Невозможная любовь... ( Фанфик по фэндому "Султан моего сердца")

49. Окинув взглядом собравшуюся на площади толпу, Повелитель легко спешился со своего белоснежного скакуна, к которому тут же подбежал один из солдат, чтобы придержать поводья. Пройдя чуть вперёд к собравшимся людям, Падишах поднял раскрытую в знак приветствия ладонь и обратился к своему народу. - Люди Пророка! - разнёсся по площади его уверенный, сильный, глубокий голос, которого хватало, чтобы все собравшиеся услышали его. - Я горжусь вами за сплочённость и отвагу, которую вы проявили минувшей ночью! — внимательный взгляд Повелителя охватил всех, кто присутствовал на площади. — Знаю, что кто-то из ваших товарищей был ранен, - в ответ на эти слова по толпе пробежался взволнованный ропот, люди закивали головами. - Все, кто пострадал от действий нарушителей, все, кто защищал от разгрома пекарни, получат бесплатный хлеб! Мною уже отдано распоряжение выделить для этой цели муку, - Махмуд выдержал небольшую паузу, дав подданным возможность высказать своё одобрение, а потом продолжил, призывая людей не отпускать ситуацию, пока она не будет разрешена полностью: - Опасность ещё не миновала. Сегодня наказание понесли лишь часть бунтовщиков и подстрекателей. Мы не знаем, сколько их ещё на свободе, - честно признал ситуацию Повелитель, - но пусть знают: нас не запугать и не сломить! Его величественная фигура с гордо поднятой головой, горящий взгляд и уверенность в словах, которые он произносил, оказывали почти магическое действие на его подданых: Махмуд знал, что веру людей всегда нужно подогревать. За годы своего правления он хорошо усвоил, что настроение народа никогда нельзя пускать на самотёк, а потому он продолжил свою речь: - Нам известно, что подстрекатели пытаются настроить вас против вашего Повелителя и подорвать ваше доверие, - Султан сделал паузу, вновь обводя толпу пронзительным взглядом, и каждый человек в ней был уверен, что его правитель смотрит в его душу и читает её как раскрытую книгу. - Этим и пользуются наши враги, чтобы посеять смуту в наших рядах: играют на ваших страхах и на вашей неосведомлённости, - сделал он вывод, видя склонённые перед собой головы. - За каждым из нас стоят наши дети, которым мы должны оставить сильное и сплочённое государство! Не позволяйте недоброжелателям вовлечь себя в сети лжи и опасных заблуждений! Будьте бдительны! - с пылающим взором и поднятым вверх указательным пальцем правой руки Повелитель являл собой живое воплощение разума и чести, к чему и взывал, обращаясь к собравшимся людям. Как огонёк, от которого могут зажечься тысячи свечей, так и Повелитель сейчас был тем светочем, который зажигал веру и ясность в душах обративших к нему свои надежды, но ещё блуждающих в плену сомнений людей. - Сейчас наше государство проживает важный период. Мы не могли позволить себе и дальше тащить на своих шеях бесполезную армию янычар, которая, вместо того, чтобы защищать нас всех, стала обузой и угрозой! - голос Повелителя зазвенел от негодования при упоминании об армии, которая проявила полную свою несостоятельность. - Правильно! Верно, Повелитель! - раздались среди мужчин поддерживающие голоса. Кто — то поднял вверх в знак одобрения зажатую в кулак ладонь. - Новая армия уже формируется, - продолжил Махмуд, воодушевлённый поддержкой народа. - Оружейный завод построен, и уже изготовил для нас первую партию новейшего оружия. У каждого из вас, молодые сыны Империи, есть возможность стать частью регулярной армии и верно служить своему Повелителю, своему народу и земле своих предков, - с горящим сердцем и нерушимой верой в свои идеи Повелитель обращался сейчас к молодому поколению, и оно не заставило себя ждать: - Повелитель, это правда, что солдаты новой армии будут получать жалование больше, чем получали янычары? - раздался вдруг из толпы смелый юношеский голос. Махмуд пробежался цепким взглядом по толпе, чтобы разглядеть смельчака, который посмел обратиться к нему так непосредственно: - Подними руку, смелый юноша! - потребовал Повелитель. Над площадью вновь повисло неловкое молчание, а над головами людей медленно поднялась одинокая рука, в то время как голова самого юноши опускалась всё ниже, готовясь принять заслуженное наказание за свою дерзость. Двое солдат выдвинулись из строя, чтобы вывести молодого человека из толпы, но Падишах остановил их быстрым волевым движением руки. - Это правда, - строго сказал он, глядя на юношу, а в глазах его засветились тёплые искорки: Махмуд узнал паренька, которому пожаловал мешочек золотых в день, когда, переодевшись лодочником, гулял по городу. - Солдаты новой армии будут получать жалование на треть больше, чем получали янычары, - огласил Повелитель, на что в толпе раздались удивлённые восклицания, кто - то тут же начал обсуждать между собой услышанную новость. - Но и требования к новым солдатам будут более строгими, чем к янычарам, - Повелителю пришлось вновь повысить голос, чтобы привлечь внимание людей. - Вам предстоит много учиться и тренироваться, а за недостойное поведение ждёт наказание и позорное изгнание из наших рядов! - Я готов служить! - раздался после недолгой паузы ещё один смелый мужской голос и поднялась рука, за ней - вторая, третья... Всё увереннее взмывали они в воздух, и вскоре значительная часть площади покрылась поднятыми в небо руками, как всполохами надежды и возрождения. Взгляд Повелителя заблестел на мгновение, но, быстро взяв себя в руки, он сделал уверенный короткий кивок головой, а за его спиной обменялись ликующими улыбками Намык - паша и Муса - ага: похоже, вскоре им предстоит много интересной работы. 50. Подкрепившись обедом (хотя время уже неумолимо приближалось к ужину) и вновь оставшись в одиночестве в своей комнате, когда Айпери удалилась с грязной посудой на кухню, Анна не нашла себе лучшего применения, чем отправиться к наследникам. Учительница не была уверена, что ей будет позволено провести время с младшим, Абдул - Хамидом, но точно знала, что может скрасить одиночество старшего, Абдул - Меджида, да и унять своё собственное беспокойство легче рядом с кем - то, кто нуждается в дружеской компании. - Абдул - Меджид, ты гостей сегодня принимаешь? - предварительно постучав, жизнерадостно спросила учительница, просунув своё улыбающееся лицо в проём двери. Но радость её быстро померкла: Абдул - Меджид сидел в изножье кровати, понурив голову, а плечи его судорожно вздрагивали от еле сдерживаемых всхлипываний. - Что случилось, Абдул - Меджид? - растерянно спросила Анна, войдя в комнату и закрыв за собой дверь. - Моего отца убьют? - поднял на неё заплаканное лицо наследник. От того, как быстро он раскрыл ей причину своего горя, Анна поняла, что мальчику не с кем больше поделиться страхом, разъедающим его ещё совсем детскую душу. - Откуда такие мысли, душа моя? - подойдя ближе, поинтересовалась Анна. Не подав вида, что удивилась вопросу мальчика, и голосом, и выражением лица старалась подбодрить ребёнка: кому, как не ей знать, что чувствуешь, когда твоему самому близкому человеку угрожает опасность? - Я услышал о беспорядках в городе и о том, что отец поехал на казнь мятежников, - взяв себя в руки, Абдул - Меджид выпрямил спину и вытер щёки. - Ну вот видишь, ты сам говоришь: поехал на казнь. Стало быть, мятежников поймали, - бодро рассудила Анна, присев рядом с наследником. - Говорят, их ещё много на свободе, - поделился новыми доводами Абдул - Меджид, едва не всхлипнув вновь, но вовремя совладал с собой. - Да, всё - таки, подслушивать разговоры взрослых не очень полезно, - рассудила учительница. - Когда я поступала так в детстве, от этого случались одни расстройства и неприятности, - доверительно поделилась она. - К тому же, не всё из услышанного оказывалось правдой, - глядя перед собой, пожала она плечами. - Я и сам уже взрослый! - вдруг резко поднялся со своего места наследник и встал напротив Анны. - Придёт день, и я стану Падишахом! - пылающий взгляд его тёмно - карих глаз оказался на одном уровне с её вдруг растерявшимися голубыми глазами - сейчас он был очень похож на своего отца. - Так отец говорит, - смутившись своей горячности, Абдул - Меджид опустил взгляд. - Я уверена, ты станешь справедливым правителем, Абдул - Меджид, - искренне сказала Анна и с серьёзным выражением лица выдержала недоверчивый взгляд мальчика. - Скажи, Анна, отца убьют? - вновь присел рядом с ней Абдул - Меджид, опустив плечи, и Анне показалось, что на этих неокрепших ещё детских плечах лежит огромная, совсем не по возрасту, но уже по силам, ноша. Маленький Повелитель Мира. Анна не сразу нашлась, что ответить ему. - Я не знаю, Абдул - Меджид... Я не знаю, - немного помолчав, почему - то так не смогла она обмануть мальчика и успокоить его, просто сказав, что всё будет хорошо. От его вопроса она почувствовала себя такой же растерянной, как и он, но понимала, что сейчас ему нужна правда, какой бы страшной она ни казалась. - Твой отец - очень сильный правитель, а у сильных правителей всегда много врагов, - на этих своих словах Анна вдруг почувствовала укол совести, но сейчас ей было не до собственных переживаний, поэтому она отложила их в дальний уголок сознания и продолжила. - Сейчас Повелитель делает всё, что от него зависит, чтобы защитить себя и трон и передать тебе сильное, процветающее государство, когда придёт твоё время. Я уверена в этом, - убеждённо посмотрела она на наследника. - Я хочу, чтобы он успел научить меня всему, - тихо признался Абдул - Меджид учительнице в том, о чём пока ещё не смел и думать в присутствии отца. - Я боюсь подвести его, - уже совсем робко признался он в том, о чём до сих пор боялся сказать даже самому себе. - Всему научить невозможно, Абдул - Меджид, сколько бы времени на это ни было отведено, - просто ответила Анна. - Поверь мне, я знаю, что говорю, я ведь учитель, - сделав важное лицо, девушка забавно приподняла указательный палец вверх, от чего Абдул - Меджид рассмеялся. Посмеявшись вместе с ним, учительница продолжила, взяв мальчика за руки: - У тебя доброе сердце, Абдул - Меджид. Ты можешь отличить справедливость от несправедливости. Ты строг к себе и умеешь исправлять свои ошибки, - с каждой произнесённой ею фразой лицо мальчика прояснялось, взгляд становился увереннее, плечи расправлялись - в нём крепла вера в себя. - Если ты сохранишь эти качества в себе и приумножишь их, есть огромная вероятность, что ты вырастешь достойным сыном своего отца, - сделала серьёзный вывод Анна. - Ты правда так считаешь, Анна? - с надеждой спросил Абдул - Меджид. - Я правда так считаю, - искренне улыбнулась девушка. Растроганный её словами Абдул - Меджид потянулся, к ней, чтобы обнять. Прижав его к себе, Анна тихо радовалась, что хоть чем - то смогла помочь этому мальчику, который, несмотря на своё высокое положение, во многом ещё оставался ранимым ребёнком, как и любой другой в его возрасте. - Будем надеяться, твой отец будет править долго и научит тебя и твоего брата всему, что сочтёт нужным, - подмигнув, легонько щёлкнула Анна довольного наследника по носу, когда он выпустил её из объятий и поправил съехавшую на бок чалму. - А теперь, - бодро поднялась она со своего места, - предлагаю пойти к твоим сёстрам и всем вместе подождать возвращения Повелителя. Абдул - Меджид охотно согласился и поднялся на ноги вслед за учительницей. - Заодно и французские слова повторим, - поддразнила Анна, направляясь к двери. - Ох, нет! - закатил глаза наследник и полным безнадёжности жестом накрыл лицо раскрытой ладонью. - А как ты хотел? - рассмеялась учительница и протянула воспитаннику руку. - Без знания французского хорошим Падишахом не стать, - с хитрой улыбкой пожала она плечами. Взявшись за руки, Анна и Абдул - Меджид вышли в коридор и направились в комнату Салихи. 51. Покинув площадь под ликующие возгласы воодушевлённых людей: "Храни Аллах Падишаха!", "Долгой жизни Повелителю!", кортеж Султана Махмуда двинулся во дворец. Уже смеркалось, когда небольшой конный отряд миновал стены города и выехал на безлюдную дорогу, ведущую в резиденцию Падишаха. Начальник охраны Падишаха чувствовал смутное беспокойство, смешанное с робкой долей недовольства - он предпочёл бы доставить Повелителя под своды дворца засветло, а не пробираться сквозь тени деревьев в сгущающихся сумерках, пытаясь на скаку выследить опасность. Но увы, ни остановить закат солнца, ни контролировать расписание Султана Махмуда было не в его власти. Привыкший держать в узде свои эмоции и не очень - то доверяющий разного рода предчувствиям Муса - ага лишь решительнее сдвинул к переносице густые чёрные брови и сильнее сжал руками поводья. Тонкие ноздри его орлиного носа время от времени раздувались, словно он пробовал воздух на вкус, сканируя его на наличие или отсутствие нависших в нём угроз. Похожие чувства испытывал и Дживанмерт, едущий по левую руку от своего наставника. За его спиной ехал Повелитель, и это возлагало на плечи юноши особую ответственность. Но волнения он не чувствовал, как и в тот день, когда сопровождал гарем во время пожара. Сейчас, как и тогда, он был сосредоточен и готов в любой момент отреагировать на ситуацию, какой бы она ни предстала перед ним. К сожалению, сегодня юноше не суждено было проявить себя так, как по его представлениям должен был бы повести себя солдат, сопровождающий Падишаха. Неожиданно раздавшиеся непонятно откуда выстрелы вспугнули стаю птиц, расположившуюся на ночлег в кронах деревьев, а от пронзительного молниеносного удара и последующей за ним жгучей боли в груди Дживанмерта отбросило на круп лошади. Напуганный жеребец, сделав несколько хаотичных рывков, проехал небольшое расстояние без твёрдой человеческой руки, направляющей его, и сбросил своего полубессознательного хозяина на землю. Повелитель, перед которым развернулась эта картина, натянул поводья, чтобы увести свою лошадь в сторону, но его жеребец, вместо того, чтобы увернуться, то ли от страха, то ли от непонятного предчувствия, резко поднялся на дыбы. По округе разнеслось обезумевшее конское ржание. Удержавшийся в седле Падишах попытался выправить напуганного жеребца и поставить его на четыре ноги, но в следующую секунду белоснежный конь рухнул наземь, увлекая за собой и своего наездника - пуля, предназначенная всаднику, пронзила грудь лошади и застряла где - то между крупными рёбрами, не давая животному сделать ни вдох, ни выдох. - Окружить Повелителя! - прорычал Муса - ага, держа на весу вытащенный молниеносным движением из кобуры револьвер и прилагая усилия, чтобы одной рукой держать в узде своего напуганного скакуна. Те из бостанджи, кто уцелел при обстреле, плотным кольцом сомкнулись вокруг сброшенного на землю Повелителя. Махмуд, неожиданно оказавшийся на земле и придавленный тяжестью бьющейся в предсмертной агонии лошади, пытался выбраться и освободить ногу, зажатую в стремени. Захир, спешившись и вручив поводья своего жеребца Намыку, с усилием приподнял круп отяжелевшего скакуна, чтобы помочь Падишаху. Выбравшись из - под коня, Повелитель обхватил руками его вытянутую морду и заглянул в остекленевшие глаза животного, в которых застыл леденящий ужас, а к ноздрям тоненькой струйкой стекала слеза, прокладывая блестящую дорожку в короткой лоснящейся шерсти. Сделав последнюю судорожную попытку вздохнуть, белоснежный конь обмяк, чувствуя руки хозяина, проводившие его в вечность. Махмуд бережно закрыл глаза своего верного четвероногого спутника: «Спасибо, мальчик...» - Повелитель! - услышал он над своей головой, а, обернувшись, увидел протянутую к нему руку Намыка. Схватившись за неё, подтянулся и взобрался на лошадь советника. - Проверь, жив ли Дживанмерт! - распорядился Махмуд, оборачиваясь к хранителю. - Увези Повелителя, Намык - паша! - почти одновременно с Повелителем выкрикнул Муса - ага. Выстрелы прекратились, но он не был уверен, что они не возобновятся. - Прочесать местность! - скомандовал он отряду бостанджи, когда Намык пустил свою лошадь в галоп. Двое солдат примкнули к советнику, остальные отправились с силахдаром на поиски тех, кто стрелял в кортеж Падишаха.