С чистого листа.

Еще не поздно Настроить скрипку, Взять верную ноту, Исправить ошибку, Не поздно зажечь Солнце, новое Небо и новые Звезды... Не поздно, послушай, я так не хочу быть один... *** Один раз подумал... о страхах, любви, надеждах. Потом посидел чуток и еще раз подумал. Затем еще и еще. Потом уже остановится было никакой возможности. Пройдет столетие, и я даже не вспомню. Ни о Кэтрин, ни о Елене. А может, вспомню, и ее образ встанет у меня перед глазами. И вспомню, сколько боли подарили мне обе. Как я страдал от чувств. Я еще очень много раз думал. Причем сразу о многом. Одновременно. Думал и думал. Уже встать не мог. Пришлось даже лечь. Просто лежал так и думал. Глаза закрыл, чтоб ничего не мешало и все думал, думал и думал. Сердце биться перестало даже. Лежал, молчал и думал. Резко поднялся. «Нужно ей позвонить» - забегала мысль в голове. Долгие гудки... Ожидание всегда убивает. Быстрыми шагами я мерил комнату. На той стороне провода послышался приятный голос: - Здравствуйте. Это Николь Самерс. Чем я могу вам помочь? - Столько официальности! - Это рабочий номер, Деймон. На него звонят только мои пациенты. - Пациенты - больные люди с проблемами в жизни. Тебе нравится твоя работа? - Очень и у меня нет времени с тобой болтать, что еще? - В общем я хотел прийти, но если ты так занята, то... - Я буду ждать тебя в 20:30. Не опаздывай. И опять гудки... *** Уже ровно в назначенное время я вошел в приемную. С прекрасной улыбкой меня встретила очаровательная брюнетка. - Я полагаю, вы Мистер Сальваторе, подождите несколько минут, и Николь вас примет. - Не нужно столько официальности, я просто Деймон. И улыбка девушки стала еще шире. Сердце застучало быстрее, и она как дурочка смотрела мне в след. Я уже хотел зайти в кабинет, но девушка как будто вспомнила о своих обязанностях выбежала ко мне и уцепилась за дверную ручку кабинета. - Она попросила подождать, - девушка нахмурила брови, и ее сердце ускорилось еще сильнее от слишком маленького расстояния между нами. Я наклонился к ее уху и почувствовал, как мелкая дрожь проходит по ее телу. - У нее там очень важный разговор, пожалуйста, - у нее был такой голос, как будто она теряет сознание. Я наклонился еще ближе и уткнулся носом в ее волосы. - Она просила меня не опаздывать, - с ухмылкой на устах прошептал я. Девушка даже не успела ничего сообразить, как я уже толкнул ее в сторону и открыл дверь. На мое удивление в кабинете Николь была одна. Она опустила голову на стол, удерживая ее руками. Будто защищая себя от вмешательства в её мир. Даже когда я вошел, она не решилась поднять голову, только когда ее секретарша начала что-то невнятное говорить, она обратила на нас внимание. - Ничего страшного, Джессика. Ты свободна, можешь уже собираться домой. - Ладно, - девушка смущено опустила голову и удалилась из кабинета. Сегодня Николь не выглядела, как милая наивная девушка. Она наоборот создавала впечатление уставшей, но уверенной в своих действиях женщиной. В комнате была тяжелая атмосфера. Николь подошла к окну и открыла его. Она вдыхала свежий воздух полной грудью, выбрасывая все мысли из головы. Это напомнило мне себя. Я так часто делал, начинал все сначала и хотел, чтобы все были уверенны, что я в порядке. Я делал вид, такой же, как она сейчас. Ей хотелось, чтобы я поверил, что с ней все хорошо. - Итак, начнем, - на ее устах заиграла улыбка, и она пригласила меня жестом сесть в кресло, - тебе нужно только отвечать на мои вопросы, хорошо? - Я весь твой, - я решил ей поддаться и сел в кресло напротив нее. Она все же продолжала стоять у открытого окна, солнце уже садилось и дарило ей последнее лучи. Она смотрела куда-то вдаль, будто вспоминала или подбирала подходящие слова. Я чувствовал ее усталость, медленное биение сердца и тихое постукивание пальцев по подоконнику. - Я боюсь темноты. Иногда, я просто не могу оставаться одна ночью. Мне нужно, чтобы рядом со мной было живое существо, что-то осязаемое. Темнота, кромешная темнота вокруг, - она сделала паузу, новый вдох, мне было действительно важно, выслушать ее, - я не боюсь смерти. Я боюсь не ада! Ад — это детская игрушка. Меня страшит внутренняя темнота, там нет ни плача, ни крика, ни тиканья часов, а только тишина, мертвая тишина, - Николь опять замолчала, закрыла окно и зашагала к столу, - а чего боишься ты? - Николь, страх — лишь продукт твоих собственных мыслей, - мы говорили с ней шепотом, я ловил каждое ее слово, каждый жест. Она не похожа на Кэтрин и никогда не будет похожа на Елену. Я хочу узнать ее ближе, хочу, что бы она узнала меня. - Ладно, Деймон... Ты не любишь говорить о себе, так ведь? - Я даже думать не люблю о себе. - Это плохо. Может, поговорим о твоем детстве? - Плохая идея. - Но все душевные проблемы, возникают с детства. Плохие отношения с родителями. Твоим братьям или сестрам приделали больше внимания, чем тебе. - Прямо в яблочко. Ты молодец. - Издеваешься? - Нееет, что ты. - Наша проблема в том, что ты мне не доверяешь. - Неужели? Она встала с кресла и обошла стол, положила руки мне на плечи, импровизируя массаж. Она медленно наклонилась к моему уху и прошептала: - Но ты хочешь доверять мне, Деймон. Я убрал ее руки и резко встал. Притянул ее к себе за талию, и она оказалась в моих объятьях. Медленно наклонился к ее устам и уже был готов ее поцеловать, но она сделала шаг назад, избегая поцелуя. - Видишь, ты мне тоже не доверяешь. - Мы не настолько близки, что бы я позволила себя поцеловать. Но я хочу тебе доверять, Деймон. Пошли. Она вышла с офиса и побежала сходами лестницы на верх. Мы оказались на крыше здания. С высоты город был прекрасен: много огней, машин, людей. Вокруг все живет, дышит. - Нью-Йорк – город, который не спит. Откуда ты, Деймон? - Мистик-Фоллс. - Никогда не слышала о таком. - А должна была? - Не знаю. И мы просто молчали. Я смотрел на город, а она на меня. Действительно, я хотел ей доверять, а если у меня не получится, я внушу ей забыть, просто и легко. У нее красивые глаза, безмятежные и наивные; в них был отблеск заката. - Держи меня крепко, - прошептал я, - мне нужно, чтобы кто-то держал меня крепко, иначе я упаду. Я боюсь. Понимаешь? - Не похоже, что ты боишься. - Это я только притворяюсь, а на самом деле я часто боюсь. Я улыбнулся ей, так искренне, как только мог. Она улыбнулась мне в oтвет и обняла. “Что я о ней знаю? — Ничего. Сколько я ее знаю? — Три дня”. Но с ней я чувствую себя не одиноким, спокойным, как будто у меня есть этот момент, и я должен жить. И наши сердца стучат в унисон.