Кто любил, тот носит шрамы. Де Мюссе
Дрожащей рукой провела по его волосам. Дёрнулся…, не отстранилась. Простынь медленно сползла, оголив верхнюю часть её тела. Не заметила. Время замедлило свой ход. Пальцы проникли в его волосы, от чего мужчина напрягся и, подняв глаза, замер. «Что происходит? Что же происходит с нами, Джон? Это какое-то безумие. Как хочется обнять и прокричать: «Я люблю тебя!» Но - НЕТ! Нельзя!» Опомнилась…, отдернула руку. - Джон! – опустила глаза, быстро прикрылась. Пошатнулся, веки стали слипаться. Перестал понимать, что происходит вокруг, где он находится. Не удержался и, положив голову Соне на колени, отключился. - Джон! – позвала его. – Джон…, - тряхнула за плечи, ноль реакции. «Отключился! Что же мне делать с тобой…?» В памяти всё ещё свежи были его грубые ласки, передёрнуло. Попыталась приподнять… «Какой же ты тяжелый…» Не малых усилий Соне стоило уложить Джона на кровать. Ещё повезло, что очнулся на пару минут и кое-как помог себе лечь…, свесил одну ногу с кровати. Каким-то неведомым образом ухитрился не свалиться. А Соня, обессиленная всем пережитым за эту сумасшедшую ночь, упала на кровать, раскинув руки, и…, забылась…Если бы боль не следовала за удовольствием, кто бы терпел ее? С. Джонсон
Утро встретило Джона похмельным синдромом. Голова раскалывалась, ничего не помнил. «Что происходит?» - перевернулся на другой бок, увидел Соню. Приподнялся, сморщился от головной боли. - Что она здесь делает? Это сон! – замотал головой, отгоняя наваждение, но она не исчезла. Внезапно всё стало проясняться, урывками восстанавливались события прошедшей ночи. «Боже! Какое же я ничтожество! Что я наделал? Соня!», - закрыл глаза, из которых тут же стали сочиться крупные слёзы. – «Как я мог дойти до этого? Совсем помешался. Что теперь будет? Что с нами теперь будет? Лучше бы я уехал, уехал с самого начала».Саундтрек: Celine Dion - J'attendais
Очнулся от своих мыслей. Взгляд остановился на следах от его же ласк. Укрыл Соню. Кое-как привёл себя в порядок. Пытался придумать, что скажет, как вообще сможет начать этот разговор. Ничего не выходило…, была мысль уйти, но что-то его остановило и во время, потому что Соня проснулась. - Джон! – сильнее натягивая на себя одеяло, начала Соня. – Ты ещё здесь? Я думала, тебе хватит совести не мучить меня хотя бы утром. Сама не верила своим словам, ведь если бы ушёл, пути обратно были бы навсегда отрезаны. Не только для него, самое главное, для неё. - Прости! - опустил голову. Нащупала на полу свой пеньюар, одела. Стало немного легче. Нагота пугала. Тем более вспоминая события прошедшей ночи, Соне казалось, что он может… Встала, подошла к шкафу, достала халат, обернулась… Шёлковая ткань мгновенно выскользнула из рук. Стояли вплотную друг к другу. - Сонь, ну что же ты теперь молчишь? Просто молчишь… Что ты хочешь, чтоб я сделал? Хочешь, чтобы ушёл? Правда, хочешь? Я уйду… Вновь молчание. Боролась сама с собой, чтобы не разреветься, вновь не разреветься. Борьба двух равных по силе чувств. Старалась заглушить их, чтобы появилась хоть какая-то возможность думать. Холодность куда-то испарилось. Не получалось. Стояла прямо перед ним, пыталась не смотреть в глаза. - Я не могу так уйти, - услышала Соня его слова. Опустился на колени, обнял её, прислонился щекой к её животу…, практически вцепился в неё. Поднял голову, смотрел в глаза, ощущая невыносимую боль… Соня стояла не шевелясь, приподняла немного руки, чтобы не коснуться его, еле дышала. Боль пронзала всё существо. - Это невыносимо, Сонь…, я ничтожество, я знаю! Прости меня, солнышко..., прости… Слезинка скатилась по её щеке и приземлилась на его руку. Джона словно обожгло. - Милая моя, ну не молчи…, мне так больно, ведь я сам виноват…, прости меня, – сильнее обнял. - Как ты мог? – невыносимая боль в словах. - Я ведь любила тебя…, - убрала его руки, попыталась ретироваться. - Нет, подожди, не уходи, прошу, выслушай! – схватил за руку. Соня была на пределе, еще немного, и истерики не миновать. Где-то глубоко в душе захотелось прижаться к нему, чтобы успокоил, поцеловал, наговорил кучу нежностей. Разум не позволял. - Сонечка, милая, - поднялся с колен, - Я, правда не знаю, что на меня нашло, я…, я не понимаю вообще… как? – недоумение и страх в глазах. - Я бы никогда тебе не причинил вреда… Я…, я ведь люблю тебя, больше жизни! Прости меня…, - виновато опустил голову. Смахнула слезинку, глубоко вздохнула, говорить было сложно. - Прощаю…, - тихо и как-то надломлено произнесла Соня. Тут же подлетел к ней, крепко обнял, как самое дорогое на этом свете. - Сонечка, любимая, я такой идиот. Спасибо тебе! - Уходи! – скользящий взгляд. Его слёзы в глазах, невыносимая боль внутри. Отстранилась и скрылась за дверью ванной комнаты. Слеза медленно скатилась по его щеке. Сегодня даже не спустились к завтраку. Были не в том состоянии, никого не хотелось видеть. Слишком больно, слишком сложно. И…, неизвестность впереди. Тёмный тоннель, в конце которого даже не брезжил свет. Родственники благополучно обсудили ночной «бунт» Джона и пришли к выводу, что он поругался с девушкой и с горя напился. - Мне никогда не нравилась эта Эмилия, - пробурчала Алла Борисовна. – Всё время, мой сына, из-за неё страдает. Пусть поспит, а потом, потом мама принесёт ему вкусненького и всё будет хорошо… Никто даже не стал с ней спорить и обсуждать недавнее расположение к этой девушку, да и зачем. Ещё и Соньки нет. Это же хороший шанс удрать из дома по своим личным делам. Так пролетел день. Шел по коридору, остановился рядом с её дверью. Услышал только её всхлипы…, в голове крутилась лишь одна мысль: «Я чудовище…, тварь…» «Я не достоин тебя…», - мысленно обратился к Соне. Решительность в глазах, безапелляционно. Он знал, что будет делать дальше. Видел всю череду своих дальнейших действий. Вышел из дома и побрёл вперед, в ночь…, которая постепенно брала верх над городом. Суетность куда-то постепенно улетучилось, и Джон сам не заметил, как перед ним возникло полуразвалившееся здание заброшенного завода. Поднял голову: «Шесть этажей…», - задумался. – «Маловато, а-а-а…, сойдет», - подошел ближе. Двери еле висели на петлях, и под силой ветра противно поскрипывали. Осторожно отодвинул одну дверцу, зашел внутрь… Темнота, какое-то шуршание в углу. «Крысы наверно», - пронеслось в голове. Нашел лестницу, поднялся на последний этаж. На месте двери ведущей на крышу, не было ничего, лишь дыра сквозь которую виднелось ночное небо. Что-то внизу скрипнуло, его это не остановило. Залез на крышу, немного оступился и несколько кирпичей с грохотом упали на землю. Это его немного отрезвило, но в голове пульсировала лишь одна мысль: «Я ее не достоин, не достоин…» Джон уже попрощался с жизнью, был готов к, возможно последнему действию в своей жизни. Пришло осознание того, что больше не увидит Соню. А ведь он так её любил! Мечтал о последнем поцелуе, хотел последний раз увидеть её улыбку, утонуть в её глазах, услышать её голос. Достал телефон, немного подумав, всё-таки набрал заветный номер. Предчувствие чего-то ужасного не покидало Соню, зазвонил телефон, сердце кольнула. Посмотрела на дисплей. «Джон». Немного напряглась. - …Да... «Этот голос», - невольно улыбнулся. – «Пусть он навсегда останется в моей памяти!» - Я тебя люблю…, - с самой большой нежностью, на которою был способен в эту минуту, выдохнул он… Соня тихо плакала, прижимая телефон к уху. - Прости меня за всё! - Уже простила… - Прощай… Тревога внутри росла, услышав его: «Прощай!», сердце сжалось. - Что же ты творишь? - не веря в происходящее, подумала она. - Джон! - выкрикнула, только бы он услышал, только бы не положил трубку. - Люблю… - Джон! Я хочу к тебе! Где ты? – срывая голос, кричала Соня. - Ты нужен мне …Самое неприятное чувство - это чувство собственного бессилия. Т. Карлейль