Familiar

— Куда вы, позвольте узнать, собрались?       Услышав произнесенную реплику, девушка лишь усмехнулась, отложив ноутбук на кофейный столик. Бросив на мужчину заинтересованный взгляд, она лишь посильнее закатала рукава свитера, делая вид, будто никакого вопроса задано не было. Не сомневаясь, что мужчине итак известно о купленных ею билетах, в том числе и о конечном пункте её поездки, она не видела смысла произносить всё это вслух, тем более полностью посвящать того в свои планы. На секунду отведя взгляд, она задумчиво посмотрела на своего собеседника, что, по обыкновению покручивая зонт в руке, разместился напротив неё в кресле. Внимательно рассмотрев интерьер комнаты, он чуть приподнял бровь, красноречиво показывая, что на его вопрос всё же стоит дать ответ и как можно быстрее. — К родителям, — едва слышно произнесла Эрика, вновь отведя взгляд от своего спутника. Насмешка в его глазах не вызывала былой злости, лишь неожиданно накатившее чувство стыда, которое та упорно старалась игнорировать. — И более подходящего для этого времени вы, конечно, не нашли? — парировал Майкрофт, про себя отметив поведение собеседницы. — Это было опрометчивым решением, — вздохнула девушка, подняв со столика кружку с чаем. Сделав небольшой глоток и поморщившись от высокой температуры напитка, Миллер продолжила: — Я сейчас не в той ситуации, когда могу всё откладывать на потом, да и это не в моём стиле. Но не стоит уделять этому особого внимания, я собиралась вернуть билеты, поймав себя на мысли, что я не в состоянии совершить задуманное.       Закончив свой монолог, девушка продолжила пить свой чай, не находя более подходящих слов. Прекрасно понимая, что мужчина не станет уточнять мотивы её поведения, она всё же была уверена, что многое ему во всей этой ситуации непонятно. Пусть старший из братьев Холмс и понимал в эмоциональной сфере людей куда больше, чем его младший брат, одних сухих фактов для понимания её ситуации ему бы однозначно не хватило. Вновь потянувшись к ноутбуку, чтобы исполнить произнесенное ранее действие, она так и застыла на месте, услышав заданный вопрос: — Что же вам мешает? Конечно, помимо нецелесообразности этого поступка. — Моя семья… — начала было та, но тут же осеклась, не зная, как кратко объяснить события десятилетней давности. — Мы не общались чуть больше десяти лет. Мне было шестнадцать лет, когда я ушла из дома, пообещав, что более никогда туда не вернусь. Пожалуй, если бы не произошедшее с моей бабушкой, так бы всё и оставалось. Все последние недели я всё больше об этом думаю, но сил исполнить задуманное не нахожу. Честно говоря, я не представляю, как буду смотреть им в глаза. — Уверен, ваш брат будет рад вам помочь, — заключил Майкрофт, делая глоток уже остывшего чая. Видя резко накатившее на спутницу волнение, он пытался анализировать последствия этих воспоминаний, опасаясь очередного эмоционального всплеска, но Эрика, неожиданно для него, тут же сама взяла себя в руки: — Мой брат ничего не знает об этом. И мне бы хотелось, чтобы всё так и оставалось. Николасу тогда было всего 12, он всегда хорошо относился, да и сейчас относится к своему отцу, я не хочу его разочаровывать. Он итак воспринимает этот вопрос слишком болезненно. Тем более, в этом деле он мне не помощник. В какой-то момент я потеряю самоконтроль настолько, что буду настаивать на нашем возвращении в Лондон. Николасу не хватит сил остановить меня. Ментально я всё же сильнее него, да и он слишком ко мне привязан. А я думала, что за эти годы приобрела больше бесстрастности, — подведя свои мысли к логическому завершению, Эрика поставила пустую кружку на столик, чувствуя некое временное облегчение из-за впервые высказанных переживаний. Поделиться ими с братом она не могла, более всего опасаясь его реакции, а настолько близких друзей для подобной истории у неё не было. Не зная, что конкретно сподвигнуло её на подобный рассказ, мисс Миллер несколько сомневалась в правильности своего решения, но ситуация красноречиво ей напоминала, что сорвавшихся с губ слов не вернуть. Понимая, что больше она рассказать просто не в состоянии, девушка повернулась в сторону мужчины, надеясь, что он сможет найти другую тему разговора, но тот продолжал молчать, будто обдумывая что-то не слишком приятное для него. — Я могу составить вам компанию, но взамен потребую услугу, — после короткого вздоха проговорил Холмс, вцепившись взглядом в собеседницу. Увидев её оживление после этих слов, он продолжил: — Через неделю состоится одно мероприятие, на котором мне не помешала бы лишняя пара наблюдательных глаз, но об этом потом. Как вы объясните своей семье моё присутствие? — Я не рискну поставить вас в неудобное положение, — почти шепотом ответила Эрика, чувствуя некое облегчение от услышанных слов. Невольно закусив губу, она несколько неуверенно сжала его ладонь, проговорив тихое «спасибо».       Замерев на месте, стоило ему увидеть непривычную мягкость девичьего взгляда, Майкрофт сжал её руку в ответ, пытаясь просчитать, насколько подобное решение повлияет на его выходные планы.

***

      Сидя на соседнем от мужчины, что сейчас молча вёл машину, сидении, девушка безразлично рассматривая пейзажи родной Англии. Волнение увеличивалось с каждым оставленным позади километром, заставляя Эрику нервно ерзать в удобном сидении транспортного средства. Все попытки взять эмоции под контроль с каждой минутой становились всё слабее и слабее. Закусив губу она попыталась успокоиться, но внезапно задрожавшие руки показали — самоконтроль возвращаться к ней не собирался. Краем глаза взглянув на Майкрофта, что, казалось, полностью сосредоточился на дороге, не обращая внимания на свою спутницу, Миллер схватилась пальцами за подол расстегнутого легкого пальто, так и не решаясь заговорить. Очередной раз осмотрев аккуратность надетой одежды, состоящей из водолазки, юбки-футляра и замшевых сапог до колена, что оставались в привычной для своей обладательницы темной цветовой гамме, та поспешила рассмотреть внешний вид спутника, который даже в более неформальной обстановке предпочитал носить костюм, что сидел на нем, как всегда, идеально. Как она объяснит своё прибытие родителям ещё и в компании мужчины? Задаваясь этим вопросом, она попыталась сосредоточиться на классической музыке, которую благоразумно включил обладатель транспортного средства, надеясь, что хотя бы это поможет ей снизить градус волнения, но эти попытки также оказались безуспешными. К сожалению, постоянно циркулирующие в голове мысли оказались для неё более предпочтительной компанией нежели Вивальди и Дебюсси. — Майкрофт… — негромко произнесла девушка, прекрасно зная, что тот, кому адресовано это тихое обращение, уже понимает предмет их дальнейшего общения, но даже огромное чувство благодарности и понимание некого отвращения Холмса к разного рода сантиментам не могли предотвратить дальнейшего разговора. — Нет, — не отрывая взгляда от дороги, произнес мужчина, сохраняя твердость собственного голоса. Понимая, что ему не в чем упрекнуть свою спутницу, в конце концов решение составить ей компанию принадлежало ему, Майкрофт лишь надеялся, что её нравственные ориентиры и в дальнейшем не будут давать ей задумываться о том, чтобы просить его об отмене этой поездки, но его опасения лишь подтверждались по мере приближения к их конечному пункту назначения, расстояние до которого тратило слишком много времени, чтобы он позволил себе пасть под мольбами девушки. Понимая, что ничего более она не услышит, Эрика вновь закусила губу, грозясь окончательно прокусить её, и сцепила трясущиеся руки в замок, поражаясь, как быстро её хваленное самообладание, которое она противопоставляла всем, кто так или иначе пытался добиться от неё каких-либо эмоций, скоропостижно пало перед чередой болезненных обстоятельств. Стоило ей заметить знакомые сооружения, эхом детских воспоминаний напоминающих о их приближении к её родовому гнезду, та не выдержала, невольно схватив представителя правительства за запястье: — Майкрофт, пожалуйста! Я не могу, думала, что смогу, но нет. Чтобы загладить свою вину, я сделаю что угодно, но прошу, давайте вернемся в Лондон.       Резко затормозив, благо, дорога была абсолютно пустой. мужчина поспешил перехватить мертвой хваткой сжимающую его запястье девичью руку, отметив про себя, что её холод сейчас действительно мог посоревноваться в температуре с любым неживым существом, после чего строго посмотрел на свою собеседницу, с неким недовольством отметив, что она близка к нежеланной им обоим истерике. Понимая, что та настойчиво пытается выбраться, он перехватил обеими руками её лицо, тем самым устанавливая зрительный контакт, дающий ей возможность на чем-то сосредоточиться: — Постарайтесь взять себя в руки и ответьте мне, что вас так пугает. Что такого могло произойти, что вас даже спустя десятилетие одолевает панический страх? — Это в двух словах не объяснить, — негромко проговорила Миллер, на мгновение отведя взгляд в сторону, буквально по крупицам собирая остатки былой решимости. — Мои родители развелись, когда мне и пяти не было, о своем отце я больше никогда ничего не слышала. Но через год после этого мама нашла себе нового спутника жизни, который чуть позже стал моим отчимом. Через пару месяцев родился Николас. Мой отчим работал психиатром в каком-то закрытом учреждении, и пусть он и был профессионалом своего дела, более жестокого и черстового человека я не встречала за всю свою жизнь. Стоило ему понять, что мой интеллект в десятилетнем возрасте сильно превышает средние показатели, он более не оставлял меня в покое. К моему сожалению, он был большим сторонником экспериментов. На его работе я проводила времени больше, чем в школе, в компании тестовых бланков и непонятной мне аппаратуры. Удовольствия от этого было мало, а за неповиновением всегда следовало наказание. Однажды он был настолько зол, что закрыл меня в палате с абсолютно неадекватным пациентом, — почти шепотом проговорив последнюю фразу, девушка с большим трудом сглотнула, чувствуя, как к глазам подкатывают слёзы. — Мама не поверила мне тогда, хотя она ни разу в жизни не была на моей стороне, если речь шла о нем. Со временем его исследования свелись к нулю, но наши отношения всегда оставались на прежнем уровне. Мне всегда казалось, что за эти годы он что-то во мне убил. Однако причиной окончательной ссоры стал не он. Меня всегда воспитывали с мыслью, что важнее семьи в этой жизни ничего нет. В тот день я умудрились поругаться и с матерью и с бабушкой, вплоть до того, что меня грозились выставить из дома. Не знаю, что стало тогда последней каплей — излишняя любовь всё драматизировать или тот факт, что я лишилась единственной, пусть и слабой, но поддержки в этом доме, но я сделала, то что сделала. Отчим хранил некоторые препараты в доме, так что взять их и смешать с алкоголем мне не составило большого труда, — за всё время своего рассказа, Эрика ни разу не рискнула взглянуть собеседнику в глаза, прекрасно понимая, какую реакцию вызовет подобная история. Это могло оттолкнуть любого человека, что уж говорить о том, кто намеренно игнорирует любые проявления эмоций со стороны других людей. Но заключив, что обратной дороги всё равно нет, она с необычайной тяжестью всмотрелась в лицо спутника, придавая голосу как можно больше твердости: — Я пыталась убить себя, Майкрофт. Но я просчиталась, родители вернулись раньше, чем следовало. Он откачал меня, но не стал вызывать скорую или отправлять меня в специальное учреждение. Он, не дав мне прийти в себя, вышвырнул меня из дома. Они ожидали, что за пару дней я наберусь ума и вернусь, но я этого не сделала ни через пару дней, ни через пару лет. Это стоило мне престижного образования, которого ранее оплачивал мой отчим. Чтобы иметь возможность выжить, мне приходилось постоянно работать, но я не собиралась возвращаться домой, напоследок пообещав себе, что никогда более не дам моим эмоциям брать контроль над разумом. — Ваш брат что-то знал об этом? — спустя некоторое время задал вопрос Холмс, понятия не имея, как реагировать на подобную историю. Досье на девушку, которое он прочел от начала до конца, не содержало подобных фактов её биографии, что поставило его не в самое выгодное положение, требующее теперь соответствующей ситуации реакции. — Нет. Родители сказали ему, что я уехала учиться в другое место, не посвящая ребенка во все подробности. Наша встреча спустя некоторое количество лет произошла совершенно случайно. Он был зол на меня, когда узнал, что я ушла из дома из-за ссоры с родителями, считал, что я его бросила. Увлечения отчима в психоанализе не коснулись Николаса, так что я решила не объяснять ему всю историю моих семейных взаимоотношений, — тяжело вздохнув, она отвернулась в сторону автомобильного окна, пальцев вырисовывая только ей известные узоры. — Фредерика Крофт. Таким было моё имя раньше, но я не хотела, чтобы хоть что-то напоминало мне обо всей этой проклятой ситуации. Я сократила собственное имя и взяла фамилию отца, став Эрикой Миллер. — И после этого вы хотите увидеть своих родителей? — перестав понимать мотивы поступков своей спутницы, произнес Майкрофт, наконец понимая все её опасения, но не видя смысла в этой поездке. — Я ни капли не скучала по отчиму, не желая его видеть и дальше, но я не могу сказать подобного о маме. Она точно не желала такого исхода событий, в конце концов, у нас всегда были теплые отношения, конечно, за исключением ситуациий с отчимом. Николас каждый год буквально с ума сходит от желания рассказать ей всё обо мне, видя, что она всё ещё переживает из-за этой ссоры, — с горечью заключила она, не переставая сжимать в руке край одежды. Понимая, что у всех откровений есть свои последствия, англичанка, чувствуя, как по щекам всё же скатилось несколько капель, негромко произнесла: — Я пойму, если наше общение после этой истории сведется к нулю, но я прошу вас, давайте вернемся в Лондон.       С минуту сверля спутницу непроницаемым взглядом, потратив это время на осмысление, Холмс протянул ей носовой платок, после чего вновь завел машину, двинувшись дальше по дороге. Утерев слёзы, она непонимающе посмотрела на мужчину, гадая о том, что сейчас происходит в его голове и как стоит интерпретировать его поведение, но все её сомнения пропали стоило чужой руке крепко сжать её. Удалось ей оторваться от прокручивания в голове различных вариантов развития дальнейших событий лишь когда машина затормозила в паре метров от знакомого ей дома. Заметив знакомую открытую калитку, Эрика невольно замерла на месте, не решаясь покинуть транспортное средство. Не став дожидаться, когда замешательство его спутницы пройдёт, Майкрофт поспешил выйти из машины, вскоре открыв перед ней дверь и протянув руку. Не успела та его отблагодарить, как входная дверь здания распахнулась, являя прибывшим хозяйку дома. Заметив прибывших гостей, женщина, возраст которой приближался к пятидесяти годам, невольно уронила из рук кофту, которую ранее пыталась надеть. Вглядевшись в неё, Майкрофт заключил, что его спутница переняла от своей матери совсем немного — загорелая темноволосая женщина с глазами цвета оливы совсем не соответствовала образу светловолосой и светлоглазой дочери.       Стремительно преодолев расстояние между ними, подошедшая женщина обхватила лицо блондинки руками, рассматривая родные черты лица, пытаясь сдержать подступившие слезы. Однако подрагивающие губы Эрики говорили о том, что и она сама прибывала в похожем состоянии. — Мам, — не успела закончить свою фразу Миллер, как женщина крепко сжала её в объятиях, более не сдерживаясь в проявлении своих эмоций. — Фредди… — почти шепотом произнесла она, вновь пытаясь разглядеть все изменения, произошедшие с её ребенком. — Как же ты изменилась… — но стоило ей заметить, что её дочь приехала не одна, как та неловко расцепила объятия: — Прошу прощения. Моё имя Кэтрин Крофт, а вы… — Это мой коллега, Майкрофт Холмс, — на ходу придумывая легенду, проговорила девушка, стараясь не поставить их обоих в сомнительное положение. Не успела она сказать что-либо ещё, как из-за двери показался ещё один обитатель дома, внимательным взглядом рассматривая прибывших гостей. Это был мужчина схожего со своей женой возраста, его черную шевелюру пронзали нити седины, ни сколько не портя облик своего обладателя, темные глаза за оправой очков вцепились в падчерицу, не выпуская её из поля зрения до тех пор, пока мужчина не поравнялся со своей супругой. Бросив несколько насмешливый взгляд в сторону прибывшей родственницы, он протянул руку её спутнику: — Лоренс Крофт, к вашим услугам. — Майкрофт Холмс, — несколько задержавшись в совершении ответного жеста вежливости, ответил представитель правительства, смерив собеседника строгим взглядом, на что сам Лоренс лишь взглянул на падчерицу недовольным взором, заставив ту невольно отшатнуться на несколько небольших шагов назад.       Последовав за хозяевами дома после их приглашения, Эрика краем глаза взглянула на мужчину, что шел рядом с ней, гадая, что он думает о происходящем, но к единственно правильному заключению она так и не пришла. Сомневаясь, что её недавнему собеседнику по душе было подобное общество, она лишь надеялась, что всё это не слишком утомит его. Уже сидя за обеденным столом, особо не вслушиваясь в диалог, который вели её родители с Майкрофтом, та поняла насколько неудобным, по итогу, оказалось их положение. Наконец заключив, что ей тоже стоит поучаствовать в разговоре, ассистентка начала вслушиваться в речь отчима: — И в какой же сфере вы работаете, мистер Холмс? — В сфере политики, — ответил мужчина, заметив, как после подобного ответа супруги несколько удивленно переглянулись, после чего окинули взглядом свою дочь, которая от подобного внимания чуть приподняла брови, борясь с внутренним желанием закатить глаза. Образовавшаяся пауза, грозилась затянуться на более длительное время, заставляя девушку чувствовать себя ещё более дискомфортно. К счастью её родители сами поспешили спасти положение, заметив, что их реакция произвела не самое подходящее впечатление: — Не подумайте ничего дурного, но мы и предположить не могли, что Фредерика когда-нибудь решит посвятить свою жизнь политике. Всё же она никогда не отличалась чрезмерными общительностью и красноречием. В детстве она очень избирательно общалась с другими людьми. Вы бы только видели её в те года, какой это был чудный ребенок. Однажды она… — Мам, — поспешила прервать её речь Миллер, чувствуя как впервые за долгое время её щеки наливаются краской от накатившего стыда. Не представляя, что первой же темой разговора станет её детство, она судорожно пыталась найти что-то более подходящее для светской беседы, но в голову, как назло, ничего не лезло. Заметив несколько укоризненный взгляд матери, красноречиво дающий ей понять, что воспоминаний из её прошлых годов жизни избежать не удастся, Эрика поспешила встать из-за стола, ссылаясь на необходимость посетить дамскую комнату, в самом же деле не желая и дальше краснеть перед Майкрофтом, которому предстояло выслушать не одну историю о её, так называемых, беззаботных годах жизни.       Беззвучно передвигаясь по дому, параллельно воскрешая в голове прежнее положение вещей, она пришла к выводу, что за десятилетие здесь мало что претерпело какие-либо изменения. Скитаясь по коридору второго этажа, англичанка невольно остановилась у последней двери, когда-то ведущей в её личную комнату. Секунда сомнений выраженная в сжимании дверной ручки, и та всё же решилась открыть дверь. Неловко зайдя в внутрь, девушка застыла на месте, тяжелым взглядом осматривая ничуть не изменившиеся помещение, встретившее её когда-то привычной тишиной и ощущением спокойствия. Всё в этой комнате напоминало ей о тех временах, когда она ещё носила имя Фредерики Крофт, однако большую часть своего внимания та уделила когда-то любимому музыкальному инструменту.       Положив руку на темное дерево рояля, англичанка тяжело вздохнула, так и застыв на месте от резко нахлынувших чувств. Неловко присев на банкетку, Эрика едва трясущимися руками подняла громоздкую крышку инструмента, с грустью осмотрев немного пожелтевшие клавиши, которых так давно никто не дотрагивался. В это мгновение она начисто забыла, что находится в этом доме не одна, уж слишком ярки были воспоминания. Едва касаясь пальцами белых клавиш, тем самым извлекая из инструмента слабые звуки, она вспоминала, как проводила часы за игрой, пытаясь придать желанной мелодии соответствующее звучание. Со временем хаотичные звуки стали соединяться в красивую, мягкую мелодию, слушая которую, девушка на несколько секунд прикрыла глаза, понимая, что даже спустя длительное время способна играть что-то подобное. Сделав глубокий вздох, Миллер сама не заметила, как негромко начала напевать слова песни:

I swear it is true The past isn't dead It's alive, it is happening In the back of my head

Услышав за спиной знакомые ей тихие шаги, девушка опомнилась, тут же перестав играть, после чего негромко проговорила, чувствуя накатившее смущение: — Прошу прощения, Майкрофт, мне не стоило… Эрика уже хотела подняться, как услышала тихий голос: — Продолжаете. — Не стоит. У меня нет голоса, чтобы играть подобное, — нахмурившись, проговорила она. — Я настаиваю.       Бросив непонимающий взгляд на мужчину, Миллер всё-таки продолжила играть, менее уверенно, чем в прошлый раз, но, казалось бы, уверенность к ней возвращалась с каждой новой нотой:

No future, no past No laws of time Can undo what is happening When I close my eyes And with the stars and the moon I woke up in the night In the same plасе To save me for my eyes It's happening, it's happening, it's happening again It's happening, it's happening, it's happening again

      Застыв на последней ноте, так и не сыграв её, Эрика почувствовала, как теплые пальцы легли поверх её, перемещая их в нужную позицию, едва давя поверх, тем самым извлекая последнюю ноту. — Чьё это произведение? — прервал образовавшуюся тишину мужской голос. — Агнес Обель, — на выдохе ответила она, убрав пальцы с клавиш инструмента. — Однажды услышав её произведения, я мечтала самостоятельно воспроизвести их. Никогда бы не подумала, что сделаю, это здесь.       Так и не поднявшись с банкетки, девушка поспешила повернуться в сторону собеседника, невольно вздрогнув, стоило ей заметить, что он находится слишком близко. Чувство дискомфорта из-за взгляда на спутника снизу вверх тут же дало о себе знать, заставив ту торопливо подняться. Неожиданный музыкальный номер, свидетелем которого стал Майкрофт, вновь отозвался в ней смущением, из-за чего та чуть опустила голову, позволив нескольким прядям упасть ей на лицо. Увидев, как рука мужчины, привыкшему к абсолютному порядку, дернулась в её сторону, она, не заметив того, закусила нижнюю губу, лишь наблюдая, как та аккуратно заправляет светлые волосы за её ухо, не торопясь покидать область девичьего лица. Не представляя насколько после подобного жеста ещё хватит её самоконтроля, Эрика несколько удивилась, когда её спутник сам, зацепив пальцами её подбородок, прижался к её губам в легком поцелуе, не позволяя себе зайти дальше. Почувствовав, что это знак внимания тут же выбил из легких весь воздух, она резче, чем хотелось бы, схватилась за его плечи, опасаясь потерять последнюю опору, мысленно желая, чтобы этот момент не заканчивался, что позволило бы ей и дальше наслаждаться редкими минутами близости. Но продлилось это совсем не долго. — У вас там всё в порядке? — следом за отчетливым звуком быстрых шагов раздался женский голос, обладательница которого вот-вот должна была зайти в комнату. Оторвавшись от мужских губ, но не размыкая объятий, девушка не смогла сдержать разочарованного вздоха, чуть повысив голос в надежде, что этого будет достаточно, чтобы её услышали: — Мы спустимся через минуту.