Пора двигаться впёред

      Весна в Хогвартсе напоминала картинку из какого-нибудь маггловского мультфильма, начиная от щебетания птиц, до цветения этой ужасной гремучей ивы, которую даже защитным барьером не удосужились обставить. Всё распускалось, и настроение вечно металось из стороны в сторону, как и ветер, который мог внезапно снести пару колпаков с макушек учеников, или же редкие дожди, то тут, то там заставляя призраков жаловаться, словно погодные условия действительно приносили им дискомфорт. Эта пора была самой нестабильной в волшебном мире, ведь природа отчаянно боролась с уходящим холодом и зимой, которая была той ещё упрямицей.       Но сейчас первокурсники вовсю наслаждались тёплыми лучами солнца, раскладывая свои мантии прямиком во дворе замка и совершенно (не) тайно практикуя новые заклинания. Одна часть выпускников готовилась к экзаменам, просиживая свои пятые точки в гостиных и библиотеках, зубря каждый рецепт зелий, свод правил и историю магии в надежде на то, что всё пройдёт как можно удачней, пока вторая половина оставляла всё на волю судьбы и знания, которые они всё ещё сохранили в своей голове с начальных курсов. Всё вокруг происходило в приятной суете.       — Малфой, ты когда-нибудь доведёшь этих детишек до сердечного приступа своей аурой, а там суды, разбирательства, выплаты, Азкабан... — подходя к сокурснику, брюнет усмехнулся, наблюдая за тем, как друг, словно силой мысли, согнал мелочь с их законного места.       Место избранных. Слизеринцев.       По крайне мере большинство любителей стереотипов до сих пор вовсю демонстрируют таким образом свою мнимую элитность. А что же до этих представителей? В какой-то степени каждый в жизни должен как-то, да пересмотреть свой взгляд на окружающих, на шаблоны и собственные принципы. На любом факультете найдётся своя «элита» и своя «грязь», и, как ни странно, даже аристократы до мозга костей иногда приходят к такому выводу. Даже если не произносят данное открытие вслух, прикрываясь уже привычной маской.       — Видимо они до сих пор не уяснили, что тут чёткие разделения, — мимо ушей пропустив подколы Уэйда, Драко прищурился, ослеплённый солнцем. Эти двое не были закадычными друзьями, не искали выгоды друг в друге, да и разные они были, как небо и земля, но что-то держало их поблизости. Малфою порой вообще казалось, что этому кретину место на Гриффиндоре рядом с близнецами Уизелами, о чем часто говорил во время очередного тупого спора или розыгрыша, а в ответ лишь слышал дикий смех и гримасу, словно его стошнит. Показушник. Но именно этот человек почему-то оказался единственным, с кем ему не страшно было быть собой. До определённого момента. Но о нём говорить пока что слишком рано.       — Посмотрите кто идёт, — присвистнув, Руди с ослепительным оскалом подскочил со скамьи, демонстративно оправляя мантию и галстук, от чего невозмутимость Малфоя слегка пошатнулась, вместе с приподнятой бровей. Ну что на этот раз?       Из арки показались две фигуры, которых издалека можно было, как ни странно, даже перепутать. Чисто внешне. Гриффиндорская форма выглядывала гордо и с честью из-под мантии, что развевалась на ветру, словно крылья, которыми владели все ученики, стоит лишь накинуть на плечи приятную ткань, вне зависимости от их положения в обществе; копна непослушных волос на голове, которую одна пыталась зачесывать на левую сторону, а вторая удачно забивала на причёски, оставляя всё на волю природе и парочке заклинаний; некая дерзость во взгляде, хотя у той, что была похожа на гнома, благодаря низкому росту, эта дерзость порой читалась во всех телодвижениях и даже вздохах. Джесс и Гермиона были действительно похожи, хоть и не всегда [почти никогда] сходились во мнении, но это не мешало им поддерживать довольно тёплые отношения уже который год. На втором курсе они словили друг друга в запретной секции, где Гермиона искала материал по тайной комнате, а Джесс просто поспорила на пачку Берти Боттс.       Хогвартс любит сводить противоположности, даруя возможность узнать так много нового.       После неожиданной встречи и началась их странная дружба. Изначально многие не понимали, как такая заучка как Грейнджер, подружка Поттера, любимица учителей, может водится с такими как эта девчонка. Палец ей в рот не клади, но в тоже время успевает влиться в любую компанию.       — Джессика! — очаровательная улыбка, предназначенная для мигом нахмурившейся особы. — Мисс Грейнджер, — издевательский поклон, заставляя остановиться. Как же ему нравится ощущать на себе это гневное, но всё же внимание гриффиндорских львиц, что тут же вытянулись по струнке, готовясь к обороне.       — Уэйд, — смерив слизеринца взглядом, брюнетка, что была чуть ниже Гермионы, сложила руки на груди, прекрасно понимая, что так просто от этой шпалы не избавиться.       Не в первый раз, когда этот Руди [что за имя вообще?] начинал донимать их/её буквально ни с чего. То на лекции доведёт до того, что вышвырнут из кабинета, или же оставят на отработки; то вообще Снейп баллы снимет с такой лёгкостью, как пальцем щёлкнуть [хотя посмотреть как он щелкает пальцами было бы забавно]; то просто вызывает постоянное желание швырнуть в него каким-нибудь верминкулюс*.       Вот и сейчас — перекрыл им дорогу, да ещё и покрасоваться перед дружком решил, не иначе. Детский сад, который не вызывал ничего, кроме дикого раздражения.       — А почему же без охраны? Где защитники? — намекая на Поттера и Уизли, слизеринец слишком старательно изобразил ужас и восхищение одновременно, оглядываясь по сторонам. Такой актерский талант пропадает. — Вы наверно их под юбки спрятали, да? Или вырубили?       — Я могу вырубить тебя, если ты не отвалишь, — терпение девушки было на пределе, а рука Гермионы настойчиво дёргала её за мантию в сторону. Такие стычки уже были обычным делом, от чего у обеих сторон постоянно возникало нескончаемое чувство дежавю.       — Джесс, пошли, это не стоит того, — фыркнув, стараясь не смотреть на парней, любимица Макгонагалл тем самым стремилась поскорее всё свернуть, настойчиво заглядывая в глаза подруги, будто бы умоляя. Раньше ей приходилось оттаскивать только Рона и Гарри, а теперь ещё и эта всё чаще стала показывать зубки. Совсем не в то время. Не сейчас.       — Какие мы важные, Грейнджер. Я уже и позабыл, что ты, оказывается, на свежем воздухе бываешь, а не тухнешь среди книжек, — голос Малфоя был спокойный и в то же время пропитан язвительностью, что тут же по венам разлилась, подавая сигнал в мозг. Никто ведь не забыл о его присутствии, но слизеринец решил в лишний раз поставить этих девиц на место, всё ещё считая, что и правда в силах это сделать. Если уж Руди так очевидно не мог не заставить сжимать Джесс кулаки от злости, то Драко просто на автомате хотел видеть как губы грязнокровки складываются в тонкую линию.       О да, вражда Гриффиндора и Слизерина это не пустые слова — это уже в крови/в голове, смешивается с едой и воздухом, стоит лишь в 11 лет услышать от шляпы название своего факультета. Предрассудки? Стереотипы? Возможно.       Но кто мы без них?       — А я считала, что ваше малфоевское величество наконец сможет прикрыть свою гниль и поумнеть. — на секунду замолчав и взглядом стараясь убить другу друга, Гермиона и Драко словно забыли, что за ними уже как пару минут наблюдают действительно заинтересованные Руди и Джесс. Пожалуй, можно было поспорить на что угодно, что в их головах проскочила одна и та же мысль: и это всё?       Обычно всё заканчивалось разбитым носом, уродским "грязнокровка" или на худой конец пожеланием закончить свои дни где-нибудь в Мунго, а сейчас что он, что она просто замолчали, смотря друг на друга слишком пристально.       — Я ушла, Джесс, — первая разорвав зрительный контакт, Гермиона шустро обошла змеиного принца, не забыв про гордую осанку и хмурый, слегка озадаченный взгляд. Тут же и Малфой молча пошёл в противоположную сторону, не сбавляя шаг до самого конца, а вот оставшемуся сокурснику показалось, что он явно пропустил что-то слишком важное, от того и оказался в растерянности. Это было действительно странно, как ни крути.       — Серьёзно? — опешив от неожиданности, насколько идентично прозвучало удивление в голосе, покинутые ребятки переглянулись. Руди спрятал руки в карманы, усмехнувшись и наклонив голову набок. Этот жест был так знаком, что бесил до желания вытащить палочку и хотя бы глаз выколоть, что ли.       — На чем мы остановились, Джессика? — когда-то давно он узнал, что подружка-золотого-трио терпеть не может, когда к ней обращаются полным именем, и в тот же момент стало понятно всем, как он полюбил бесить гриффиндорку больше обычного, однажды даже нарвавшись на летевшее в лоб яблоко.       — На том, что ты скачешь за своим белобрысым дружком, — Джесс отвернулась, стягивая с себя мантию и оставаясь лишь в белоснежной рубашке, что становилась ещё светлее, контрастируя с кожей цвета молочного шоколада. Галстук в золотисто-красный был затянут не туго, и вьющиеся волосы на секунду начинали развиваться на ветру, приводя застывшего Уэйда в чувства. Что за хрень сейчас произошла? Стоит и пялится на подружку Грейнджер, что уже и вовсе позабыла о его существовании, махая кому-то во дворе. Ах, коротышка с Пуффендуя, который уже полдня пытается отыскать соулмейта, метка которого проявилась на его плече. Ну как же. Так не пойдёт.       — Не забудь сегодня зажаться с кем-нибудь, а то так и помрёшь со статусом лесбиянки, — злость появилась откуда-то изнутри, прожигая, а бедняга пуффендуец тут же пошёл на попятную, заметив рядом с девушкой в миг потемневшего Руди Уэйда. Многие знали о вспышках гнева волшебника, поэтому старались удалиться раньше, чем их дыхание взбесит того. Лучше свалить, пока эмоции не обрушились на эту ведьму сраную, что лишь мимолётный взгляд бросает на его выступившие желваки [не смей предлагать ему помощь, Джесс. не ему].       — Как будто в этом есть что-то плохое, придурок, — крикнув в след почти ушедшему Уэйду, Джессика наконец расплылась в улыбке. Как его вообще в Хогвартс-то допустили?

×××

      Голос профессора Стебль звучал где-то отголоском в сознании, а гриффиндорцы тихо перешептывались на противоположной стороне длинного стола с множеством растений. Сегодня в их горшках была лишь земля, из которой они должны были вырастить зубастую герань.       — Профессор, а какие сроки сдачи? — серые глаза тут же метнулись к обладательнице голоса, что вернул Малфоя на землю. Сегодня Грейнджер выглядела совершенно уставшей: волосы завязаны в небрежный пучок, а под глазами легли тени, словно всю ночь ей не удалось сомкнуть век. Совершенно непривычно. За столько лет постоянной ругани и взаимной неприязни, Драко понял, что на самом деле очень хорошо изучил девчонку, начиная от её огромных зубов в детстве, — что каким-то образом исчезли потом, — до стрижки волос. Порой он затылком чувствовал, как та смотрит на него; прожигает мысленно, когда он опережает её и зарабатывает дополнительные баллы факультету. Вот и сейчас: руки Грейнджер слегка подрагивают, возможно, от усталости, но она даже бровью не поведёт, когда подружка, по всей видимости, старается уговорить её на что-то. Драко чувствовал это напряжение/тревогу/беспокойство. Отчего-то оно было ему знакомо и отдавалось грузом в грудной клетке. Это практически связь, что ощущается негативными эмоциями. Хах. Знал бы сейчас кто, что слизеринец пялится на заучку — не поверил бы; знал бы кто, что размышляет о какой-то связи между ними – отправили бы в Мунго. Но был лишь один человек, который успевал замечать всё, даже не отвлекаясь от своей работы.       — Никто тебя не осудит и магический мир не рухнет, если ты просто поговоришь с ней, — разрезая засохшие листья мандрагоры, Руди говорил почти беззвучно, чтобы услышал лишь стоящий рядом друг, что тут же дёрнулся, как от удара током, одаривая своим фирменным взглядом. — Даже не пытайся превратить меня в лёд, Эльза, я слишком горяч.       Подколами Уэйд старался приободрить Драко, так как прекрасно научился читать этого совершенно-не-такого-холодного-принца, каким его привыкли видеть другие. Стычки с Гермионой становились всё мягче, а последние дни Малфой слишком часто стал пропадать после ужина, так же как и львица с Гриффиндора. Руди был не из тех, кто шпионит, но зато отличался своей внимательностью и логикой, легко складывая один плюс один, ещё и учитывая, что это касалось его лучшего друга.       Всё меняется, так же как и легенды о вечной вражде красно-зелёных, хоть и не каждому дано это принять. И Уэйд не был из тех учеников, которые готовы были до хрипоты кричать о том, что чистота крови — это единственное, что важно.       — Думай, что несёшь, — сквозь зубы процедив, обладатель платиновых волос поправил галстук, что от чего-то стал душить, и бросив очередной злой взгляд на подружек-гномов, покинул теплицу, сообщив Стебль, что закончил. Будет его ещё кто-то учить, что делать и как поступать.

×××

      — Баубиллиус**, — тихий шёпот раздаётся эхом по астрономической башне, где от огромных линз отскакивает бело-жёлтый свет, растворяясь в воздухе тут же. Когда-то они с Мионой вдвоём учились этому заклинанию, сидя в гостиной факультета. Гарри и Рон тогда уснули на диване, полностью забив на рефераты. Теперь же Джесс стоит тут в одиночестве, заставляя молнию исчезать до того, как она озарит всю башню и привлечёт слишком много внимания.       — Кажется, нам ещё на первом курсе рассказывали о том, что башню можно посещать только в присутствии преподавателей, — интонация, которую спутать уже давно ни с чем нельзя, на секунду заставили бесстрашную подпрыгнуть на месте, направив палочку на прибывшего из тени парня. Идеально выглаженная рубашка, такого же идеального белоснежного цвета, что и всегда. Видимо они с Малфоем занимаются стиркой совместно. Эта мысль заставила гриффиндорку неосознанно фыркнуть куда-то в сторону.       — Да, это действительно смешно.       — А сам что тут делаешь, Уэйд? — прекрасно парируя, Джесс изогнула бровь, убирая палочку. — Сколько раз тут уже была, тебя не замечала. Следишь за мной?       — Вот ты и призналась, что проникаешь сюда постоянно. Ая-яй, — в открытую игнорируя вопросы, Руди опустился на лестницу, что была единственным местом отступления, в случае чего. Не часто приходится оставаться в абсолютном тет-а-тет с этой мелочью. Чего его вообще потянуло сюда в такое время? А тут ещё и Малфой, как обычно, куда-то делся, что сразу же навело на вопрос. — Где подружку потеряла?       Дрогнувшие губы тут же выдали девчонку с головой, но та вряд ли осознала это, как ни в чём поведя плечом.       — У каждого свои дела, да и с каких пор тебя так интересует Гермиона? — атака на атаку, всё как обычно. Их привычная манера общения. Как же это временами утомляет.       — А что если я хотел её пригласить на свидание? В книжный магазин, — включив всё своё воображение, Уэйд действительно представил эту картину и невольно в очередной раз услышал тон Драко в своей голове: Что за бред ты несёшь?       — Хах, это была бы довольно интересная ситуация, в итоге. Для вас троих, — тут же прикусив язык, гриффиндорка резко выдохнула, оттолкнувшись от перил, что уже успели нагреться от её рук. Надежда на то, что сидевший всё же окажется глухим появилась как огонёк, что тут же потушили. Руди секунду спустя встал, в какой-то момент уже стоя рядом, внимательно вглядываясь в чужие глаза, — что поблескивали при таком безобразном освещении, — с неким прищуром.       — Вас троих? Учитывая, как ты это преподнесла, вряд ли ты имела в виду тройничок с тобой и Грейнджер, — зелёные глаза даже при плохом свете блестели, прекрасно подходят под цвет галстука, и заставляя карие напротив на мгновение испуганно округлиться. Но это быстро прошло, уступая место хмурости, что больше привычна.       — Фу, — единственное, что было сказано. И то самое, что вызывало ещё больше вопросов. Неужели он действительно прав и Малфой ходит тайком к той, которую так ненавидит для всех; которую с первых курсов унижать полюбил; которая в последнее время исчезала вместе с ним. Руди ощутил себя чёртовым Шерлоком Холмсом, о котором болтали две когтевранки на прошлой неделе.       — Да ну нахер, — слизеринец сложил в голове всю мозаику уже давно, но этот взгляд мелкой стал окончательным подтверждением всего и яркая вывеска «бинго» замигала в сознании. Да ну нахер. — Драко и... грязнокровка?       — Ты сейчас лишишься своего языка, если ещё раз назовешь её так, — прорычав сквозь зубы, львица палочку сжала крепче, что отлично дало понять — не шутит. В такие моменты она абсолютно прекрасна, мало кто не заметил бы.       — Успокойся, моя шальная. Просто объясни, как и почему? Это какой-то трюк? Амортенция? Ты же знаешь, что если это окажется так, то мне придётся вас...       — Ничего из этого, — перебив поток любопытства, Джесс прикусила щёку изнутри. Миона прибьет её, это точно. — Пожалуйста, давай не будет об этом. Если Малфой захочет, он сам тебе всё скажет. Так же как и Гермиона.       Воцарилась тишина, которая в какой-то момент перестала быть в тягость. Серебро и золото, зелёный и красный. Стояли рядом и смотрели на потемневшее небо, что звёздами подмигивать начало, будто бы дразня, позволяя каждому блуждать в своих размышлениях. Странная и абсолютно нереальная ещё пару часов назад ситуация. Хотя бы потому что никто никого убить не пытается. Факелы уже зажглись вновь, когда тишина была нарушена.       — Попрошу ответить лишь на один вопрос, как давно это всё между ними? — серьёзный Уэйд был ещё одной странностью в списке, но Джесс почему-то знала, что ему сейчас и правда не всё равно. Так же как и ей.       — Уже пару месяцев, если не ошибаюсь. Я узнала всё после той перепалки во дворе. Помнишь? Вот тогда и поняла, что что-то не так, — тихо выдохнув, брюнетка выпрямилась, слегка потянувшись на носочках, лишь бы самой перестать это щекотливое чувство в груди ощущать. — Я так же как и ты реагировала, правда. Изначально хотела проклятьем одарить хорька, но Миона переубедила. Не переживай, убить они там друг друга ещё точно не пытались.       — О да, только если садо-мазо не планировали каждую встречу.       Друг лучший запал на гриффиндорку. Что может быть ещё лучше? Подколы на всю жизнь теперь. Отпустить шуточку — святое. Получить вдруг подзатыльник женской рукой — неожиданно.       — Ты хоть раз можешь без этих своих грязных догадок? Ты даже не знаешь, что свело их, а несёшь такой бред, — этот гном чуть ли не ногой топнуть был готов. Правду говорят, что у Гриффиндора в крови заступаться за своих. И это у него то проблемы с контролем гнева? Только готовясь ответить хоть чем-то, Руди был остановлен моментом. — У Гермионы отец болен. Уже ничего серьёзного, но она всё равно очень переживает. Я не знаю, как это вдруг смешалось с хорьком, но это произошло. Она говорила лишь то, что он помогает. Не знаю. Просто перестань нести бред, — голос становился тише и понимание всё больше приходило в чужую голову. Настолько разные, но в тоже время непередаваемо похожие. Как те неудачники, что вдруг соулмейтами оказываются. Кстати про них.       — Если ты не в курсе, то Люциус Малфой умер несколько лет назад. Он с матерью были истинными, или, как это принято сейчас называть, являлись соулмейтами. Было множество причин волноваться за него, как и он вдвойне переживал за Нарциссу. Тогда он нацепил ещё один слой своей брони, — глаза в глаза и тон, в который перешёл этот разговор, заставил Джесс ощутить тяжесть, что вдруг свалилась. — Видимо именно это и помогло им узнать друг друга совсем с других сторон.       А с какой стороны открываешься сейчас ты, Уэйд?       Два человека, что так сильно переживали за друзей, сошлись на этой башне, сошлись в точке, которая точно что-то изменит в их жизни. Мысли об этом каким-то холодом прошлись по позвонкам девичьим.       — Уф. Супер. Стоим тут и сплетничаем про них, ага. Отличные мы друзья, — нервно попытавшись заправить непослушную прядь за ухо, Джесс потёрла свои щеки. Безумно неловкая ситуация. Лучше бы они просто вновь поцапались и разошлись по гостиным. Но нет же, судьба решила всё иначе, толкая их в откровения, да ещё и не в свои.       — Да я не против, можем поговорить про нас, Джессика. До рассвета ещё далеко.       — Про нас? А что мы можем обсуждать про н а с? — состроив гримасу, девушка изогнула бровь, еле сдерживая неуверенный смешок. Что, чёрт возьми, вообще происходит?       — Именно. Почему мы не можем как Дракоша и Герми? Давай, поделись с папочкой. Может быть у тебя была собака? Ох, у меня была. Она была такой славной.       — Ты неисправим.       — Или же лучше обсудим то, как в детстве тебя обижали и поэтому у тебя куча комплексов?       — Идиот. А как тебе тема первых курсов? Почему вдруг ты киданул меня, змеёныш? — на секунду повисла тишина. Оба почти не видели друг друга в темноте, которую не рассеивали даже факелы, на что Джесс тут же взмахнула палочкой, используя люмос***. Никаких масок сегодня.       — В каком смысле «киданул»? Нас распределили на разные факультеты, только и всего.       — Правда? А как же так получилось, что когда меня послали в запретную секцию, я вышла, и там, в первую очередь, уже не было тебя? М? — эмоции внутри закипали так, словно были всё ещё свежи. Словно всё ещё так сильно задевали. Руди же смотрел прямо, явно пытаясь что-то выкрасть из её глаз. Узнать. Понять.       — Ты сейчас хочешь расшевелить старую кошку своими вопросами. Это был второй курс. Кто ж знал, что на Слизерине абсолютно нерушимый принцип давить Гриффиндор.       — Да все знали, придурок! Надо было изначально перестать цепляться ко мне, как только шляпа отправила тебя в подземелья. А ещё лучше, чтобы не пытался подружиться со мной в поезде.       — Воу-воу, полегче, мы были детьми.       — Ты и сейчас ребёнок, — смотря на свет на своей палочке, Джесс казалось по-настоящему опечаленной, что вдруг отдалось чувством вины где-то в груди слизеринца. Он бы соврал, если бы сказал, что тогда он легко отказался от дружбы этой бестии. Над ним насмехались, шутили и брали на слабо, как говорится, а в двенадцать это сильно влияет.       Руди захотелось извиниться. Извиниться и сказать, что ему правда жаль; что он не знал, что её это так задело. Руди хотел, но отдёрнул себя. Прошло столько времени и даже несмотря на Драко и Грейнджер, вряд ли они в итоге станут друзьями и будут звать друг друга в гости на каникулы. Нет. Поэтому и унижаться не стоит.       — Я буквально ощущаю, как ты своими извилинами там раскидываешь, — натянув получше мантию, гриффиндорка искоса взглянула на стоящего рядом. Ей показалось, что атмосфера вдруг стала вновь иной, что вдруг, может быть, возможно, подтолкнёт их хоть к чему-нибудь...       — О да, представляю, как бы мы шикарно зажили одной большой шведской семьёй.       Нет. Не подтолкнет.       — Я бы тебя с радостью скинула сейчас с башни и меня бы оправдали, поверь, — нокс**** шёпотом был произнесён тут же, а юркая как мышь гриффиндорка исчезла в темноте лестницы, так и не дав хотя бы придумать достойный ответ.

×××

      Тихий шелест пергамента заменял сейчас всё, вместе с одинокой лампой на столе, которую любезно предоставила ей мисс Пинс. Библиотекарь давно перестала пытаться понять, почему девушка стала так часто задерживается допоздна в глубине стеллажей, обкладывая себя книгами, которые были даже не связаны друг с другом, газетами и историей магии, которую лучшая ученица Хогвартса и так знала наизусть. В конце концов женщина свыклась, так же как и с тем фактом, что чуть позже к ней всегда присоединяется парень со Слизерина.       Никто из них не скажет, когда же всё это началось на самом деле. Всё произошло так, словно и должно было быть уже очень давно. Сначала это были косые и настороженные взгляды, абсолютная растерянность и случайные стычки где-то в коридорах, которые выдавали её опухшие от слёз глаза. В тот момент Малфой увидел что-то, что уже было ему знакомо. Что-то, что он не смог бы вынести в одиночестве.       Она не понимала, что происходит и почему он вообще делает это; Он не понимал, как же смог решиться и пытался не думать о том, что слова друга слишком прочно въелись в его мозг.       «Никто тебя не осудит, если ты просто поговоришь с ней»       Это просто случилось.       И теперь Малфой и Грейнджер встречаются в библиотеке, вместе читая и только недавно перешли на тихие разговоры, что в один день выплеснулись из обоих. Говорили об учёбе, экзаменах, пару раз даже огрызались и пытались друг друга ужалить, словно два скорпиона, которые никак друг к другу не подойдут и пытаются убить. Но не смогли. И не теперь уж точно.       Молчание полезно. Молчание может сказать больше, чем что-либо. И через какое-то время подушка Гермионы перестала быть каждую ночь мокрой от слёз.       Шелест пергамента всё ещё успокаивал, но совсем не так, как это делало присутствие слизеринца в соседнем кресле.

×××

      После той ночи на башне всё пошло по наклонной. Мало того, что теперь этот идиот Уэйд находил её в любой точке Хогвартса, так ещё и каждый раз пытался поговорить «по душам», начиная явно не с того, так как каждый (не)разговор заканчивался бегством Джесс. Гермиона же ни капли не помогала, лишь посмеиваясь на эмоциональные выпады подруги каждый раз, стоило отвязаться от слизеринца.       — Может быть стоило бы наконец дать ему возможность всё объяснить? — шатенка как никто прекрасно знала всю недолгую историю дружбы между этими двумя, которая оборвалась по вине Руди, но сейчас её взгляды множко немножко сменились, а всё благодаря чудесной библиотеке. Какая прелесть!       — Ну уж нет, Гермиона, одного пафосного выскочки и так хватает в нашем окружении, — снимая мантию, что успела намокнуть после пробежки по двору замка, девушка мигом высушила волосы, одновременно стараясь смыть с запястья странное пятно. — Мне не нужны глупые объяснения, а уж тем более извинения от того, кто дальше своего носа не видит.       И качания головой однокурсницы так же не изменят её решения держаться от этой прилипалы подальше. Да где же она успела так сильно испачкаться чернилами?!

      — Должен ли я повторять твои слова тебе же, м?       — Не утруждай себя, Драко. Без этого тошно.       — Никто не осудит тебя, если ты поговоришь с ней. — Читая книгу, что, кстати говоря, посоветовала ему Гермиона, Малфой лишь изредка бросал взгляд на пытающегося делать домашку друга. Раньше бы он заплатил сколько угодно, лишь бы этот парень был серьёзней, а когда этот момент настал, было даже не по себе. Второй слизеринец попавший в сети львиц, какая ирония.       — Я и так пытаюсь, если не заметил. Не заставлю же я её силой.       — Сам знаешь, что вариант неплохой, — две пары глаз встретились, явно подумав о совершенно разных вещах.       — Общение с Грейнджер всё ещё странно на тебя влияет, друг.

×××

      Швырять записку прямо перед носом у профессора Снейпа была самая ужасная, нет, идиотская идея за всё время, что она успела провести в этом кабинете.       — Он точно рехнулся... — читая послание, и одними губами прошептав, Джесс с ужасом осознала, что голос Снейпа вдруг стал на тон выше.       — Должен ли я спрашивать, почему вы имеете наглость читать записки на моём уроке, мисс Райт? — невозмутимо смотря на ученицу своими глубокими глазами, мужчина тут же метнул расщепляющий взгляд на слизеринца, что уже махал рукой со своего места, нагло перебивая и привлекая к себе внимание.       — О, профессор, это моя записка! Я всего лишь хотел узнать, хочет ли она пойти со мной на свидание, — невинно улыбаясь и не обращая внимания на рядом сидящего друга, который был готов пробить себе лоб одним лишь движением «рукалицо», Руди пожал плечами. — Думаете согласится?       Смешки и даже звуки отвращения прошлись с обеих сторон, стоило слизеринцу улыбнуться своему декану, который явно не оценил его юмора, а жаль.       — Свои шутки оставьте для дополнительных часов отработки, мистер Уэйд. Думаю вам обоим как раз этого будет не хватать ближайшую неделю.

      — Ты. Просто. Придурок! — яростно перебирая пузырьки с зельями, гриффиндорка не прекращала возмущаться. Наказание оказалось не самым страшным, но сама суть того, что всё произошло даже не по её вине, вызывало злость. — Как можно быть настолько легкомысленным?!       — Придурок ни за что не догадался бы использовать наказание в качестве отличного способа словить тебя, гном, — перебирая стопки книг и иногда заглядывая на первую страницу, парень даже не подумал обратить внимание на ошарашенное/оскорбленное лицо напарницы по несчастью. Оно прекрасно – бесспорно. Возможно он и был легкомысленным придурком, но это не отменяло тот факт, что разговор на астрономической башне не являлся для него пустым звуком.       За Драко больше беспокоится не нужно, ведь кому-кому, а Грейнджер, пожалуй, в этом плане теперь можно доверять. Кто бы мог подумать, но они даже почти дружелюбно здороваются при встрече, вызывая недоумения у окружающих. Всё течёт, всё меняется. Вот и сейчас, нужно наконец решить проблему, которая не даёт покоя.       — Раз мы так мило проводим время, то думаю...       — Не стоит думать, Уэйд! Если не заметил, то это приводит нас вот к таким ситуациям.       Чёртово гриффиндорское упрямство прямо сейчас воплотилось именно в этой девчонке, которая видимо пожелала свалить в другую часть лектория, то и дело шикая, почесывая свою руку.       О, Салазар, за что ты послал её на мою голову?       — Так дело не пойдёт, извини, — не позволив хотя бы пискнуть, парень парой ловких движений подхватил пока ещё ничего не понявшую особу за талию, безмятежно усадив на парту рядом. Похлопывание карих глаз могло бы быть забавным, если бы их владелица не делала выводы так скоро, стараясь спрыгнуть на свои две, буквально пуская дым изо рта.       — Наргл тебя дери! Что ты творишь?! — кожа щек начала краснеть, выдавая всю неловкость, которую испытывала Джессика, стараясь избавиться от преграды в виде поставленных с двух сторон мужских рук и его самого перед носом, серьёзно смотрящего на неё.       Если он приблизится хотя бы на сантиметр — убью. Голыми руками. Клянусь.       Но он не приближался, лишь дожидаясь, пока пленница успокоит своё тело, перестав ёрзать. И в это же время рассматривая каждую чёрточку лица, что впервые оказалось так близко. Вот она родинка на щеке, а вот выпавшая ресничка.       Неужели когда настал этот момент слова пропали?       — Если ты усадил меня сюда, чтобы пялится...       — Ну знаешь ли! Ты слишком коротка, чтобы любоваться тобой на одном уровне, дай насладится, — аккуратные брови вновь нахмурились, а волнение выдавало себя с головой, то губы поджимая, то сглатывая, когда щеки «пленницы» вновь начинали краснеть. — Прежде чем ты попытаешься вновь перебить меня/оттолкнуть/убить, хочу сказать вот что: прости. Прости за то, что тогда обидел тебя. Я замечал все твои попытки поговорить со мной после секции, но избегал их.       Оглушенная этими словами брюнетка притихла, боясь даже своим дыханием испортить то, что происходит сейчас.       Но что происходит?       Джесс смотрела на парня перед собой, на его серебристо-зелёный галстук, в его глаза, которые не излучали ни каплю смеха, что так не присуще ему. Воспоминания судорожно метались в голове, выкидывая моменты.       Вот мальчик и девочка, ещё не знающие, что ждёт их впереди, сидят вместе в купе, знакомясь и обещая друг другу дружбу в стенах их нового дома; а вот их счастливые лица, когда были названы факультеты, ну и пусть, что разные совсем; а вот и момент предательства, когда Джесс поспорила на те несчастные конфеты и чуть не была поймана Филчем, про которого «друг», конечно же, знал. Если бы не Гермиона и мантия Гарри...       — Ты думаешь, что это что-то изменит? — какое-то время они молчали, но наступила пора ответов. — Руди, то, что даже Малфой и Гермиона смогли увидеть друг в друге почти что соулмейтов, не значит, что мы...       — Спаси меня, Салазар. Заткнись, Джесс. Каждый может ошибаться, у меня и так от ошибок спасенья вовсе нет, но неужели ты сама не хочешь хотя бы немного забыть о моих неудачах в двенадцатилетнем возрасте и дать шанс всё наладить? — юношеское тело поддалось вперёд в порыве эмоций, от чего Райт тут же качнулась назад, почти упав на спину, но уверенным движением её, как-никак, спасли. Возникшее напряжение можно было словить ртом, которое повисло между двумя людьми, и кто-то из них был просто обязан сейчас взять ситуацию в свои руки. Но так как руки Уэйда и так уже были заняты кое-чем более приятным, за него всё сделал болтливый язык.       — По всем законам жанра, я должен сейчас тебя поцеловать.       — Если сдвинешься в мою сторону хоть на дюйм — останешься без зубов.       — Но я и так в дюйме от тебя, крошка!       Засмеявшись, когда толчок в грудь закончил их разговор, нарушители наконец вернулись к своим обязанностям. Никто не хотел получить очередной нагоняй от декана Слизерина, даже сам слизеринец. Да и свою главную миссию он выполнил. Даже если не так блестяще, как надеялся.       — Можем попробовать.       Остановившись у двери, когда их миссия подошла к концу, брюнетка сказала это совсем неуверенно, будто бы и вовсе не хотела произносить вслух, но слишком поздно.       Прошло столько лет и неужели действительно стоит до самого выпуска держать обиду на прошлое, если настоящее искренне[серьёзно?]хочет что-то изменить? Конечно же нет. И Джесс признаёт это, бросая взгляд на внимательно наблюдавшего за ней однокурсника.       Ещё один переломный момент?

×××

      Гермиона точно знала, что Гарри, Рон и Джесс прикроют её спину. Будь то тролль, розыгрыш близнецов или же попытки пробраться в закрытую секцию, просто потому что в открытой уже всё прочитано. Так же Гермиона знала, что имя когда-то самого заносчивого и высокомерного слизеринца навсегда останется в её сердце неизгладимым следом [да ещё каким].       Разве кто-то может знать, что будет после? После завтрака/обеда/урока/выпускного; через неделю, день или год. Может быть на вас свалится картина или же один из призраков запрёт вас в шкафу. Или же гриффиндорцы и слизеринцы будут вместе заходить в обеденный зал.       Их столы разделяли ещё два других, но ментально ощущая взгляды друг друга, нельзя было не улыбнуться, а когда в ответ был короткий кивок или же какая никакая полуулыбка в ответ, сердце от чего-то заходилось в непривычном ритме, что даже самая умная волшебница своего поколения терялась.       — Ты просто влюбилась, Герм, — ворочая на своей тарелке омлет, Джесс казалось, что она сказала что-то слишком очевидное для такой реакции, когда чужой апельсиновый сок оказывается выплюнут обратно в стакан. Довольно комичная ситуация.       — Могла хотя бы не говорить это настолько обыденно. Это же Малфой... — Малфой, что оказался самым главным звеном в её пути к восстановлению. Малфой, который любит мятный чай и дорогой парфюм. Малфой, который сам взял её за руку в первый раз; который однажды крутил на своём пальце её кудрявую прядь, констатируя факт её нездоровой любви к индийским маслам. Эта связь не появилась сразу, как обычно, считают все влюбленные. Нет. Это множество вечеров в тишине, язвительности, колкостей и попытках понять свои собственные действия и решения. И как хорошо, что это позади.       — Ладно, ты права. Я влюбилась в Драко Малфоя.       Если бы такое тихое признание — самой себе в первую очередь, — не отозвалось уколом где-то за ухом, Гермиона продолжала бы в прострации помешивать кашу в своей тарелке, но увы, дело сделано.       — Джесс, хэй, посмотри, что у меня там, — приподняв волосы и удобно повернувшись к подруге, по телу гриффиндорки пробежали мурашки. От чего такое волнение?       — Кхм, просто скажи, ты ведь не делала себе татуировку?       — Мерлин упаси! Нет конечно же!       — Тогда поздравляю, ты тоже нашла своего соулмейта.       С этого момента аккуратная, словно нарисованная, метка в виде короны красовалась в самом незаметном месте мисс Гермионы Грейнджер. Метка змеиного принца, который в этот же момент ощутит такой же укол где-то на предплечье. И всё бы ничего, но что-то заставило гриффиндорку выйти из размышлений и пораженно тыкнуть вилкой в сторону подозрительно притихшей Джесс.       — Стоп. Что значит ТОЖЕ?!       — Чёрт... Да это всё Уэйд опять!

×××

      Последний день отработок был до ужаса сложным. Видимо профессор решил добить их окончательно, заставив перебирать все заполненные свитки по алфавиту.       И парень и девушка то и дело устало зевали, перекидываясь буквами, которые присвоили себе, чтобы было легче. Но с проскальзывающими разговорами, которые естественно отвлекали, работа стопорилась.       Если бы Руди попросил прощения Джесс хотя бы курса два назад, он несомненно остался бы где-нибудь в тайной комнате; если бы Джесс знала год назад, что добровольно выскажет свою обиду Уэйду — попросила бы яду.       Никто из них не хотел копаться во всем этом, оставляя на волю судьбы. Возможно считая, что время покажет, насколько кто был искренен; считая, что кто-нибудь из них наверняка оступиться и можно будет вновь выстроить стену неприязни и злых выходок. Даже если уже совсем не хотелось.       — Я недавно думала о том, что вряд ли мы бы сидели сейчас тут, если бы не Гермиона и Малфой, — называть Малфоя не Малфоем было слишком непривычно, потому он таковым оставался. Руди в этот момент вычеркивал очередную букву, пожав плечами. Совсем никакой типичной реакции. Было ясно, что эта тема заставила того напрячься, чему свидетельствовало его молчание, ну или же это просто усталость.       — Поверь мне, рано или поздно мы бы настолько друг друга достали, что оказались бы в одной постели.       — Я быстрее бы использовала непростительное, чем позволила бы такому случится.       — Да тебе бы в Слизерин, дорогуша!       — А тебе бы найти себе соулмейта, чтобы она, или же он, угомонил твои гормоны.       — А если соулмейт уже есть?       Перо в руках брюнетки замерло, а выразительный взгляд тут же впился в сидящего напротив. Но что же промелькнуло в этом взгляде? При свете лампы они казались темнее обычного, а затем веки закрылись. Разве призналась бы мисс Райт, что это было слишком неожиданно, от того и кольнуло где-то внутри. Неожиданно, только и всего. Да, они стали проводить больше времени вместе, а его лицо больше не вызывало желание швырнуть что-нибудь тяжёлое; да, он вчера даже учил её летать на метле, а она смеялась как сумасшедшая, стоило нечаянно угодить ему в плечо ногой; да, она после примирения слишком бурно делилась сценой на парте с подругой. Н О. Но. Они ни чем друг другу не обязаны.       Тогда почему хочется скинуть на него всю эту кипу бумаг?       — По твоему лицу видно, насколько судорожно ты соображаешь, чем в меня зарядить.       Всё это время он смотрел на девичье лицо. Оно казалось часто хмурым или недовольным, но после примирения он открыл для себя другую сторону коротышки, что смеётся громко и морщит нос; что абсолютная неумеха в полетах, но упряма в своих целях; что притащила его к Грейнджер, когда та хотела передать приглашение Драко на ближайшие выходные, но так разнервничалась, что выполнила экзаменационный тест на пятисот вопросов за час. Это был хороший день.       — Не обольщайся. Я просто задумалась о том, что давно хотела попросить у Гарри пару конспектов по ЗоТИ.       Именно в тот день запястье окончательно окрасилось тонким браслетом, что ни одно заклинание не сотрёт.       И именно эту историю Джессика рассказала ещё более пораженной Гермионе, которая поняла, кто оказался мейтом лучшей подруги.       И этим же вечером Руди возмущался на удивительно довольного Драко.       — Если вдруг наша умничка Грейнджер позволила чмокнуть себя в щёчку, это ещё не повод стебаться над другом!       — Никто и не стебется, просто я знаю, кто твой соулмейт. И да, Гермиона позволяет мне поцелуй не только в щёчку.       — Ох! Избавь меня от подробностей!       — Это Джесс, Руди.       — В смысле Джесс?       — Джессика Райт, гриффиндорка, вот такого вот роста...       — Ты же понимаешь, что это не смешно?       — А я смеюсь?       — Откуда ты...       — Вот он плюс, когда твоя девушка лучшая подруга девчонки, что сводит тебя с ума. Я знаю всё, а ты обрати внимание на руки своей гриффиндорки.

×××

      Стараться сосредоточиться на домашнем задании оказалось сложно. Учитывая то, что на глаза постоянно попадалась метка не дающая покоя с последнего дня отработок. Почему этот мир решил так подшутить над ней? За что-о? И ладно, если бы Уэйд оказался на самом деле более внимательным, самостоятельно ощутив, что к чему, но нет же.       — Возможно он ничего не чувствует просто потому что я не его соулмейт, — размышляя в слух, брюнетка не могла смириться с тем, что именно эта мысль раз за разом так сильно задевала её. Каждый раз, как в коридоре Руди хватает её сумку, помогая дойти до лектория; каждый раз, как заставляет смеяться; каждый раз как случайно касается её рук, вызывая мурашки до кончиков волос.       Как же ты попала Джесс.       — Хэй, тебя там выйти просят, — только что вошедшая в гостиную Парвати, с любопытством смотрела на сокурсницу, которая уже какое-то время уткнулась в стол, жалобно скуля.       — Кто там ещё? — всё же встав и не дожидаясь ответа, девушка дождалась, пока картина Полной Дамы отъедет, позволяя выйти в коридор. Было ясно, что это кто-то с другого факультета, ведь в противном случае не пришлось бы вставать вообще. Каким-то шестым чувством Джесс ощутила резкий прилив энергии, тут же обернувшись. Вот оно и чутье родственных душ, чтоб его.       — И как долго ты собиралась молчать? — никаких приветствий и вступлений. Прямо и по делу. Девчонке тут же стало ясно, что он знает. На уровне подсознания поняла. — Отвечать не собираешься?       Смотреть друг на друга оказалось сложно, хотя бы из-за того, что кровь вскипела, заставляя ладони потеть, а губам неуверенно складываться в одну линию. Главное не отводи взгляд. Не отводи. Но она отвела. Отвела, делая шаг назад и словно в обороне хватаясь за помеченное запястье, вызывая недоумение у слизеринца.       — Вряд ли тебе это нужно, правда? Потому и молчала.       — Ну и кто же тебе позволил считать, что мне это не нужно?       Я сама. Сама позволила, ведь для тебя всё это шутки, смех. Ты никогда не ощущал притяжения между нами, в отличии от меня. У тебя вряд ли есть метка, которая остаётся как вечное напоминание.       — Никто. Потому что ты всё тот же змей, который ничего всерьез не воспринимает. — Ей бы сказать многое хотелось, просто потому что пришло время. Просто потому что она позволила ему вновь приблизится, позволила открыться ему, а в итоге на, держи-ка, Джесс, метку, вот он твой соулмейт, которому всё это совершенно не нужно. — Давай ты просто как обычно закроешь глаза и будешь заниматься своим соулмейтом, а не мной. Я всё понимаю, так что ни к чему тебя не принуждаю, и...       — Ох, да замолчи ты наконец! — сметая абсолютно все сомнения и затыкая поток вот-вот переходящего в истерику монолога, Руди в пару шагов оказывается рядом, обхватывая маленькое лицо своими руками. Смотря в глаза, что кажутся такими испуганными и в тоже время умоляющим, слизеринец впивается в пухлые губы гриффиндорки, заставляя ахнуть тут же; заставляя почву под ногами потерять, как только с таким же желанием отвечая на порыв, кусая чужие губы, вынуждая смеяться хрипло и прижимать к себе.       — Руди, что...       — Ты же сказала заниматься мне своим соулмейтом. Следую твоему совету, — убирая прядь тёмных волос за ухо, парень будто случайно открывает вид на свою собственную метку, такую же, что красуется у восстанавливающей кислород Джесс; ощущает с каким трепетом вдруг храбрая львица ухватилась за его рубашку и, вставая на носочки, забирает ещё один поцелуй своего истинного соулмейта. В это же время совсем неподалеку.       — Ты мне должен, Драко. Она приняла его, — наблюдая за целующимися друзьями, парочка уютно устроилась за углом, перешептываясь.       — Но я был прав в том, что он не дождётся следующего дня. Так что мы можем расплатиться друг с другом довольно взаимовыгодным способом.       — Я больше не буду с тобой спорить, Малфой.       — Хэй, я вновь Малфой, Грейнджер?