Возвращение

      На следующий день Вакула принес рисунок, который просил Гоголь: портрет пропавшего. Николай Васильевич сразу узнал лицо из своего видения: широкие скулы и шрам под глазом. ― А старший брат Ефима… Он как выглядел? ― Наум то? Высокий был, вершков двенадцать роста, рябой, усы длинные носил… ― Он ведь, говорят, утонул? ― В болоте, ― кивнул Вакула. После короткого стука в дверь, в комнату заглянула Настя. ― Николай Васильевич… О, и ты здесь, ― глянув на Вакулу, она вошла. ― Ева Сергеевна велела спросить, когда Вы к господину Рихтеру собираетесь. ― Скажи, что сразу после обеда… ― ответил Гоголь. ― А что за Рихтер то? ― спросила Настя, понизив голос. ― И на что вам снова к нему? ― Новый хозяин усадьбы… У меня есть несколько вопросов к нему… ― Неспокойно мне вас одних отпускать… Тоже пойду, ― неожиданно заявила рыжеволсая. Николай Васильевич невольно улыбнулся. ― Да что-ж мы, дети малые что ли? ― А разве-ж нет? ― вздохнула Настя. ― С вами иду, точно… ― она утвердительно кивнула и, не дожидаясь ответ, вышла. Вакула и Гоголь переглянулись. ― Бой-баба, ― подытожил кузнец.       Во второй половине дня Тесак ждал в назначенном месте и задумчиво чертил что-то на земле длинной палкой, заметив направляющихся к нему людей, тут же оживился, выпрямившись, и отбросив палку в сторону. ― Николай Васильевич, Ева Сергеевна, Настасья… ― он улыбнулся и кивнул в знак приветствия. ― Я тут подумал, чего мы в такую даль всё пешком ходим, ежели можно взять лошадей и верхом доехать… ― Неможно, ― тут же ответила Настя. ― Вот как барыню мою в седле держаться научишь, так и будет можно… ― Научу… ― не задумываясь кивнул Тесак и чуть замялся, переведя взгляд на Еву. ― Конечно, только если Ева Сергеевна сама против не будет… Девушка чуть заметно улыбнулась: ― Не против, да только… ― она чуть смутилась. ― Я лошадей боюсь… ― Вы не бойтесь, Ева Сергеевна, я вам самую спокойную найду, и… ― Ну хватит, ― перебила Настя, усмехнувшись. ― А то так до ишачьей пасхи тут стоять будем…       Ульриха застали в беседке за чтением «Хромого беса» Лесажа. После приветствия, бессмысленных вопросов в духе «Как вчера добрались?» и «Отличная сегодня погода, верно?» и других вежливых формальностей, визитеры наконец расположились, и господин Рихтер решил стать тем, кто первым проявит инициативу в смене темы. ― Николай Васильевич, у Вас взгляд человека, который желает задать вопрос… Гоголь немного замялся от такого внезапно высказанного наблюдения. ― Да… Вы правы… ― после короткого раздумья, он продолжил. ― Скажите, а как давно вы прибыли в Диканьку? ― Шестой день как… ― во взгляде Ульриха читалась усмешка, будто он наперёд догадывался, о чем будет следующий вопрос, и вообще, к чему ведёт его собеседник. От такого взгляда Николай Васильевич ощущал некоторый дискомфорт. ― В таком случае, Вы, возможно, знаете что-то о пропавшем в лесу человеке? Губы Ульриха на секунду тронула едва заметная ухмылка, или же это лишь показалось Гоголю. ― Как вы уже заметили, мне пока не доводилось общаться с местными жителями, так что… ― господин Рихтер пожал плечами. ― Осведомите меня? ― Четыре дня назад трое местных жителей пошли в лес, но вернулись только двое. И они рассказывают, что третьего похитила… Нечистая сила… Некое крылатое существо с козлиной головой… ― Неужели? ― Ульрих тихо рассмеялся. ― Что тут скажешь… Всякое случается… Съели не ту ягоду, случайно бросили в костер незнакомое растение, и не такое привидится может… Вы художник, Николай Васильевич? ― Нет… ― Гоголь озадаченно посмотрел на собеседника. ― А с чего вы взяли? ― Зачастую творческие люди похожи друг на друга… У меня был знакомый художник в Германии… Между прочим, с ним тоже произошло нечто необычное… Жил он бедно, а потом однажды у уличного торговца приобрел портрет какого-то старика. И, знаете, этот мой знакомый рассказывал, будто ночью старик с портрета сходил и стоял у его кровати, перебирая золотые монеты… И, собственно, после этого он разбогател и поднялся… Доказательств правдивости этой истории, разумеется, нет, но… Это интересно, не находите? ―взгляд зеленых глаз остановился на Еве. ― А Вы, Ева Сергеевна? Тоже участвуете в поисках пропавшего и интересуетесь мистикой? Ведь нежным созданиям, как Вы, положено падать без чувств от одних только разговоров о таком… Девушка смущенно улыбнулось, отведя взгляд. ― Сказать по правде, поиски пропавшего человека не были нашей первоначальной целью… Но теперь всё сложилось так… ― Ева запнулась, не договорив, коротко глянула на Гоголя. ― Впрочем, Вам это будет не интересно… Ульрих тоже посмотрел на писателя. ― Ну что-ж, как скажете… Господин Рихтер оказался крайне приятным собеседником, он мог поддержать разговор на любую тему, тонко чувствовал, каких вопросов лучше не касаться, да и вообще располагал к общению. Только вот за два часа разговоров он, ровным счетом, ничего не рассказал о себе. ― Не нравится мне этот господин Рихтер, ― поделилась Настя по пути обратно. ― Скользкий какой-то… Будто постоянно зубы заговаривает. И глаза у него чертовские, аж не по себе становится… ― А вы заметили…? ― вступил в разговор Тесак. ― Господин Рихтер, когда мельком цветок с черёмухи сорвал – он в руке у него… Будто завял тут же… ― Правда? Может почудилось… ― Ева оглянулась на него. ― Мне тоже показалось, будто он просто уходит от вопросов… Словно что-то скрывает… Но господин Рихтер сказал когда приехал, хотя это совпадает с днем исчезновения Ефима… Зачем бы он наводил на себя подозрения, если бы что-то знал… ― вслух рассуждал Николай Васильевич. ― Что Вы предлагаете? ― спросила Ева. ― Возможно нам придется какое-то время понаблюдать… За господином Рихтером…       Проводив спутников до постоялого двора, Тесак простился с ними и хотел было идти, но, вспомнив что-то, остановился. ¬― Ева Сергеевна… Девушка обернулась у крыльца, вопросительно посмотрела на него. ― Вы так и не ответили… ― Тесак шумно выдохнул и мотнул головой. ― Хотя нет… Простите… ― Ну говори уже, раз рот открыл, ― поторопила Настя, стоя на лестнице. ― Что Вы хотели? ― мягко спросила Ева, подойдя чуть ближе. ― Вы ведь тогда так и не ответили… ― Тесак робко взглянул на девушку. ― П…про лошадей…То есть… ― он запнулся, подбирая нужное выражение. ― Я буду признательна, если Вы научите меня держаться в седле и управлять лошадью… ― Ева спокойно улыбнулась. ― Т…тогда завтра? Как Вам будет удобно? Воспользовавшись отвлечением барыни, Настя подошла к Гоголю. ― Николай Васильевич, ― заговорила она, понизив голос. ― Вы за Евой Сергеевной могли бы присмотреть сегодня? Не дольше двух часов, ещё и семи не будет, когда ворочусь… ― Я могу, но куда ты уходишь? ― Да вот… Вы сказывали, доктор здешний… Леопольд Леопольдович – в медицине крайне сведущий… Поговорить хочу, вдруг подскажет чего… А то Ева Сергеевна в последнее время и спать неспокойно стала… ― Настя коротко оглянулась на девушку. ― Хорошо…― Гоголь кивнул.       Солнце медленно сползало к горизонту, розовея и растекаясь цветом по белому небесному холсту. Обмакнув перо в чернильницу, Гоголь коротко взглянул на Еву и продолжил писать. Подперев голову рукой, девушка задумчиво смотрела в окно. Внезапно она привстала и постучала по стеклу согнутым пальцем, затем помахала кому-то рукой. ― Николай Васильевич, там Федя пришел, я спущусь, поговорю… ― она посмотрела на писателя так, будто спрашивала разрешения. ― Я спущусь с Вами… ― Гоголь отложил перо. ― Если Вы, конечно, не против…       Федька немного растерялся, когда Ева вышла не одна. ― Добрый день… ― он снял шапку и чуть поклонился. ― Ева… Там… Я хотел… ― посмотрев на Гоголя, вздохнул, собираясь с мыслями. ― Вы же хотите разобраться в исчезновении Ефима, да? Николай Васильевич, переглянувшись с Евой, кивнул. ― Верно… Вам что-то известно? ― Известно… ― Федька понизил голос и подошел ближе к собеседникам. ― Вы только не подумайте, что я смеюсь… Но мне кажется, что это Наум его забрал… Ева удивленно взглянула на Гоголя. ― Николай Васильевич, вы же говорили, что он в болоте утонул… Федька спешно замотал головой. ― Все говорят, что утонул, потому что Ефим… ― голос его понизился до шепота. ― Сам убил его… В лесу зарыл, а остальным сказал, мол утонул Наум… ― То есть как – убил? ― испуганно переспросила девушка. ― Ножом… Горло перерезал и… Прямо там зарыл…Там же и сам пропал потом… ― Федька нервно сглотнул, очевидно вспомнив картину преступления. ― Вы уверены? Откуда Вы это знаете? ― Николай Васильевич внимательно смотрел на парня. ― Собственными глазами видел… Это точно на том самом месте было… ― Но зачем он это сделал? И почему ты только сейчас рассказываешь об этом? ― от волнения Ева чаще задышала и заметно побледнела. ― У них отец тогда при смерти был… Вот этот гад, поди, хотел, чтобы всё хозяйство ему - в обход старшего брата – досталось, поэтому и прирезал… Тогда Буян – пёс наш – за белкой погнался – и в лес, ну я его искать… Вот и увидел… ― Федька шумно выдохнул. ― Я потом сказал Куле – сестре – она велела молчать, черт знает этого душегуба – вдруг он и меня бы потом… ― А Порфирий Матвеевич, что же? Неужели он не догадался, что у Ефима был повод избавиться от брата? ― спросил Гоголь. Федька пожал плечами. ― Может не догадался… А может и не хотел догадываться… Так, согнал всех на поиски, день походили, покричали… Велел на болота больше не ходить и всё тут… ― Хороший, однако, глава полиции у вас… ― иронично заметила Ева, зябко поежившись. ― Если он закопал тело сразу на месте убийства… Это ведь легко проверить… ― задумчиво произнес Гоголь. ― Вы сможете завтра пойти с нами и точно показать где копать? ― Смогу, ― кивнул Федька. ― Вы вот только Порфирию Матвеевичу не говорите, что я рассказал… ― Будет лучше, если он вообще ничего не будет знать о наших планах… ― согласился Николай Васильевич. ― В таком случае, приходите сюда завтра в полдень…       Взглянув на розовеющее небо, Настя про себя отметила, что пора бы уже возвращаться на постоялый двор. ― А Вы умнее, чем кажетесь… ― заметила она, улыбнувшись своему спутнику. ― Я, признаться, сначала не верила, Когда Николай Васильевич рассказывал о ваших глубоких познаниях в области медицины… Думала, что Вы пару умных слов знаете, а так – обычный пьяница. Уж простите мне моё предвзятое отношение… ― уж чего-чего, а честности у Насти всегда было в избытке. ― Ну что Вы… Я знаю не больше любого своего коллеги… ― смущенно начал Бомгарт. ― Бросьте, это ненужная скромность, ― перебила его Настя. ― Правду ведь говорят, что талант не пропьешь… Хотя я Вам всё равно настоятельно советую расстаться с этой пагубной привычкой. Не понаслышке знаю, что она с людьми делает… ― глядя перед собой, она внезапно остановилась, чуть прищурившись. ― Вы тоже видите? Леопольд Леопольдович тоже остановился и посмотрел туда же, куда и его спутница. ― Подождите здесь… ― произнес он. ― Ну уж… Не барыня, в обморок не бухнусь… ― отозвалась Настя и уверенно пошла вперёд. ― Всё равно, Вам лучше не приближаться… ― торопливо предостерег Бомгарт, но от него отмахнулись. Заметив приближение людей, вороны разлетелись с окровавленной земли, прекратив трапезу. Спутники остановились перед отвратительным зрелищем: окровавленные, слипшиеся куски овчиной шкуры, разбросанные кости, части растерзанной плоти и внутренностей. ― Волки? ― тихо спросила Настя. ― Не похоже на нападение волков… Они даже не подходят так близко к месту, где живут люди… ― Значит… ― прикрыв рот рукой, Настя глубоко вдохнула и отвернулась. ― Ни слова Николаю Васильевичу, ясно? Кто бы это ни сделал, Николай Васильевич непременно сунется в это дело, а за ним и Ева Сергеевна… Есть же здесь охотники? ― Конечно… ― Бомгарт встревоженно смотрел на побледневшее лицо Насти. ― Вам плохо? ― Нет. Пусть это будет дело местных охотников… А сейчас вертаться пора…