Возвращение

      Вопреки всем опасениям, дорога оказалась не такой уж тяжелой, не считая того, что один раз Ева, вновь перестав узнавать своего спутника, чуть было не выпрыгнула из кареты находу, да ещё она едва не сбежала с одного из постоялых дворов, последовав за бродячей кошкой, которую хотела погладить. В остальном - обошлось без приключений. Навязчивый сон наконец покинул Николая Васильевича, позволив тому спать спокойно, и это ещё больше убедило писателя в том, что поступил он правильно, решившись ехать. В село прибыли поздним вечером. Отчего-то Гоголя не покидало чувство тревоги, будто ему предстояло какое-то крайне ответственное дело. Хотя он толком и не знал, зачем именно приехал и что собирается делать. Еве, похоже, тоже было неспокойно. Она смотрела в окно, беспрестанно крутила на пальце перстень и молчала. Кони встали. Уже знакомый Николаю Василевичу постоялый двор ничуть не изменился. Помогая Еве выйти из кареты, писатель отметил, что руки у девушки холодные и чуть дрожат. Сама она бледнее обычного и в глазах испуг. ― Как Вы себя чувствуете? Всё в порядке? ― тихо спросил Гоголь. Взглянув на него, девушка кивнула, но улыбка её была растерянной и натянутой. Быстро окинув взглядом уличную кухню, Николай Васильевич чуть прищурился, заметив за дальним столом знакомую фигуру. Знакомая фигура спала, что можно было понять по редким всхрапам. ― Я сейчас... ― коротко произнес он, направляясь к спящему и - как выяснилось при приближении по запаху - пьяному человеку. Улыбнувшись, Гоголь несильно похлопал его по плечу. ― Леопольд Леопольдович... ― чуть тряхнул и ещё раз позвал. Доктор что-то невнятно пробормотал и - очевидно не без труда - оторвал голову от поверхности стола. Неловко поправил очки и рассеянно взглянул на Гоголя. ― Николай Васильевич? ― брови удивленно подпрыгнули, и в тот же момент на губах возникла улыбка. ― Рад Вас видеть... ― писатель улыбнулся и помог Бомгарту подняться. ― Абсолютно взаимно, Николай Васильевич! ― Леопольд Леопольдович воодушевленно жал руку Гоголя, но всё ещё не до конца был уверен в том, что всё это не сон или не галлюцинация. Язык у него заплетался, и было сложновато стоять, не шатаясь.― Но какими судьбами Вы к нам? Вновь по делу? Признаться, не думал, что в Петербурге кого-то может заинтересовать исчезновение простого... ― внезапно доктор замолчал глядя куда-то позади собеседника. ― А кто это чудесное создание? Разговаривает с Антониной Ивановной... ― Да, я прибыл не один. Это Ева Сергеевна... ― Гоголь обернулся и понял, что с хозяйкой постоялого двора разговаривала Настя, Ева же просто стояла чуть позади и зябко ёжилась. ― Вы про Настю? Будт услышав своё имя, в этот же момент Настя коротко взглянула на них и, кивнув Антонине Ивановне, направилась ко входу, предварительно крикнув Якиму, чтобы он, помимо вещей своего барина, прихватил и багаж Евы Сергеевны. Яким возмущался и ворчал, но вещи тащил. Николай Васильевич и Леопольд Леопольдович решили встретиться и обсудить все новости утром, и при этом Гоголь пообещал непременно познакомить доктора с Настей. Изнутри обстановка постоялого двора тоже нисколько не изменилась - те же скрипучие кровати, пошарпанные стены, мутные стекла окон. ― Вернулись клопов кормить... ― недовольно произнес Яким, ставя на пол в комнате саквояж Гоголя. ― Настасья мне уже всю плешь проела из-за того, что мы её ненаглядную барыню в такую дыру затащили... Ещё и толком непонятно за каким чертом... За дверью послышались шаги, они быстро протопали мимо комнаты, затем остановились и вернулись назад. В комнату заглянула Настя.. ― Извините, ― кивнула она Гоголю, затем перевела взгляд на Якима. ― Идём, поможешь вещи отнести в другую комнату... ― Это ещё зачем? ― фыркнул Яким ― В той комнате клопы. Давай порасторопнее, Еве Сергеевне уже спать пора. Николай Васильевич, на минутку его у Вас позаимствую... Устало улыбнувшись, Гоголь кивнул. ― Конечно... Яким раздражено глянул на своего барина, затем на Настю и нехотя вышел за ней.       Утром - после завтрака - Николай Васильевич отправился на встречу с Бомгартом, намереваясь попутно увидеться с остальными товарищами по приключению минувшему и хоть немного познакомить Еву с местностью. Настя отпустила барыню без своего сопровождения крайне неохотно, но быстро нашла чем заняться - вытребовала у Антонины Ивановны ведро и тряпку, высказала, что в комнате по углам пыль и под кроватью пол не вымыт - и принялась наводить чистоту.       Бодро шагая мимо знакомых домов и плетней, то и дело замечая знакомые лица, Николай Васильевич испытывал некое подобие ностальгии. Возникло желание каким-то образом вернуться в прошлый год, многое сделать иначе, многое исправить… Он вспомнил Лизу, её милое лицо и спокойную улыбку – стало совсем не по себе. Из задумчивости писателя вывело появление в его поле зрения Леопольда Леопольдовича. Приятели приветствовали друг друга не менее радостно, чем накануне. ― Ева Сергеевна, Бомгарт Леопольд Леопольдович... ― представил Гоголь. Доктор чуть поклонился, глядя на девушку, та кивнула в ответ, вежливо улыбнувшись. ― Николай Васильевич много рассказывал о Вас... Что Вы мастер своего дела... ― Надеюсь, Вам не придется проверить это... ― Николай Васильевич! ― внезапный возглас заставил троих обернуться в одну сторону. Одной рукой придерживая свою бессменную шляпу, к ним бежал Тесак. ― А я-то и не поверил вначале, что Вы воротились... ― запыхавшийся, весь растрепанный он едва не налетел на Гоголя, стиснул и потряс протянутую руку, после чего от избытка эмоций приобнял писателя. ― Надо бы и Вакуле сказать... ― переведя взгляд на ошарашенную столь бурным приветствием Еву, которая от греха подальше чуть ли не за спину Гоголя спряталась, Тесак немного смутился и умерил свой радостный пыл. ― Ой... Вы видно не один прибыли... В обществе едва знакомых людей Ева чувствовала себя крайне скованно и неуютно, она совсем терялась, боялась сказать глупость, потому предпочитала больше молчать и идти чуть позади, слушая разговоры. ― А Вы ведь, как чувствовали... Только у нас какая-то чертовщина снова началась, Вы тут как тут... ― заметив несколько недовольный взгляд доктора, Тесак понял, что сболтнул лишнего. ― Какая чертовщина? ― тут же поинтересовался Гоголь. ― Как всегда, больше шума и слухов, ― ответил Бомгарт, ― Два дня назад трое местных пошли в лес, ну там, разумеется, без согреву не обошлось... ― он многозначительно взглянул на собеседника. ― Перебрали лишнего, вот и привиделось им... Хотя одного до сих пор так и не нашли, заблудился, должно быть, или в болото забрел... ― Да только вот двое других сказывали, что его бес унёс... Как с неба свалился - голова козлиная, черная, крылья как у вороны, лапы когтистые - схватил и как не бывало... А аккурат накануне, вечером прошлого дня перед этим, люди говорили, что в усадьбе Данишевских в нескольких окнах свет горел... Место то дурное, никто не хаживает туда из местных... А свет потом и следующей ночью видели... Не иначе, нечистый там снова завелся... ― поежившись от неприятного холодка, который пробегал по спине от этой истории, Тесак привычным жестом перекрестился. Николай Васильевич точно осознал, что приехал не зря. Переведя взгляд с Тесака на Еву, заметил, как та испуганно сжалась, и решил уже потом подробнее расспросить о произошедшем. Вакулу застали за работой. Разумеется, возвращению Николая Васильевич он был рад. На вопрос о цели поездки, который поддержали и Тесак с Леопольдом Леопольдовичем, Гоголь замялся. ― Боюсь, это слишком длинная история... Не хотелось бы надолго отвлекать тебя… Мы могли бы встретиться позже, может вечером и тогда… Если только Ева Сергеевна не будет против, поскольку эта история касается и её… ― Гоголь взглянул на девушку. ― Я всё расскажу… ― Я не против… ― тихо ответила Ева.