У Лукоморья дуб... СРУБИЛИ!?

      — Это и есть последняя комната — комната, где обитает Хранитель Знаний? — с сомнением спросила я, оглядевшись. Толкнув вперед дверь, мы ввалились в необычное помещение, представляющее из себя то ли пещеру, то ли вырубленный в скале коридор. Вокруг ничего не было — только лишь каменные стены и пол, а также бесчисленное количество сталактитов, которые, словно на соплях, болтались на потолке, и готовы были в любой момент рухнуть на нас. Где-то далеко в глубине виднелся огромный водопад, шум которого эхом разносился по всей пещере и усиливался в несколько тысяч раз, оглушая нас. И, кажется, на небольшом камушке, перед водопадом кто-то сидел и медитировал.       — Странное местечко, — задумчиво проговорил граф, но его никто не услышал, так как его голос затерялся в гуле водопада и вместе с ним эхом пролетел по пещере.       — Меня кто-то за руку схватил! — истошно завопила Аленка, подпрыгнув на месте. Мы приготовились нападать, как из-за девушки выскочил парень одного возраста с Аленкой. У него были короткие стального оттенка волосы, и настолько черные глаза, что зрачок сливался радужкой. Ходил он по пещере босиком, но одет все-таки был — на парне красовался белый кафтан с вышивкой и просторные короткие брюки, чем-то напоминающие наши бриджи.       — Меня зовут Мавка, — парень радостно улыбнулся и помахал нам. Приблизив свое лицо к лицу Ивана на максимально возможное расстояние, он, понизив голос, с любопытством спросил. — Так это вы — те самые? Про вас тут столько слухов ходит! И некоторые из них настолько невероятные, что с трудом в них верится.       — О чем ты говоришь? — в недоумении спросила я. — Какие слухи?       — Как какие? — искренне удивился парень. — Коты весточку принесли, что великий герой Никифор смог сжечь лягушачью кожу Василисы Прекрасной, тем самым освободив кошачий народ от многолетнего рабства. Говорят Василиса теперь вынуждена исполнить свою часть договора, в обмен на бессмертие, и обвенчаться с Кощеем — тогда она ловко смылась, а теперь попала прямиком в его цепкие лапки. Живут-поживают да добра наживают, как говорится.       — Великий герой Никифор? — я прыснула в кулак от смеха, за что получила щелбан от графа. Мужчина посадил Черныша на плечо и гордо выпятил грудь вперед, услышав про то, что его считают героем. Все остальные едва сдерживались, но старались громко не смеяться — они были рады, что хоть кто-то признал нашего графа и не считал его плохим. Возможно, это тот самый первый шаг по его преображению?       — Еще пришла весточка из королевства Морозко, — Мавка, не обращая внимания на наши смешки, с воодушевлением продолжал рассказывать. — Говорят, что злая ведьма исчезла, и теперь власть в королевстве захватила вечная весна! А еще поговаривают, что после вашего визита Царевна-Несмеяна заметно изменилась — она перестала хмуриться и даже пытается улыбаться почаще. Она говорит, что теперь никогда не будет плакать и грустить, потому что жизнь одна — незачем тратить ее на бесполезные страдания. А еще поговаривают, что Иван смог упокоится с миром и отошел в мир иной. А Финист Ясный Сокол и Василиса Премудрая столько про вас рассказали и на все лады расхваливали — а получить похвалу от этих двоих дело непростое, уж поверьте! Поэтому хочется услышать все из первых уст и в подробностях, если можно, — он откуда-то достал небольшой листочек и перо, собираясь записывать за нами каждое наше слово.       — Балда! — внезапно из ниоткуда возник еще один парень. От его красоты буквально слепило глаза — казалось что он сиял с головы до ног и даже откуда-то изнутри (а Аленка отметила у него нимб над головой). У парня были длинные золотистые волосы, в которые было вплетено множество цветов сирени, и красивые медового цвета глаза. Одет он был в длинную белую тунику и был так же бос, как и Мавка. Опущенные золотистые крылья за его спиной образовывали нечто наподобие плаща.       — Тебе разве не интересно, Сирин? — обиженно надул губы Мавка, аккуратно сворачивая листок бумаги и пряча его в карман вместе с пером.       — Нет, ну конеч… — начал было говорить парень, но тут же осекся и вежливо поклонился. — Простите его за бестактность. Прошу проследовать за мной. Хранитель Знаний ждет вас.       Мы переглянулись между собой и поторопились догонять парня, который быстрым шагом направился в сторону, где гудел водопад. Мы относительно недолго шли по коридору, который наконец расширился, переходя в обширный грот, посреди которого располагалось небольшое озеро, а из стены, прилегающей к нему, бил водопад. Там действительно кто-то сидел — у подножья водопада была небольшая скала, где и медитировал таинственный незнакомец. Одет он был в черный плащ из плотной ткани с натянутым по самые глаза капюшоном — поэтому лица его разглядеть было невозможно. Незнакомца совершенно не смущали те огромные потоки воды, которые срывались сверху вниз — казалось, что вокруг него был небольшой барьер, предохраняющий его от воды, так как тот, кто сидел там совершенно не промок. Словно сама вода подчинялась ему и обходила стороной.       — Хранитель, они пришли, — шепотом произнес Сирин. Он знаком указал нам молчать, откланялся и тут же скрылся во мраке пещеры. Мы в очередной раз в недоумении переглянулись и стали ждать, когда же Хранитель соизволит обратить на нас внимание. Несмотря на то, что глаз его мы не видели — мне казалось, что он буквально испепеляет нас взглядом, пытаясь оценить наши намерения. Внезапно его глаза вспыхнули красным, и время вокруг остановилось — мощные потоки водопада, не успев достигнуть камней, которыми было усеяно дно, и разбиться о них, застыли на пол пути, и стало так тихо, что мы, привыкшие к шуму, на мгновение, оглохли.       — Этот водопад слишком шумит — будет очень трудно разговаривать, — наконец произнес Хранитель, приподнимаясь со своего места и откидывая капюшон, позволяя нам наконец разглядеть свое лицо.       — Бабушка? — у меня непроизвольно вылетел возглас, настолько громкий, что все от неожиданности вздрогнули и с удивлением уставились на меня. Перед нами стояла точная копия моей бабушки в молодости — словно она только сошла с фотографий, которые я очень часто просматривала в детстве. Несмотря на поразительное сходство, она отличие от бабушки она все-таки имела — у нее были длинные белые волосы, собранные в высокий конский хвост, серебристые глаза, которые с удивлением и одновременно восхищением смотрели на нас. Одета она была в красное шелковое платье, подчеркивающее ее потрясающую фигуру. Как и все в этой пещере — она ходила босиком.       — Не может быть, — резко выпалила она, а потом закрыла рот рукой, словно сказав что-то не то.       — Ты ее знаешь? — Салтан удивленно посмотрел на меня. — С чего ты Хранителя Знаний бабушкой кличешь? Ей до бабушки определенно еще далеко.       — Что ты здесь делаешь? Ты же умерла! — я никого не слушала и попыталась подойти поближе, но Мавка, выскочивший из ниоткуда, крепко схватил меня за руку и остановил. Я очень любила своих бабушек — бабушка Надя, к которой я приехала на лето, была матерью отца, а бабушка Нина — была матерью моей мамы и, к сожалению, умерла очень рано. Она много курила и все не могла бросить — говорила, что таким образом снимает свой стресс. С тех пор как мы переехали в город, я практически каждый день бывала у бабушки Нины, которая была мне не просто бабушкой, но и лучшим другом и советчицей во всех моих насущных вопросах. Словно предчувствуя свою смерть, она отдала мне свои самые драгоценные вещи, к которым всегда запрещала прикасаться — старинные кольцо, кулон и браслет, свято наказывая хранить их, как зеницу ока, и не снимать. А потом ее не стало, и во мне что-то надломилось. Возможно именно это было одним из ключевых факторов моего взросления и становления той, кем я была.       — Я даже не знаю, что и сказать, — печально вздохнула бабушка, подтверждая тем самым, что это была именно она. — У меня нет никакого оправдания. Мне нужно было просто исчезнуть из вашей жизни, и я не придумала ничего лучше, чем инсценировать свою смерть. Да, это было глупо, но так нужно было.       — Но… Но… — пробормотала я, не найдя нужных слов. Бабушка жива! Я совершенно не могла поверить в то, что она оказалась могущественной колдуньей, Хранителем Знаний — самым почитаемым и загадочным человеком в этом мире. По какой-то глупой и непонятной мне причине, она решила исчезнуть из нашей жизни таким жестоким способом, и теперь живет здесь.       — Твоя мама так хотела, — вымученно улыбнулась бабушка. — Она прекрасно знала кем я являюсь и сколько мне на самом деле лет. Я родила ее слишком поздно по меркам своего возраста, и она была мне слишком дорога, поэтому я всегда делала все, что она говорит. Она всегда боялась всего сверхъестественного, отрицала это и, когда подросла, стала ненавидеть меня за мое происхождения. Она не хотела, чтобы я, колдунья, находилась рядом с тобой, так как думала, что я могу научить тебя всему тому, что могла сама. Но я тебя любила так же сильно, как и ее, поэтому не смогла бросить так просто и продолжала наблюдать за тобой через свои амулеты, которые подарила тебе. Я живу слишком долго, чтобы так просто расстаться со своей семьей.       — Но почему ты мне ничего не рассказала, — у меня снова собирались пойти слезы, и задрожал голос. — Мы никогда ничего друг от друга не скрывали…       — Это то, что я не смогла тебе рассказать. Ты была точной копией своей матери — не любила сказки, считая, что все это вымысел и полная ерунда. Я очень боялась, что ты возненавидишь меня — я бы точно не смогла этого выдержать и решила тихо уйти, — бабушка отстранила Мавку, и прижала меня к себе. — Я не нашла в себе сил признаться, и не имею права просить у тебя прощения.       — Да, ты права, возможно раньше я бы тебя не приняла, — согласилась я, обняв в ответ бабушку. — Но если я смогла простить одного придурка, то свою любимую бабушку и подавно прощу, — добавила я и, не выдержав, заплакала. Я не могла поверить, что вижу ее, что она жива и стоит передо мной. Не важно сколько времени ее не было — я просто счастлива, что бабушка жива и с ней все хорошо.       — Тебе нужно возвращаться домой, — бабушка присела на колени и взяла меня за руки. — Здесь время идет по-другому — если ты пробыла здесь один день, то в твоем мире уже прошла неделя. Тебя наверняка хватились и с ног сбились в твоих поисках.       — Но ведь Толик пробыл здесь пять лет, и у нас тоже пять лет прошло, — я в недоумении посмотрела на нее, утирая слезы.       — Мир, где жил Толик отличается от этого — и время там идет, как обычно, пояснила бабушка. — Но я и все остальные хранители живут совершенно в другом измерении, в которое вы попали, как только переступили порог первой комнаты.       — Не может быть… — я была поражена до глубины души — мы же так много времени провели здесь! Бьюсь об заклад, в нашем мире прошло уже больше трех месяцев! Мама, папа, бабушка и друзья наверняка сбились с толку и ищут меня везде, где только можно! Мне страшно представить, что они пережили, а в особенности бабушка со своим слабым сердцем.       — Похвально, что в первую очередь подумала не о себе, а о своих близких — они все тебя очень любят и переживают, — бабушка улыбнулась. — Я очень рада, что моя внучка выросла такой. — А теперь очень хочется спросить вас кое о чем… Вам не кажется, что вы о чем-то забыли? О чем-то очень важном…       — О чем же? — мы с Толиком переглянулись.       — Точно не припоминаете? — бабушка многозначительно посмотрела на посох Морозко, который Толик все это время крепко сжимал в руке. Кажется, он уже свыкся с ролью владельца артефакта, так как перестал ныть, что он тяжелый и больше не пытался его кому-либо всучить в руки.       — Точно! — Толик опустил глаза на посох, а потом хлопнул себя по лбу. — Вот балда! Нужно освободить жителей деревни Никифора и Ивана. Но только как? Я не умею…       — Не зря полудница обучала тебя контролю, — бабушка улыбнулась. — Теперь ты можешь контролировать свою силу и с легкостью освободишь пленников.       — Но смогу ли я помочь тем, кто настолько далеко от меня? — с сомнением спросил царь. — Я не думаю, что настолько силен…       — Это место помогает мне связываться с многими местами и является границей между вашим миром, — она указала на Ивана, Аленку, кота и графа, а потом посмотрела на нас с Толиком и добавила. — И между вашим тоже. Отсюда можно попасть в любую точку Вселенной, просто представь это место. Но так как ты не был в родной деревне Никифора и Ивана, думаю, они смогут помочь тебе представить это место. Ты помнишь, как снимать проклятия, наложенные руками?       — Да, — Толик кивнул. — Но разве там не поработал посох?       — Все верно, — бабушка одобрительно кивнула. — Для того, чтобы снять проклятие, наложенное артефактом, ты должен провести те же манипуляции, что и в случае колдовства руками, а потом взять посох в руки и сказать ключевое слово, которое являлось бы антонимом к слову, которое было основой проклятия.       — Но… — начал было царь, но Хранитель жестом прервала его.       — Основой проклятия было слово «Вечность», — бабушка тяжело вздохнула. — Теперь очень внимательно подумай над антонимом и не вздумай говорить его нам до тех пор, пока не возьмешь в руки посох для снятия проклятия. Это очень важно — так как если ты растрезвонишь всем ключевое слово, проклятие вступит во вторую стадию и начнет замораживать души жителей. Пока их еще можно спасти. Будь внимателен и не торопись — от одного твоего слова зависит их жизнь.       Толик нервно сглотнул, вытер со лба откуда-то взявшийся пот и кивнул — он был полностью готов и сосредоточен.       — Никифор и Иван — положите свои руки царю на голову, — приказала Хранитель. — И постарайтесь наиболее ярко представить свою деревню — даже самые мелкие детали помогут Анатолию четко представить это место и направить туда свою магию.       Толик глубоко вздохнул и закрыл глаза. В его мозг медленно начали проникать воспоминания Ивана и Никифора. Сначала они были разрозненными и хаотичными — каждый вспоминал что-то свое: либо луг со свежескошенной травой, либо объятия матери, либо крынку теплого ароматного молока, либо веселые игры с друзьями… Воспоминаний было много, и все они давили и пытались занять свое место в мозгу парня. Мозг был готов взорваться в любую минуту от потока информации, но внезапно все воспоминания мужчин слились и стали одним целым — они внезапно вспомнили что-то общее. Толик поежился, так как повеяло холодом — в его мозгу всплыла картинка пустынной деревни: здесь было несколько сотен заброшенных покосившихся избушек, а напротив каждой из них стояли ледянные изваяния — здесь были и матери с застывшим ужасом на лицах, которые пытались схватить и укрыть своим телом детей, и их дети, которые считали все простой игрой и радостно улыбались, и их мужья с лопатами и вилами наперевес, которые готовы были ценой своей жизньи защитить семью. Внезапно царь вздрогнул — он увидел высокую, статную, но в тоже время хрупкую девушку, поразительно похожую на Ивана: у нее были такие же светлые, как и у брата, волосы и те же поразительного цвета сиреневые глаза. Она, пытаясь не закричать, прикусила нижнюю губу и вытянула руку вперед как бы отталкивая кого-то — видимо она пыталась спасти своего брата, и ей это удалось. Толик, скрипя зубами от ярости, принялся за обряд — он подул на руку, а потом щелкнул пальцем.       — Черт, черт, черт, — твердил про себя он, беря в руки посох — сейчас следовало произнести то самое ключевое слово, но парень не представлял какое. Антонимов «вечности» было великое множество, и любое из этих слов могло развеять проклятье. Но вот какое?! Внезапно его лицо прояснилось, а взгляд стал более осмысленным — кажется парень все понял.       — Мгновение, — прошептал царь, приподняв посох вверх, и открыл глаза. — Получилось?       — Сейчас проверим, — Хранитель нервно теребила в руках прядку волос. Мавка принес небольшой хрустальный шар, и женщина, аккуратно погладив его, что-то прошептала. Шар ярко засиял, показывая нам постепенно оттаявшие луга и поля, людей которые плакали и обнимались, не понимая что происходит — они уже готовы были смириться с судьбой и не надеялись уже увидеть своих близких. Бабушка снова провела по шару, и картинка исчезла. Она с облегчением выдохнула и сказала. — Получилось! Они спасены!       Иван и Никифор с минуту молча смотрели друг на друга, а потом на царя. По их щекам потекли слезы, и они, расплакавшись, как дети, обняли Толика настолько сильно, что чуть не сломали ему ребра.       — Да успокойтесь, ребята, — парень тоже обнял их. — Скоро вы увидитесь со всеми и наверстаете упущенное.       — А теперь вам нужно поторопится — каждая секунда на счету, — бабушка очень сильно нервничала. — Чем дольше вы здесь пробудете, тем страшнее будут последствия после того, как вернетесь. Я разрешаю вам попрощаться со всеми, а потом вы срочно отправитесь домой. На все про все у вас пятнадцать минут…       — Нет, тебе кажется, я не плачу, — голос кота предательски дрогнул, но потом он взял себя в лапы и включил режим верной мамочки. — Надеюсь, в своем мире ты перестанешь вести себя так, как вела здесь — хватит попадать в переделки! Ведь рядом не будет такого отважного и умного кота, который тебя спасет. Береги себя и хорошо кушай.       — Обязательно буду наедаться до отвала, — я обняла кота и пыталась не плакать. Мы столько пережили с этим лохматым комочком, и я очень надеюсь, что его жизнь кардинально изменится. Он больше не будет сидеть у дуба, и никогда не будет одинок. Я приподняла Ваську вверх, чмокнула в щеку и прошептала. — Я тебя никогда не забуду.       — Как я без вас теперь буду? — тяжело вздохнув, спросил Иван. — Кто же теперь будет вас оберегать и помогать вам? Надеюсь, что в том мире вы будете счастливы. Я знаю, что нет смысла переубеждать вас остаться здесь, поэтому я просто пожелаю вам счастья. Защитите то, что хотите защитить, и держите крепко свое счастье за хвост и не отпускайте, даже если оно будет очень сильно вырываться, — потом он чуть понизил голос и хрипло прошептал. — Спасибо за сестру…       — Ты, Иван, стал мне другом за эти пять лет, нет, даже скорее братом, — Толик обнял своего верного секретаря, который служил ему верой и правдой и хранил его секрет все эти пять лет, что парень жил здесь. Бывший царь задумался о чем-то на секунду и, улыбнувшись, добавил. — Надеюсь, ты найдешь себе девушку, уйдешь в отставку и у тебя будет много-много детишек.       — У меня никогда не было подружек, которым бы я могла доверить все-все на свете, — начала издалека я, подойдя к Аленке. — Но теперь, кажется, одна у меня точно появилась. Я оставляю на тебя одного милого черного кота, и очень надеюсь, что вы обязательно позаботитесь друг о друге. Обязательно вернись домой к отцу и матери — они очень волнуются, и не прогибайся под стереотипами — измени отношение этого мира к представительницам прекрасного пола и стань прекрасным писателем! — я обняла подружку и уже шепотом добавила. — Смотри, не упусти свою судьбу и приглядись к тому, кто рядом с тобой.       — Так странно говорить тебе что-то типа прощай и то, что тебя не забуду, — граф был немного смущен и переступал с ноги на ногу — он никогда не говорил никому ничего подобного. — Но все-таки можно тебя обнять?       — Конечно, — улыбнулась я и сама притянула графа за руку, которую он мне подал для прощального рукопожатия, и обняла. — Я верю в то, что ты и в самом деле изменился и сможешь жить дальше, отпустив все свои обиды и боль. Ты и в самом деле хороший человек, Никифор, — потом усмехнувшись, похлопала его по спине и добавила. — Моя спина еще долго будет тебя вспоминать.       — Обязательно нужно было добавлять это в конце? — Иван раздраженно щелкнул меня по затылку. — Не знаю как ты выживала в своем мире с таким острым языком и тягой к приключениям, но я искренне желаю тебе и нашему царю счастья. Время, проведенное с вами, было незабываемым.       — Спасибо за то, что ты, будучи ребенком, согласился принять наше предложение и защитить страну от раздоров. И за то, что сейчас будучи взрослым мужем смог спасти нашу деревню, — граф благодарно посмотрел на бывшего царя Салтана, который с прибытием в свой мир автоматически превратится в обычного парня-сироту. — Было непросто, но ты прекрасно справился со своей задачей.       — Я тоже благодарен тебе, Никифор, за твою заботу. За все эти годы проведенные с тобой, ты стал мне настоящим отцом. Мои родители умерли очень рано, и я не смог в полной мере ощутить всю ту родительскую заботу и любовь, которую они могли бы мне подарить… Но ты смог заменить мне и отца и мать, одарив всей той бесконечной любовью и заботой. Я безумно благодарен, — парню очень хотелось обнять того, кто заботился о нем последние пять лет. — Усвой все уроки, что получил в процессе нашего приключения и стань легендарным лекарем!       — Кстати, а разве раздоры не начнутся снова? Как вы будете выкручиваться? Ведь правителя теперь получается нет… — я была весьма обеспокоена тем, что оставляю этот мир, принеся в него значительные перемены и нарушив спокойную жизнь многих его жителей.       — С этим я справлюсь, — заверила меня бабушка, подмигнув Ивану. — Вам нужно отправляться. Время поджимает.       — А что делать то? — удивленно спросила я, оглянувшись. — Где портал или еще что? Как мы домой попадем?       — Никакой вам портал не нужен, — бабушка рассмеялась. — Просто закройте глаза и досчитайте до трех.       — И все? — Толик тоже был удивлен не меньше. Выход отсюда был так прост? Он искал его столько лет, а всего лишь нужно было закрыть глаза и посчитать?       — Этот способ работает только здесь, так что не убивайся так сильно, — улыбнулась Хранитель, словно прочитав его мысли, и похлопала парня по плечу. — Как я говорила ранее — этот место является границей между мирами. Просто представьте свой дом и начинайте отсчет.       — Раз… — мы с Толиком закрыли глаза и начали считать. Каждый представлял какое-то родное для себя место: Толик — дом своей бабушки, где они провели лучшие годы своей жизни, я — наш небольшой деревенский домик, в котором я была несомненно счастлива, хотя и не осознавала этого.       — Не вздумайте сюда больше возвращаться! — услышала я напоследок крик Ивана, и как только хотела было возмутиться, он добавил. — Иначе мы будем скучать еще сильнее, чем прежде.       — Два… — я уже почувствовала легкость в своем теле — ноги и руки перестали меня слушаться, и у меня возникло такое странное ощущение, словно их и не было вовсе. Не знаю, что чувствовал в этот момент Толик, но мне стало жутковато.       — Попробуйте только забудьте нас, — до меня снова донесся крик, но это уже были кот и Аленка. — Иначе мы вам в кошмарах будем приходить и напоминать о себе.       — Три… — я уже не могла чувствовать все свое тело — видимо перемещение в наш мир началось.       — Счастливой дороги! — долетел до моих ушей последний окрик от графа, который резко оборвался и затих.       — Все? — я открыла глаза и первое, что я увидела — это был белый потолок. Пахло лекарствами, руки и ноги болели, а в ушах стоял странный писк. Я попыталась приподняться, но тут же устало провалилась обратно. Единственное, что я смогла понять, так это то, что я нахожусь в больнице! Какого черта я тут забыла?       — Доктор! Она тоже очнулась! — заорал кто-то в коридоре, и ко мне в палату вошел мужчина в белом халате — вероятно доктор. Я прищурилась, чтобы рассмотреть его получше и чуть не вскрикнула от удивления — передо мной стоял сам граф Глазнов — один из самых богатейших мужчин Руси, глава министерства Нравов, тот, кто внушал каждому ужас и страх. Сейчас он был одет более современно и скромно, чем при первой нашей встрече — серый свитер, светлые зауженные брюки, и никаких перстней на руках! Его черные вечно взлохмаченные волосы были аккуратно расчесаны и уложены, а серые, стального оттенка, глаза лукаво блестели за стеклами очков. Я протерла глаза и посмотрела на бейджик прикрепленный к халату. Нет, все верно: Глазнов Никифор Николаевич.       — Ох, и напугали вы нас — юная леди, — Никифор подошел ко мне, галантно приподнимая мою руку и поправляя капельницу, не забывая машинально сверять показатели с приборов и отмечать что-то у себя. — Так-с показатели в норме. А вы счастливица — пролежав в коме больше трех месяцев, имеете отличные показатели — хоть сейчас в космос запускай. В отличие от вашего товарища, который проснулся после пяти годков сна.       — Больше трех месяцев? — пробормотала я. В горле встал ком, и я не смогла больше вымолвить и слова и просто сидела с пустой головой под мерную болтовню Глазнова. Напротив кровати стояло огромное зеркало, и я инстинктивно посмотрелась в него — мое лицо стало еще бледнее и хуже чем прежде, а волосы порядком отросли. То, что я и в самом деле провела в коме больше трех месяцев — это факт. Потом я вспомнила последние слова доктора про парня, отлежавшего в коме более пяти лет — это точно Толик!       — Сейчас вам принесут покушать, а вы пока полежите — все-таки только вышли из комы, не нужно резких движений. Ваши родственники прибудут вечером, — граф, поправив очки, заботливо положил руку на плечо, намекая на то, что мне нужно лечь, и, прикрыв меня одеялом, ушел осматривать следующего пациента. Я ради приличия подождала, когда он скроется из виду, аккуратно вынула иглу из капельницы, и, зажав место прокола ваткой, заботливо забытой на прикроватной тумбочке, шмыгнула в коридор — искать Толика. Его палата была самой последней в коридоре, и как я услышала из разговора медсестер — его считали пациентом, обреченным на гибель. Но его опекун до последнего не сдавался и не хотел отключать аппараты, и не ошибся — спустя пять лет парень все-таки очнулся от многолетнего сна. Меня в первую очередь заинтересовала персона загадочного опекуна — родители Толика давно погибли, как и бабушка, которая его воспитывала, следовательно, парень должен был попасть прямиком в детский дом. Когда его успели взять под опеку? Я аккуратно заглянула в приоткрытую дверь, удивленно вздохнула и тут же, боясь быть обнаруженной, сбежала.       — Вот черт, — я, тяжело дыша, опустилась на пол. Там сидел Иван! Правда выглядел он немного иначе, но тем не менее это был он! Он был таким же высоким, статным, но уже без своих длинных патл, собранных в конских хвост — его золотистые волосы были острижены до плеч, а глаза были не сиреневыми, а обычными — зелеными. Одет он был в самую обычную футболку и потертые, модные нынче, джинсы. Я глубоко вдохнула и снова подошла к палате — подслушивать.       — Все ходят и смотрят на очнувшегося спустя пять лет, — Иван улыбнулся, услышав за дверью удивленный вздох. — Долго же мы тебя ждали, Анатолий.       — Да… — Толик поперхнулся овсянкой, которую ему притащили заботливые медсестры. Парень так же, как и Вика, попал в наш мир и узнал, что здесь он был в коме аж целых пять лет! И мало того, его опекуном оказался не кто иной, как Иван! Даже несмотря на то, что они с ним простились в том мире, его верный секретарь продолжает присматривать за ним даже здесь. Интересно, очнулась ли Вика?       — Ты пока полежишь здесь с недельку, а потом отправишься в школу — на занятия, — Иван приподнялся со своего места, собираясь уходить. — Я пока схожу по делам и вечером еще приду. Не скучай.       — И долго ты собираешься на нее пялится? — он остановился у двери, и тут я испытала лёгкое дежавю. Дверь резко открылась, и я ввалилась в палату. Мужчина удивленно посмотрел на меня, а потом, помогая подняться, сказал. — Так это же собрат по несчастью Анатолия! Я слышал, что ты тоже проснулась. А если ты уже бегаешь по больнице, то с тобой наверняка все хорошо. Скорейшего выздоровления!       — Спасибо, — я чуть склонила голову в благодарственном поклоне. Иван махнул рукой и вышел из палаты.       — Что происходит? — я подскочила к кровати Толика. — Ты видел нашего лечащего врача? И почему твой опекун Иван?       — Да, я уже успел удивиться, так как раньше тебя очухался, — кивнул Толик, хлопая по стулу и приглашая меня присесть. — Оказывается Иван уже давно живет в нашей деревне и даже знавал мою бабушку. Он узнал, что она умерла и решил позаботится обо мне и взять под опеку. Но я тогда сразу же ушел в Запретный лес и впал в кому.       — Значит вот что происходит с теми, кто туда ходит, — я присела и задумчиво почесала макушку.       — Ага. Когда я ушел туда и спустя долгое время не вернулся, ребята побежали за взрослыми, и потом те группой пошли меня спасать и нашли без сознания на опушке леса.       — Странно, что со спасателями ничего не случилось, — я напрягла извилины. Я и Толик пошли в лес и впали в кому, но когда остальные туда ходили — с ними-то ничего не случилось! Странности не продолжают покидать нас. Потом меня осенила кое-какая мысль. — И кстати… Если ребята видели тебя и знали, что ты в коме, то какого фига они мне сочиняли, что ты пропал без вести и никто тебя найти не может! Если бы я знала все подробности, то и шагу бы в этот дурацкий лес не ступила!       — Вот чего не знаю, того не знаю, — пожал плечами парень. — Они точно там были — Иван не будет врать. Он сказал, что они по всему лесу бегали и искали меня. Может быть они просто не хотели тебя волновать?       — А к чему эти дурацкие байки тогда? — я была раздражена. Вот прохвосты! Если бы не они, то со мной бы такого не случилось. Они совсем на ошибках не учатся? Хотя в какой-то степени их можно поблагодарить за прекрасное путешествие и возможность спасти Толика.       — У меня по поводу леса возникла кое-какая догадка, — внезапно сказал Толик, задумчиво смотря в окно. — А что если для того чтобы попасть в другой мир необходимо идти туда именно в полночь? Ты и я бежали похоже за одной и той же бабочкой, которая нас и провела на тропинку, когда является порталом. Спасатели и тебя и меня искали уже утром и с ними все было в порядке. Да и им не до бабочек было…       С неделю мы валялись в больнице, под неусыпным присмотром Глазнова, который не выпускал нас из палат, и поэтому мы не могли обсудить свои дальнейшие действия. Особенно тяжело было Толику, так как о современном мире он практически ничего не знал и мог поглощать только те малейшие крупицы информации, которые ему предоставлял, периодически забегающий Иван. Я лишь иногда могла вырываться из палаты, когда чрезмерно внимательный доктор уходил осматривать других пациентов и на мгновение терял меня из виду. Я могла часами болтать с Толиком, рассказывая ему о том, чего нового произошло за те пять лет, что он пробыл в другом мире, царствуя. Парень с трудом осваивал телефон и выходил во всемирную паутину, листая новости и удивляясь всему неизвестному.       Неля, Влад, Пашка и Ирина из-за учебы приходили очень редко, но каждый их визит заканчивался истерикой главврача, так как ребята всегда проносили в больницу что-то запрещенное — они баловали нас всяческими вкусностями, которые нам пока было нельзя, приносили ноутбук, который тут же был конфискован Глазновым, а также рассказывали много баек и историй, которые поднимали нам настроение. Несмотря на то, что мы очень соскучились по друзьям — наказания они все же не избежали. Оказывается, они не сказали мне всей правды, чтобы меня не нервировать. И вообще они не думали, что я пойду в этот лес, так как прослыла по всей деревне ужасной трусихой (поэтому то я и отрицала все сверхъестественное, так как боялась призраков, ведьм и всего подобного). Хоть я и была очень зла, но ребят простила — все-таки они хотели для меня только добра, да и чего злится — все что ни делается, к лучшему!       Как выяснилось позже — женой врача Глазнова была, к превеликому нашему удивлению, Аленка. Она приносила мужу заботливо приготовленные обеды и ужины и заходила поболтать с нами. Она была ярой кошатницей и постоянно рассказывала про своих пушистых питомцев — Ваську и Черныша. Еще она была очень талантливой писательницей и писала книги для детей, мечтая когда-нибудь написать приключенческий роман. Потом нам принесли весть наши друзья о том, что в школу был переведен новый учитель химии по имени Иван. Мы сначала было подумали о секретаре Иване, но исходя из описания им оказался сильнейший колдун всея Руси и хранитель последней двери к Хранителю знаний — Иван-Дурак. А еще мы как-то столкнулись на улице с группой спортсменов, спешащих на турнир, под предводительством Финиста Ясного Сокола, а в океанариуме нас поприветствовал его директор — Водяной, собственной персоной.       Все эти события не переставали нас удивлять — возможно ли, что эти два мира настолько связаны между собой? Возможно ли, что здесь есть двойники всех тех, кого мы встретили в волшебном мире? Подумать об этом времени не оставалось, так как необходимо было наверстывать упущенное: кому-то — дни, пропущенные в школе, а вот кому-то — года, пропущенной жизни. Несмотря на то, что у царя Салтана были прекрасные учителя — обучали они его знаниям того времени, поэтому парню пришлось заново познавать и осваивать такую новую для него реальность. Повседневные хлопоты накатились на нас, как огромный снежный ком — мы общались с новоприобретенными друзьями, усердно учились, ругались и мирились и, в конце концов, стали думать о том, а не приснилось ли нам все это? Не было ли это лишь прекрасной сказкой, в которую мы, будучи в коме, поверили?       — Все кажется таким нереальным, — я тяжело вздохнула и отпила немного сока. — Прошло уже около полугода, но я так и не могу поверить в то, что наших друзей нет рядом — я очень соскучилась.       — Я тоже, — Толик подпер подбородок рукой и отложил в сторону учебник — он в очередной раз сдавал все то, что пропустил, и у него это неплохо получалось, скажу я вам! Парень уже почти догнал нас по учебной программе, чем вызывал восхищение не только у учителей, но и у учеников — все-таки у нашего царя были кое-никакие способности к обучению. — Скучаю по тем временам, когда мы пытались дойти до Хранителя Знаний и выполняли все те дурацкие задания, чтобы пройти дальше.       — Эх, были времена, — я тяжело вздохнула и с улыбкой вспомнила, как мы с Толиком рассказывали родителям и Ивану о том, что видели. Мы очень боялись, что нас сочтут за сумасшедших, но неожиданно для всех мама расплакалась и начала просить у меня прощения. Она прекрасно понимала о чем идет речь, в отличие от отца и Ивана, которые в недоумении пожали плечами и, схватив Толика, быстро вышли из комнаты. Мама очень долго плакала и просила прощения — она очень сожалела от том, что когда-то в порыве ярости попросила бабушку исчезнуть из нашей жизни навсегда. Я не виню ее в этом, ведь каждый из нас совершает ошибки и каждому нужно дать шанс, чтобы все это исправить. Но проблема только в одном — воспользуется ли человек этим шансом? Но мама воспользовалась — несмотря на то, что было очень трудно, мы смогли наладить с ней дружеские отношения — отношения между матерью и ребенком…       — Единственное доказательство того, что все произошедшее правда — это твои пропавшие драгоценности, — Толик ковырялся в ложкой в стаканчике с мороженным. И в самом деле — из тех драгоценностей, что оставила мне бабушка, остался лишь браслет. Тогда, перед самой отправкой, бабушкой рассказала нам о тех украшениях, что сделали ее сильнейшей колдуньей всея Руси. Кулон Духов — который помогал общаться с заблудшими душами и мог помочь проводить их на тот свет. Браслет Жизни — обладал такими же силами, что и кулон Духов, и еще, помимо этого, был способен возвратить мертвого к жизни — но только один раз и заплатить за это нужно было очень высокую цену, отдав взамен что-то дорогое тебе. Браслет Жизни подчинялся только тем, кто был чист душой и разумом, а в руках бесчестного и злобного человека он мог просто сгореть — поэтому это был один из сильнейших артефактов, который нельзя было передавать необдуманно. Бабушка пошла на определнный риск, передавая его мне, и я очень гордилась оказанной честью и поклялась в случае чего с умом использовать браслет — и лишь на помощь людям. И самый последний артефакт — это кольцо Аленки, которое еще называли кольцом Потерянных — оно могло найти любое место и абсолютно любого человека, и отправить носителя кольца в любую точку Вселенной… Помню, мы тогда очень долго негодовали, так как могли просто телепортировать туда куда хотим, а не проходить весь этот путь рискуя своей жизнью. Потом наш пыл охладила бабушка, сказав, что Аленка не обладает магической силой и никуда бы мы не телепортировалось — а передарить кольцо нельзя, поэтому с тех самых пор кольцо стало бесполезной безделушкой, как и жезл Морозко, который, кстати, попал в наш мир, утратив при этом всю свою магическую силу — он превратился в обычную прекрасно украшенную палку и теперь красуется на стене, в комнате Толика.        — Да, — протянула я, прокрутив браслет на пальце, и задумчиво выглянула в окно — там, на другой стороне улицы, резвились два кота: один был черным-черным, как уголь, а второй был чуть мельче своего друга, рыжего, практически медного цвета. Черный кот, словно почувствовав на себе мой взгляд, повернулся в нашу сторону, сел на пятую точку и лукаво подмигнул. На его шее ярко блестнула серебрянная цепочка. Мое лицо от удивления вытянулось, и я прильнула к стеклу.        Были ли это Черныш и Васька? А кто его знает… Мы решили с Толиком поверить, в то, что это и в самом деле были они. С этого момента мечты для нас это не просто ерунда или пустая трата времени — это то, благодаря чему мы все живем, учимся, работаем, дружим или любим. В нашей жизни всегда не будет хватать чуда, но ведь оно может произойти в любой момент, верно? Своими стараниями, усилиями, преодолевая ненависть, злобу, непонимание, мы будем продолжать жить, приближая этот момент и в конце концов сможем ухватить радугу за хвост, увидеть единорога или исполнить все то, о чем вы там мечтаете. Мечтать же не вредно, так говорят?       А что же стало с теми, кто остался в том мире, спросите вы? Наверняка же спросите… Так вот, расскажу. Новым правителем, как и предполагалось, стал Иван. Хранитель знаний вышла из тени, объявив, что назначает нашего секретаря новым правителем, а царь Салтан влюбился в простолюдинку и отрекся от престола, оставив свой народ на мудрого Ивана, который обязательно приведет страну к процветанию и позаботится о каждом. Все царя очень любили и с чистым сердцем приняли его решение, отпустив его и приняв отставку. С тех самых пор весь период правления Толика превратился в одну сплошную сказку — сказку о царе Салтане, которую матери рассказывали своим послушным деткам на ночь. Очень надеемся на то, что царь Иван сможет закрепиться в сердцах жителей и создаст новую легенду, сравнявшись по мудрости с самим царем Салтаном! Васька, кстати говоря, стал его секретарем и теперь гордо расхаживает по Москве, испивая молоко от самых лучших коров Руси, но кошечку себе пока, к сожалению, не нашел и находится в весьма активном поиске.       Аленка же стала писателем, как и хотела. Она написала историю о наших приключениях, утверждая, что все основано на реальных событиях — но ей естественно никто не поверил. Только участники этой истории знали всю правду, и тихо посмеивались над очередным покупателем книги, который в восхищенно восхвалял фантазию автора. Аленка стала преподавать в школе, где обучает молодых девушек писательству, и теперь оттуда выпускаются юные журналистки, которые наравне с мужчинами участвуют жизни страны. Жители деревни приняли ее увлечения и даже ставили своим детям в пример, как девушку весьма талантливую, красивую и очень смелую!       Что же стало с графом? А граф так и остался главой Министерства Нравов. Нет, теперь он не пытает людей и в самом деле занялся своими прямыми обязанностями — вносит, так сказать, культуру в массы, активно борясь с курением, распитием спиртных напитков и проституцией. Он способствует открытию новых музеев, школ и театров, и даже отдал свою «пыточную» под небольшой музей. Граф стал оберегать свою деревню и его даже избрали губернатором, чему он несомненно рад. Люди по-тихоньку тянуться к нему, несмотря на все, что он сделал, и хотя еще есть те, кто не доверяют ему, Никифор очень усердно трудится и пытается исправится. А еще в его жизни случилось невероятно приятное событие — наш граф женится! И не абы на ком, а на нашей несравненной Аленке! В один прекрасный день он смог побороть свой страх и признался девушке в чувствах, предложив свою руку и сердце. Их свадьба стала самым обсуждаемым событием этого года — ведь ее организацию взял в свои руки сам царь, пригласив туда всех тех, кого мы встретили в своем путешествии (кроме всяких людоедов и разбойников, конечно). Иван постарался на славу, созвав туда практически всю Русь и другие прилежащие миры. От яств ломился стол, текла рекой выпивка — празднование длилось без малого три дня и три ночи!

И мы там были, и мед-пиво пили, по усам текло, да в рот не попадало!

Конец