Брызги безумия

- А это что такое? Твой дневник? В комнате студенческого общежития царил необыкновенный хаос. Различные предметы валялись на кроватях, тумбочках, на полу и книжных полках, прибитых к холодным стенам со старенькими и кое-где уже драными светлыми обоями. О столе уж нечего было и говорить: поделённый на две части студентками-соседками, он чуть не ломился под тяжестью разнообразных книг, тетрадей, листков, чертежей, наглядных пособий и стаканчиков из-под кофе. Уже два часа живущие в комнате девушки без устали сражались с бардаком, но дело продвигалось медленно, словно мусор лишь прибывал. Джейн подняла голову как раз вовремя, чтобы увидеть задумчивое лицо Келси - подруги, разглядывающей небольшую синюю тетрадь, ранее лежавшую в груде хлама на столе. Сердце Джейн судорожно забилось, когда не получившая ответа девушка легко раскрыла легкомысленно забытый на видном месте дневник где-то на середине, а в воздухе хрустнули мелко исписанные листы. - Стой! – Она выхватила дневник из рук соседки и спрятала его за спину. Келси нахмурилась, грозно уперев в бока руки с закатанными выше локтей рукавами. - Джейн, у подруг не должно быть никаких секретов. Отдай. - Нет, - отрезала Джейн, пятясь к двери – подруга наступала. - Верни – жалко тебе, что ли? Джейн молча отвернулась и побежала к выходу на лестницу, крепко держа своё сокровище правой рукой. Нельзя дать Келси прочесть это, иначе… - Стой!!! Началась погоня. Джейн с ухающим в висках сердцем летела по ступенькам, вниз, вниз, а за её спиной веселой дробью стучали ноги смеющейся Келси. О том, чтобы отдать дневник, нечего было и думать, и она только ускорялась, цепляясь рукой за скользкие перила на поворотах. Влево, вправо, пролететь ещё пару этажей, теперь вверх, по другой лестнице, проскочить через проходную комнату с парой запоздало возвращающихся из универа девчонок, дальше, дальше… Вскоре шаги Келси начали удаляться, и девушка немедленно этим воспользовалась, свернув в почему-то незапертую кладовку с замершими в безмолвии швабрами, сев прямо на пол и затаив дыхание. Здесь никому не придёт в голову её искать. Она тут же проверила целостность тетради – ни одни лист не пропал и не помялся. Взгляд сам собою упал на мелкие строчки, и Джейн неожиданно для себя погрузилась в чтение собственных мемуар. "Сегодня месяц с тех пор, как меня отправили на стажировку в N. Конечно, пока мне сложно справляться с психопатами, но, думаю, это просто из-за недостатка опыта. Я уже поняла, что одинаковых больных не бывает, и этим профессия психиатра и интересна. Сегодня мне достался удивительный пациент. Это молодой человек лет тридцати, у которого, когда я зашла, был такой разочарованный в жизни взгляд, что я до сих пор вижу его серые глаза перед собой, стоит лишь закрыть свои. Я, как обычно, сразу спросила его имя, и он неохотно ответил, что зовут его Константином, а фамилию он то ли не помнит, то ли она утратилась – я так и не поняла. Он доверительно посмотрел на меня и спросил, может, хоть я не считаю его психом. Такие фразы почему-то всегда задевают меня за живое, и я зло заметила, что он такой же псих, как моя собака. Со временем мы разговорились, и он поведал мне, какие странные и сложные галлюцинации преследуют его. Константин был твердо убежден, что он умеет, как бы это выразиться… «путешествовать» по чужому разуму и этим излечивает безнадежных больных с двинутой психикой. После двух часов общения наш «тяжёлый случай» попросил меня как-нибудь вновь прийти." Дальше следовали какие-то профессиональные заметки и расписания, и целых три листа Джейн с некоторой брезгливостью пролистнула, ища продолжение собственной истории. "Я вновь заходила к Константину. Поражаюсь, как можно быть настолько уверенным в своей правоте, когда весь мир утверждает обратное. Он рассказывает удивительные вещи – жаль, что я не писатель, можно было бы создать по его словам самый настоящий бестселлер, - и ничего не требует взамен. Видимо, ему просто важно, чтобы его выслушали. Признаться, я даже получаю удовольствие от этих рассказов, какими бы бредовыми они порой ни казались." Снова запись, оставленная неделю спустя предыдущей. Почерк Джейн начал прыгать, некоторые буквы заворачивались немыслимыми кренделями. Неудивительно, хмыкнула девушка, разглядывая текст – этот отрывок она писала ночью почти в полной темноте. "Я уже не знаю, кому верить – этому одинокому психопату Константину или дипломированным врачам. Константин как будто наяву видел то, о чем говорит, побывал в чужих мыслях и вернулся. Каждый раз его рассказы в корне отличаются от предыдущих – они похожи на разноцветные брызги, брызги безумия всего нашего бедного мира. Он умеет объяснять чувства и эмоции других людей как никто другой, и я заинтересовалась - может, он вправду свихнувшийся психолог. Наша база данных оказалась бедна, и я нашла только то, что Константин женат и у него даже имеется маленькая дочь, но жена, скорее всего, бросила его при первых признаках болезни, забрав с собой ребенка. Разве убедишь сумасшедшего, что лунатик Саманта на самом деле его родная сестра, малышка Эмми, которую он якобы убил своей неосторожностью, приходится ему дочерью, уже наверняка забывшей о существовании отца, а коварный профессор Клент, на которого он так зол, всего лишь его лечащий врач? Он изливает мне свою душу так, словно уже отчаялся добиться своего и смирился с пожизненным заключением в четырех стенах. У врачей не должно быть жалости, но я ведь ещё не врач! Что же мне делать?" Теперь Джейн писала только о своем странном пациенте – даже редкие упоминания о доме и друзьях растаяли, как столб дыма. "Этот человек не выходит у меня из головы. Сегодня он ничего не мог рассказать мне – Константина накрыло жутким приступом отчаяния, какого я никогда ещё не видывала. Я не знала, что предпринять, и попыталась успокоить Константина, сказав, что ему обязательно станет легче и что на небесах его не оставят. Тогда он разгорячился ещё больше и закричал: «Джейн, о чем ты говоришь? Нас давно уже забыли ТАМ! Ангелы вымерли! Покажи мне хоть одного, Джейн!». Не знаю, что тогда на меня нашло, только я сунула ему в руки маленькое зеркало, которое по женской слабости всегда таскаю с собой, и сказала в ответ: «Смотри». Как печально, что нет ещё на Земле такого прибора или человека, который смог бы заглянуть в сознание Константина!" На пол оглушительно упала случайно задетая рукой швабра, и Джейн испуганно замерла в своей кладовке с тетрадью в руках. Келси была уже далеко и не услышала шума. Оставалось совсем немного, и Джейн решила дочитать во что бы то ни стало. Последняя запись появилась вчера вечером, и она почти наизусть помнила, что тогда написала. "Прошло полтора месяца с тех пор, как я впервые увидела Константина. Его не отпускают галлюцинации. Профессор сказал сегодня, что Константину не протянуть больше полугода. Недуг его ширится и разрастается, и даже я, как ни мал мой врачебный опыт, стала замечать его слабость. Ну уж нет! Я не дам ему умереть! Пусть я только стажер и не знаю, что говорю, клянусь: Константин, я вылечу тебя!" Джейн судорожно захлопнула дневник и прижала пальцы к вискам. Пора идти обратно в комнату, к наверняка обидевшейся на её выходку Келси. Правда, осталось ещё одно маленькое дельце… Девушка вышла из тесной клетушки и безжалостно спустила тетрадь в ненасытно распахнутую пасть мусоропровода. Она ни о чем не жалела, отправляя рукопись ко всем чертям. Зато теперь никто не узнает о её слабости – никто и никогда. Доброго вам времени суток! Вот и закончилась эта история, которую я так бессовестно долго писала. По правде, мне очень жаль расставаться с родными персонажами, но ведь всему однажды приходит конец. Я глубоко признательна и благодарна всем, кто помогал в создании "Брызг безумия" - своим любимым бетам, отцу, писавшим отзывы пользователям и тем, кто подталкивал меня отбросить лень-матушку и написать-таки проду. Я несказанно рада, что вы остались с этой работой до самого конца. Отдельное спасибо автору заявки, без которого Константина вообще никогда не было бы, и за его систематическую помощь в пунктуации *краснеет*. До новых встреч!