Отрок Гекаты

— Моё время пришло, да? — хрипло спросил седовласый мужчина, лёжа в постели. Ему перевалило уже за сто лет, и человеческая жизнь уже была в тягость — ноги больше не держали, а суставы болели, организм быстро уставал, а новое не радовало. Хотелось просто тишины и покоя… — Мойры только что обрезали твою нить жизни, — подтвердила Геката. — Пора… Гарри улыбнулся ей, и в старых, но все ещё ярких глазах его мерцанули слезы. — Я был рад верно служить своей Госпоже… Танатос срезал прядь волос, которую как всегда подносил Аиду, и мужчина совершил свой последний на этой земле вдох. — Танатос, наш договор в силе? — спросила богиня, глядя с волнением, как закрываются глаза старика. — Разумеется, — сказал бог, и повёл рукой. — Аиду привет. Мы к нему заглянем, уладим формальности. Тень послушно выросла из тела, и Гарри, вновь молодой, здоровый и красивый — каким и был когда-то, с удивлением распахнул веки. И через секунду стал материальнее. — Госпожа моя? — Добро пожаловать в бессмертие! — с улыбкой проговорила женщина. — Готов ли ты служить мне? — Да, — не колеблясь, проговорил мужчина. — Готов ли ты быть предан мне? — Да. Геката бросилась к нему на шею. А к Гарри нахлынули вновь те самые воспоминания, когда она впервые возлегла с ним как с мужчиной… Как был горд тогда юноша, что богиня обратила на него свой взор, выбрала и… Пока не понял, что боги тоже умеют любить. По-своему. *** С громкого, таинственного исчезновения Гарри Поттера прошло уже десять лет. Порой Грэйнджер казалось, что этого мальчика, который провел в школе всего полгода или меньше, не было никогда. Один за другим начали всплывать факты — Поттера никто и никогда не усыновлял. Дурсли вообще о существовании племянника не знали и не ведали, думали, что Лили и Джеймс живы и тихо-мирно живут в другой стране. Его мать нигде по документам не проходила — вообще будто бы её и не существовало, а как только её пытались вспомнить, то у всех начинала резко болеть голова… Его искали, но так и не нашли. Хагрида после этого с треском уволили, хорошо, что не посадили — очень уж министр этого хотел, но Дамблдор всеми правдами и неправдами отбил лесничего, который уже практически не просыхал от горя… *** Альбус Дамблдор каждый год после пропажи ждал после этого нападения Тёмного Лорда и других Пожирателей, смуты, борьбы за власть… не обращая внимание на то, что Снейп уже несколько раз грубо совал ему под нос свое идеально чистое предплечье без татуировки «Череп». В итоге Снейпу надоело то, что Дамблдор не видит очевидного, да ещё даёт поручения по «выслеживанию мифических врагов», и уволился — от греха подальше. Далее его следы теряются… После пяти лет пропажи Гарри, Дамблдора, что называется, накрыло этой темой ещё больше. В итоге, встревоженные более чем обычно странностями эксцентричного старика, родители учеников надавили на министра, а он, в свою очередь, издал приказ об увольнении на почетную пенсию. Альбус, было, поднял бучу, но его повязали предусмотрительно вызванные родителями все тех же учащихся целители из Сент-Мунго. Так он там и остался, то и дело меняя «мягкие стены» — для буйных пациентов на классическую койку в обычной палате в период просветления. На протяжении восьми лет. И он все никак не понимал, почему все хорошо… *** Рональд Уизли после этого случая был сам не свой. К тому же его начали травить, смеяться и унижать… Он рано пристрастился к запрещёнными зельям, ингредиентам и порошкам, и, что называется, плохо кончил — умер на занюханной койке в каком-то притоне Лютного переулка. *** Гарри, полуобнимая свою Богиню, пил из бокала красное вино, опираясь спиной на колонну, и рассматривая с высоты птичьего полёта раскинувшиеся виноградники, и не знал, кого по-настоящему благодарить за столь чудесный подарок. То, что месяц в году ему все же придётся жить у Аида — тот не мог нарушить заведенный вечный порядок, его не смущало. Потому что она была с ним.