Отцы, дети и шкатулка проблем

      — Напоминаю, месье Агрест, пусть и прошло уже двадцать лет, я все еще могу предать вас правосудию за то зло, которое вы творили. У нас есть еще десять лет, чтобы привлечь вас к ответственности за терроризм, а вот для преступлений против человечности сроков давности не предусмотрено, — холодно произнес Кот Нуар. Он стоял у окна в кабинете Габриеля, скрестив руки за спиной и стараясь даже не смотреть на отца. Адриан «не знал», что его отец был Бражником. Габриель Агрест не должен узнать, что Кот Нуар — его сын.       Адриан хотел верить отцу. Кот Нуар не мог доверять врагу, пусть и отошедшему от дел после поражения.       — Я и так чувствую себя условно осужденным: вы, месье Нуар, навещаете меня чаще, чем родной сын, — заметил Габриель, постучав пальцами по столешнице.       Абсолютно ровный, безэмоциональный голос, ни тени раскаяния или сожаления. Он их не испытывал или все же скрывал?       Когда двадцать лет назад ему стала известна личность Бражника, Адриан чувствовал себя преданным. Его отец насылал на город злодеев, даже за ним однажды послал гигантского Горизиллу, и в тот день Адриан мог умереть, если бы не Ледибаг. Габриель был убежден, что цель оправдывает средства, готов был пойти на любые жертвы, о чем так и заявил, когда Ледибаг сказала, что объединение Камней Чудес имеет высокую цену.       Адриан любил маму. Ужасно сильно тосковал и скучал по ней, желал увидеть ее снова, услышать ее голос и вновь почувствовать тепло ее объятий. За это он бы многое отдал, но отнимать у других не имел права. Как бы ни было тяжело с этим смириться, мертвые должны оставаться мертвыми и лежать в гробу, а не в капсуле, замедляющей разложение, чтобы однажды восстать из нее ценой чужих жизней. Это неправильно. Другим тоже будет больно терять. Маме было бы больно жить, зная, каких жертв стоило ее возвращение. Мама бы не хотела, чтобы отец потерял себя в одержимой погоне за прошлым.       Адриан любил отца. Старался быть идеальным сыном, чтобы во всем ему угодить и получить хотя бы крохи внимания. Но с того дня в его душе поселились сомнения, не стал бы и он разменной монетой на пути к достижению цели отца.       Ему хотелось кричать, посмотреть отцу в глаза и потребовать все ответы. Спросить, почему он закрылся даже от сына, которому тоже тяжело было переживать горе утраты. Понять, смог бы Адриан остановить отца, если бы раньше догадался, чем он занимается, заперевшись в своем кабинете. Увидеть в его глазах хотя бы тень раскаяния или сожаления за то, какой опасности подвергал других людей и собственного сына.       Но Адриан «не знал», а Кот Нуар не мог задавать такие вопросы.       — Где вы были в ночь с субботы на воскресенье? — поинтересовался Нуар, проигнорировав слова Габриеля.       Адриан редко находил в себе силы на встречу с отцом наедине, боясь, что сорвется, накричит, начнет требовать ответы. Но Маринетт постоянно твердила, что отец и сын не должны отдаляться друг от друга (чем заставляла его задумываться, как бы она повела себя, узнав о темном прошлом Габриеля), и во многом лишь благодаря ей Адриан все еще поддерживал с отцом хоть какую-то связь, а не общался с ним через Натали, как порой очень хотелось.       Он почти не приезжал в особняк. Даже Хьюго на выходные обычно забирала Маринетт.       А вот в маске был здесь частым гостем.       — Вы задаете мне подобные вопросы каждый раз, когда в Париже что-то случается, — Габриель устало потер переносицу. — Но смею вам напомнить, месье Нуар, что ограбления банков, поджоги и прочие дела, которыми пестрит криминальная сводка, не мой профиль. Вот если бы акуманизированные требовали принести Камни Чудес, нам было бы о чем говорить. Да и тогда сначала вам бы следовало обсудить все с напарницей, ведь мою брошь забрала она.       — И все же.       — Вечером нянчился с внуком. Когда он заснул, лег спать и я. И нет, подтвердить это не может никто, потому что даже для вашего спокойствия, месье Нуар, — в тоне Габриеля проскользнуло презрение, — я не собираюсь заводить любовницу.       Кот Нуар не нашелся с ответом. Габриель же, посмотрев на него поверх очков, продолжил.       — Полагаю, вам нечего мне предъявить, кроме пустых угроз, — холодно заключил он. — В таком случае извольте покинуть мой дом.       

***

      Настроение было паршивым до ужаса. Он был героем, присматривать за бывшим злодеем — его прямая обязанность, равно как и убедиться, что тот не связан с убийством мастера Фу. Все-таки в свое время Бражник был готов на все, чтобы завладеть Камнями Чудес… Но даже покинув особняк, Нуар ощущал на себе осуждающе-строгий взгляд Габриеля Агреста.       И словно мало Коту было этих забот, как на жезл пришло сообщение об ограбленном магазине.       Нет, это не являлось такой уж большой проблемой. Скорее было похоже на то, как если бы вернувшись домой после тяжелого дня, он бы вынужден был снова спускаться по лестнице, чтобы вынести мусор. Нуар при всем желании не сосчитал бы, сколько таких грабителей переловил за годы геройствования. Он уже с закрытыми глазами мог представить их маршрут: где преступник свернет в узкий переулок, чтобы скрыться от погони, где попытается смешаться с толпой, куда решит забежать, чтобы отсидеться в укрытии. Даже карту мог бы нарисовать под названием «Излюбленные места для автомобилей сообщников».       Но сегодня хотелось, чтобы этим занялся кто-то другой.       Чтобы кто-то другой гнался сейчас за грабителем и патрулировал город по вечерам. А Адриан бы переехал в Марсель с детьми и Маринетт и не боялся бы, что его отец может снова ступить на тропу злодейства.       Он устал, выгорел, мечтал, чтобы все это больше его не касалось. Чтобы двойная жизнь оказалась сном, затянувшейся подростковой фантазией, о которой к сорока годам пора и забыть. Чтобы мастер Фу живой попивал чай в своем доме, а Плагг был бы обычным котом… или человеком, другом, которого Адриан мог бы представить своей жене.       Кот Нуар мотнул головой и перепрыгнул с крыши на крышу.       Да, он мог сделать вид, что не видел сообщения, вернуться домой и оставить полиции ее работу. Вот только сам бы он себе этого не простил — слишком уж привык помогать людям по первому зову.       Он бежал по черепице на автопилоте. Еще два пролета между домами — и можно спрыгивать в переулок прямо наперерез незадачливому грабителю. Жезлом выбить пистолет из его дрожащей руки (семь из десяти, что это опять будет обычная недорогая игрушка) и театрально помахать наконец подоспевшим полицейским.       Но в этот раз все прошло не по привычному сценарию. Ведь Нуар не учел, что в игру вступил тот, кто очень хотел проявить себя и помочь.       

***

      Удар. Секундная тьма. Виноватое «Ой» за спиной.       — Я хотел его заарканить, а тут сверху ты и… прости, — сбивчиво затараторил Багмен, в то время как грабитель, развернувшись на пятках, помчался в другую сторону.       — Твоей маме моя голова тоже покоя никогда не давала, — пробормотал Кот, одной рукой потирая гудящий затылок, а второй — удлиняя жезл, чтобы забраться на крышу. Прикинув, куда побежит преступник и сколько времени понадобится, чтобы его догнать, Нуар сказал: — Тема сегодняшнего урока «Смотри, учись и не мешайся под ногами», практические занятия в другой раз…       Вот только слова эти были адресованы в пустоту.       Ярко-красное пятно, которое, по мнению Кота, должно было послушно следовать сзади, с боевым криком (больше похожим на обезьяний вопль) взлетело вверх над крышей соседнего дома.       Нуар устало вздохнул, словно забыв, что в первый день геройства сам бросился в битву, не дослушав объяснений Плагга о том, как использовать «Катаклизм». Ладно, раз малец так сильно хотел проявить себя в деле, то Коту ничего и не оставалось, кроме как проследить, чтобы он случайно не переусердствовал.       Поймать мальчишку, когда тот, зацепившись йо-йо за хлипкую перекладину, полетит вместе с ней вниз. Отбить жезлом его снаряд, запущенный в грабителя, но летящий прямо в стеклянную витрину из-за того, что Багмен споткнулся на ровном месте.       Одобряюще похлопать его по плечу, когда преступник наконец окажется связан.       — Отличная работа, — улыбнулся Нуар, потрепав молодого напарника по волосам и протянул вперед кулак, чтобы стукнуться с ним, как когда-то с его матерью.       

***

      Адриан на удивление чувствовал некое облегчение. Да, сам бы он намного быстрее поймал грабителя и раньше бы вернулся домой. Да, Багмен еще очень неумело обращался с йо-йо, а его энтузиазм без контроля мог принести больше проблем, чем пользы. Но после стольких лет работы в одиночку Кот Нуар уже начал забывать, каково это — сражаться бок о бок с напарником и вместе радоваться победе (пусть сегодняшнюю ловлю преступника и нельзя было в полной мере назвать совместным сражением с врагом), и сейчас ощущал себя так, словно вернулся в те времена, когда Ледибаг все еще была рядом с ним.       Он не собирался пока посвящать Багмена в детали своего расследования. Сначала он должен выяснить сам, точно ли связано убийство мастера Фу с Камнями Чудес или это профессиональная паранойя, а потом уже будет думать, что делать дальше. Но он обучит напарника владению оружием и прочим хитростям и сможет полагаться на него в таких ситуациях, как сегодня.       — А когда разберусь со всем, передам кольцо Льюису и в отставку, — вздохнул Адриан, нажимая на лифте кнопку шестнадцатого этажа.       Плагг высунулся из кармана, чтобы сказать какое-то ехидство, но тотчас же юркнул обратно, когда в закрывающиеся двери лифта просунулась рука, а затем и сам запыхавшийся Льюис.       — О, пап, привет, — широко улыбнулся он, поправляя сползающую с плеча сумку. И сразу же достал из кармана телефон, чтобы уткнуться в новостную ленту.       Адриан лишь усмехнулся. Сейчас все СМИ наверняка только и обсуждали, что нового напарника Кота Нуара. Неудивительно, что Льюис, интересующийся геройской темой, не мог пройти мимо таких новостей.       — Что пишут? — поинтересовался он.       — А? — Льюис встрепенулся, словно забыл о том, что в лифте не один. — Это… ну… новый герой…помог Коту Нуару… — сбивчиво пробормотал он, а затем, подняв на отца загоревшиеся восторгом глаза, спросил: — Круто же, да?       — Круто, — подтвердил Адриан, потрепав сына по волосам, и улыбнулся, представив, каким счастливым Льюис наверняка будет, когда он посвятит его в свой секрет и передаст кольцо.       Двери лифта открылись.       Льюис снова уставился в телефон, пока Адриан открывал дверь квартиры, а как только они переступили порог, то из гостиной до них донесся голос Манон Шамак, с экрана телевизора вещавшей о новом герое.       — Слышали? У Кота Нуара новый напарник, — сказала Маринетт, обращаясь в первую очередь к сыну. Тот довольно кивнул, а Элис, забравшаяся на диван с ногами, фыркнула:       — Как по мне, этот Бугимен какой-то выпендрежник.       — Он Багмен! — обиженно буркнул Льюис. — И ничего он не выпендрежник.       — Кот Нуар тоже поначалу выпендривался, — заметила Маринетт.       — Каков учитель — таков ученик? — предположила Элис, а отец и сын одновременно и удивительно похоже сказали «Эй!».       — Он, между прочим, грабителя поймал, — вступился за героя Льюис. — Пап, скажи ей, что называть выпендрежником защитника Парижа это… ну… неблагодарно.       — Льюис прав, — произнес Адриан, окинув взглядом дочь и жену, — не надо упрекать в выпендреже Кота Нуара и его… стажера.       — Он не стажер, он — супергерой, — не унимался сын. — Уже действующий, пусть и начинающий. Кот Нуар сам представил Багмена как своего напарника.       — Может, ты еще его фан-клуб создашь? — откинувшись на спинку дивана, Элис закатила глаза.       — А вот и создам! — решительно заявил Льюис и ушел в свою комнату.       Адриан Агрест растерянно смотрел ему вслед: Кот Нуар только что потерял одного из самых главных своих фанатов.