Закатная звезда Мирквуда

      Очередная осень опустилась на Мирквуд, укрывая тропы коврами из листьев. Окутанный золотым солнечным светом, лес впитывал тепло, словно единый живой организм. Он не был слеп и глух. Он дышал. И отвечал своему Владыке. Вот только тот редко разговаривал с ним. Лес скучал без внимания Трандуила.       Всё чаще взор короля был направлен в прошлое. Уставший один за другим стойко выносить удары настоящего, он тонул в воспоминаниях. Сладостной отравой они манили его, усыпляя бдительность, заставляя забыть о хлопотах и заботах. Там, в лабиринте его памяти, можно было бродить часами. Там были все те, кого он не хотел терять. Порой, ему начинало казаться, что его место было среди них.       — Mellonamin, ты меня не слушаешь, — недовольный голос с трудом пробился через плотный дурман.       Легандир поначалу не придал особого значения отстраненному виду друга. Он привык, что тот часто обдумывает несколько вопросов сразу. Но когда Трандуил перестал реагировать на его присутствие, советник забеспокоился. Подойдя на пару шагов ближе, он заглянул в глаза тауру и тут же отвел взгляд. Ледяная безжизненная пустошь царила по ту сторону. Гиблое место, в котором царствует пронизывающий до костей холод. Пустота, в которой так легко потерять себя и сойти с ума.       — Твоя задумчивость пугает меня, — взволнованно признал Легандир, сворачивая пергамент с приказом.       Наблюдая за тем, как старый друг пытается скрыть, насколько сильна его тревога за обыденными движениями, Трандуил улыбнулся. Приятно было знать, что оставались ещё те, для кого он являлся куда больше, чем королем, чью волю следует неукоснительно выполнять. Протянув руку, он опустил её на плечо Легандира.       — Если ты думаешь, что я истаю или отправлюсь в последнее плавание, то ошибаешься, — мягкая улыбка изогнула губы.       — Главное, чтобы тебе хватило сил противостоять той тьме, что вскоре станет у нашего порога, — испытывая неловкость из-за обнажившихся эмоций, советник вернулся было к деловому тону. Но, взглянув на эллона, с которым в далеком прошлом вместе вырос, он нашел в себе мужество признать привязанность к нему. — И всё же приятно знать, что ты помнишь, кем являешься. Без тебя в надвигающейся тьме мы все обречены. — Помолчав с минуту, словно раздумываясь, стоит ли озвучивать оставшееся, он, забавно поморщился. — Ты знаешь, насколько я не люблю громких слов, Трандуил, но ты последний оплот, единственная защита для своего народа.       — Я должен дорожить настоящим и думать о будущем? — вскинул бровь тот. — Ещё напомни, что сыну я нужен здесь и сейчас, — усмехнувшись, он поднялся на ноги и подошел к самому краю небольшой площадки перед гротом на вершине дворца. Скользнув взглядом по Мирквуду от края до края, насколько позволяла панорама, он тяжело вздохнул. — Всё это так легко говорить, друг мой. Но расскажи, как бороться с манящими образами из прошлого, что кажутся привлекательнее всего, что я имею сейчас? Долг – прекрасная мотивация. Но только первые несколько столетий. После всё превращается в круговорот одних и тех же дел и событий, из которых не вырваться. И тебя болтает, словно песчинку в бесконечности пустыни. И нет ничего, кроме холодной равнины вечности, с которой ты остался один на один.       — Неужели не осталось ничего, что привлекло бы твой взор? Ничего, на чём споткнулось твоё равнодушие? — оставив бумаги на столе, Легандир повернулся к Трандуилу.       Владыка хотел было ответить, что нет, ничего такого не было уже давно, как вдруг замер. Расширившимися зрачками глядя прямо перед собой он будто заново переживал моменты, проведенные вместе с Андунээль на Мэритан Гиллете. То, как тонкие пальцы вплетали в волосы ветку жасмина, как она плавно кружила в танце, глядя в его глаза, и как вырывала из плена мыслей о матери Леголаса, дерзкими словами приковывая к себе внимание.       Подобно яркому пламени, отгоняющему ночную тьму, она обозначивала настоящее и без прикрас описывала грядущее. В ней не было ни страха, ни обреченности, ни покорности судьбе. Будто Саурон был для неё не более чем докучливым соседом, которого никак не удается поставить на место. Будто она верила, что им удастся одержать верх. Будто знала, что смерти нет, ибо тот, кто пламя сам – не сгорит в огне.       А ведь она должна была ему ужин. В череде безликих дней он забыл об этом, ослабил слежку за целительницей и понял это только сейчас, когда в Средиземье пришло его любимое время года. Когда дни становились один короче другого, утекая, как песок сквозь пальцы.       По хищному прищуру глаз развернувшегося Владыки, советник понял – тот что-то задумал. Впрочем, разгадку долго ждать не пришлось.       — Легандир, прикажи накрыть сегодня ужин на двоих в беседке на террасе. И найти того, кто уведомит Андунээль о том, что я буду ждать её.       — Ужин с эллет? — застыв на пару мгновений, он пришел в себя, когда таур остановился напротив и выгнул бровь. Губы сами собой растянулись в многозначительной усмешке. — Я что-то пропустил?       Невозмутимо игнорируя намеки Легандира, Трандуил пожал плечами.       — Она задолжала мне ужин.       Чем спокойнее был друг, тем сильнее разыгрывалась фантазия советника.       — Позволь узнать, при каких обстоятельствах?       Позабавленный, Трандуил лукаво улыбнулся, представляя что будет, если он расскажет старому приятелю о том, как отвел эллет в ту часть сада, в которую никому кроме него не было входа. О том, как кружил с нею среди кустов роз, посаженных им когда-то для той, что ушла за море. И о том, как сердце замерло, а потом сделало болезненный толчок, когда она отважно потребовала быть с ней не только телом, но и мыслями во время танца, которого вовсе не должно было случиться. Взгляд Владыки теплел, когда он вспоминал события той ночи. В его светлеющих глазах искрами зажигались звезды.       — Услуга за услугу, — тихий голос патокой разлился по гроту, ветер подхватил отголоски слов и понес над кронами деревьев, делясь с лесом вестью о том, что Владыка ещё не потерян.       — Даже так? — кобальтово-синие глаза были полны ехидства.       — Она попросила отправить нескольких стражей в Лотлориэн, — с укоризной качнул головой Трандуил, осуждая распущенность мыслей друга. — Сказала, ей нужно что-то из оставленных там вещей. Книги, кажется.       — И ты согласился? — прищурился Легандир.       Склонив голову к плечу, Трандуил широко улыбнулся, а после и вовсе коротко рассмеялся. Приподняв брови, он откровенно забавлялся над эллоном.       — Скажешь, что не знал о стражах, пересекших границу и вернувшихся с заметно отяжелевшими седельными сумками?       Легандир молча дернул плечом, мол «может знал, а может и не знал», а потом растянул губы в неприятной ухмылке.       — Знаешь, у людей есть забавная фраза. Полагаю, она подходит по отношению к тебе и эллет.       — У меня нет желания узнавать услышанные тобою глупости, — предостерегающе подняв руку, Трандуил стремительными шагами направился к выходу из грота.       — И всё же я скажу, — ехидное веселье Легандира лилось через край. — Она из тебя веревки вьёт.       Остановившись у арки, Владыка обернулся и безошибочно поймал взгляд советника. Без капли веселья, он тихо, но от того не менее весомо напомнил:       — А я скажу, что тебе следует поторопиться и выполнить мои приказы.       Только оказавшись за закрытыми дверьми своих покоев, Трандуил позволил раздражению отразиться в исказившихся чертах лица. Легандир зачастую позволял себе слишком многое в приватном общении с ним, порой он вовсе забывался. Стоило бы хоть раз поставить его на место, указать разницу между мальчишкой, вместе с которым он рос, и королем Мирквуда, в чью сторону непозволительной роскошью было распускать язык.       Отшвырнув тяжелую мантию на пол, он вперил взгляд в сложенные на столе свитки, которые нужно было изучить в ближайшее время. Отчеты Стражей границ, собранные донесения, планы подготовки ко Дню Огня – собрать бы их все в охапку и бросить в камин.       Отстегнув поясные ножны с клинком, он бросил их поверх бумаг и, на ходу расстегивая камзол, вошел в купальню. Легандир откровенно бредил, когда говорил, что Андунээль вьёт из него веревки. Какая глупая человеческая фраза. Прикрыв глаза, таур сделал глубокий выдох. Друг просто хотел поддеть его, и это получилось. Но то, что он испытывал к Андунээль, было не больше, чем желанием разгадать её. Подобрать ключ к сложному замку, открыть шкатулку и, наконец, увидеть спрятанное внутри. Ведь там обязательно должно было что-то быть.       Неразгаданная загадка в самом сердце дворца манила. Все его подданные были открытыми книгами, она же от каждой страницы показывала лишь уголок. И не вызывала ни неприязни, ни опасений. Может прав был Легандир, когда обеспокоился её даром, случайно подсмотрев, как целительница общается с маленькой лазоревкой? Может она усыпила их бдительность? Но зачем это ей?       Когда-то безумно давно он знал ту, за которой вслед улетели из Амана соловьи. Ту, чья сила хранила от бед и исцеляла от тоски. Когда-то он видел, как та другая танцевала по поляне под веселую песню соловьёв. Улетели ли за Андунээль её желто-голубые птахи, когда она уехала из Лотлориэна?       Избавившись от одежды, Трандуил погрузился в воду по середину груди и откинул голову на бортик. Представший взгляду каменный свод, изображавший древесные корни и осыпавшуюся в них листву, успокаивал. Тихое журчание воды, наполнявшей купальню из ручья и вытекающей по сложной системе труб, умиротворяли. Подложив под голову мягкое полотенце, он не заметил, как заснул.       Лучи кроваво-красного солнца, готового вот-вот скрыться за Мглистыми горами залили Мирквуд кровью заката. В другой раз Владыка увидел бы в этом дурной знак, но в этот вечер думать о плохих предзнаменованиях не хотелось. Прислонившись плечом к лабрадоритной колонне, он держал руке покрасневший лист винограда, увивающего беседку. Оставивший увесистую корону в комнатах, для этой встречи он выбрал другую, почти невесомую. Выкованная из митрила и украшенная белоснежными камнями Лас Галена она куда больше подходила к синему камзолу и наброшенной на плечи серой мантии, расшитой серебряной нитью. За его спиной, отраженные от витражного свода, десятки разноцветных лучей плясали по накрытому столу и двум креслам, устланным густыми серебристо-серыми волчьими шкурами. Четыре пятирогие канделябра с незажженными свечами стояли около колон, ещё два располагались по краям стола так, чтобы не мешать, сидящим за ним, смотреть друг на друга.       Ожидание приглашенной к ужину эллет затягивалось. В какой-то миг Трандуил даже подумал, что она вполне может пренебречь его компанией. Почти сразу эта мысль была отметена, как бессмысленная. Если бы целительница не собиралась приходить, то поставила бы его в известность. Секунды, подобно кленовому сиропу, растягивались в минуты. Минуты замедлялись, отрекаясь от бесконечного бега по кругу. Время замерло, и вместе с ним замер огромный лес перед королем. Он разделял ожидание, в котором любой звук показался бы инородным.       Андунээль пришла незадолго до того, как стало бы поздно. Неспешными шагами преодолевая расстояние от высоких стеклянных дверей, ведущих из королевского обеденного зала, к беседке в конце открытой террасы, где её ждал Владыка, она сохраняла величественное спокойствие. И только в глубине зеленых глаз едва уловимым облаком, отраженным на водной глади, застыло удивление. Придерживая края тёмно-синей, почти черной, мантии, расшитой золотой нитью, она сдержанно улыбнулась выступившему навстречу королю. С жадностью рассматривая его, она запечатлела в памяти новый образ. Без привычных короны, посоха и роскошных парадных мантий он выглядел старше. И в то же время из его глаз на время исчез блеск стали, уступив место сиянию далеких звезд. Трандуил выглядел усталым, но до странного умиротворенным. От этого что-то внутри замирало, словно перед отчаянным прыжком в бездну.       — ‘Quel gwein, aranya¹, — учтиво склонила она голову, оказываясь в нескольких шагах от Владыки. — Elen sila lumenn omentilmo².       Ослепленный оранжево-красными всполохами, рисуемыми закатом в её свободно ниспадающих волосах, Трандуил улавливал разбавляющие их золотые отблески. Видение из огня и золота. Неуловимое. Сотканное из песка времени, заметающего позабытые дороги. Закатная звезда, разгоняющая мрак мерцанием. Вот кем в эти мгновения была для него эллет.       — Anduneel, im gell ma le pada. Saesa omentien lle. Maa quel³, — изумляясь косноязычию, не свойственному себе, он стоял перед ней, неспособный отвести глаз. — Vanimle sila tiri⁴.       — Как я могла отказать, когда вы позвали? — скрывая замешательство за почтением, она мягко улыбалась.       Шагнув ещё ближе к Владыке, она отвела взгляд перед тем, как оказалась слишком близко. Её внимание привлекли круглые чёрные колонны, отливающие в лучах заходящего солнца оттенками синего. Осторожно протянув руку, она коснулась ближайшей из них кончиками пальцев и тут же торопливо отдернула их. Склонив голову к плечу, она позабыла о мантии, которая тут же сползла с плеч, отчего стало видно серебристо-голубую ткань платья, точь-в-точь такого же цвета, как глаза Трандуила в те редкие моменты, когда мысли его были светлы. Любопытство побудило эллет коснуться обеими ладонями гладко отполированной породы. Чужая сила протекала в живом камне, она слабо пульсировала под кожей, едва уловимо покалывая.       — Ná mára⁵! — Через плечо посмотрев на таура, будто извиняясь, она пояснила: — Алатариэль хранит Лотлориэн от вторжения. Она бережет его жителей, но здесь… этот лес дышит вами, Владыка, — восхищения в её глазах было столько, что, хотелось качаться на его мягких теплых волнах. Но голос эллет был полон горькой, почти злой, насмешки неясного рода. — Вот она – разница между нолдор, взявшейся править Цветущим Лориэном, и истинным королем. Когда она устанет от неминуемых изменений, накроющих Средиземье, когда получит прощение и отправится в Валинор, вы всё ещё будете здесь и будете править Эрин Галеном.       Забывшись, она произнесла имя Пресветлой Госпожи на языке тэлери. Так, как когда-то это делала её мать. Но Трандуил ничем не выдал того, что заметил оговорку. Впрочем, даже если бы он позволил тени подозрения пасть на своё лицо, она бы не заметила этого. Опьяненная огромной силой, протекающей под ладонями, она прикрыла глаза, пытаясь увидеть насколько далеко и насколько прочно тянется золотая сеть, наброшенная тауром на владения. Когда ей это почти удалось, его голос отвлек её.       — Смелые слова.       — Правдивые, — берясь за края мантии, она вернула её на плечи. — Вы это знаете. И она знает.       — И вы не боитесь гнева Владык? — подойдя к столу, он налил обоим вина. Отпивая глоток, он протянул бокал эллет, тут же с благодарным кивком принявшей его. — Моего из-за того, с какой легкостью вы игнорируете установленные приличия, и её из-за того, что вы принижаете её силы.       Андунээль смотрела поверх поднесенного к губам бокала прямо в глаза Трандуила, когда произнесла:       — Achasamin fern anann⁶.       «Вместе с кем?» — едва не слетели с его губ слова. Сдержать их оказалось трудно, но не невозможно. Любопытство было не той чертой, которую стоило бы взращать в себе. Помня об этом, он опустился в кресло и жестом указал эллет на противоположное. Он дождался, когда она сядет и дал ей в полной мере насладиться видом, открывающимся с высоты четвертого яруса дворца.       — Стражи доставили вам всё необходимое? — он нарушил молчание первым, когда от первого блюда эллет перешла ко второму, и её бокал опустел.       — Да, таур. Я благодарна вам за это.       Сумерки постепенно сходили на нет. Первые звезды уже давно появились на небе, освещая мир. Но внутри беседки клубились тени. Подняв взгляд на короля, вновь наполняющего её бокал, Андунээль дождалась, когда он посмотрит на неё и вскинула бровь.       — Не пора ли зажечь свечи?       Только после этого Трандуил осознал, сколько уже прошло времени. Бросив взгляд на витые канделябры, он задумчиво кивнул.       — Да, пожалуй.       Едва слова слетели с губ, Андунээль с улыбкой кивнула ему. Она сделала глубокий вдох и замерла на несколько секунд, представляя себе ласковое пламя свечей. Через миг все разом они загорелись, ровными огоньками обозначая круг света, в котором замерли эльфы.       Не до конца верящий увиденному, Трандуил бросил быстрый хмурый взгляд на эллет и, наткнувшись на её довольную улыбку, усмехнулся.       — А я был склонен считать бредовыми фантазиями разговоры о вашей магии.       Глядя на неё сверху вниз, он раздумывал о том, что ещё она может. Пока что ему было известно об исцелении посредством прикосновении и умении договариваться с огнём. Всё это вместе с прозвучавшим на языке тэлери почти позабытым именем наталкивало на определенного рода мысли о происхождении Андунээль. Но пока что он держал их при себе, опасаясь ошибиться, и боясь раньше срока поверить домыслам, имеющим шаткий фундамент.       Возвращая наполненный летним вином бокал на место, Трандуил поставил его перед эллет. Чуть помедлив, он не успел убрать руку до того, как её пальцы, нечаянно коснулись его. Находясь перед ним, как на ладони, она невольно вздрогнула и хотела было отдернуть руку, но он оказался быстрее, перехватив тонкие ледяные пальцы и сжав в своих. Такие холодные, будто она целую вечность не ведала тепла. Скованная льдом Закатная звезда.       — Llie halcin⁷? — не спеша отпускать руку, он согревал её своим теплом.       — Ron oio ring⁸, — не решаясь поднять взгляда, Андунээль смотрела на свои пальцы сжимаемые Владыкой и не могла понять себя.       Сколько раз она находилась наедине с эльфами и людьми? Сколько держала кого-либо за руку, поддерживая или исцеляя? Почему именно сейчас мысли замирали, подергиваясь туманной дымкой? Означало ли это, что Трандуил пытался проникнуть в её разум?       Плавно высвобождаясь из ослабшего захвата, она взяла бокал и тут же сделала глоток вина. Затем ещё один. Вернуться к ужину ей показалось верным решением. Но вскоре с основными блюдами было покончено. И тогда, отклонившись на спинку кресла, Владыка с показным безразличием заговорил.       — Вы быстро нашли общий язык с Леголасом, — задумчивость, разбавленная легкой иронией, скрывала его истинные чувства. — Настолько, что он дал вам обещание.       Не донеся виноградину до губ, Андунээль замерла. Ему было интересно, станет ли она лгать или попытается отвертеться иным способом. Но она приятно удивила его. Глядя в глаза, она признала ровно то, что он уже слышал от стражника.       — Я пыталась отговорить его.       — И это было бесполезно, — протяжный вздох вырвался из его груди. — Я знаю, Андунээль. Знаю, — держа в одной руке бокал, пальцами свободной он на пару мгновений сжал переносицу, будто унимая головную боль. Вот только всё было не так просто, когда головной болью является собственный ребенок. Справившись с минутной слабостью, он нашел в себе силы улыбнуться эллет. — Но так у вас хотя бы будет образец яда. Вам стоит радоваться.       — Теперь я буду это делать, зная, что не нужно опасаться вашего гнева, aranya⁹, — учтиво кивнув королю, она, наконец, отправила виноградину в рот.       Пользуясь полутенью отбрасываемой креслом, она заново открывала для себя черты его лица. Сейчас, когда они были одни, с него слетела тень высокомерия и надменности. Не было так же и холодности, безразличия, которыми он отгораживался ото всех. Ей хотелось бы знать, что занимало мысли Владыки, когда меж его сведенных в задумчивости бровей пролегла морщина. Какие картины рисовал его разум, когда взгляд голубых глаз, разбавленных сиянием сверкающих в них серебряных звезд, был невидяще устремлен перед собой? Что заставляло уголки его губ едва уловимо опускаться вниз?       Андунээль была сметена. Она не понимала саму себя, в то время как вниманию Владыки к своей скромной персоне объяснение находила. Как она должна была реагировать на его тонкие полунамеки? Стоило ли читать между строк эту книгу, или подобного рода чтение искажало смысл текста?       — Порой мне кажется, что гневаться на вас я не в силах, — неясная ухмылка на миг искривила уголок губ eglan¹⁰.       И пока эллет гадала, значили ли что-то его слова, он допил вино и плавно поднялся на ноги. Оставаясь в кресле, она наблюдала, как он неспешно двинулся вокруг стола.       — Ваши слова можно понять по-разному, — осторожно начала она развивать мысль, болтая вином в бокале. — Хотели ли вы обозначить ими меня, как недостойную даже вашего гнева. Или подразумевали, что моё поведение не доставляет вам хлопот?       Чувствуя, как король остановился за её креслом, она едва сдержала судорожный вздох, заставляя себя оставаться спокойной. Стоило быть осторожнее со словами. Но теперь было поздно.       — А может статься и так, что оба ваши варианта не верны, — вкрадчивый голос раздался почти что над изящно торчащим из распущенных волнистых волос кончиком уха. — Что есть третий? Единственно верный.       Опустив локти на спинку кресла, Трандуил смотрел на замершую эллет, и взгляд его против воли скользил по нежной коже щеки к чуть пухлым плотно сомкнутым губам.       — Владыка, я…, — растеряв слова, она опустила взгляд и увидела, как подол его мантии накрыл темно синюю ткань её. Символизм произошедшего настораживал.       — Давайте договоримся кое о чём, Андунээль? — будто бы не чувствуя её волнения, он оттолкнулся от кресла и вернулся на своё место, откуда мог видеть, как в изумрудных глазах, отражавших пламя свечей, застыло напряженное ожидание.       Прежде чем обозначить договор, он в который раз за вечер наполнил бокал и, пригубив, широко улыбнулся.       — Выдохните. Как в ту ночь, когда вы сорвали ветвь жасмина, посаженного моими руками, и закрепили её в волосах, — медленно произнес он, безошибочно ловя взгляд эллет. — Волшебный аромат нежных цветов до самого утра дурманил мой разум.       Андунээль слушала и делала выводы, очарованная интонацией низкого голоса синда. Он мог остановить её в ту ночь, мог запретить ей, но он даже слова не произнес. Просто молча стоял и смотрел, как она тянется вверх за веточкой, непосредственная в своем желании заполучить любимые цветы. Много ли было тех, кто имел право их срывать? Кто мог безнаказанно сделать это, а потом смотреть ему в глаза? И почему ей выпала эта честь? Так много вопросов и ни одной подсказки.       — Это и есть то, о чём вы хотите договориться? — недоуменно переспросила она. — Чтобы я расслабилась в вашей компании?       — Ye¹¹, — кивнул король.       — Что ж, мне нужно время, чтобы обдумать предложение, — отставив опустевший бокал на стол, она опустила руки на подлокотники.       — Неужели я предлагаю нечто невыполнимое? — склонив голову к плечу, Трандуил наслаждался едва заметно проступающими под маской спокойствия эмоциями эллет. Настороженность, удивление, хмурая задумчивость, опасения и растерянность сменяли друг друга, пока она не вернула себе контроль.       — Тогда мне нужно привыкнуть к этому.       — Anira gwanna¹²? — предложил он, понимая, что их беседа затянулась, и что Андунээль нужно обдумать всё наедине с собой.       — Ye, taur Thranduil, — кивнув, она мягко улыбнулась, будто бы благодаря тем самым за терпение.       — Mae¹³.       Поднявшись, Владыка протянул ей руку. Признательно кивнув, Андунээль приняла её. Как только она вложила пальцы в ладонь Трандуила, он ощутил слабое тепло её кожи. Будто за один вечер она могла отогреться. Пусть даже на незначительную часть. Задумчивая улыбка касалась его губ, когда он посмотрел в глаза эллет, гадая, не был ли он причиной этой перемены.       — Quel kaima, brennil Anduneel¹⁴, — проведя взглядом по её лицу, он задержался на глазах. — Tenna’ ento lye omenta¹⁵.       — ‘Quel mor, aranya¹⁶.       Когда хотела, она могла быть почти безупречна. Смотря в след удаляющейся фигуре, Трандуил задумчиво прищурился, размышляя о том, какой была Андунээль, когда переставала быть кем-то другим. Почтение и сдержанность наверняка заменяло что-то другое. Глядя, как она скрывается за стеклянными дверьми, он осознал, что не успокоится, пока не узнает, что там внутри.