Новая повседневность

***

— Блядская неделя! — крикнул Старк и одним движением смёл все предметы со стола. Стакан разбился о кафельный пол, остатками коньяка пропитывая какие-то (возможно важные и в одном экземпляре) документы компании; антистресс в виде Человека-паука, упав со стола, отскочил от стены и очень удачно мягко ткнулся в ботинок Тони, заставив того опустить взгляд и чуть ли не заскулить на месте от нахлынувшего отчаяния и тоски, что пришло на смену недавней ярости. — Какого хрена? — сказал он уже не так громко и злобно, поднимая с пола красную мордашку с белыми глазищами. — Мы ищем, Тони, но ты должен готовиться к очевидному, — Наташа выглядела хоть и бесстрастной, но её голос тихо дрожал. — Никому не выжить в снежной пустыне неделю без… без всего, — сказал полковник и был награждён резким колючим взглядом отчаявшихся глаз с синяками под ними. — Тел нет — значит живы. Паркер меня этому научил ещё на Титане! — Тони… — Нет, блядь! — хлопнул ладонью по столу, продолжая во второй бережно сжимать игрушку, — Только попробуйте хоть ещё раз сказать, что он мёртв — я вам лица пооткусываю нахуй! Очень вовремя в кабинет забежал Стив, распахнув двери. Выглядел он не лучше Тони — с мешками под глазами, бледной кожей и уставшим видом от недосыпания и ничего кроме волнения вперемешку со стрессом в последнее время. На резко загоревшийся взгляд Старка он лишь виновато покачал головой. — Тепловой скан в радиусе двадцати миль ничего не показал. Разведка в пути, но они даже не нашли следов. Замело уже поди… — Значит… Они просто прошли больше! — Или их тела уже осты- — Про откусывание рожи я не шутил, Брюс! — невольно сжал игрушку-антистресс, а затем, испугавшись, отложил её на стол, — Вечно он блядь пропадает, ну что за ребёнок… — Тони… — Что, Капитан Праведность, даже сейчас будешь молоть про сквернословие? Не твой ли отмороженный дружок вкупе с моим сыном в холодной, сука, круглогодичной зиме застряли? — Я не об этом. Тебе нужно отдохнуть, — собеседник как-то даже истерично засмеялся, запрокинув голову, будто Капитан рассказал самую смешную шутку в его жизни, — В таком состоянии ты приносишь пользы не больше чем банка гороха. — Банка гороха очень даже полезная! — Вижу вам очень весело, — в кабинет зашёл Фьюри, одновременно поправляя рукава плаща, — У меня новость. — Плохая? Хорошая? — спросил Роджерс с толикой надежды. — Плохая. Разведка только что доложила, что они обнаружили в снегу два тела, — окинув взглядом присутствующих, он сухо добавил: — Мёртвых. Тони буквально упал в своё кресло с раскрытым от шока ртом, в то время как комната погрузилась в напряжённую тишину. — Тела? — переспросил Стив, собравшись. — Их только откапывают и готовят к транспортировке. Личность ещё не успели опознать. Они нашли их буквально минуту назад. В тишине отчётливо раздался звук лопнувшего антистресса в мёртвой хватке миллиардера.

***

Питер не помнил, как заснул, уставший от излишне эмоционального дня и двух суток практически беспрерывной ходьбы. Он очнулся на тонкой накидке поверх холодных камней, рядом с потухшим костром и крепко вжимающимся в Барнса, как в последний островок тепла. Он мотнул головой, вспоминая всё, и встал, чуть застонав от уже привычной боли в теле. Растормошил недовольного Баки (он рефлекторно прижал нож к его горлу, но подросток понятливо покачал головой, зная, что такое привычки выживания) вместе собрались, надели полусырую одежду и вновь двинули в путь. На улице было холоднее чем в предыдущие дни, но ветра не было. Начались заморозки. Их не до конца высохшие берцы и штаны замёрзли, покрылись корочкой колючих снежинок и приклеили к себе горстки белого снега лишь на третьем часу движения. Их дорога упёрлась в холм, обогнув который, они вышли на небольшое поле, за которым снова виднелся лес. Они шли медленно, тяжело дыша от усталости и истощения. Оба понимали, что из-за недостаточного отдыха не смогут идти ночью, как это было после тёплого домика. Хотелось вернуться туда и плюнуть на всё, слепо и доверчиво понадеявшись на команду. Но Барнс — солдат, который десятилетиями был наёмником, убийцей, одиночкой. Паркер четыре месяца выживал в зоне боевых действий, если то место так можно назвать, тоже один. Они оба не могли понадеяться на кого-то по определению и упрямо шли сквозь полуметровые залежи снега. Час за часом они пробирались к жизни, делая остановки всё чаще и чаще. Вода кончилась и пришлось жевать холодный снег, получая лишь пару глотков и болезненные спазмы в горле. Ангина или пневмония им обеспечена, несмотря на их иммунную устойчивость. Они съели банку застывшего супа, разделив её на двоих ради экономии, заметив, что осталось всего две банки неизвестно чего и сардины. Удача повернулась к ним лицом, а не привычно задницей, когда они нашли ту обветшалую лачугу на закате. Снега внутри было не сильно меньше чем снаружи, не было места для костра или хоть чего-либо: лишь голые стены, подгибаемые сильным ветром, и малое пространство. Оба устало свалились с ног на хлипкий деревянный пол, чуть только зашли внутрь. Той ночью они не разводили огонь — не было сил, лишь забились в уголок и заснули сидя, прижавшись друг к другу, тем самым понадеявшись, что переживут ещё одну ночь. Солнце быстро село и так же быстро встало, сменяя вечер, ночь и утро. Первым проснулся Баки и стал разминать затёкшую шею, в то время как Питер съехал с его плеча и упал на пол с характерным глухим стуком, даже не шевельнувшись. Солдат тут же перепугался: адреналин в крови подскочил и сердце забилось в ушах, когда он переворачивал паука на спину и проверял пульс — снова слабый. Он мысленно дал себе подзатыльник, прошипев о надобности огня на ночь. Он слегка побил его по щекам, заранее зная результат — не поможет, но Паук неожиданно медленно разлепил глаза. — Я что… — начал он тихим голосом, — Снова? Баки лишь кивнул, наблюдая, как Питер разочарованно выдохнул и стал подниматься, игнорируя ноющее… всё. Дальше в пути они опирались друг на друга: у Барнса начала болезненно ныть рана, а Паркер отключался потихоньку от холода. — Ты ж-же говорил, — голос Паркера дрожал, в такт стучащим зубам, которые вот-вот раскрошатся от таких частых ударов, — Чт' мы выб-беремся. — Выберемся, — он прижал бионику к боку, отмечая намокшую ткань и расплывающуюся картинку перед глазами. Паук промычал и поплёлся быстрее, принимая на себя больше веса Барнса и помогая ему идти, чему тот был одновременно рад и огорчён: перед глазами плыло от потери крови, но подростку тоже несладко. Они оба были на грани отключки, хоть и по разным причинам. Ветер, который пара уже успешно обматерила трёхэтажным за эти дни, стал тихонько завывать, но поблизости не было ни одного укрытия, а от лачуги они ушли уже на приличное расстояние. — Боже, блядь, — прошипел Солдат, запрокинув голову к стремительно темнеющему небу, — Этот день не может стать ещё хуже, — сказал он, когда начался снегопад из больших снежных хлопьев. — Ес-сли ты не заметил, — он дёрнул плечом, поудобнее устраивая руку Баки на ней и крепче перехватывая запястье, — У н-нас все дни к-как один. И тебе Кэп в лоб-б д-даст. — Как… — шумно выдохнул, не позволяя своему голосу дрожать от холода, — Как только встретимся с н-ним. — Да. Ветер стал дуть сильнее и прямо им в лицо, снежинками царапая озябшую кожу. Паркер с каждым десятком метров чувствовал вес на себе сильнее и не возражал, так-как его всё ещё чуткий нюх уловил до боли знакомый запах железа, не от протеза. Это ухудшало и без того не перспективную ситуацию. Он сам вот-вот впадёт в спячку, так ещё и Баки утянет за собой. Всё складывалось как нельзя плохо. Но вдруг, паук почуял запах дыма. Остановился, замер, принюхался. Точно дым! Это значит, что если они будут идти против ветра (что они и делают) то выйдут к источнику дыма, то есть к костру или дому, а там и до людей недалеко! От осознания хотелось зарыдать от счастья и свалиться прямо в снег, но Паркер издал лишь совсем не мужской визг счастья и перехватил Барнса, преисполненный резким всплеском эмоций и энергии. — Чт-… Что сл’чил’сь? — спросил Баки устало, еле передвигая ногами по рыхлому снегу. — Я чую… Д-дым, — он не сдерживал глупую улыбку, идя навстречу ветру в кромешную тьму с гордо поднятой головой и слезами в глазах, что тут же начали замерзать и засыхать. Солдат захрипел от осознания и стал передвигать ногами активнее, тихо посмеиваясь себе под нос. — Скоро… — М-мы выберемся, Б-бак, — он шёл вперёд одновременно осознавая, что запах дыма может разлетаться до мили, а с его чутьем (хоть и притупленным холодом вместе со всеми остальными способностями) учуял бы дым хотя бы на расстоянии трёх, значит топать им ещё долго. — Ок-к’й, — Барнс резко навалился на него всем весом. — Бак? — испуганно спросил подросток, потормошил его за плечо и не смог сдержать, когда тот упал на снег спиной. Отнял руки от его запястий и убрал бионику с раны, кровь с которой стекала по ткани ноги и впитывалась в снег за ними. Питер увидел, даже в темноте ночи при слабом свете луны, как за ними тянулась тонкая тёмная дорожка. Неизвестно сколько литров крови Барнс уже потерял, поэтому Питер проверил пульс, невольно ощущая себя на месте своего сокомандника, когда он неожиданно впал в спячку в первую же ночь. — Нет-нет-нет, не оставляй меня, — паническая атака предвкушающе хлесталась в задворках сознания наряду с мерзким страхом, — Баки, слышишь? — стал похлопывать его по щекам и шумно всхлипнув, когда его действия не возымели эффекта. Дым, пробравшийся сквозь маску, заставил собраться. Паук дал себе пощёчину за секундную слабину и стал подниматься. Он не поднял Баки на руки, да и не смог бы — не при данном истощении и холоде. Он лишь перенял вес его тела на себя, перекинув его руку через плечо, хватаясь за запястье, а другой рукой за его талию, и поволок за собой. Он чувствовал, как вода в берцах превращается в лёд, как его кровоток становится медленнее с каждым порывом ветра, как щёки онемели от холода даже под паучьей маской, как Барнс под боком болезненно хрипит сквозь беспокойный сон (можно ли отключку называть сном?). Питер падал, матерился, бил ладонями снег от злости, подхватывал Солдата и всегда вставал, потому что нужно продолжать идти на запах. Потому что теперь он ответственен не только за свою жизнь. Потому что так надо. Потому что иначе они умрут. Барнс нёс его почти трое суток, что для Паука пару миль, так ведь? Метель вонзила в них свой последний холодный порыв ветра и стихла. Снег продолжал падать вниз в медленном вальсе друг с другом. Они, приломлённые лунным светом в очищенном от туч небе, застывали блёстками в воздухе и снова опускались вниз. Лес становился постепенно реже, когда Питер упал в очередной раз. Он склонился на корточках над снегом и тяжело задышал. Затем его вырвало вбок желчью и недавно выпитой водой из фляги, благо он успел вовремя задрать маску. Осталось немного. Он чувствовал дым совсем недалеко, осталось лишь дойти. Стряхнул снег с маски и с рук, снял промокшие в крови и воде перчатки, убирая за пояс к клинку и, крича от усилия, поднял Барнса, привычно подхватил и поплёлся вперёд. Питер смотрел лишь себе под ноги, когда плёлся на запах, и очнулся, когда стало светлее. Солнце уже встало? Он медленно поднял голову и увидел яркий свет в небе. Солнце уже так высоко? Сколько он плёлся, уперевшись взглядом в бесконечный снег? Часы? Прищурившись, он обнаружил что солнцем оказался уличный фонарь, что оранжевым светом освещал небольшую деревушку в метрах двухста от них. Паркер шокировано застыл, а из глаз непроизвольно полились слёзы, сразу впитываясь в маску. Затем он рухнул на колени и радостно крикнул, будто насмехался над судьбой, так жестоко измывающейся над ними несколько дней. Собрав крохи сил, он поднялся и, еле переставляя ноги, держа железное запястье на плече до побеления костяшек, вцепившись в Барнса как в спасительный круг, вышел на очищенную для машин дорогу, хотя она больше походила на прогулочную, протоптанную тропинку. Втянул побольше воздуха в лёгкие, чтобы потратить последние крупицы силы на хриплый крик: — НА ПОМОЩЬ! Он продолжал переставлять ноги по очищенной дороге, и пару окон в ближайших деревянных домах зажглись. — Помогите! Залаяла собака за ближайшим забором и из того дома на крыльцо выбежал испуганный мужчина в халате, а за ним полноватого вида женщина. — На помощь! — его голос сорвался и он застыл, перехватил бессознательного Солдата получше, крепче прижимая к себе. Мужчина выбежал из дома и подбежал к ним, подхватил Баки под вторую руку и, пролепетал что-то не усваиваемое паучьим мозгом, что был занят нахлынувшими эмоциями. Всё больше людей выходили из своих домов, будучи разбуженными ещё до рассвета. Они останавливались в дверях, оглядываясь по сторонам, и испуганно наблюдали за ними, смаргивая остатки сна. Барнса положили на скрипучую кровать в гостевой спальне, а сам Паук обессиленно рухнул рядом, но вовремя сел, оперевшись спиной о кровать. — Что с вами произошло? — обеспокоенная женщина хлопотала по дому, ища не то пледы, не то ставя чугунный чайник на плиту. — Зас-застряли, — кое-как выдавил из себя Паркер и поднёс окоченевшие ладони ко рту, обдавая их горячим дыханием. Истерика набирала обороты: хотелось прыгать от счастья, кричать во всё горло «Мы живы!» и радостно верещать от нетерпения встречи со своей, без преувеличения, семьёй. Отсутствие сил пресекли эту идею, и все, на что хватило Паука, так это на кривую улыбку и непроизвольные слёзы (от радости конечно, но и, отчасти, от неверия в происходящее). С верхнего этажа по лестнице сбежали два худощавых ребёнка лет семи — девочка и мальчик. Пацан застыл, глядя на них и тут же подбежал к папе, дёргая того за штанину, чтобы тот опустился и послушал что тот ему скажет на ухо. — Так вы, — сказал мужчина и прокашлялся, передавая пауку плед, в который он уже не мог закутаться поэтому просто положил на колени, — Как их там… — Мстители! — крикнула восхищённая девочка и подбежала к папе и к брату. Пришла женщина со свободной одеждой и ещё стопкой пледов. — Вот — сухое и тёплое. Паркер принял, благодарно кивнув. — У в-вас есть аптечка? Мне н-нужна нить, иг-гла, т-тёплая вода, спир-рт. — Зачем? — мужчина подтолкнул сына и тот убежал вглубь дома за необходимым. — Он ранен, — зашипел, поднимаясь и сел на край кровати, — Н-нужно зашить. — Но вы не в состоянии! — запротестовала испуганная девочка, набравшись смелости. — Вам нужно сначала обогреться, у вас руки трясутся! — запричитала женщина и попыталась поднять паука с кровати, удивляясь его холоду, — Брэдли, помоги ему! — Он может умереть! — Паук отмахнулся и нечаянно навалился на Барнса, — У него потеря крови! Нужно его сп-пасти. Женщина кивнула, будто поняла всю тяжесть ситуации, и ушла за необходимым, в то время как «Брэдли» подошёл к Пауку и снял с него застывшую от холода нейлоновую накидку, убирая к печке. — Как вы тут оказались? Прибежавший мальчик передал Пауку аптечку и тот сразу же начал рыться в ней. — Задание. Мы д-должны были спасти подопытных из-з лаб-боратории. — Неужели у нас тут есть подобное? Питер прерывисто кивнул и попросил включить свет, когда в дом неожиданно завалились другие жители деревушки. Они галдели все как один, разглядывали паука и Барнса через открытую дверь и накинулись с расспросами на Брэдли и Паркера, пока первый не выгнал их с шипением в гостиную. Питер стянул с Баки накидку и с помощью хозяина дома снял с него костюм и водолазку, представляя открывшуюся рану. Брэдли отправил детей в комнату, чтобы они не видели операцию, а также попросил жену достать ещё одежды и сухих полотенец. — Как вас так угораздило? — Ну, — усмехнулся подросток, безуспешно вдевая медицинскую нить в ушко иголки трясущимися пальцами. Мужчина помог ему и выжидательно сел на табурет рядом с кроватью, — Это как бы гостайна. — Мне просто интересно, как вы оказались в лесу и долго ли там были, — он поспешно отвернулся, когда Паркер промыл рану бинтом, намоченный спиртом, и стал снимать обрезки порвавшихся швов и накладывать новые. — Д-долго, — задержал дыхание, тем самым хоть немного унимая дрожь в конечностях и стал накладывать стежки один за другим. — Мы могли бы позвать Нэнси. Она — медсестра. — Она зашивала когда-нибудь? — Ну, — почесал затылок, — Не уверен. — А в-вот я да, — Баки даже не очнулся, когда Питер спешно закончил зашивать рану. Он, наконец, смог вздохнуть спокойно, когда с плеч свалилась груда ответственности, и, от нахлынувшего облегчения, свалился с высокой кровати на деревянный пол. Брэдли тут же испуганно поднял его и помог пройти в ванную, где оставил его одного с одеждой, купившись на его слабые заверения о том, что он сам сможет справиться. Вскоре Паук вышел из ванной в сухой тёплой одежде, что была на пару размеров больше, но в, высушенной феном, маске. У входа его тут же подхватил хозяин дома и помог вернуться к кровати в гостевой спальне. Паркер взял подготовленные сухие вещи с табурета и повернулся к Солдату в отключке. — Его надо переодеть. — Да, — поддержал мужчина, — Помочь? Паук отрицательно помотал головой и стал стягивать с Барнса мокрую водолазку до конца. Затем стал разматывать ленты с левого плеча, которые сам ему самостоятельно замотал в охотничьем домике, чтобы кожа на месте крепления с протезом не отмёрзла от холода железа. Брэдли кивнул и ушёл, попутно сказав, что всё-таки приведёт Нэнси. — Бак, — тихо прошептал Питер, накрывая его сухими махровыми полотенцами, — Мы выбрались, — улыбнулся сквозь слёзы в глазах за паучьими линзами. Поняв, что тот его всё равно не слышит, Паркер помотал головой и с ногами забрался на кровать, принимаясь за множество ремней на тактических штанах. Он уже стал стягивать нижнюю часть одежды, как вдруг бионика схватила за волосы и оттащила назад. — Ты что творишь? — спросил Барнс спокойно прямо над ухом и отпустил паука, как только тот тоненько заскулил, схватившись за ноющие волосы. — Я же говорил! Будем тебя еб- — Питер… — Так, тут по имени ко мне не обращайся. Тайна личности и всё такое, — неоднозначно покачал головой и взмахнул ладонью. — Кстати, где мы? — удивлённо спросил он.  Баки поморщился от ноющей головной боли, когда сел и стянул с себя полотенца, смотря на аккуратно бинтованную повязку на ране. — Пока ты дрыхнул, мы успели выйти к деревне. Глаза Барнса тут же расширились и он стал неверяще озираться по сторонам, отмечая тёплый воздух и целую, сухую одежду на пауке. — Серьёзно? — недоверчиво спросил он. — Нет, я тут, блядь, шутки шучу! — возмущённо развёл руками в стороны, — Ты сдох, и это твоё блядское Чистилище! — Кэп по губам отшлёпает. — Нас обоих, — улыбнулся Питер, поджимая всё ещё плохо работающие ноги под себя, — Тебе надо переодеться. Этим я и занимался, — махнул головой на одежду рядом с Барнсом, — А ты тут сразу… — Ну прости, — пожал плечами без капли сожаления в тоне, натягивая на себя шерстяной бежевый свитер, — Отвернись. — Ой да боже, — Питер послушно отвернулся, слушая шуршание одежды, — Мы уже спали в обнимку, это определенно прорыв в отношениях. Чего ты стесняешься? — Боюсь сломать твою нежную детскую психику, — фыркнул Солдат. — Она сдохла и минимум дважды суициднулась, когда я на огромном пончике без глазури в космос полетел. — Прекрасная история. Я всё, пошли?  — Куда? — Эм-м, за дверью кто-то стоит, — он встал с кровати, но, покачнувшись, сел обратно, упираясь ладонями в покрывало и тяжело дыша. — Всё в порядке? — Рана, — прошипел сквозь зубы, прижимая ладонь к боку, — Ноет. — Посиди тут, я за обезболивающим схожу. — Нет, погоди. Я тоже, — упираясь о изголовье кровати, встал. Покачав головой и поняв, что Баки не отступится, он лишь неуверенно встал и подхватил его за талию, позволяя опереться на себя, тот, в свою очередь, сделал почти тоже самое, так что они вышли в соседнюю комнату придерживая друг-друга. В гостиной обнаружились хозяева дома и несколько гостей, проснувшихся от криков Питера час назад. Они замерли, глядя на них в дверном проёме как на диковинку. — Я же говорил! — воскликнул сын хозяина, гордо вздёрнув подбородок. — Эм-м, могу я воспользоваться телефоном? — спросил Питер и хозяйка, мило улыбнувшись, кивнула. Они прошли к дивану у камина и сели в него, греясь от костра, пока люди перешёптывались за их спинами. Буквально. Вскоре Питеру принесли трубку и тот застыл, так-как номера Тони или Пеппер не знал наизусть. Он попросил найти в интернете номер приёмной Старк Индастриз и спустя минуту стал покорно слушать противные гудки. — Алло, здравствуйте. Я звоню по делу пропажи Зимнего Солдата и Человека-паука, — сказал он, закрыв одно ухо для лучшей слышимости через этот допотопный телефон, — Ох, хорошо. Его, по какому-то протоколу, направили на другую линию, и через секунду по ту сторону послышался возмущенный голос. — Если это очередная жёлтая газетёнка хочет узнать о пропаже этих двоих, я разорву ваше мелкое издательство к чертям собачьим да так, что вы работу никогда в жизни больше не найдёте и проведёте её остаток на улицах Бруклина, прося милостыню у прохожих! — Воу, Тони, — улыбнулся Паркер, услышав резкий вздох по ту сторону линии, — Ты со всеми такой ласковый, или только со мной? — П-питер? — Агась, я на громкую поставлю, не зови меня по имени, ок? Не дожидаясь ответа он включил громкую связь отняв телефон от уха. — Чт-… Где вы? Как вы? Ты же с Барнсом? Вы живы? — Да, — он пихнул трубку ближе к Солдату, — Баки, скажи привет. Тот вздохнул и таки поздоровался. — Баки?! — оказывается, там был ещё и Стив, — Где вы? — Если бы я знал… Питер обернулся на людей за из спинами и к ним вышел Брэдли с двумя чашками чего-то горячего, передавая сразу им и присаживаясь на край дивана. — Отследи звонок, будто это сложно, — парень благодарно кивнул за двоих и стал дуть на чай, остужая. Пальцы противно кололо от смены температур, как, в принципе, и всё тело. — Куда вас занесло… — Тони вырвал его из размышлений, — Вы от точки высадки в милях двухста. — Не удивительно, — фыркнул Барнс, делая первый глоток согревающего чая вкуса корицы, имбиря и лимона, — Столько дней по снегу шлёпали, зря что-ли? — Как вы там? — обеспокоенно спросил Стив. — Держимся. Неплохо бы на базу вернуться. — Мы уже готовим джет. Будем у вас через пять часов. — Окей, Капитан. Привезите пледов, — Паук первым сбросил линию, игнорируя возмущенные голоса с другой стороны, иронично кутаясь в шерстяной клетчатый плед, — Нас заберут. Спасибо за гостеприимство, — поблагодарил он хозяина слабой улыбкой. — Ну что вы, — шутливо возмутился тот, — В этом нет ничего такого. — Мы могли бы что-нибудь для вас сделать, в знак благодарности? — тактично склонил голову набок, позволяя языкам пламени отражаться в паучьих линзах. — Нет-нет! Вам нужно отогреться, неизвестно сколько вы пробыли в лесу. — Вы очень хороший человек, Брэдли. Тот улыбнулся, пожал плечами и обернулся к гостям за спиной, большинство которых занимали дети и подростки, приходящиеся, очевидно, фанатам Мстителям. Питер понятливо кивнул и облокотился на спинку дивана с болезненным стоном, поджимая ноги под себя. Всё ещё дрожащими руками цеплялся за горячую кружку и облокотился о плечо Барнса. — Холодно, — тихо прошептал он одними губами. — Прорвёмся, мелочь, — привычно отозвался Солдат, накидывая свой плед и на паука, приобняв живой рукой. — Могу я спросить? — мужчина что-то сказал своей жене и та пошла разгонять полуночных гостей, — Как долго вы были в лесу? Хотя бы примерно? Питер уже не хотел и не мог отвечать — он обомлел от тепла и постепенно погружался в зыбкий сон, так что стал говорить Баки: — Больше недели точно, — хмыкнул он, не отрывая взгляда от пламени, которое за эти дни стало таким желанным и единственным источником наблюдения, помимо снежной пустыни. — Как вы? — Держимся, — поправил быстро заснувшего Питера, чтобы тот неожиданно не съехал с плеча, — Главное сейчас всё хорошо. — Может вы хотите есть? — спросила хозяйка. — Нет, спасибо, мэм. — Ох, зови меня Клэр, дорогой. — Хорошо, — чуть улыбнулся и вновь повернулся к огню. Детишки, в основном те, что помладше, аккуратно двигались в их сторону, что Солдат чувствовал буквально затылком. Они аккуратно ступали босыми ногами по деревянному паркету, пока не остановились у подлокотника дивана, чтобы разглядеть их, без преувеличения, кумиров. Барнс не знал, что им говорить, если они начнут что-то спрашивать. Не знал, что делать, как контактировать с не сокомандниками, поэтому попытался изобразить вселенскую усталость и откинул голову на спинку дивана, прикрывая глаза. Спать не хотелось — он был в отключке несколько часов, но общая усталость и медленно затягивающаяся рана давали своё. Он отказался от гостевой комнаты, так-как не хотелось будить Паука, сопящего под боком, и наблюдал, как хозяева постепенно выпроваживали гостей. Они разбрелись по комнатам, оставив их двоих греться перед камином, и вскоре дом погрузился в сонную тишину. Рассвет наступил быстро и двое детишек первыми сбежали с лестницы второго этажа, несмело плюхнулись в кресло недалеко, разбудив тем самым задремавшего Солдата. Они молча изучали их двоих, перешёптываясь между собой, пока их не прогнал полусонный Брэдли. Он предложил завтрак, не слушая вежливые отказы Баки. — Это по праву, — Паук сонно потянулся, разминая затёкшие позвонки и смачно зевнув, — Лучшее пробуждение за последнее время. — Если даже не за жизнь. — Как всегда прав, — он закутался в плед, так-как холод всё ещё цеплялся холодными лапами в него изнутри, — Сколько прошло? — Часа четыре. — Скоро нас заберут. Паук, не без помощи хозяина, прошёл в ванную, умылся, и переодел одежду на свой высохший костюм, запихав, спрятанное под ванной от чужих глаз, оружие по своим законным местам. Там же лежала и винтовка Барнса. После него переоделся Баки, и вот они, в полном обмундировании, сидели за обеденным столом, куда их насильно посадила Клэр. — А вы правда Человек-паук? — не удержался от вопроса маленький мальчик. — Правда, — смущённо улыбнулся Паркер, поправляя плед на плечах и обращаясь к Барнсу, который был закутан в точно такое же, — Почему до сих пор холодно? — Обморожение, мелкий. Пару дней ещё будет холодно точно. — Вау, ты такой оптимист. Тот лишь пожал плечами и глотнул горячего чая. Клэр поставила в центр стола вишневый пирог, приятно пахнущий, и у обоих гостей тихо и предательски заурчало в животе. Они неловко завтракали, сильно контрастируя своей одеждой и в целом своим видом с этой семьёй. Паркер невольно подумал, что ради них он и старается на патрулях и миссиях — чтобы в домах оставался такой домашний уют, не знающий пуль, лабораторий и ужасов войны. Входная дверь резко распахнулась, ударившись ручкой о стену, и на пороге очутился никто иной как Энтони Эдвард Старк. Он бегло просканировал гостиную и столовую и испуганно выдохнул, увидев живых Солдата и Паука, будто был уверен, что его разыгрывали по телефону. Питер встал, чуть покачнувшись, чтобы сразу заключить подскочившего миллиардера в объятия. Он соврёт, если скажет, что резкие касания на онемевшую кожу не были больными. — Девять гребаных дней! — прикрикнул мужчина, отстранившись и наблюдая как Стив и Баки пожимают руки и тоже обнимаются, хлопнув друг друга по спинам свободной рукой. Семья, будто поняв что момент интимный, быстро ретировалась на второй этаж. — Ну уж извини, календариков с собой не было, — он оперся до сих пор дрожащим коленом о стул, на котором недавно сидел, — А вы нас уже похоронили? — Пятница — да. — При всём уважении, босс, — ИскИн возмущённо прервала их беседу из динамика старкфона Тони, — Я действовала согласно протоколу. — Ну вот, — подросток обиженно покачал головой, — Скучал? Признайся, что скучал! Без нас по-любому было тихо и неинтересно. Старк невольно улыбнулся, смотря на ребёнка тоскливыми и дико счастливыми глазами, потрепал его по голове и снова обнял, поцеловав в макушку. — Больше не делай так, — сказал он еле слышно. Паркер уже расклеился. Он вцепился в пальто мужчины, спрятав лицо где-то в груди, тихо заскулил. — Было плохо. — Всё хорошо, — стал мягко поглаживать по затылку и лопаткам, продолжая успокаивающе шептать. — Было… так холодно и… так страшно, — сердце мужчины болезненно сжалось, когда ребёнок говорил таким испуганным тоном и лишь сильнее цеплялся в края его пальто. — Всё в порядке. Они быстро собрались и улетели, быстро попрощавшись с предоставивший им кров семьёй. Спустя столько дней выживания в холодной клетке они наконец возвращаются на базу домой.

***

— И, это всё? Просто слонялись по снегу? А откуда ранение на боку? Романофф выглядела недовольной коротким рассказом Барнса и выражала свой скепсис в скрещенных руках и хмурых бровках. — Я же не буду рассказывать тебе всё. — Почему? — Потому что. Прошло уже несколько дней, за которые Питера с Баки успели посетить все кому не лень: политики, военные, Росс, Фьюри, Хилл, команда (в первую очередь). Они отлёживались в медблоке под одеялами и напичканные тут и там грелками, пока врачи удивлялись их стойкости при таких долго низких температурах. — Ты рассказал так, будто вы отдыхали на снежном курорте. — Ну, немного мягче. — Но ведь, это было ужасно, не так ли? — Отвратно, — согласился Солдат, будучи до сих пор преследуемый фантомным завыванием метели и собачьим холодом. Их прервал Питер, появившейся на пороге гостиной, с объемным одеялом на плечах и выражением лица побитого щенка. Он молча прошёл к Баки на диване, и привычно, как при холодных ночах неделю назад, устроился перед ним меж коленей, наваливаясь на его грудь спиной. — Холодно, — сказал он тихо, вложив в слабый тон удивительно много эмоций и усталости наряду с истощением и разочарованием. — Прорвёмся, — невесело усмехнулся, так привычно приобнимая его одной рукой с пледом, отмечая мигом погрустневшую Вдову, — А как иначе? Они выбрались. Они в тепле. Они восстанавливаются. Они живы. Однако холод пустыни, страх, отчуждение и одиночество ещё долго будут преследовать их в кошмарах и наяву.

***