Учиха Сакура

      — Все счета на это имя уже оплачены, — лучезарно улыбалась девушка в красивой форме.       В банке людей, на удивление, было мало, однако, скорее всего, девушка ошиблась. Сакура, не понимая её слов, попросила её вновь проверить правильность информации. Ведь деньги, которые она так тщательно и старательно зарабатывала на протяжении месяца, всё ещё были в её руках, так что счета просто не могли быть оплачены, — Учиха Сакура, — немного язвительно процедила уже порядком начавшая раздражаться девушка. Сакура невинно захлопала глазами, но в душе вдруг ёкнуло от этого словосочетания. Учиха Сакура. Столько времени прошло, а привыкнуть всё же не смогла. — Я повторяюсь, Учиха Са-акура, — терпеливо улыбнулась она, вновь натягивая на уставшее лицо приветливость, и розовласке вдруг стало её жаль. Она ведь работает, наверное, ей уже порядком надоели такие, как Сакура. — Все ваши счета уже оплачены.       — Л-ладно, — всё также растерянно проговорила Сакура, вставая из-за стула. — Извините за беспокойство.       — До свидания.       Что-то было не так. Видимо, кто-то случайно ошибся и заплатил за Сакуру. Да, надо приберечь деньги на случай, если владелец денег вдруг объявится и потребует вернуть сумму.

***

      — Она будто тускнела с каждым днём, я не знал что делать, — отстранёно вспоминал «увядающую» подругу Наруто, отодвинув от себя кучу документов. Саске молча слушал его, сидя на диване напротив. Рефлекторно ли, по привычке ли, но Учиха крепко сжимал катану. — Не переставая работала, постоянно где-то бегала. Даже я, находясь всегда в центре всех событий Конохи, абсолютно редко с ней пересекался. Она днём и ночью работала. С утра до вечера в поликлинике, ночью — на миссиях. Я иногда отказывал ей в миссиях, она на меня жутко обижалась. Но хоть так я мог заставить её наконец нормально поспать. — Наруто взъерошил свои короткие волосы, и выдохнул. Было тяжело смотреть на то, как его лучшая подруга губила себя с каждым днём. — С ней разговаривала Хината, пыталась поговорить и Ино, и остальные, даже Шикамару, — Наруто поднял безнадёжно-нахмуренный взгляд на друга. — Мы делали всё, что могли. Но она с каждым днём всё дальше отстраняется от нас. Саске молчал. Молчал в привычной себе манере. Он сидел в раздумьях. В этом виноват он. Только он. — Саске, — его окликнул Наруто. — Мне нужно работать, я надеюсь на тебя. Ты всё-таки, — хокаге притянул к себе стопку бумаг, и поднял серьёзный взгляд на друга. — Её муж. Ты ей нужен.       Учиха коротко кивнул и быстро покинул резиденцию хокаге. Внутри что-то откликнулось, когда Наруто будто «напомнил» ему о том, что он её муж. Саске — её муж, супруг, спутник жизни. Так ли оно было? Или это лишь штамп в документе?       По недолгой дороге домой загадочная, но не менее известная личность Саске ловила на себе много любопытных, а порой и осуждающих взглядов. Однако он ничего не замечал. Саске лишь не торопясь шёл домой. Обычно имеющий всегда чёткий план по достижению какой-либо цели или результата он сейчас был в полном провале. Саске не знал, что делать. Но знал, что виной всему был, опять же, он.       Зайдя домой, он разулся и медленно прошёлся по скромной кухне. Невдалеке в углу комнаты стоял маленький квадратный стол на двоих человек. Саске перевел взгляд на большой стол, который вытащила Сакура по его приезду. Он настолько редко появлялся в доме, что даже не знал таких элементарных вещей… Учиха сжал кулаки. В спальной комнате около двухместной кровати стоял одинокий шкаф, в котором было совсем немного вещей Сакуры. Из его одежды были лишь бриджи с футболкой. Из детских воспоминаний Учиха помнил, как его мама любила постоянно покупать вещи. Её шкаф всегда был полон разными платьями, которые она с удовольствием носила и меняла чуть ли не каждый день. У мамы был отдельный шкаф для обуви, в котором она хранила всё: от удобной и практичной обуви куноичи до модных и женственных туфель, которые она надевала на разные приёмы. Саске нахмурился, когда, открыв шкаф Сакуры, понял, что половина вещей девушки были её старыми формами. Из того, что она носила сейчас, были лишь несколько домашних вещей и два-три наряда, что она носила в повседневности. Одна пара обуви куноичи и совсем ничего из косметики…       Саске нахмурился. Он последовал в комнату к Сараде. Но когда он увидел полный шкаф вещей, косметики и разных принадлежностей, — Саске не знал, как реагировать: выдохнуть ему с облегчением или же напрячься больше. Когда-то она отдавала всю свою любовь, чтобы вернуть его, добиться от него взаимности, потом она отдавала всю свою любовь на воспитание их дочери, а теперь… она будто отдавала остатки себя Сараде, чтобы обеспечить её.       «Я не смог сделать её счастливой. Я не смог обеспечить ей богатую, беспечную и полную любви жизнь. Когда родители, друзья и близкие вверили её мне, я не смог сохранить её такой же искренней, жизнерадостной и весёлой».       Внутри Саске всё бушевало. Насколько бы не было ему неприятно и унизительно это признавать, но факт оставался фактом: он был плохим мужем.       Почувствовав присутствие чакры Сакуры, он переоделся и вышел из спальни. На кухне стояла Сакура и наливала воду в вазу с очередной лилией. В вазе уже собралось пять цветков. Челюсть Саске невольно сжалась, но он пересилил себя, чтобы не съязвить в очередной раз. Не хотелось портить и без того разваливающие… отношения… семью.       — Привет, — еле улыбнувшись, Сакура вынула с полки фартук. Саске сдержанно кивнул. Девушка поставила сковороду на плиту, залила маслом и начала шинковать овощи. Чувствуя странный и задумчивый взгляд Саске на себе, девушка подняла на него глаза. Подумать только, ещё только несколько лет назад, при одном лишь пересечении с взглядом его очей у неё внутри всё бушевало, а дыхание захватывало, словно в первый раз. Сейчас же на смену всему пришла самая обычная нейтральность, граничащая с безразличием. — Я купила тебе кое-какие домашние вещи, можешь примерить.       Учиха также молча смотрел на неё. Почему-то сейчас ему было абсолютно всё равно на то, что она сказала. Когда она успела стать такой… другой? Она уже не та малышка, бегающая хвостиком за ним; она не та девочка-подросток, ловящая колебания перемен его настроения; она уже не та девушка, которая мило смущалась и робела под его взглядом. Сакура — молодая женщина, помудревшая, поумневшая, успокоившая свой пыл, но одновременно она — потускневшая и поблекшая, увядающая.       Как бы она не пыталась сделать вид, что ей всё равно, что её всё устраивает и всё в их якобы отношениях нормально, Саске не мог оставить всё так. Ему не нравились её безжизненные и тусклые глаза, ему не нравилось её истощившееся тело, ему было неприятно чувствовать её увядающую и больную душу. Она ведь… она ведь несчастна.       Большую часть жизни, когда Сакура была знакома с ним, она была несчастна. В раннем детстве, в академии, когда она не уставая игнорировала его отказы, Сакура ведь не всегда была такой беспечной. Она, как и любая другая девочка, не получающая взаимности, грустила и мечтала о нём. В юношестве, когда он вонзал в её сердце кунаи, своими словами о том, что она раздражает. Во время войны, когда он, ослепленный всё теми же глупыми целями, чуть не убил её. И даже когда она добилась взаимности любимого человека, она вновь несчастна. Всю жизнь Сакура борется за своё счастье. Всю жизнь. А сейчас она не выглядит живой. Она мертва. Сакура мертва.       «Я убил её. Я убил Сакуру тогда, когда, женившись на ней и зачав ребёнка, уехал из деревни. И странствуя по миру в надежде искупить свои грехи я совершил ещё один — сделал несчастной любимую женщину. Я убил человека, который любил меня с самого начала, не смотря ни на что. Я убил свою любовь».       В голове Саске всё мешалось, неведанное ранее им чувство одолевало мужчину с ног до головы. Истерика заставляла учащаться пульс и сжиматься.       — Саске! — громкий истеричный возглас Сакуры будто вытащил его из прострации. Учиха еле вздрогнул, когда она внезапно подбежала к нему и схватив за плечи, испуганно посмотрела в глаза. Сердце не переставало бешено стучать, руки дрожали. — Что случилось? — еле хмурясь, но уже более спокойно спросила розовласка, сев перед ним на корточки. Непонятно откуда Сакура взяла мокрую марлю, но девушка немедля коснулась его руки. Только сейчас взор чёрного и лилового глаза риннегана заметил окровавленную правую руку. Нахмурившись, Саске увидел на полу осколки бывшего, похоже, стакана. Сакура ловко справлялась с лечением его руки, а зелёный свет её ладоней, вдруг заставил кольнуться сердце Саске.       Внезапно для себя Саске понял, что скучал. Он скучал по ней, он любил её. Перед глазами вдруг воспроизвёлся образ Сакуры во время его нелепого предложения выйти за него замуж. В этот момент она была необычайно красивой. Сакура была одета как обычно просто, без фанатизма в меру накрашена. Но её глаза излучали столько счастья, а улыбка чуть ли не светилась на весь мир.       Совсем не поняв, как это произошло, Саске выпустил свою руку из зелёного света, излучаемого Сакурой. Не успела она что-либо возразить, как его рука коснулась исхудавшей скулы девушки, которые некогда были милыми и нежными румяными щёчками. Женщина вздрогнула, застыв в прежнем положении, а взор её зелёных очей встретился с его.       Хотелось её обнять, защитить, уберечь. Хотелось вернуть время и исправить все ошибки. Ну почему он всегда допускает ошибки? Даже когда пытается исправляться, даже когда пытается искупить их.       Саске хотел было притянуть её ближе, как вдруг Сакура сама медленно отстранилась. Даже не взглянув ему в глаза, девушка встала. Она замешкалась и, бегая по кухне глазами, тихо пролепетала:       — Я... пойду.       Проводив её взглядом, Саске опустил голову.       — Как же всё раздражает.       Когда Сакура уже переоделась в домашнюю одежду и собралась продолжить готовку ужина, со стороны кухни вдруг снова послышался треск какого-то стекла. Учиха нахмурилась и ускорив шаг, пошла по направлению в кухню.       По приходу на место назначения, Сакуру встретила лишь настежь раскрытая входная дверь и вдребезги разбитая ваза с лилиями.