Grimoire

(Встречи не забываются. Вы просто не можете вспомнить.) ОНА. Сидит возле костра, накинув на плечи куртку с чужого плеча и подперев ладонями подбородок. Взгляд двух бездонных озёр затуманен – её мысли точно не здесь, а где-то совсем далеко. В глазах пляшут отблески бушующего пламени, а полные губы плотно сжаты в тонкую линию. Девушка упорно не замечает, что сидящий напротив человек уже некоторое время бесзастенчиво всматривается в черты её лица. ОН. Время от времени, потягивает какое-то пойло из жестяной фляги, в надежде хоть немного отвлечься от гвалта, поднятого празднованием. Этот способ оказывается действенным только тогда, когда он замечает напротив знакомое лицо пробудившейся. Мужчина никуда не торопится, в который раз изучая изгибы меток на бледной коже. Вечереет. Золотой круг костра, как путеводный свет, мимо которого то и дело пробегает ребятня или проплывает очередная танцующая парочка. Слышен смех и музыка – какой-то умелец достал лютню и начал картаво напевать одну из песен старых времен. После дневного перехода и недавней стычки с падшими в ущелье, в которой они потеряли часть припасов и несколько вьючных лошадей, все устали, но люди все равно находят повод для радости. Он завидует их вере и отчаянному желанию двигаться дальше. Мужчина до сих пор удивляется тому, каким образом его угораздило попасть в дозор «стражей-пилигримов». Очередной глоток, который обжигает внутренности не хуже пушки падших. Кто-то садится рядом и по-дружески похлопывает его по плечу. Мужчина неохотно отрывает взгляд от бледной кожи Орин. - Брат, голоден? – спрашивает Дженсен. - Всегда, - усмехается он и прячет флягу в нагрудный карман. - Смотри, твой ужин, на который ты пялился последние несколько часов, сегодня вечером уходит из лагеря, - с улыбкой произносит товарищ. Илай недоверчиво поднимает взгляд. - Я не шучу, - пожимает плечами тот и подкидывает в огонь немного хвороста, раздается треск и пламя разрастается, густо сыплет искрами в темное ночное небо. – Её давно не было, и она снова уходит. Я слышал, как сегодня говорила с Номейро. Мужчина переводит взгляд на девушку и только теперь замечает, что возле неё, на полу, лежит небольшая дорожная сумка, вместе с которой она и прибилась к Пилигримам в один из выматывающих дневных переходов по пустошам. Никогда раньше он не встречал ни стражей, ни людей с таким цветом кожи. Но эта её особенность показалась ему притягательной. Много позже он узнал, что таких людей называют «пробудившимися» или «детьми небес». В простонародье ходит молва о том, что они приносят вместе с собой несчастья. Илай так не думает. Когда тонкие прутики прогорают, Дженсен подталкивает остатки в огонь с помощью более массивной ветви и садится поудобнее, разворачивая принесенный с собой сверток. Внутри оказывается черствый хлеб и небольшой кусок сыра. - Будешь? – хмуро спрашивает он, разламывая хлеб на две половины. - В пустошах опасно, даже если ты бессмертен. Куда она пойдет? – проигнорировав чужой вопрос, Илай тянется к нагрудному карману и достает флягу, замечая, что та стала намного легче всего за один вечер, а в его голове до сих пор ясно. Некоторое время они сидят молча, думая о чем-то своём. Дженсен хмуро пережевывает пресный ужин – в ближайшие несколько дней ничего лучше им не светит, все пайки уничтожили треклятые падшие. - Да кто этих баб разберет, - неожиданно пожимает плечами товарищ. – Поговаривают, она в каждой деревне или поселении, встретившемся у нас на пути, спрашивает о том, что там, наверху, - Дженсен кивает в звёздную высь. - Не от мира сего. Илай усмехается. - Если я так же часто задаюсь тем же вопросом, то значит ли это, что я тоже «Не от мира сего»? - Нет, брат, ты просто ненормальный, - заканчивая ужин, смеется он, отряхивая с колен упавшие крошки хлеба и утирая губы тыльной стороной ладони. Языки пламени продолжают плясать в сгущающейся ночной мгле, изредка выпуская ввысь россыпь алых искр. Людей и стражей из отряда вокруг становится больше - закончив свои дела, они начинают подтягиваться к сердцу лагеря. Огонь сплачивает даже в самые темные времена. Теперь смех и гул разговоров почти заглушает мелодию лютни, но мотив все ещё угадывается – печальный, тягучий, но всегда вдыхающий в слушателя надежду на светлое будущее. Со склонов недалеких гор медленно спускается волна густого тумана, окутывающая молочно-белой дымкой темнеющие силуэты высоких елей, что встречаются у неё на пути. В воздухе отчетливо улавливался запах приближающихся холодов. К их небольшой компании подходит Сизиф и присаживается на корточки, закрывая собой пламя. - Чего сидим с кислыми рожами? Может в картишки? – азартно блеснув глазами, он, с завидным мастерством, перетасовывает потрепанную колоду. - Не откажусь. Ты мне и так блеска должен, будешь должен ещё больше, - Илай многозначительно вскидывает брови и потирает руки, но вовремя замечает, как девушка на противоположной стороне поляны поднимается с насиженного места и, перед тем как уйти, ещё несколько мгновений смотрит на костёр. - Закатай губу, бродяга. Сегодня не смухлюешь, я со своей колодой! – скалится охотник и выгибает карты, которые с характерным звуком перелетают в его открытую ладонь. Илай поднимается и, не говоря не слова, обходит Сизифа стороной, так и не дослушав его причитания о бесчестных обманщиках. - Эй, ты куда!? – возмущенно восклицает страж, чуть не потеряв равновесие от подобной бестактности. - Оставь его, я сыграю с тобой сегодня, - Дженсен качает головой, краем глаза наблюдая за тем, как Илай уходит вслед за пробудившейся. *** Он перехватывает Орин почти у самой кромки темнеющего леса. В отдалении едва угадывается мотив знакомой мелодии. Удивительно, но она здесь кажется чище, её почти не затрагивают человеческие разговоры. Все остальные звуки, включая шорох шагов, глушит стелящийся под ногами туман. Густая, тёмная трава склоняется к самой земле под тяжестью крупных капель росы. Даже через высокие сапоги ощущается прохлада. - Эй, далеко собралась? – окликает он стражницу и останавливается, пряча руки в карманах. – Отважная, не боишься гулять ночью одна. А как же страшные сказки у костра? Поговаривают, что в глуши водится кое-кто пострашнее падших. Девушка оборачивается, поправляя дорожную сумку и наклоняет голову, пытаясь рассмотреть говорящего с ней человека. Она щурит глаза, но на его лицо ложатся слишком тёмные тени и только яркие отблески глаз выдают в нем стража. - Я прихватила с собой свой молот. На всякий случай, - улыбается она и прикладывает ладонь козырьком ко лбу, в надежде все-таки распознать говорящего. На нем темная длинная куртка и накинутый на голову капюшон. - Я ухожу искать ответы на интересующие меня вопросы. - Сейчас это делать, как минимум – безрассудно. Мы слишком далеко от обжитых районов. Если уйдешь сегодня, можешь попасться отряду какого-нибудь Полководца. Девушка пожимает плечами, мол, и не с такими трудностями справлялась. Человек видит завидную решимость и про себя смеется над тем, что у него на подобное безрассудство никогда не хватит духа. Достав руки из карманов, он примирительно показывает открытые ладони. - Даже в заведомо проигрышной ситуации ты не сдаешься. Я помню нашу первую встречу, как ты пыталась отбиться остовом своего автомата от нашего отряда, подумав, что мы прибыли на подмогу тем восставшим. - Илай? – Орин узнает говорящего. – По правде говоря, до последнего момента не была уверенна в том, что это ты. Я заметила, что ты стараешься держаться в стороне от происходящего. Тягучая мелодия неожиданно прервалась, послышались отголоски бурного обсуждения и в следующее мгновение лютня вздохнула новым мотивом, на этот раз более веселым и танцевальным. Люди, собравшиеся вокруг костра, пустились в пляс, отбрасывая на траву длинные темные тени. Мужчина обернулся, наблюдая за происходящим, а за тем просто пожал плечами. Теперь Орин было хорошо видно его профиль. - Не раз я жалел о том, что оставался безучастным. Быть может, в этот раз будет по-другому. Поднявшийся ветер всколыхнул верхушки вековых елей, прижимая клубящийся туман к земле. - Потери оставляют неизгладимый отпечаток на всех нас. Но мы должны двигаться дальше, искать смысл в этом бессмертном существовании. Поэтому, я ухожу. Неуверенно переступив с ноги на ногу, она прикусывает губу. Ей хочется поговорить ещё, но она понимает, что беседа может затянуться. А если она не уйдет сейчас, то может пожалеть об этом с наступлением рассвета, когда обязанности снова сдавят её горло тисками. Уловив замешательство и чувствуя себя навязчивым и слишком самонадеянным, он предпринимает последнюю попытку: - Не хочешь потанцевать перед уходом? – ни на что особо не надеясь, говорит первое, что приходит в голову. - Не сейчас, – отвечает Орин, готовая в любой момент скрыться в зарослях можжевельника. - Погоди, что я сказал? – произносит Илай растерянно, касаясь пальцами своего виска и опуская голову. - «Не хочешь потанцевать»? – на автомате повторяет девушка и делает шаг вперед, с толикой волнения поглядывая на собеседника. - С удовольствием, – говорит он, расплываясь в хитрой улыбке и протягивая ей руки. Длинные ресницы удивленно вспархивают, но девушка облегченно вздыхает и смеется, качая головой, признавая, что попалась на очень коварную уловку. Он останавливается, не веря собственным ушам и глазам. - Это еще никогда не срабатывало, – произносит мужчина. *** Они идут по невысокому подлеску. В руках Илая теперь зажаты лямки чужой дорожной сумки. Полы его длинной куртки намокли от росы и теперь оттягивают её вниз, но восставший не обращает на это внимания, пробираясь сквозь заросли. Позади него волочится девушка и он буквально ощущает на себе её пристальный взгляд. - Я сама понесу. А твою ногу должен осмотреть призрак, ты хромаешь. - Все в норме, - заверяет он её, чувствуя, как правую ступню все ещё саднит. Пару раз титан от души прошлась по ней своими бронированными ботинками, а поступь у неё вовсе не как у принцессы. - И вообще. Я предупреждала, что не умею танцевать. - Это дело практики, всего-то, - мужчина кидает взгляд назад и видит виноватое выражение на бледном лице. – Правда, даже пьяный Сизиф двигается грациознее. Девушка смеется и легонько пихает его в спину кулаком. - Неужели ты так бы и ушла ни с кем не попрощавшись? – он решает сменить тему. - Никто бы даже не заметил пропажи. - Ну я же заметил. Орин нагоняет его и теперь они идут рядом, плечо к плечу. От костра их отделяет несколько палаток и нагромождение коробок с оставшимися припасами, но уже отсюда видно, как несколько стражей собралось в круг и теперь ожесточенно играют в карты. Вокруг них потихоньку начала собираться толпа. - Разве тебе никогда не было интересно, что ждет нас там, за пределами? Только честно. - Не кривя душой могу сказать, что да, бывало всякое. Я даже знаю, где можно достать корабль. - Что!? – она хватается за его рукав и резко останавливается. – Ты серьезно? Илай по инерции, разворачивается к ней на одной ноге и взмахивая полупустой сумкой. - Кажется, тебе мало одного моего ранения, - говорит мужчина насмешливо, но замечает, как в одно мгновение щеки Орин вспыхивают. Он никогда не видел, как пробужденные краснеют и немного дольше, чем позволяют рамки приличия, всматривается в её лицо. Стараясь замять тему, он продолжил, будто ничего не произошло. - Да, однажды я наткнулся на обломки небольшого корабля. Он был неуклюжим, странным, но подавал большие надежды. Заменить пару деталей, выгрести хлам и раздобыть топливо у падших и можно бы было покорять космос. - Но что тебя остановило? Я не понимаю, - стражница нахмурилась и ослабила хватку, заметив, что все ещё держит мужчину за руку. Он долго молчал, наблюдая за тем, как с новой силой вспыхивает костер, когда Дженсен подкидывает в огонь очередную охапку хвороста, но потом перевел взгляд на девушку и серьезно ответил. - Трусость перед неизведанным.