Серость душ наших

— Блять. Драко комкает пергамент в руках и со злостью кидает его в камин, ощущая, как тело наполняется злостью. — Инсендио, — рявкает он и устало падает на диван. Снейп сказал сжечь пергамент сразу же после прочтения. Очередное письмо от матери теперь в камине и поэтому Малфой провожает взглядом, как алое пламя пожирает буквы, которые пару минут назад вызвали в нем ярость. «Темный Лорд сообщил, что у тебя есть второй шанс, ты можешь искупить свою вину. Подробности сообщу позже. И, ещё, пожалуйста, будь осторожен. В субботу на Хогсмид планируется нападение Пожирателей. Не ходи туда. Останься в замке. Береги себя. Мама» Второй шанс. Искупление. Да пусть засунет себе в задницу этот второй шанс. Малфой просто хочет покоя. Он устал от этого всего. Чувство беспомощности накатывает с новой силой и Драко устало прикрывает веки, впуская в голову, отвлекающий от всего вылившегося на его голову дерьма, образ Грейнджер. А в особенности её мягкие губы сегодня утром. Он снова поддался своим демонам внутри, ощутил слабость, которая огромной волной накатила на него, когда до Малфоя дошло, что это все-таки была она. Это грязно… Черт. Нет. Даже в своих мыслях он больше не способен назвать её этим словом. Ту, которая раньше вызывала только раздражение. Ту, которую он презирал практически все время обучения в Хогвартсе. Ту, которая, почему-то, заставляет его сейчас жить. То, как она сегодня после поцелуя отпрянула назад, снова вызывает на губах улыбку. Это уже стало для них двоих привычкой. Драко не может до сих пор понять, почему после этого его рука потянулась к её скуле, и большой палец погладил её кожу. И он благодарен Мерлину за то, что в этот момент за дверью раздались чьи-то шаги, и ему пришлось отойти от неё и отправиться в Большой Зал. Что с ними происходит, Малфой до сих пор не осознает. Но единственное, что он сейчас знает это то, что эта девчонка пиздец как ему нужна. Пиздец. Грубо, но зато уж слишком подходит под сложившуюся ситуацию. Хогсмид. Суббота. Нападение. Фигня. И тут в голову прокрадывается совершенно внезапная мысль, от которой внутри все неприятно сжимается: Грейнджер же тоже будет там. И он знает, что никто из Пожирателей не упустит шанс заполучить магглорожденную и, к тому же, подружку Поттера. От этих мыслей вскипает в жилах кровь. Нужно её как-нибудь предупредить. Он скажет ей. Обязательно скажет. Завтра.

***

В первый раз за долгое время утро выдается на удивление хорошим. Гермиона даже вовремя спускается на завтрак. — Мерлин, Гермиона. Тебя что, Рон укусил? — удивленно спрашивает Гарри, когда видит перед Гермионой полную тарелку еды. Обычно она ест на завтрак очень мало, потому что у неё нет аппетита. Но сегодня настроение почему-то хорошее. — Я голодная, как черт, — с улыбкой отвечает и отправляет в рот очередную порцию омлета. — Как твои уроки с Дамблдором? — Пока ничего конкретного. Какие-то обрывки. Но пока я не могу сложить это в одну картинку. — Ты же знаешь Дамблдора. Просто подожди и все станет ясно. — Я надеюсь, — отвечает он, а после спрашивает о том, что, наверное, уже долгое время не дает ему покоя: — Гермиона, когда ты помиришься с Роном? Черт. А утро начиналось так прекрасно. Она переводит взгляд на противоположный край стола, и пальцы крепко сжимаются на вилке, которую она держит в руке. Лаванда рядом. Чудесно. — Не вижу на это причин. Он прекрасно обходится без меня. — Ему плохо без тебя, Гермиона. — Я вижу, — она кивает головой в ту сторону, где сидит Уизли и наблюдает за тем, каким растерянным становится выражение лица Гарри. Он замолкает, а после они молча завтракают, больше не возвращаясь к теме её примирения с Роном. — Что у нас сейчас? — Трансфигурация, — отвечает она, но все равно достает из сумки листочек с расписанием, которое, по правде говоря, знает уже наизусть. — Держи. — Что, Поттер, увидел новые для себя буквы? Черт. Только не это. Сердце падает куда-то в желудок. Взгляд поднимать не хочется, но приходится, для того, чтобы не выглядеть глупо. Она делает глубокий вдох и, не глядя Драко в глаза, устало говорит: — Иди куда шел, Малфой. Опять эти стычки в коридорах. Просто уже тошнит. Но это уже, видимо, святая традиция, которая взяла свое начало ещё с первого курса. Как же она устала от этого всего. Она переводит взгляд на Гарри, и желудок неприятно сжимается. Он не забыл, как Малфой разбил ему нос в поезде. Определенно не забыл. Сейчас что-то будет. Она слишком хорошо знает нрав Гарри. — Гарри, не нужно. Гермиона кладет ему на плечо руку, не давая парню сделать шаг. И сразу же жалеет о своем решении, потому что Малфой замечает этот невинный жест, и его челюсти сжимаются. Он буравит её ладонь убийственным взглядом. Таким пронзительным, что им можно превратить в пепел любого. Руку будто бы начинает покалывать невидимыми иголками, и Гермиона рассеянно убирает её с плеча друга. — Поговорим позже, Поттер, — сквозь зубы цедит Малфой и делает шаг вперед, а после демонстративно пихает плечом Гермиону, и она на мгновение ощущает, как его рука скользит в карман её мантии. — Какой же он идиот, — говорит Гарри и смотрит ему вслед. — Да, — хрипло отвечает Гермиона, а после рука тянется к карману и сердце замирает, когда пальцы касаются шероховатой поверхности пергамента.

***

«Семь вечера. Возле озера» Как оригинально. Весь тот цирк в коридоре замка лишь для того, чтобы отдать ей записку. Она и правда не хотела приходить. Вот честно. Не хотела. Но выиграло любопытство и, наверное, желание увидеть его снова. В последнем Гермиона себе никогда не признается. Он стоит возле скамейки, вальяжно прислонившись к дереву, и скучающим взглядом смотрит куда-то далеко за горизонт. Малфой её не видит, поэтому Гермиона пользуется шансом и окидывает его взглядом. Он одет в школьную мантию и поверх его шеи завязан фирменный слизеринский шарф. Руки сложены на груди и легкий прохладный ветер ерошит ему волосы. Он выглядит спокойным и умиротворенным. Гермиона застывает на месте, не решаясь сделать шаг вперед. Сердце начинает биться сильнее, а замерзшие руки холодеют ещё больше. Нужно было тоже одеться теплее. Будь, что будет. Она и так переступила через себя и пришла сегодня к нему. Потому что, черт его подери, он это попросил. Хотя, по правде, она серьезно думала о том, что приходить не стоит. Обида всё еще раздирала сердце, а слова, сказанные им в субботу, всё еще отдавались эхом в голове. Просто попалась под руку. Но после вчерашнего поцелуя уверенность в том, что они были тогда искренними, уменьшилась в разы. Вчера Малфой пьян не был, а значит, он отдавал отчет своим мыслям и действиям. Хотя, это же Малфой. Все варианты возможны. Поплотнее запахивая мантию, Гермиона берет себя в руки и наконец-то двигается с места. Уверенно делает несколько шагов, а после демонстративно кашляет, привлекая его внимание. Он вздрагивает, но сразу же берет себя в руки и поворачивает к ней голову. — Что у тебя на голове? — спрашивает Малфой и окидывает её оценивающим взглядом, от которого хочется спрятаться. — Это, Малфой, волосы. — Правда? Это больше похоже на гнездо. — Гнездо? Ох, как остроумно. Ты что, снова на втором курсе? — она скептически поднимает брови. — Нет? Потому что юмор у тебя на том же уровне, что и тогда. Ты позвал меня сюда ради того, чтобы обсуждать мою прическу? — Ох, Грейнджер, — издевательски отвечает Малфой и делает к ней шаг. — Разве это, — он рукой указывает на её волосы, — похоже на прическу? — Хватит, Малфой. — А то что? — Ничего. Всё. Очевидно, что «обмен любезностями» на сегодня окончен. Гермиона сует руки в карманы мантии, пытаясь согреть окоченевшие пальцы. Малфой неуверенно смотрит куда-то в сторону, покачиваясь при этом с носков на пятки. Неловкая тишина давит на Гермиону. Стоит ли что-то сказать или нет, она не знает. Поэтому просто по примеру Малфоя молчит. Они стоят так пару минут, но вдруг тихий голос Малфоя заставляет её вздрогнуть: — Кхм… Пройдемся? Он спрашивает, не смотря на неё. — Хорошо. Драко делает шаг вперед, и Гермиона следует за ним и идет практически рядом, пытаясь не отставать, потому что Малфой шагает очень быстро и стремительно. Осенний воздух проникает Гермионе в легкие. Хочется надышаться им как можно сильнее. На удивление сейчас, шагая рядом с Малфоем, она не ощущает себя некомфортно от того, что они просто молчат. Наоборот, она чувствует покой. Холод начинает проникать под кожу, и Гермиона обхватывает себя руками. Как глупо. Так же нельзя согреться. И вдруг Драко резко останавливается и поворачивает к ней голову. Солнце уже практически село, и красный свет обрамляет лицо Малфоя, от чего оно кажется совершенно другим. Серые глаза смотрят на неё, словно пытаются что-то найти. — Ты замерзла? — спрашивает Драко, не отводя взгляд. — Нет, — врет Гермиона, но он не верит, и поэтому уголки его губ ползут вверх. — Лжешь. Он наклоняется к её лицу. Совсем близко. Тепло его дыхания обжигает лицо, и Гермиона неосознанно подается вперед и прикрывает веки в ожидании чего-то, а именно того, что так упрямо не покидает её голову уже больше суток. Ощущение его губ на своих. — Грейнджер, я не собираюсь тебя целовать, — шепчет он ей практически в губы своим насмешливым голосом. Дьявол. Щеки наливаются румянцем, она растерянно делает шаг назад. Взгляд Гермионы упирается куда-то себе под ноги. Наивная дура. Глупо было чего-то ожидать. Хочется что-то ответить ему на эту самонадеянную фразу, но она не может выдавить ни единого слова. Стыдно. Но вдруг его пальцы касаются её волос и убирают их назад, а после Гермиона ощущает как что-то теплое окутывает её шею. Мерлин. Сердце начинает стучать сильнее, потому что она переводит взгляд на грудь и видит зеленую вязаную ткань. Он отдал ей свой шарф. Губы растягиваются в глупой улыбке. Гермиона не знает, как должна реагировать на подобную заботу. Черт возьми, Драко Малфой отдал свой гребаный слизеринский шарф ей. Сказать кому-то — не поверят. — Что это? — растерянно спрашивает она и сжимает в руке плотную ткань. Его брови удивленно взлетают вверх, а губы растягиваются в насмешливой ухмылке. — А я думал ты умная, Грейнджер, — он сует руки в карманы и делает шаг вперед. — Но раз ты не можешь распознать в темноте шарф, то я уже постепенно начинаю сомневаться в твоих умственных способностях. — Ох, заткнись, — отвечает Гермиона, но совсем не чувствует злости, а скорее наоборот — чувство легкости. А после добавляет: — Зачем ты меня сюда позвал? И спрашивает зря, потому что его лицо резко меняется. От насмешливого взгляда ничего не осталось, челюсти плотно сжимаются, а брови хмурятся, будто бы в его голове происходит какая-то борьба с самим собой. А после губы его размыкаются, и он хватает её за плечи. — Не ходи в эту субботу в Хогсмид. Ей слышно как тяжело Драко даются эти слова. — Что? Почему? — Просто, — он нервно сглатывает слюну, и Гермиона чувствует как его пальцы сильнее сжимают её плечи, — не ходи. — Черт возьми, Малфой. Ты можешь мне объяснить, что происходит? — она нервно дергается в его руках, пытаясь вырваться, но он держит её достаточно крепко для того, чтобы не дать ей уйти. Девушка чувствует злость и недоумение. Что происходит? И почему в его глазах сейчас беспокойство? — Малфой? — Скажи, что не пойдешь, — его голос звучит настолько отстраненным и сломанным, что становится страшно. — Не скажу, пока ты не объяснишь в чем дело. Да почему же, черт возьми, ты такая упрямая? Ах да. Малфой постоянно забывает, что она учится на Гриффиндоре. Хренова львиная упрямость. Он вглядывается в её испуганные карие глаза. Когда она смотрит на него так, грудную клетку что-то неприятно царапает. Почему ты так боишься, Грейнджер? — Пообещай мне, что останешься в субботу в замке, — Драко шепчет так тихо, будто бы у него и вовсе пропал голос. Она несколько секунд вглядывается в его лицо. Смотрит прямо в глаза. Видимо ищет что-то подозрительное, но не находит. А после её губы шепчут: — Ладно. Ладно. И Малфою в этот момент становится намного легче.