Тайное место

      Проснулся  Бей от того, что  кто-то довольно бесцеремонно спихнул его с тюфяка, вручив взамен свой, куда более тощий и дырявый. Похититель даже не представился, а Бей со сна не успел возмутиться такому неравноценному обмену. Хотя при желании мог бы без усилий уложить посягнувшего на его имущество доходягу. Такая уступчивость несколько подпортила репутацию «новичка».         Впрочем, самому Бею было искренне наплевать на то, какое о нём сложится мнение. Он и впрямь собирался выбраться из этого гиблого места. А пока свобода не давалась в руки, прислушивался, приглядывался, изучал каждый уголок темницы в поисках лазейки.       — Очень жаль, парень, но ничего у тебя не выйдет, — резюмировал Лоренцо, когда вечером Бей улёгся на своё прогнившее и комковатое ложе.        — Рано или поздно сюда приведут ещё одного несчастного. Пока решётка будет поднята, можно успеть обездвижить стражника и вырваться наружу, — возразил Бей тихо.       — Ты способен обездвижить вооруженного стража? — поинтересовался Лоренцо печально.       — Один нет, — ответил Бей, решив проигнорировать прозвучавшую в вопросе насмешку. — Но нас тут вон сколько. Если объединиться…       — Если… — пробормотал его собеседник с тоскливой безнадежностью. — Тут все ненавидят друг друга и только и ищут повода донести на товарища или обобрать его до нитки. А даже если случится чудо и тебе удастся убедить всех объединить усилия. Ты их видел?       Бей вздохнул. Обитатели узилища, за исключением разве что Лоренцо, в котором, несмотря на истощение, чувствовалась некая внутренняя сила, представляли собой зрелище в высшей степени жалкое. Пошатывающиеся от голода, облаченные в лохмотья, по степени несвежести которых можно было определить срок их заключения, кашляющие, сипящие,  терзаемые всевозможными хворями, они вряд ли могли противостоять откормленному и закованному в доспехи стражу.       — Всем гуртом повалить сможем, — повторил Бей, не желая признавать свою неправоту.       — Пожалуй. Только коридоры тут узкие, больше двоих в ряд не пройти. А значит, нас задержат на первом же посту и перебьют, как овец.       Где-то рядом, в нескольких шагах от них, раздались кряхтение и возня.       — Притихните вы уже, — проговорил кто-то скрипуче. — Ночью хоть дайте покоя.       Бей на время умолк, но вскоре заговорил снова:       — Есть окно…       — Надо быть кошкой, чтобы в него пролезть, — парировал Лоренцо молниеносно, точно вёл этот разговор уже сотни раз и успел выучить ответы.       — Отхожее. Высота там достаточная, и я слышал журчание воды. Возможно, башня  стоит над какой-то подземной рекой…       — Ты по-прежнему не кошка, парень.       — Можно разобрать пол. Расшатать прилегающие к нужнику плиты и расширить выход.        Бей говорил достаточно тихо, но кто-то из сокамерников услышал его слова, и рядом раздался каркающий смех:        — Глядите, новенький в нужник нырять собрался.       — Туда ему и дорога, — подхватил новость евнух, бывший среди узников кем-то вроде добровольного шута, и волны смеха разошлись по камере.       — Цыц! — возвысил голос Лоренцо, а потом вновь обратился к Бею: — Ты думаешь, я не пытался? У меня, парень, множество причин желать выбраться отсюда. Я ногти с мясом сдирал, карабкаясь по стенам колодца. Только без толку всё.       Во тьме лица Лоренцо было не разглядеть. Бей замолчал, обдумывая услышанное. По углам темницы ещё хихикали, кто-то вёл беседы, кто-то с присвистом храпел… Найти себе союзника среди озлобленных и отчаявшихся людей оказалось не столь уж простой задачей.       — Лоренцо… — позвал он после паузы. — А что они делают с мертвыми?        — В сток спускают, — ответил старожил и добавил после паузы: — Только прежде алебардой потычут, мало ли какой умник решит так деру дать. Не глупей тебя, парень…       — И что же мне делать? — Бей сам не сразу понял, что произнёс этот вопрос вслух и потому вздрогнул, почувствовав у себя на плече тяжёлую ладонь.       — А вот что, парень… Бейлфайер, так тебя? Пока ты тут ещё не ослабел и не подхватил никакой заразы… Поставь себя так, чтоб тебя тут не затоптали. Ботинки под голову лучше положи, а то ведь не заметишь, как снимут. А с утра отвоюй себе местечко получше. У стены, а то и под окном. Постарайся сделать свою жизнь тут более сносной… Чтобы продержаться подольше. Авось доживешь до какого-нибудь помилования в честь рождения очередного принца. Если повезёт.       — Лоренцо дело говорит, — неожиданно встрял в беседу гнусавый Хэл.       — А как же ты? — переспросил Бейлфайер. — Почему ты не у стены? Ты тут один из самых сильных и…       — Мне… Да не светит мне… — голос Лоренцо прервался, точно ему не хватало дыхания. — И ни к чему… Меня не трогают, я не трогаю, — закончил он туманно.       Бей хотел сказать, что ему тоже эти игры не интересны, но лишь сел на своём тюфяке и молча принялся расшнуровывать ботинки: пусть вписываться в местную иерархию он не собирался, перспектива остаться без обуви не радовала. ***       Заплутать Эмма не боялась: спасибо крестной, научившей её ориентироваться в лесу.        И хотя здешняя растительность и, главное, почва не так уж походили на то, что ей приходилось видеть в родных краях, стороны света были на месте. Двигаться ей приходилось почти наудачу: заботливо припасенное Румпельштильцхеном поисковое зелье оказалось бесполезно,  вещей Бейлфайера у неё не осталось, и Эмма, опираясь лишь на смутную догадку о том, что хотя башню и звали Южной, находилась она всё-таки севернее красного леса, раз уж Бейлфайер собирался бежать на юг.       Эмма рисковала проплутать долго, но спустя несколько часов удача вывела её на проезжую дорогу, ну, а дальше ей осталось лишь определить направление. Она вошла в ворота города за несколько минут до того, как часы на ратуше пробили шесть раз. Эмма задрала голову: циферблат ничем не отличался от обычного, разве что стрелки были украшены какой-то вычурной отделкой. Начинало темнеть — раньше, чем дома. Эмма остановила прохожего, идущего куда-то с корзиной на плечах, и спросила, как пройти к южной башне. Тот взглянул испуганно и недоверчиво, пробормотал что-то вроде «и нечего туда ходить» и не оборачиваясь поспешил прочь. Эмма лишь крепче сжала поводья: никто и не говорил, что ей повезёт сразу. Здесь она не принцесса, и никто не будет спешить ей услужить.       На улицах было многолюдно, лошадь приходилось вести шагом, аккуратно обходя прохожих, а после и вовсе спешиться и повести лошадь в поводу. Эмма растерянно вглядывалась в фигуры и лица встречных. Случайно она встретилась взглядом с женщиной средних лет, одетой чисто, но не дорого. Та разглядывала Эмму с видимым любопытством, и она решилась заговорить:        — Госпожа, не подскажите, как пройти к Южной башне?       Женщина опустила голову, так что лицо её скрылось в тени полотняных оборок чепца, и уставилась куда-то на копыта лошади, но ответила неожиданно фамильярно:       — Так это, ты не в ту сторону идёшь. Тебе, — махнула она рукой куда-то за спину Эммы, — нужно к южным воротам. Тут не заблудишься. А там по дороге до второй развилки, налево и уж не сворачивать, там и казармы будут, а за казармами уж… — Женщина уперла ладонь в бок, подняла взгляд. — У тебя там жених, что ли, служит? Или, — добавила она тише, — в башне сидит?       Эмма замялась.       — Ну, не моё дело, — не дожидавшись ответа, продолжила её собеседница с недовольством. — Только тебе бы поспешить, если сегодня туда попасть хочешь. Ворота скоро закроют.       — Спасибо, … добрая женщина, — склонила Эмма голову в благодарном жесте. Шея и плечо тут же отозвались ноющей болью, а от одной мысли, что ей придётся провести ещё несколько часов в седле, навалилась дурнота.       Женщина издала какой-то неразборчивый звук, должный, вероятно, обозначать что-то между «не за что» и «на здоровье», но когда Эмма развернулась в указанном направлении, ухватила её за рукав.       — Ты что же и впрямь на ночь глядя из города собралась?! — проговорила женщина почти обеспокоенно. — Не дело ты затеяла, барышня. Зря, что ли, на ночь запирают? Как темнеет, твари всякие в лесу просыпаются.       — Я все равно никого тут не знаю, — призналась Эмма неохотно.       — А постоялый двор на что? — изумилась её собеседница. — Или у тебя денег нет?       — Есть, — Эмма с облегчением осознала, что кошелёк, который она всегда брала с собой в дорогу, по-прежнему с ней.       — Ну и отлично, ласточка, с утра и отправишься. А что до твоей нужды, — заговорила она тихо и быстро, — повидаться тебе с ним все равно не дадут. Передать что-то можно, вещи, или весточку, да и золото чудеса творит. Так кто у тебя там? Отец или полюбовник? — спросила она, явно ожидая, что Эмма отплатит ей за любезность увлекательной историей.       Но, несмотря на некоторую неискушенность в делах житейских, мысль открыться первой встречной не казалась Эмме хоть сколько-нибудь разумной.       — Простите, — проговорила она, прикидываясь дурочкой. — А где тут постоялый двор?       — Да любого спроси, — ответила женщина обиженно. — Некогда мне тут с тобой.