Я родилась пятидесятилетней. Часть третья.

Задета гордость — не много боли. Когда становишься бессердечной, То и при помощи силы воли, Корона держится безупречно. Сползает вправо, сползает влево, Но разве это принципиально? Когда сама себе — королева, Корона держится идеально! Когда внутри погибает нытик, И не волнует, что скажет стая, Когда сама себе — первый критик, Корона держится, как влитая. Задета гордость. А кто узнает? Ведь ты не станешь мараться местью. Когда уверенности хватает, Твоя корона — всегда на месте! Златенция Золотова

Белла

      — Предпочитаю эпитет «неподражаемая», Владыка, — усмехнулась, бесстрашно заглядывая в глубину матово-алого взгляда на любимом лице.       Неужели тебе важна оболочка? Вот же я… Твоя… Неужели не почувствуешь, не узнаешь? Мы смотрели друг на друга, и, возможно, я принимала желаемое за действительное, но в его внимательном взоре на мгновение мелькнул интерес после моего дерзкого заявления.       Из воспоминаний Дидимы я имела представление о характере Виллены. Это была очень храбрая женщина. Сильная и пугающе мудрая. Ни одна душа из прошлого Ареса не понимала источников её мистических знаний почти обо всём. Но я понимала. Большинство этих знаний были моими…       Когда я умерла там, в джунглях, после аварии вертолёта, мне пришли видения прошлого этого мира и моего будущего в качестве воспоминаний, что смертельные грани когда-то забрали у той, кто называла себя Жрицей Жизни и Смерти. Так странно… Для Аро я умерла больше десяти тысяч лет назад, а для себя я ещё даже не рождалась в том, обречённом на страшную смерть, теле. Я вспомнила, как уже в этой жизни проснулась от кошмара-воспоминания, как во время отпуска Алексей рассказывал мне легенду о воинственном Царе и его Жрице, способной предсказывать будущее. Вспомнила, как болела, разрываясь на части, грудь, будто не во сне, а наяву в неё вонзили дюжину мечей.       Алексей знал об этом мире. Знал очень многое. Он учил меня всему, что может мне пригодиться, взращивал непоколебимую уверенность в собственных силах, давал свободу, поддерживал любой выбор, любил и давал подсказки случайно или нарочно. Я вспоминала нашу первую встречу, где он так восторженно замер, едва встретившись со мной взглядом, выделив среди толпы моих весёлых подруг… Как он нашёл меня в моём родном городе — за тысячи километров от места первой встречи… Как в тот же день второй, такой неожиданной для меня встречи, подарил мне маленькую шкатулку без ключа, пообещав, что я смогу открыть её только тогда, когда придёт время. И лишь когда я поняла, что беззаветно влюбилась в этого мужчину, я получила заветный ключик. Всё это время в шкатулке таилось обручальное кольцо.       На моё немое удивление и какой-то восторженный страх Алексей тогда ответил загадочной фразой:       — Я влюбился в тебя за сто веков до этой встречи.       Моё сердце болезненно сжалось от воспоминаний его тёплого взгляда серых глаз в день помолвки. Потому что сейчас передо мной стоял не бравый офицер морского флота, а древний вампир с пронзительным взглядом почти чёрных рубинов.       Я многое знала о том, как он искал след былой любви, знала, как спустя тысячелетия он нашёл мою внешнюю копию и назвал её своей женой… Знаю, как зло иронизировала над этой похожестью Дидима, и как злился на сестру тот, кто даже собственное имя сменил в попытке забыть былое… Историю Ареса и Виллены…       Странно, когда я выхаживала Алексея после ранения в Афганистане, а муж шептал в бреду это женское имя, я даже не думала всерьёз ревновать его. Моя уверенность в его любви и верности была безгранична. Я никогда не спрашивала его о неизвестной Виллене, однако теперь моё сердце пронзила глупая ревность. Не к Сульпиции, не к Джейн, не к сотням других. Я ревновала к той, о ком он неизменно думал, как Пигмалион создавая в своих сильных и надёжных объятиях меня…       Виллена…       Сейчас это имя едва не сорвалось с моих губ.       Знала, назовись я им — и этот мужчина положил бы мир к моим ногам. Но я не Дидима. Мне было нужно иное.       Моя маска дерзкой выскочки давно слетела под гнётом безрадостных мыслей, а в зале всё ещё стояла оглушительная тишина.       — Ха! — Негромкий смешок Аро в этом безмолвии прозвучал подобно выстрелу. — Ты и правда необычная, Белла. Исключительная в некотором смысле…       Мужчина смотрел на меня внимательно, впитывая, кажется, малейшие детали: растрёпанную от бега причёску, бисеринки испарины на лбу прямо возле кромки волос, бледную гладкую кожу, которой не хватало белизны, по сравнению с холодным мрамором тел вампиров, мой упрямый взгляд и немой вызов всему происходящему, длинное белое платье в греческом стиле, золотой гарнитур из ожерелья и браслета в форме застывших змей…       — Знаешь, Эдвард многое отдал бы за возможность прочесть твои мысли, Белла…       А я бы с удовольствием прочла твои мысли… Все… От первого вздоха до этих стремительно убегающих секунд новой встречи.       — Ты знаешь, наш с Эдвардом дар, Белла, несколько схож, отчего меня мучит любопытство… Возможно, ты неуязвима и для меня?       Вкрадчивый, чуть насмешливый тон владыки не дал мне обмануться. Лёша такой использовал лишь в случаях, когда предлагал что-то, что мне не понравится. Точнее, как предлагал — ставил перед фактом, зная исход, мол: «Родная, меня переводят в Кундаральки на Едрёни Фени, ты со мной?»       Странно, но куда бы мы ни приехали, везде была чудесная набережная, где мы с Лёшей часто прогуливались, разговаривая обо всём на свете…       — Да, — забывшись, с улыбкой ответила я мужчине на вопрос из воспоминания. И только через мгновение поняла, что ответ для всех стал неожиданностью.       Возможно, стоило придержать интригу…       Хотя из тренировок с Маирой в своём, как она это называла, «коконе», я была уверена. Да, он не мог обратить дар против своего настоящего носителя, но зато пользоваться им в пределах «растянутого» пространства я могла свободно. Ментальный огонь квилетской ведьмы доставил мне достаточно проблем, когда она безжалостно стегала им моих несчастных змеек, а потом и неудачно зашедшего Джейка. Однако мой щит мог перекрывать пространство её щита… Именно тогда, когда от боли свалился Джейк, я смогла понять принцип работы собственного дара. И он открывал огромные перспективы благодаря талантам клана Вольтури…       Быстрее всего от моей очередной, но на этот раз случайной наглости отошёл сам Аро. Внимательно, но чуть снисходительно посмотрев на меня, как на расшалившегося ребёнка, он спокойно протянул мне ладонь:       — Продемонстрируешь?       Как же жаль, что я не могла обратить его дар против него же… Хотя и без него я уверена, что Арес не встречал способности, подобной моей.       Ради удивлённого восхищения в его глазах я даже готова поработать местным укротителем диких животных.       Это предрешило всё…       Наигранно-задумчиво я долго рассматривала свою руку уже без следов недавней трансформации. Мне до сих пор не совсем верилось, что я стала оборотнем. Белой волчицей-альбиносом с красными глазами, если верить Блэку. Учитывая то, что Арес свалил убийство сестры на ликанов, оборотней, что превращались в кровожадных волков в полнолуние, своё второе «я» в Италии лучше не показывать. Марк, потерявший любимую супругу, но не знавший, что та планировала его использовать, а затем убить, всё ещё вёл охоту на перевёртышей. То-то вампир-вдовец обрадуется, если похожий вид заглянет к нему на огонёк прямо в день Святого Марка.       Не подозревая о моих печальных мыслях, Аро покорно ждал, когда до тормознутого человечка дойдёт его нехитрая мысль.       Продемонстрировать свою неуязвимость? Я-то, любимый, продемонстрирую… Но тебя мне жалко.       Кто-то справа презрительно фыркнул, недовольный моей медлительностью.       Феликс… Азартный тип… Обернувшись, я многообещающе улыбнулась этому здоровяку, немного надеясь, что Арес не выберет его.       — Я слышала, что вы всегда держите слово, Аро.       Нервничая, я постаралась растянуть кокон. Дар Эдварда действовал на всех, следовательно, его сила, попадая на границы моего щита, впитывается внутрь, позволяя услышать мысли тех, кто находился в пределах щита. Но попытка провалилась. Во время тренировок с Маирой мой рекорд был около десяти метров, сейчас я не могла расширить плотный кокон даже на расстояние вытянутой руки. Меня захлестнула паника. Мой план, мои надежды на победу летели прахом.       Как мне доказать, что мне необязательно становиться вампиром, если я не смогу доказать свои реальные возможности? Ну не перед Калленом же распинаться, что Клару день назад загрызла в одиночку! Да и в волка превращаться нельзя категорически…       Очередная попытка растянуть кокон провалилась из-за ответа Аро:       — Именно потому, что я держу свое слово, у тебя два выхода, Белла. Смерть я предлагать тебе не желаю, но…       Вампир развёл руками, показывая, что конкретно он ничего против меня и не имеет, но вот эти тысячелетние традиции, формальные законы… Ну, ничего личного, детка, только бизнес…       Странно, но, видимо, моя реакция на слово «смерть» всегда была однозначной. Я начинала успокаиваться. Со спокойствием приходил чёткий план действий и острое восприятие очищало мозги от лишних мыслей.       Да, моя реакция была нетипичной для человека, которому давали выбор между бессмертием в качестве вампира и смертью от его руки. Прямой взгляд и понимающий кивок.       Я в игре, дорогой.       — Смерть — это скучно, Аро… Хотя… Вы ведь верите в судьбу? Думаю, будет справедливо доверить выбор случаю… Предлагаю пари, — улыбнулась как можно скромнее, с удовольствием перекатывая на языке каждое слово. — Я выдвигаюсь против двух ваших лучших бойцов. Заодно и неуязвимость мою проверим… В случае моей неудачи, мы с Эдвардом вступаем в ваш клан на ближайшие сто лет, а после посмотрим. Может, и Элис к нам подтянется, если соскучится?       Я подмигнула беспомощной предсказательнице, которая сейчас глазами сигнализировала мне: «Стоп, дура, куда ты прешь?»       На ошарашенного Каллена можно было даже не смотреть. Он понятия не имел, с чего меня так понесло, и наверняка мечтал стукнуть меня по голове, чтобы не болтала глупости.       — Вы втроём против двух моих лучших бойцов? — уточнил Аро с улыбкой дьявола, прикидывая, а не соскочим ли мы после поражения.       — Я одна, — смело забила последний ржавый гвоздь в гроб моей адекватности.       — Не слушайте её! Она сошла с ума! — очнулся Эдвард, но его порыв метнуться между мной и Владыкой мастерски пресёк Феликс, скрутив телепата.       — В случае моей смерти, Каллен отрабатывает триста лет, — мстительно добавила я, возвращаясь взглядом к Аро.       Мне удалось заинтересовать его. Из тёмно-алых глаз пропала скука. Теперь этот мужчина смотрел на меня как на неожиданный, хоть глупенький подарок, который сам пришёл в его хозяйственные руки коллекционера диковинок.       Он просто ещё не знал, каким коллекционером в этой жизни стала я…       — Ты ведь понимаешь, что простому человеку победить двух одарённых вампиров нереально?       Чем более они будут одарены, тем мне же будет проще… Я подавила в себе порыв предвкушающе облизнуться, как лиса возле открытого курятника. С каждой спокойной минутой кокон всё больше раскрывался. Я даже слышала тихий голос мыслей Ареса. Он говорил на ныне мёртвом языке, что теперь был частично знаком мне, благодаря впитанным воспоминаниям Дидимы. Я не была уверена, что смогу говорить на нём свободно, но я понимала его на слух и, возможно, смогла бы разобрать письменность.       Муж думал о том, что я хитрила и пыталась казаться сильнее, чем я есть. Он думал, что разгадал мою тактику, подобно восточным стратагемам. Но он ошибся… Я не собиралась так глупо подставлять Калленов, чтобы добиться поддержки и особого расположения в будущем клане. Я собиралась стать его первым поражением спустя тысячелетия.       Я решила быть манящей, но недостижимой.       — Конечно, простому человеку подобный подвиг не совершить, потому я хочу, чтобы вы пообещали в случае моей победы признать за мной нечто божественное. Можно даже отметить мою божественную наглость. — Улыбнулась я кокетливо. — Вам ли не знать, сколько раз я избегала смерти?.. Думаю, некоторая доля везения всегда на стороне храбрых… Мы же можем довериться случаю? Бремя риска на мне… Либо я умру, либо буду бессмертной. В любом случае вопрос решён… А в случае победы ваших любимчиков, вы получаете не одного одарённого вампира в клан.       — А если победишь ты?..       Этот мужчина не был бы собой, если бы не учёл риски. Если бы не увидел мою зацепку, намёк, что я могу победить… Невероятный, странный, да что там, смешной.       Феликс, Джейн, Алек лишь презрительно скривились. Ну да… Ну да…       — Тогда я присоединюсь к вам позже, когда здесь действительно найдётся мне место.       Быть в твоём клане мелкой сошкой? Девочкой на побегушках? Любовницей-фавориткой? Сдохну, но до этого не опущусь. Не успокоюсь, пока ты не станешь тем, кого я любила и люблю в тебе. Возможно, роль Пигмалиона в этой жизни принадлежит именно мне?       — Нет! — рык Эдварда отчаянный, полный боли и ярости напрасно сотряс старинный зал.       Аро понял, кого поставит против меня.       Я протянула свою ладонь, касаясь холодного камня руки мужа. Прикрыв глаза, мужчина уже был готов впитать в себя все мои мысли и воспоминания, но ничего не произошло. Моё пожатие было лишь способом подтверждения нашей сделки.       Его недоумение и озадаченность стали моей лучшей наградой. С почти нескрываемым разочарованием он отпустил мою ладонь раньше, чем мне хотелось… Я протянула ему надкусанное яблоко с невинным видом:       — Спасибо, и пусть победит сильнейший.       Арес застыл. Уже готовый отвернуться, он вновь посмотрел на меня, но сколько в его взгляде было непонимания, тоски, боли, разочарования, гнева, сумасшествия… И совсем на дне теплилась надежда.       Мужчина недрогнувшей рукой взял яблоко и, не отпуская моего взгляда, раздавил его в руке. Сок брызнул, хрустнула мякоть, лопнула кожура. Думаю, что в тот момент он пообещал убить меня, если его зарождённые мной подозрения не оправдаются.       Потому что сейчас я наступила на больное.       Он просил победы для своей армии тысячи лет назад. Победы для армии, что защищала их дом и королевство. Виллена же попросила за победу лучшее яблоко из их сада. Мелочь… Глупый каприз… Но она знала, что он не принесёт ей яблоко. Жрица натравила на него змею, что обратила Ареса в вампира. Плоды того её последнего каприза он вкушал до сих пор…       Его резкий выдох от терпкого запаха погибшего яблока, что окутал нас. Три моих медленных удара сердца. И он взял себя в руки:       — Алек, Джейн. Я хочу, чтобы вы попробовали свой дар на Белле. — Задумчивый взгляд и маска доброго папочки, который предлагал любимым детям новый аттракцион. — И, Джейн, осторожно, девочка нужна мне живой.       Он похож на царя, который готов к лёгкой победе. Но он не знал, что сделал в корне неверный выбор. Пусть радуется… Пока уверен, что победа будет за ним. Сейчас Аро не предполагал наличие у меня козырей. Считал, что моё поведение — очередной блеф, подобие которого он видел в воспоминаниях Эдварда во время встречи с кочевниками, и ждал славного зрелища, сидя на троне в окружении своих доверенных слуг, готовых впиться в горло любому по его щелчку.       Среди них маленьким печальным островком беспокойства выделялась Лена. Её большие взрослые глаза на детском лице смотрели на меня и молча просили не делать глупостей. Именно благодаря её дару я видела ауру сотен грехов Ареса так же отчётливо, как и чёрный бархат длинной мантии.       А ведь если бы не выбор Виллены, он бы не нёс этот груз сейчас…       — Нет! Пожалуйста! Она не знала! — кричал и умолял Каллен, которого сдерживали теперь Деметрий и Феликс.       Элис с отчаянием смотрела на меня, кусая губы. Она даже будущее увидеть не могла.       — Да, пожалуйста, подождите, закурю, — ухмыльнулась я, кивая будущим противникам.       Мой кокон слабо подрагивал в радиусе пяти метров от меня, а едва Арес покинул его пределы, я потеряла нужную концентрацию, и щит схлопнулся, гася притянутые за это время силы о мой щит уже внутренний, совсем непроницаемый. Сравнив этот результат со своими прошлыми успехами, я поняла, что мне срочно нужна сигарета. И это не связано с каким-то выпендрёжничеством и идеей последней в жизни затяжки. Просто, несмотря на весь вред табака, я готова признать, что никотин способствовал выработке дофамина, который уменьшал тремор, помогал расслабиться, почувствовать бодрость и прийти в тонус, а также способствовал концентрации внимания. Во время тренировок с Маирой мы курили трубку каждый раз. Но та доза была реально лошадиной.       Запустив руку в карман платья, я достала сигарету, что стрельнула у какого-то парня ещё в аэропорте, и зажигалку Блэка, которую тот кинул мне при прощании с пожеланием «зажечь там». Ну, я и зажгла…       Наука квилетской ведьмы не прошла даром. Маленькое пламя огонька затанцевало на кончике белой трубочки, подпалив табак, едкий дым с первым же вдохом очистил голову, и я ещё чётче увидела прочные линии внешнего щита, как если бы это была ткань. Открыв глаза, я выдохнула дым, растягивая кокон до максимума, который в этот раз позволял надеяться на успех. Пустота ментального купола пустовала недолго. Я ощущала, как в ней нарастал еле слышный гул, похожий на эхо моих же мыслей, но такой неразборчивый… Дар Эдварда безуспешно искал, в чьей бы голове покопаться. Странная невидимая нить тянулась к моей голове со стороны Деметрия. Мне даже захотелось почесать то место и убедиться, что она нематериальна. Лёгкое воздействие — и короткая нить распалась на волокна, готовые повиноваться моей воле в пределах вверенной им территории пустующего пространства вокруг меня. Расширив его ещё больше, я почти подобралась к близнецам.       Сделав последнюю затяжку, подняла бровь, встречаясь с презрительным взглядом Джейн.       Выдохнула в её сторону и, медленно зверея, вспомнила Его губы на этих пухлых губах:       — Команды «фас» ждёшь, куколка?       И вампирша ударила.       Ох, как мощно… Как долго… Просто пролонгированный оргазм мазохиста. От покалывающего удовольствия предвкушения я прикрыла глаза на мгновение. Она беспомощна…       Рой едких плотных ментальных кровососов взвился, закружился, легко проходя первый внешний щит, который жадно принял поданное и не дал этой убийственно болезненной энергии испариться после того, как она отхлынула, разбившись на обиженные брызги о ещё более прочные стены моего внутреннего, так сказать, личного щита.       — И это всё? — издевательски покачала головой я с притворным сочувствием. — Алек, помоги сестрёнке, она сегодня не в форме…       И после того, как сладковатый дым бесчувствия плотно заполнил пространство щита вместе с новой порцией почти сокрушительной боли, я почувствовала близость победы. Жаль, конечно, что на хозяина дар не действует… Чертовски жаль…       Едва я успела подумать об этом, Эдвард закричал, Элис взвизгнула, Аро вскочил с места, а близнецы влетели в мою ловушку…       Сначала с душераздирающим воплем пал и начал выгибаться Алек, шипя и поскуливая от боли. Он бился затылком о каменный пол, кричал, моля прекратить, и скрёб ногтями мрамор, оставляя глубокие борозды. Ослеплённая яростью Джейн почти достигла меня, заставив на миг усомниться в том, что на неё действовал сладковатый дым бесчувствия брата, но и её движения замедлялись с каждым метром, позволяя мне ловко и, боюсь, слишком быстро для человека, увернуться от первой атаки. А затем вампирша застыла совершенной куклой.       Слушать её панические мысли при этом было забавно.       — Простите, дети, когда-нибудь это должно было произойти, — хихикнула я, шкодливо глядя прямо в глаза изумлённого «папаши» этих хулиганов.       Ох, и разбаловал ты их, дорогой… Я с ностальгией вспомнила, как Лёшка лелеял дочь и внучку… И если последнюю я тоже старалась частенько порадовать на правах любимой бабушки, то роль строгой, вечно занятой мамы на фоне доброго, всё разрешающего папочки была бессменно моей. Только в этой жизни я поняла, сколько возможностей сблизиться с дочерью я упустила. Но успеть всё за короткую человеческую жизнь почти невозможно… Только этим я себя и пыталась оправдать.       — Какого дьявола?! — вклинился в мои мысли о прошлом Феликс.       С недоверчивым ужасом он смотрел на беззащитную пару, что недавно была грозой клана. Да, дорогуша, шутки кончились.       Отбросив окурок сигареты, я внимательно посмотрела на этого силача и улыбнулась, представляя себя Лилит-искусительницей. Если и этот попадётся, то победа будет легендарной:       — Ты же всегда считал себя сильнее и быстрее этой парочки, Феликс…       Я чуть прикрыла глаза, концентрация давалась нелегко, чужие мысли, крики Алека, дар Елены, дар Деметрия отвлекали…       Надеюсь, никто не видел, как дрожали мои руки…       — Или тебе слабо доказать это, Феликс?       — Самоубийца!       Это кто-то крикнул, или я сама так громко подумала?       Каждая секунда промедления действовала мне на нервы. Прищурившись, Феликс настороженно рассматривал такую беззащитную и хрупкую на вид меня…       Я догадывалась, о чём он думал. Судя по поведению Джейн, чтобы победить меня, ей просто не хватило скорости и силы, когда до неё дошёл дар Алека. Дар Джейн действовал только на одиночную цель, и ею являлся её брат-близнец. Феликс уверен, что уж порции боли он не получит точно.       Клизму из патефонных иголок ему получить вряд ли хотелось… Наверное, лишь уверенность в том, что даже проиграв мне, он ничего не почувствует, сыграла с ним злую шутку.       Это Джейн направляла своих ментальных болезненных мошек единым потоком на одну жертву. Того же гигантского роя, что она обрушила на мой щит, хватит и на двух вампиров, и на пять, и никому мало не покажется. Управлять ими было почти нереально, они двигались слишком хаотично и, кажется, с нетерпением ждали этого наивного Винни Пуха.       Взмыв в прыжке в воздух без всякого воздушного шарика, вампир приготовился нанести сокрушительный удар кулаком сверху вниз где-то рядом со мной, как сообщили мне его мысли, едва он ворвался в пространство моего кокона.       Наверное, это обещало быть красивым зрелищем. Этакий удар титана, явно пощадившего зарвавшуюся дрянь в моём лице. Однако Феликса очень ждали пчёлки Джейн. Дар Алека тоже с торможением, но захватил новую жертву ещё при подлёте ко мне.       Так и получилось, что подпрыгнувшая и схватившая вампира за горло я со всей силой впечатала заоравшего от боли Феликса в пол, познакомив бессмертного с безжалостной гравитацией. Пол и лицо здоровяка пошли сеточкой трещин. И если лицо Феликса быстро регенерировало, то старинный пол тронного зала немым укором спрашивал: «А меня-то за что?!»…       Вот конкретно перед ним мне стало стыдно.       Протащив Феликса за плащ чуть выше дыры от его головы, я прикрыла основной ущерб. Плащ от моих манипуляций расстегнулся и остался роскошной тряпочкой в моей руке. Неловко пожамкав мягкую ткань, я растерянно посмотрела на присутствующих и поймала абсолютно шокированный взгляд стоящего на коленях Эдварда. Рядом с ним, опираясь на его подрагивающие плечи, замерла Элис, рот которой то ли застыл в немом крике, то ли от удивления больше не закрывался.       Не смутившись, я кинула плащ Феликса в телепата. Его голый торс меня раздражал. Грязная, полуразорванная рубашка тоже была в совсем траурном состоянии.       — Оденься, мальчик, бесишь своими хрупкими телесами.       Да, после победы над Феликсом я имела моральное право сказать, что Каллен хрупкий. Это то же самое, что и выиграть у Эмметта в армрестлинге.       Однако ткань мне тоже понравилась. Да и фасон симпатичный. Надо только размерчик подобрать.       Кого бы мне раздеть? Взгляд зацепился за дружка Феликса, который смотрел на меня сейчас с восторженным вниманием ребёнка, в первый раз попавшего в «Диснейленд». Деметрию сейчас только сахарной ваты или попкорна не хватало. Судя по тому, как он довольно поглядывал на поверженных близнецов, даже в итальянском клане случались подставы. Из мыслей обездвиженного Феликса я поняла, что мой забег по крышам не остался незамеченным. Они видели мою скорость и силу. Но близнецов не предупредили… Аро послал Феликса и Деметрия следить за Эдвардом, однако отчёт по возвращению «спросил» только у подоспевшей под конец встречи Джейн… Понимаю, парни, несправедливо.       Шагнув к Джейн, я демонстративно повертела её кукольное личико из стороны в сторону. И даже зная, что она не услышит и не почувствует, в отличие от остальных, я заговорщически прошептала ей на ушко, снимая традиционную мантию Вольтури с её плеч:       — Тебе не идёт этот цвет, крошка.       Я накинула тяжёлую ткань поверх тонкого платья и посмотрела прямо в глаза молча терпевшего всё происходящее мужа:       — Владыка, как вам красное на белом? Убийственное сочетание, верно?       Прямо как кровь на одеждах жрицы и жены в день твоего обращения. Прямо как кровь на белом платке, что ты пытался скрыть от меня на последних стадиях своего рака лёгких.       Всё остальное — пыль. Любые обиды, ревность, гнев. Всё бред рядом с этим непоправимым.       Он молчал. Смотрел на мою гордо поднятую голову и молчал под крики Алека, на которого даже собственный дар не действовал. Сжалившись над мальчиком, я решила выкинуть его из границ действия кокона.       — Что здесь происходит?!       Я едва успела отшвырнуть визжащего от боли Алека, когда в зал ворвался полуседой вампир, в котором я без труда узнала Кайуса.       Благодаря воспоминаниям Дидимы, я могла сказать про этого поганца много любопытного, но сейчас лишь молча сузила глаза.       Аро лениво проследил за полётом Алека и вернул всё своё внимание мне, невежливо игнорируя вопрос соправителя.       Все остальные, я полагаю, не знали, как тактичнее обрисовать сложившуюся ситуацию. Феликс и Джейн всё ещё находились под моим опасным контролем. Алек медленно приходил в себя после продолжительных испытаний дара сестрички, но вот-вот должен был воспылать местью, по моим расчётам.       Надеюсь, в складках плаща он не прятал ничего огнестрельного, в ином случае, у меня могут быть проблемы.       — Ничего особенного, Кайус. Я просто выиграл. Но проспорил… — наконец проговорил Арес.       Характеристика происходящего от Аро меня удивила.       Он правда думал, что уже выиграл меня? Он плохо подумал и даже не представлял, какое место я с него спрошу…       Кай молчал недолго. Слишком быстро оценил обстановку, в которой некоторое существо, у кого однозначно билось сердце, держало в заложниках почти весь цвет и гордость клана. Его экспрессия вылилась в гневной речи на итальянском.       Аро кашлянул:       — Кайус, с твоей стороны невежливо говорить сейчас на итальянском… Возможно, прекрасная Белла не знает этого языка.       Я действительно понимала даже не через слово, хотя были у меня знакомые, которые предпочитали материться исключительно на языке лазаньеедов. Забота Ареса о моём понимании выглядела забавно. Мол, дружок, повтори всё то, что только что сказал, на английском, а я полюбуюсь, как она раскатывает по полу тесто, в котором вместо муки твой прах…       — Не стоит волноваться на мой счёт, — послала я любимому мужу поощрительную улыбку. — Мы вполне можем общаться на языке, хорошо знакомом лишь нам троим…       Мой намёк на древний язык царства Ареса произвёл на этих мужчин эффект ядерной бомбы в общественном туалете. Мол, конечно, ничего хорошего не ждёшь, но чтоб такое…       И если Кай ещё держался, то на голову Ареса сегодня свалилось слишком много намёков. Я вспомнила старые добрые времена, когда медленно и нежно заживо варила Каллена своими опасными намёками. Даже сама не знала, что разминалась!       — Какой язык известен лишь нам троим, моя неподражаемая?       Голос Аро чуть дрожал от нетерпения. Он впился взглядом в мои глаза, стараясь прочесть ответ в них.       Мы не только древнейшие души этого мира, родной мой… Мы, наверное, самые отъявленные и хитрые говнюки в истории человечества. И ты реально надеялся, что я прямым текстом в этом признаюсь?       Я хитро отвернулась от него, снова такого разговорчивого. Завязав бантик на новом плаще, я накинула на голову капюшон. Мантия скрывала мою фигуру, мои волосы, даже часть моего лица… Но не мою победную улыбку, когда я обернулась к нему и как самый сладкий секрет прошептала:       — Сучий.