Я родилась пятидесятилетней. Часть третья.

Я скучаю. Это единственное объяснение моей тяги к прошлому. Не помогают никакие советы и психотехники. Можно только смириться, стараться скучать всё тише и тише с надеждой когда-нибудь научиться просто помнить. Эльчин Сафарли «Мне тебя обещали»

Белла

      Старые кадры воспоминаний мелькали в кинотеатре памяти.       Лето в Ленинграде. Моё первое маленькое путешествие в честь окончания школы… Я — семнадцатилетняя дурочка, слегка зелёная после поездки на «кораблике», на который меня затащили подружки, иду, с трудом переставляя ноги. После трёх часов водной прогулки мне кажется, что сама земля подо мной теперь немного раскачивается.       — Валя, прекрати, ты сейчас как пьяная выглядишь и нас позоришь! — прошипела наша ответственная староста Алёна, наблюдая за моими не очень уверенными шагами.       — Стыдно — отойди, — тихо буркнула я, стараясь дышать ровно.       Больше никогда. Ни за что…       Зажмурилась и постаралась не вспоминать, как пенятся тёмно-серые волны.       — Всё в порядке, сударыни?       Мы оглянулись в сторону чуть хриплого мужского голоса. Его обладатель, небрежно отбросив сигарету, посмотрел насмешливо и добро на нашу скромную, смущённую лишним вниманием компанию вчерашних школьниц. Милая влюбчивая Забавушка, ценительница аристократичной мужской красоты, восхищённо-задушенно пискнула.       Заметивший это брюнет тихо рассмеялся и подмигнул моментально зардевшейся прелестнице, взглядом серых глаз обещая: «Пожелай, и я сегодня приду в твой сон, милая».       И мне вдруг стало действительно стыдно за свой растрёпанный, помятый вид. Ни одна из подруг не страдала от морской болезни. Все они восхищались прогулкой, цвели и пахли, радуя прохожих здоровым румянцем. Постаравшись спрятаться за их спинами от красивого незнакомца, я молилась, чтобы тот меня не заметил.       Мужчина сдержанно улыбался и очаровывал, легко знакомясь, отвешивая галантные, меткие комплименты хихикающим девушкам…       Он сказал, что его зовут Лёша… Так просто, будто был одним из нас, простой выпускник-шалопай, впервые посетивший большой город… Но глядя на его гордую осанку, неуловимо театральные жесты, вглядываясь в его породистое лицо с тонкими, даже чуть острыми чертами, я понимала: не нашего он круга. Ой, не нашего…       Он выглядел старше, возможно, лет на семь или даже все десять. В его глазах плясали шальные черти, пока ответственная Алёна не нашла взглядом меня и громко не представила главную неудачницу вечера:       — А это наша Валя, но сейчас ей очень плохо, её укачало.       Я думала, что больше всего на свете мечтала поступить в медицинскую академию, но, кажется, я ошиблась. В тот момент я больше всего желала провалиться сквозь землю от стыда.       Странная тишина после этих слов ещё больше вгоняла в краску. Поджав губы, я смотрела на свои светлые босоножки, не решаясь поднять глаза на мужчину… Но вдруг моей слегка влажной ладони коснулись тёплые, немного мозолистые пальцы. Сжали… Подбадривающе… А потом в старомодном, невероятно осторожном движении, будто я мираж, который вот-вот исчезнет, новый знакомый поднёс мою руку к своим губам, легко касаясь костяшек:       — Мне очень приятно познакомиться с тобой, Валентина. Пожалуйста, зови меня Алексей…       Изумлённый шёпот подруг, моё недоумение и тёплая волна приятной дрожи от нежного поцелуя и такого галантного представления.       На лице красавицы Алёны читалось полное непонимание происходящего.       А Алексей будто больше не видел других. Его внимательные глаза пристально смотрели на меня, изучали и, кажется, сравнивали с кем-то.       Не желая показывать свою растерянность, я гордо вскинула подбородок, отчего улыбка мужчины лишь стала теплее.       — Сомневаюсь, что мы встретимся ещё раз, Алексей, — я отступила на шаг от мужчины, чьи серые глаза будто смеялись над моими словами.       Он наклонил голову, словно прислушиваясь к чему-то, а потом усмехнулся:       — Завтра я уеду из города по долгу службы… Но когда мы случайно встретимся вновь, Валентина, вы согласитесь продолжить наше знакомство?       Алексей наверняка решил, что я живу в Ленинграде… Фаталист, однако… Мы могли бы никогда не встретиться, даже живя в одном городе…       — А мы не… — начала Зина, но я оборвала подругу одним взглядом, не желая раскрывать новому знакомому лишнее.       Зачем? Чтобы тот посмотрел на нас, как на юных, глупеньких провинциалок?       — Да, я не против, люблю случайности, — как можно беспечней пожала плечами я, а чуть позже с грустью провожала взглядом Алексея, прекрасно понимая, что сегодняшняя наша встреча стала первой и последней.       Как же я ошибалась…       Кадр воспоминаний сменился, и теперь в мыслях я видела набережную моего родного сибирского города, по которой я гуляла в хмуром, как осеннее небо, одиночестве и вспоминала летнюю поездку.       Помню, как смотрела на тёмно-серую воду, уже не пытаясь выкинуть из памяти другой оттенок.       «Глупая гордячка, — ругала себя. — Ведь ты могла… Могла подать документы в Ленинграде, как советовали подруги… Ты бы прошла конкурс, получила место в общежитии и сбегала бы «посмотреть кораблики» хоть каждый день. Ты бы даже смогла натурально удивиться при встрече с ним, Валентина…»       — Вечер добрый, сударыня… — знакомый до звона в ушах голос и тёплая ткань мужского пальто укрыла, спасая мои дрожащие плечи от холодного осеннего ветра.       Моих исчезающих сил хватило обернуться, чтобы попасть в плен серых насмешливых глаз. Случайная встреча? За сотни километров от первой… Мне было плевать, какими богами подстроена эта случайность, мне было плевать, как он узнал меня со спины, плевать на холод, прохожих и начинающийся дождь. Я просто смотрела в эти глаза, боясь сморгнуть это неожиданное чудо… А Алексей просто, улыбаясь, держал меня за руку, считая мой пульс…       Я уже тогда любила его.       И сейчас люблю…       Однако…       Можно было бы подумать, что удивительный портрет мужа полностью перевернёт мою жизнь. Перевернёт наши отношения с Эдвардом, который, конечно, заметил, как я побледнела, глядя на картину в кабинете его отца. Подумать только, я столько времени ходила мимо неё, облазила соседнюю библиотеку, а сейчас смотрела и понимала: лучше бы я обошла по дуге и дальше эту комнату, чьи секреты лишь разбередили старые раны.       — Белла, всё в порядке?       Заботливый Эдвард, такой любящий, осторожный, понимающий. Мы так долго приближались к этому пониманию, он доверился мне, он спас меня, неужели одно странное совпадение перечеркнёт, разрушит всё нами построенное?       — Всё хорошо, — неуверенно прошептала я, делая шаг назад от картины.       Тёмные глаза на знакомом лице смотрели с насмешкой. Этим глазам тысячи лет, Валя, подумай. Он женат на бессмертной красавице-вампирше, очнись наконец, глупая. Ведь этот мужчина убивает людей… Опомнись, несчастная… Такой безжалостный манипулятор не может быть твоим мужем. Не в этой жизни, дорогуша…       — Всё хорошо, — спокойнее и громче ответила я, растягивая непослушные губы в улыбке. — Это и есть знаменитые Марк, Кай и Аро?       На последнем имени мой голос непроизвольно споткнулся. Арес из легенды Алексея о древнем царе-завоевателе… Аро… Нет, это всё глупость…       — Да, верно, — будто ответом на мои мысли прошептал Эдвард, осторожно обнимая меня за плечи. — Тебе страшно?       Да. Страшно, гадко и почему-то мучительно стыдно за эти ласковые объятия.       — Они узнают обо мне через Елену. О том, что мы нарушили закон.       Аккуратно отстранилась от холодных рук и отвернулась от портрета.         Лицо Каллена помрачнело. Кажется, он настолько свыкся с мыслью, что я часть его семьи, что даже забыл — по законам вампиров мы являемся преступниками.       — Я должна поговорить с Леной. Наедине, Эдвард… Она должна знать, что я долгие годы храню этот секрет, а ты, в конце концов, обратишь меня…       Взгляд Эдварда из растерянного стал холодным.       — Обратишь меня, Эдвард… — я повторила это настойчиво, поднимая вверх ладонь со скрещенными пальцами.       Разговор с Еленой прошёл даже проще, чем планировалось. Девочку я нашла в комнате, которую доктор Каллен определил для будущих экспериментов. Оборудование уже привезли, и теперь она с интересом рассматривала камеры для горизонтального электрофореза, программируемый термоциклер, секвенатор, центрифугу и пыталась понять, зачем оно нам сдалось.       — Прежде чем стать вампиром, я бы хотела подробно изучить вампиризм как вирус, Елена. Пока мы считаем, что вампиризм является древним вирусом-симбионтом. Как и всякий вирус он запрограммирован на распространение, отсюда жажда и почти мгновенная реакция яда в слюне на кровь. Возможно, после изучения нам удастся избежать многих отрицательных последствий, потому что сам по себе вирус дает множество очевидных преимуществ: бессмертие, силу, скорость, отсутствие сна, феноменальную память… Когда я соблазнюсь всем этим — вопрос времени, так что я бы хотела, чтобы ты постаралась донести это до Аро. Карлайл сказал, что Владыки — древнейшие вампиры из ему знакомых. Подозреваю, что спустя тысячелетия вирус несколько мутировал, и между тобой и ними будут уже визуальные отличия. Не знаю, увеличился ли по времени процесс обращения, ослабела ли в некоторой степени жажда или сократились ли случаи с одарёнными, однако у нас с Эдвардом есть некоторая теория, которая бы позволила вампиризму эволюционировать не от тысячелетия к тысячелетию с переменным успехом, а от вампира к новообращённому… И мы готовы поделиться этой теорией с Вольтури. Однако пока это лишь теория, а практика может занять несколько лет…       — Я не совсем тебя понимаю, Белла… — растерянные глаза девочки заставили меня осечься.       — В следующую нашу встречу я обязательно объясню тебе подробнее, хорошо?       Сжав хрупкие лишь на вид плечики, я надеялась, что говорю правду. Шанс, что девочка поймёт меня, очень мал, но большую часть речи я предназначила не для неё, а для того, кто сможет услышать меня через воспоминания Елены.       Аро…       Кем бы не был этот мужчина с портрета, но на основании простейшей логики я понимала, что дураком он быть не мог. Дураки таких высот не достигают.       А с умными играть интереснее.       Я коснулась кулона Вольтури на своей шее и расстегнула цепочку. Он сыграл свою роль…       Когда-нибудь я верну его назад, и тогда…       Да помогут недальновидные боги этому миру…