Правила съема

Импрессионизм - направление в искусстве последней трети девятнадцатого, начала двадцатого веков, представители которого старались запечатлеть реальный мир во всей его подвижности и динамике... Эдуард Мане, Пьер Огюст Ренуар, Клод Моне, Эдгар Дега, Альфред Сислей… В голове все смешалось: художники, их картины, факты биографии... Нет, я готовилась вовсе не к экзамену по истории искусств, а к очередной встрече с Джеймсом. Свиданием это назвать язык не повернется. Утром он прислал мне сообщение, в котором приглашал на выставку редких работ этих самых импрессионистов, и мне не оставалось ничего другого, как продрать глаза, быстро приходить в себя после вчерашней вечеринки в общаге и собираться на свидание. Я очень надеялась пустить пыль в глаза и усыпить его бдительность теми скудными познаниями, которые успела подчерпнуть из Интернета между быстрым завтраком и наведением марафета. Всю жизнь я была так далека от разного рода живописи, искусства и музыки и никогда не страдала от этого, а тут, надо же, появился такой утонченный и интеллектуальный кавалер. Я недовольно фыркнула, критически разглядывая себя в зеркале - скоро у меня не останется новых нарядов, чтобы посещать с Джимом всякие разные великосветские места. Нужно будет сказать ему о том, что мне не помешает конкретный поход по магазинам. …Мы встречались уже почти две недели, причем довольно часто, и, когда я не была занята работой в клубе, после утомительных для меня походов по ресторанам или театрам мы оказывались в шикарных номерах отелей, где занимались шикарным сексом. Джим меня бесил, очаровывал, притягивал… Но я была от него без ума. Порой я тряслась от ненависти и негодования, когда он позволял себе отпускать в мой адрес очередные критически-уничтожающие комментарии, но в следующую минуту была готова растаять от одного только его глубокого взгляда ониксовых глаз... В последний момент, когда время на часах показывало ровно пять, и мне следовало уже стоять внизу в ожидании пунктуального Джима, я все-таки резко передумала и сменила откровенное платье на классические белые брюки и свободную шелковую блузу. Сегодня не было никакого настроения получить от него очередную «шпильку» по поводу своего откровенного внешнего вида, тем более, мы шли на эту дурацкую выставку... Но, стоило мне сбежать вниз по лестнице, выпорхнуть на солнечную, летнюю улицу, увидеть черный спортивный БМВ, облокотившись о дверцу которого стоял Джеймс в светлых брюках и темной футболке, мое негативное настроение тут же улетучилось. Я расплылась в красивой улыбке, подлетела к своему прекрасному мужчине и оставила нежный поцелуй на его щеке. - Ты сегодня отлично выглядишь, милая, - прошептал он, приобнимая меня за талию, - но все равно это не повод для опозданий. - Ха. Всего-то десять минут. Ерунда, - беззаботно пожала плечами я, изящно забираясь в салон. Джим обошел машину, устроился на водительском сидении, завел мотор, и мы направились к центру города. - Нам обязательно ехать на эту выставку? - лениво провожая взглядом машины, без особой надежды поинтересовалась я. - Конечно, это большая удача, что они снова привезли экспозицию в Лондон, - отозвался Джим. Сегодня он был в приятном настроении и излучал позитивную энергию, которую было невозможно не заметить. В салоне даже играло радио с привычными мне популярными хитами. - Да, я знаю... Но может, мы лучше поедем по магазинам... Или сходим куда-нибудь, где не надо ходить и смотреть по сторонам? - в последней попытке склонить его к своим желаниям, мягко попросила я. - Нет. У меня появилось свободное время, и я хочу провести его на выставке, - довольно резко отреагировал Джим, - впрочем, я могу поехать туда и один, - с этими словами он резко вывернул руль влево и съехал к обочине. Я удивленно вскрикнула, потом уставилась на парня, замедленно понимая, что он тем самым пытается меня высадить из машины. - Ты вообще нормальный? - возмутилась я, - я просто предложила!!! Что за реакция? Джим сверкнул глазами, не сводя с меня пристального, злого взгляда. Его пальцы сжимали руль, и я заметила, как проступили вены на его мускулистых руках. В голове тут же пронесся вихрь воспоминаний о том, что недавно эти руки со мной вытворяли... И как… Я сильнее сжала лежащую на коленях сумку и поджала губы. - Просто кто-то слишком много бухает, Криста, - заметил Джим уже более спокойным голосом, на что я удивилась еще больше. - Вовсе нет! - я не выдержала давления и отвела взгляд в сторону, - с чего ты взял? - Очередная студенческая пьянка в общаге. Тебе еще не надоело? Я думал, близкое общение со мной идет тебе на пользу... – с нотками разочарования в голосе протянул Джим. - О чем ты? – я недовольно сдвинула брови. Как он узнал? - Еще большее количество духов и косметики, а также резкая мятная жвачка помогают тебе скрыть последствия алкоголя и бессонной ночи. Зная твой график, дело было не на работе, а в общаге, потому что, как мне известно, других вариантов провести субботний вечер у тебя нет. Я даже раскрыла рот от такой наглости. - Ну, знаешь ли... - Успокойся, - его холодный голос, будто нож, обрезал все мои слова, даже гневные мысли на полуфразе, заставив замолчать, - или ты выходишь и топаешь пешком, или мы едем на выставку, и ты ведешь себя, как примерная девочка, - уже ласковее добавил он и вопросительно приподнял брови. Я лишь покачала головой, сдерживая свой гнев. Да любому другому парню я бы отвесила неплохую пощечину, выбралась из машины и гордо отправилась бы домой - отсыпаться. Но не ему... Не ему… - Я поняла, поехали на выставку, - я изобразила на лице непринужденную улыбку, хотя внутри вся кипела от негодования, - я же тоже давно мечтала туда попасть. - Вот и молодец. Машина плавно отъехала от обочины, и мы, сохраняя напряженное молчание весь путь, отправились к галерее современного искусства. *** На месте все оказалось еще хуже, чем в моих самых худших опасениях. На этой чертовой выставке не было ни одной картины, которую я могла бы узнать из тех, что видела в интернете. Да и большинство имен художников мне было не известно. Я уныло бродила по залам, на стенах которых гордо висели картины, и с самым заинтересованным видом честно останавливалась у каждой из них. Меня мутило. Хотелось одновременно спать, пить и есть... Концентрация внимания была на нуле, и я не могла выдавить из себя ни одного мало-мальски приличного и умного комментария. Джим ходил вместе со мной первое время, с видом великого знатока в искусстве вглядывался в детали каждой картины, но сейчас, пользуясь тем, что он остановился поболтать с каким-то мужчиной, я спряталась от него в другом зале и присела на лавочку, облокотившись о каменную стену. Не может же он ходить по этой выставке три часа, ну в самом деле? - Что, уже успела утомиться, милая? - надо мной неожиданно возник Джеймс и, ухмыляясь, глядел с высоты своего роста. - Нет, я просто… - я моментально обвела взглядом зал, - вот, любуюсь на это, - я махнула рукой в сторону картины с дамой в шляпке в синем платье. - А, Ренуар, - Джим проследил за моим взглядом, - на мой вкус - слишком мягко, как ты считаешь? - М-м-м, да… - я воодушевленно кивнула, вставая с места. Джим тут же подхватил меня под локоть и повлек дальше между рядов из картин, отпуская свои замечания по поводу того или иного произведения, с которыми я тупо соглашалась и кивала головой. Хоть бы что-то умное удалось сказать… - А как тебе Моне? – прервав на полуслове свои рассуждения по поводу какого-то портрета, поинтересовался Джим и развернулся ко мне лицом. - Мане… - я напряглась, впилась взглядом на табличку под картиной, напротив которой мы стояли, но она оказалась не этого художника, - Ну так, концептуально… Хорошо подобраны оттенки фона, такие одухотворенные лица людей, очень… впечатляюще, - выдавила я из себя, ощущая себя просто самой большой идиоткой на свете. Джим улыбнулся уголками губ, в глазах заблестели озорные искорки. - Ты про Эдуарда Мане? Портрет его родителей? - вскинув брови вверх, мягко спросил Джим, Я с энтузиазмом кивнула и приготовилась выдохнуть с облегчением. Рано. - Тебе стоило уточнить, про кого я спрашивал. Я про Клода Моне, мы еще не дошли до его картин, милая. - Аа... – я отчаянно соображала, как спасти положение, и вообще не понимала, что он сейчас от меня хочет. А он кивнул на картину у меня за спиной. Я пораженно вздохнула, уставившись на яркий пейзаж с мельницей. - Тоже весьма… - я не могла найти подходящего слова для этого шедевра мировой живописи. - Посредственно, - закончил за меня Джим, и снова повлек меня под локоть в глубь зала. Я мысленно взмолилась, чтобы мои мучения поскорее закончились. Ну, сколько можно? - Криста, в чем дело? Что-то случилось? – наивно распахнув глаза, обернулся Джим, когда я не сдержала тяжелый вздох недовольства, стоя напротив очередной картины. - Да, Джим! - я уже не могла притворяться и впала в раздражение, - мне тут не нравится! Можно, я пойду? - прямо выдала я, - я действительно пила вчера всю ночь, и сейчас мне, мягко говоря, не очень... Не дожидаясь от него реакции, я просто развернулась и быстро направилась в сторону выхода, все же надеясь, что он окликнет меня, остановит... Но ничего подобного не произошло. Какой же он все-таки подлец, - думала я, шагая по мостовой и размахивая сумкой. И зачем мне эти странные, унизительные отношения? Да, мы ходим с ним по ресторанам и выставкам, но это мне совершенно не нравится... Я привыкла проводить время согласно своему возрасту, и ничего дурного в этом не видела, в отличие от него… Он абсолютно не веселый, даже мрачный и серьезный для своих двадцати четырех лет... Не любит клубы, алкоголь, тусовки… Увлекается какой-то классикой и старыми фильмами. К тому же, я практически ничего о нем не знаю, он скрытный, а на все вопросы отмалчивается или таинственно сверкает глазами... Впрочем, он и сам никогда не интересовался моим прошлым, вообще мной... Нас связывает лишь секс, я просто позволяю ему наслаждаться своим телом, и, когда ему это надоест, я окажусь снова в неприятной ситуации... С такими неперспективными мыслями я остановилась напротив табачного ларька и неторопливо принялась выбирать себе пачку сигарет. Ментоловый «Воуг». Затем отошла на одну из боковых улочек и с наслаждением закурила, с дымом выпуская из себя негативнее эмоции. Мудак... *** Около девяти вечера тишину моей комнаты, где я была погружена в пролистывание женского журнала и распитие бутылочки вина, прервал сигнал входящего сообщения. «Я тебя хочу. Такси ждет у подъезда». Мне потребовалось меньше десяти минут, чтобы быстро собраться. И прежде, чем я поняла, что делаю, я оказалась в кебе, который нес меня в сторону центра. *** Приятный, красноватый свет торшера наполнял гостиничный номер уютным теплом. Дорожкой от входной двери к кровати тянулась наша сорванная друг с друга в порыве страсти одежда. Я лежала на огромной кровати, все еще не в силах выровнять дыхание и пошевелиться, и смотрела то на учиненный нами беспорядок, то на красные, бархатистые обои. Мои запястья все еще обвивал серебристый галстук Джима, сыгравший сегодня в нашем вечере немаловажную роль. В голове была приятная пустота, не хотелось думать ни о чем, просто сосредоточиться на своем теле, получившем только что запредельное, неимоверное удовольствие. Раздался звук отодвигаемой щеколды, и из ванной комнаты вышел Джим, обмотанный махровым полотенцем вокруг пояса. Я поспешно отвела взгляд в сторону, хотя готова была любоваться им еще долго. Стащила галстук, небрежно отшвырнув его на подушки, и потянулась за бокалом с белым вином, при этом эротично выгибая спину... После секса Джим был особенно молчалив, но зато довольно мягок и будто даже уязвим, поэтому в такие редкие моменты я чувствовала себя с ним наравне. - Пойдем на балкон, такая жара, - предложила я, лениво поднимаясь с постели. Джим кивнул, взял свой бокал и неторопливо пошлепал на широкий балкон с потрясающим видом на ночной Лондон. Я оглядела комнату в поисках своего платья, но тут мой взгляд упал на его белую рубашку, небрежно валяющуюся рядом с кроватью. Я, недолго думая, накинула на тело приятную ткань, еще хранившую аромат его тела, и застегнула на пару пуговиц. Теперь для полного счастья мне не хватало сигареты. Зная, что Джим сейчас не станет возражать и скандалить, я выудила из сумочки тонкий «Воуг» и, зажав его в зубах, выскользнула на балкон. Джим вальяжно развалился в плетеном кресле и, устремив взгляд в ночную даль, пил вино. Прекрасное зрелище... Я прошла мимо него к краю террасы, по пути легонько проведя рукой по его голому плечу... Хотя больше всего мне хотелось сейчас обнять его, уткнуться ему шею, поцеловать, присесть на колени и вместе с ним, обнявшись, смотреть на ночной город... Но в любое другое время, помимо занятия любовью, я старалась не демонстрировать ему свои чувства и эмоции и не быть с ним особенно нежной или сентиментальной. Я облокотилась о перила, прекрасно понимая, что ему ничего другого не остается, как любоваться на мои чуть прикрытые ноги, и щелкнула зажигалкой. - Ты понимаешь, что каждый раз ты выпиваешь порцию яда, когда вдыхаешь в себя эту дрянь, - я услышала его недовольный голос у себя за спиной. - Понимаю. Но мне все равно, - я пожала плечами и улыбнулась, хотя он этого не видел. - Ты эгоистична и не любишь никого, кроме себя. Не понимаю, откуда тогда в тебе такой мазохизм, - я резко обернулась, вглядываясь в его лицо. Но в свете скудного освещения, льющегося из номера, трудно было понять что-то по его мимике. - Мне нравится курить. К тому же, после такого восхитительного секса это очень приятно. Так что все вполне вписывается в рамки эгоизма, - я не стала переубеждать его в обратном, несмотря на то, что его слова меня довольно сильно задели. Выпустила струю сизого дыма и снова повернулась к нему спиной. Джим промолчал, а я глубже затянулась. Затянулась им, утонула в нем… С каждым разом, каждой подобной встречей все глубже, острее, больнее, слаще… растворяясь в этом невероятном мужчине. Повисло какое-то гнетущее молчание, лишь было слышно, как где-то внизу, далеко и будто не в этой реальности, проезжают поздние машины. Я перевела взгляд наверх и вгляделась в звездное июльское небо. Мне почему-то сразу вспомнилось детство, хотя я никогда не была подвержена копанию в своем прошлом, каким-то старым воспоминаниям… - Джим, - мягко произнесла я, вдруг почувствовав, будто в моей душе раскрылась какая-то старая дверь. Я сделала еще одну глубокую затяжку, пропуская в легкие расслабляющий никотин, - я знаю, какого ты обо мне мнения. Какой стервой я выгляжу в твоих глазах… Но ты во многом ошибаешься. - Я никогда не ошибаюсь, - отозвался Джеймс. Я не стала оборачиваться, просто замерла на месте, боясь нарушить в себе это странное желание сейчас рассказать ему о себе, постараться понравиться ему не только внешне, а заставить его понять, что все, что я делала, имело свои веские причины. - Я выросла в небольшом портовом городке... Отец был моряком и уходил на рыбные промыслы, а мать занималась этой рыбой уже на берегу. Но все равно мы жили очень бедно. У меня не было никакой возможности получить престижное образование с такими родителями. Да меня и не посещали подобные мысли... Но однажды отец ушел в море и не вернулся. Мне было десять, моему брату семь... Тогда маме пришлось устроиться в салон видеопроката, и после школы мы приходили к ней и смотрели разные кино до самого вечера... Я практически выросла на всех этих красивых, но банальных голливудских фильмах о красивой и счастливой жизни... И вскоре, как и многие героини, я поняла, что если я останусь там, в той деревне... У меня вообще не будет ни одного шанса. Я вздохнула, не оборачиваясь, и продолжила свой рассказ, понимая, что уже через десять минут сильно пожалею о своей откровенности. - Окончив школу, я тут же рванула в Лондон. Разумеется, поступить в университет сразу у меня не получилось - все упиралось в деньги. И целый год я работала где и кем придется, слоняясь из ресторана в ресторан, бар или клуб, зарабатывая себе на оплату первого семестра. В общем, это все наложило определенный отпечаток на мое восприятие жизни... Но, Джим, я согласилась на сотрудничество с тобой не из алчности или жажде к богатству... Да, разумеется, я люблю весь этот пафос и блеск... – Я замолчала, но, не дождавшись никакой реакции, быстро закончила, - мой брат в этом году заканчивает школу… Я не хочу, чтобы он погиб в море так же, как и наш отец... Я хочу для него лучшей судьбы... Так что, с твоей помощью, у меня теперь есть необходимая сумма для оплаты обучения ему и себе... И неважно, через что мне пришлось пройти для этого. Я вдруг поняла, что слишком уж разоткровенничалась, бросила тлеющий окурок вниз и резко обернулась... Кресло, в котором еще несколько минут назад сидел Джим, оказалось пустым. Пару секунд я стояла неподвижно, пока до моего сознания доходило, что все, сказанное мной только что, разбилось о пустоту. Я разочарованно выдохнула и вернулась в номер. - И давно ты ушел? - спросила я, присаживаясь на край кровати. - Да почти сразу. Не люблю, когда в моем присутствии курят, - не отрывая взгляда от своего ноутбука, отозвался Джим, быстро щелкая мышкой, - а сейчас мне нужно уходить. Будь добра, верни мне мою рубашку. Я готова была разреветься от обиды, от какого-то унижения и чувства, что меня просто использовали. Сняла с себя одежду и швырнула ее Джиму. - Да, знаешь ли, у меня еще тоже были планы на сегодняшнюю ночь, - как можно более едко бросила я и, подхватив нижнее белье с пола, направилась в ванную комнату. Когда я закончила свои банные процедуры и вышла из душа, то без удивления обнаружила пустой номер – Джеймс уже исчез. Только на смятой постели лежал увесистый коричневый пакет, перевязанный красной ленточкой. Я развернула шелестящую бумагу, и мне на колени выпал сложенный вчетверо лист. Я развернула его и узнала мелкий почерк Джима. «В папке найдешь досье на парня, с которым мне нужны откровенные фото. Постарайся не тянуть и обработать его в течение следующей недели. Оплата тебя не разочарует. П.С. Я уеду до конца лета. Камеру передашь Стиву. ДМ» Из моей груди вырвался какой-то нечеловеческий стон, я смяла записку и швырнула ее в сторону. Сердце сковало безысходное чувство льда…