***
Урсула Поттер, урожденная Селвин, была вне себя от злости и метала, судя по всему чайный сервиз. А рвала барабанные перепонки своего дражайшего супруга Джеймса Поттера. И не могла остановиться. Этот мягкохребетный слизняк снова дал себя уговорить этому козлобородому старикашке!!! С тех пор как она стала леди Поттер, она делала все, чтобы тот не часто наведывался в их дом. Но тот, будто кот почуявший сметану, в этом году зачастил. И требует все больше и больше денег. Ей и самой мало! А ещё детей в школу собирать! Вот жадный паук! Все ему мало, последнее отдай! Так ещё и ко всему этому в школе своей черте что устроил: дементоры охраняют и хорошо, ещё что не учат, так бы отправила дочь в Шармбатон, но денег нет! Не успела накопить! Нету и все! Нет, хорошо же было, пока этот дуралей не стал деньги на нужды Ордена отчислять! Какой орден, очнись! Его нету! А как все начиналось? Какие он ей обещания давал? Она и поверила, дурочка! Любила его! Да и сейчас любит. Да и родные помогли, за любимого замуж выйти. — начала вспоминать она и вытерла набежавшие слезы. Поттер как ни вертелся, от контракта брачного, ещё его отцом заключенного, отвертеться не смог. Родилась дочь, а затем и двойня. И если она верила, что добьется его любви, то после двойни верить перестала. Мужу плевать было на семью и ее потребности. Сам не работал и ей не дал. Да и дети еще. И если вначале она всеми правдами и неправдами приносила домой деньги и убеждала, что их заработал Джеймс, то теперь деньги из приданного кончились. А они все осели в карманах старого козла. И она бы справилась. Невпервой. Но муж не видел ее стараний и не ценил денег. И ей их не отдавал. А она слишком поздно спохватилась. Муж привык к деньгам, которые «зарабатывал». Чертовы домовики! Надоел уже этот сервиз! Другой давайте! Ей было страшно. На самом деле очень страшно, наблюдать какую власть над её мужем имеет этот паук, по первому слову которого муж отдал баснословную сумму. Страшно показать, что она его любит, по настоящему любит. И её отношение на самом деле не измерить деньгами. Чем старик его шантажирует, или может, тут что-то другое? Она переживала, волновалась, как будут учиться её дети. Ведь после приходов старика муж сильно менялся, становясь мрачным и раздражительным. Он думал, что ей важны лишь эти тряпки, она живёт лишь ими. Но на самом деле она видела, что не все в семье ладно. Да, шкафу висят вещи, но он забит иллюзиями больше чем вещами. Дом стоит в плохом месте и слишком много сил уходит на его ремонт и «красоту». Она сама накладывала эти чары, сама добавляла туда лишних вещей, показывая достаток, зажиточность, стараясь на всем сэкономить. Видела, что иногда из дому пропадают мелкие вещицы, артефакты, но ничего поделать не могла и лишь страдала, стараясь незримо помочь мужу. Ведь муж не должен страдать. Не должен понять, в каком отчаянном положении они находятся. Его это сломает. И она могла сделать лишь одно. Стараться, чтобы он прекратил общаться с этим страшным человеком.***
Сириус Блэк, сидя на чердаке дома на Гриммо, смотрел на гиппогрифа и вспоминал. Вспоминал тот краткий момент, когда был счастлив. Когда он спасся, когда он был спасен. Воистину судьба была к нему благосклонна: он уже распрощался с этим бренным миром, как к нему пришёл на помощь его щеночек. Бродяга немного смутился от своей выходки, когда написал то письмо, но Гарри заверил его, что все хорошо, и помог сбежать. Не верится, что у Джеймса такой сын. Даже завидно немного. Но ничего, он докажет свою правоту и все пойдёт как должно: их дети поженятся и все будут счастливы. Мрачный дом давил на своего обитателя, свобода так манила своей опасностью и жизнью. Лондон слишком тесен и опасен для его. Сириус принял давно обдумываемое им решение. Раз уж крыса убежала, то и ему на месте сидеть резона нет. И что бы не говорил директор, ему пока опасно быть рядом с Гарри. Бродяга быстро собрал вещи, отдал несколько приказов домовикам, сел на гиппогрифа и с хлопком аппарировал.***
Школа опустела. Дамблдор, прогуливаясь по галерее, наблюдал, как отправляется поезд. Марионетки отыграли свои роли, и хоть план опять прошёл не так, как надо, но они находятся в нужных местах. Можно отпустить немного нити, чтобы они почувствовали свободу и поверили, что умеют двигаться сами. Чтобы убедились, что они не узники. Придёт время, и он опять начнёт отдавать им нужные приказы, шевеля нитями, заставляя делать то, что необходимо ему. А пока, пусть отдыхают и верят в свою свободу. Пока кукловод занят, пусть куклы спят. Интересно, какие они видят сны? Выдавшийся день сморил сном нескольких пассажиров подъезжающего к Лондону поезда. … Дементоры кружили и кружили возле озёра. Они чуяли добычу. Они стягивались к ней, как вороны к раненому зверю. Осторожно и так же неумолимо, вытягивали из него силы на тщетную борьбу со смертью. Жертвы должны поддаться, должны дать им тепла, отдать свою радость, счастье, свои души. Могильный холод затягивал все вокруг, промораживая ледяным инеем воду, землю и воздух. Жертвы на берегу уже практически не сопротивлялись. К одному из них приблизился самый нетерпеливый из Стражей. Звенящая тишина и напряжение было разорвано странной вспышкой серебристого цвета, разгоняющей потусторонние сущности. Тёмные плащи в ужасе разлетелись, как щепки на ветру, отпуская свои жертвы. Двое наблюдателей с облегчением вздохнули. Юноша присматривался к этому необычному свету, явно видя в нем что-то своё. Буйноволосая девушка озабоченно смотрела на него, в тайне надеясь, что увиденное ему поможет. Поезд прибывал, задремавшие от долгой дороги студенты содрогнулись от своих снов. Проснувшись, они были уверены, что справедливость восторжествовала: обречённые на казнь узники свободны.