Мой Витамин S

Баб всегда тянет к тем мужикам, на которых висит огромная табличка: "Купаться запрещено", но они ныряют и тонут.

Теперь ждала понедельника с огромным нетерпением, желая скорее увидеться со второй половиной их команды. Забивала будни по максимуму, чтобы они быстрее проходили, бабочки в животе ожили, не давай провести хоть день без улыбки дурацкой. Лера лишь говорила, что Кошелева влюбилась, как девчёнка, а та и не отрицала, мечтательно отводя взгляд, а потом что-то ёкнуло внутри так сильно, так больно , когда увидела его случайно в коридоре, флиртующим с девушкой какой-то. Не хотела признаваться, что ревнует, просто хотела чтобы он смотрел так только на неё, чтобы прикасался только к ней, особенно сейчас, после того, как губы запомнили это мгновенье и его горький вкус, когда он приполз к ней ночью, будучи абсолютно пьяным, но очень весёлым. Благо дома никого не было и в этот раз она его укладывала спать, а не наоборот. Пол ночи любовалась им, он сладко сопел, что-то бормоча во сне, как в тот раз, когда уснул возле её койки в больнице. Улыбнулась, после нахмурилась, осознавая, что чувства её никуда не приведут, что они не совсем взаимны, да и он относится к ней почти всегда, как к подруге, совсем не замечая, как она расцветает от его мимолётных взглядов, от улыбки, от прикосновений случайных. Молчать о чувствах, что разрывают изнутри, решила, надеялась, что не заметит, как при виде его, сердце бешено бьется о рёбра. В уголках начали скапливаться слёзы, вся та боль наружу хотела, только легче не становилось. Наклонилась поцелуй на щеке оставить на память и через миг оказалась на кровати под ним усмехающемся. - Киоссе, что ты себе позволяешь? - пыталась с помощью напускной агрессии не перейти рамки дозволенного самой себе. - Я пьян, мне можно всё. - смотрит на неё глазами своими шоколадными, завораживающими и продолжает улыбаться. - Красивая ты, Крис, на весну похожа. - видит взгляд её непонимающий и в лоб смачно целует. - Заставляешь внутри всё расцветать, жить хочется. Понимаешь? - и она понимала, понимала его , как никто другой. Сорвалась, нарушив все принципы, обещания, что сама себе дала, и к губам, со вкусом виски прикоснулась. Так робко, почти невесомо, а после оторвалась нехотя, на реакцию смотря, понять пытаясь что она вызывает в этом человеке. А он отвечает на вопрос её немой, прижимаясь сильнее, впечатывая в матрас ортопедический. Требовательно врывается, переплетая языки в непонятном ни для кого танце. Хочет её, как никого никогда не хотел ещё. Такие чувства были в нём впервые и он не знал, что делать с ними, не знал как выплеснуть, как спрятать, просто пытался научится с ними жить, зная, что приносит он лишь страдания и боль, своим характером дурацким, своим собственничеством. Отрывается, ложась рядом, вовлекая её в объятия свои крепкие. Волосы начинает перебирать мягкие, стараясь страсть животную в себе подавить. Он не хотел ей больно сделать, а она не понимала почему он так резко остановился. Придумала себе, что не его она полёта птица, и так и пролежала до утра, наслаждаясь последними проявлениями нежности, ведь завтра он сделает вид, что ничего этого не было. Вновь будет болтать со старшекурсницами в коридоре, заставляя их смеяться, вновь будет игнорировать общие переписки в чате, протрезвеет, позабыв о том, как девочке, что любила его, надежду дал и сразу же отобрал. - Как здорово, что вы тут. - восклицает Степанов, поставив рядом с Лерой свой поднос. - Нам надо собрать наш проект воедино, поэтому приглашаю вас, милые дамы, ко мне в гости. - парень открывает свой сок и смотрит на реакцию девушек, которая была неоднозначной, ведь те лишь пожали плечами. - Заодно можем устроить ночные посиделки, узнать друг друга получше, а то за месяц этот как-то не получалось. - Заманчивое предложение, но ты не боишься? - Колесникова попыталась соблазнительно есть свою морковь, от чего Кристина начала громко смеяться. - Чего, например? - А вдруг мы тебя изнасилуем? - Нет, нет, нет, я в этом не участвую. - жестикулируя руками, всё так же смеясь, произнесла девушка с каре, а после вытерла слёзы, которые были вызваны смехом. - Я был бы не против. - Степанов подмигнул Лере, от чего та немного покраснела, стараясь не подавать виду. Крайне не хотела Кошелева идти туда, не хотела видеть Киоссе, так как не знала, что между ними происходит, как ей с ним общаться, что можно, чего нельзя. И неизвестность эта её бесила. Колесникова уверяла, что всё хорошо будет, да и всё, что можно сделать в этой ситуации — это поговорить. Расставить все точки над «и». Это лучше, чем бездействовать вообще, тем самым мучая себя. Проскальзывало некое напряжение между ними, пока все мысли они собирали воедино, соединяя проект, словно кусочки пазла. Искали дополнительную информацию, описывали самые популярные картины в галерее, вычитывали комментарии различных критиков. Это выматывало и Киоссе уже миллион раз обматерил бы брата за столь кропотливое задание, если бы не одно «но». Такое маленькое, милое «но» с коньячными большими глазками и каре. - Давайте прервёмся. Я пока отнесу её на кровать. - Степанов кивает на Леру, которая недавно уснула прям за ноутбуком, и скрылся с ней в одной из комнат. Время гласило уже три ночи, ей показалось, что самое время проветрить кипящий мозг, который не успевал переваривать всю информацию уже, поэтому Кошелева поспешила выйти на балкон, подышать свежим воздухом. В этом небольшом спальном райончике, уже давно все спали, либо находились не здесь, а где-то в центре весёлых событий, напрочь забывая о всякой морали, зная, что завтра выходной и есть время, дабы отойти. А ей не от чего было отходить. Хотела быть пьяна им, но не получалось, он не подпускал, не хотел, не провоцировал, лишь бесил своим спокойствием и…. и равнодушием? Бесил взглядом своим на ней сконцентрированным, шутками тупыми, что Святу говорил, она ждала ведь, что он скажет ей хоть слово, но этого не случилось. Глубоко вдохнула уже прохладный воздух, время подходило к октябрю и лёгкий ветер носил за собой пожелтевшие листья. Во всем она чувствовала проклятый холод, что пронизывал её всю, до ниточки, что заставлял мурашек по позвоночнику бегать, одаряя её неприятными ощущениями. Он присоединился спустя минут десять. Достал из заднего кармана джинс сигареты и закурил, красиво выпуская дым в открытое окно. Посмотрела на пальцы его музыкальные, которые зажимали палочку никотиновую, на скулы его виднеющиеся, а после отвернулась, всхлып сдерживая. - Что не так? - как гром среди ясного неба, произнес, девушка даже вздрогнула. - Я понять не могу, что происходит между нами. Ты приходишь ко мне пьяный, несёшь ерунду всякую, целуешь, а после избегаешь, как будто и не было ничего. Будто бы ты так каждую вторую целуешь и к любой другой так прийти можешь. Ты, вроде как, и не держишь, но и не отпускаешь. По ночам снишься и сны эти такие сладкие, что можно сойти с ума в реальности, страдая от безвыходности и одиночества. Неопределённый, взбалмошенный, невыносимый…. - Крис, - берёт за плечи её, заглядывает в глаза, а ощущения, что прям в душу смотрит. Изучает сколько дерьма всякого там скопилось, сколько боли, через которую переступить она не может, что не может забыть. Обнимает, прижимая к себе настолько сильно, насколько это возможно вообще. В макушку целует, тяжело выдыхая горячий воздух. - всё не так просто, как хотелось бы. - она молчит, слушает каждое слово его, улавливая ритм сердца, что бьётся в бешеном режиме. - Ты хорошая, милая, добрая, красивая, ты потрясающая девушка, я таких не встречал ещё. Только….только я не тот, кто нужен тебе. Я сделаю тебе больно. - Неужели ты не понимаешь, что отвергая меня вот так, ты делаешь мне больнее? - заикается, захлёбываясь подступившим потоком слёз. - Ты решаешь за двоих, хотя права на это не умеешь, ты ломаешь то, что ещё не построено, ты не даешь шанса нам. Это не честно, Никит. - вытирает слёзы рукавом толстовки, заходя в квартиру, оставляя его наедине со всем сказанным. Степанов как раз заваривал чай на кухне. Протянул ей шоколадку, на что Кошелева слабо улыбнулась, в знак благодарности, и села за стол. Они просто молчали и она была вдвойне благодарна блондину за то, что он ни о чём не спрашивает, просто сидит и пьёт с ней чай, поедая маленькие шоколадки «Merci”.