***
Карасума Тадаоми готов был неприлично хохотать во весь голос, когда чёртова подопытная свинка, правительственная тайна, этот жёлтый осьминог-извращенец несколько учебных часов выносил ему мозг. Всё, чего хотело сверхсущество — это вместе со своими мальчишками побывать на тренировке девочек. Он подбил на это всех учеников, вначале подкупив сладостями из лавки Широяша, а затем разрекламировав все мыслимые и немыслимые плюсы авантюры. По итогу, к правительственному агенту даже ученики начали соваться, уповая на удачу. Нервов катастрофически не хватало, срываться на детях мужчина считал низостью, а вот на затейнике всей идеи — запросто. При каждом удобном случае Коро-сенсею теперь приходилось напрягаться, чтобы не попасть на глаза своему коллеге. Ведь тот стал слишком нервным, — и действительно, с чего бы это? Нагло посмеиваясь, учитель-извращенец потирал щупальца, предвкушая слитую по итогу поездку в Йокогаму со своими учениками. И плевать ему было, что эти ученики не в большом восторге от его компании — им ещё работать и работать над собой. А уж он-то постарается, чтобы они стали достойными людьми и раскрыли свой потенциал. Не только убийц, но и тот, что скрыт глубоко внутри. У выдающегося киллера в отлучке вертелось множество идей на счёт детей, но в тот момент, когда ездил по мозгам Тадаоми, он хотел большей частью всё-таки потешить своё эго и утолить любопытство. Широяша Юкико его интересовала.***
Карасума Тадаоми наблюдал с лавки, как строит девочек и мальчишек Широяша, и думал. Вспоминал со мстительным удовольствием, как поставил всему классу ультиматум, как оставил наигранно расстроенного Коро в школьном корпусе на горе, — то, как осьминог сел в углу, повозив щупальцем по полу, его не впечатлило, — как рассказал по пути до станции, что сделает с мальчишками, если они не будут слушать Широяша. Последнее мало кому понравилось, но ничего криминального Тадаоми бы всё равно не совершил. Однако он не блефовал, и постыдные наказания всегда были в ходу, а в случае мужчины — всегда давались по заслугам. И дети уже должны были это понять. Ребята они не глупые, что не мешало им приглядываться к Широяша, отдельно посматривая на девочек. Соотношение их поведения к старшей, её манера речи и умение держать себя дали им понять, что из себя может представлять старшеклассница. Акаши за её спиной интересовал их меньше. Возможно потому, что бывший капитан Поколения Чудес был уже достаточно прославлен, и знающие мальчишки ввели в курс дела тех, кто не имел никакого понятия. А возможно и так, что сказывалось его отсутствие участия в тренировке. До той поры, когда Широяша попросит. Тадаоми считал правильной такую позицию. С точки зрения их специфического воспитания, — всё же страна восходящего солнца достаточна архаична, — Акаши не имел права вмешиваться в деятельность девушки без её на то согласия или просьбы. Работа дана не ему, он здесь как гость, наблюдатель и, возможно, моральная поддержка. Для мужчины было показательно то, что парень это понимал и принимал. Всё ещё хриплая после сорванного вчера голоса, Широяша отправляла детей бегать. Чем не произвела впечатления на мальчишек. Тадаоми мысленно улыбнулся — сами виноваты, слишком многого хотят. Терпение залог успеха, но экспрессия бьёт ключом из молодых тел. Вот только то, что ключ может быть даже не гаечным, а разводным, они пока даже не задумываются в отличие от наученных горьким опытом девочек. К которым присмотрелись лишь единицы. Широяша переговаривалась с Акаши, когда в дверях раздался вопль: — Широ-чи! Акаши-чи! Бегуны споткнулись, некоторые замерли, во все глаза таращась на новое лицо. И только названные на весь зал с детской приставкой «чи» не впечатлились. Свист и хриплый голос с хлопками в ладоши погнали детей, напомнив о том, что половину отпущенного они уже пробежали. Мальчишки взвыли, привычные девочки смолчали, а очередной свист и угроза прибавить пять минут заставили сцепить зубы и продолжить. Да, так, как гоняет их Широяша, не гонял он — Тадаоми. Мужчина делал упор на заточку навыков, необходимых на убийство. И давно уже понял, что его методы требуют корректировки. Он был молча благодарен Широяша за наглядное пособие по его профилю и, хочет она или нет, но доставит ей несколько… миллионов Йен. Хоть того же осьминога припашет, раз тот уже знает, где её лавка. Блондин поднял в воздух девушку, кивнул парню и, получив заслуженный подзатыльник, с упоением начал что-то вещать. Экспрессивное размахивание руками могло впечатлить только тех, кто энергичного блондина не знал, и ненаблюдательных личностей. К последним Тадаоми себя отнести не мог, и потому видел напускную игру на публику, на которую определённо точно купились его ученики. Резкий в своей неожиданности свист и приказ: «Не отвлекаться!» — отбили неприкрытое внимание к группе старшеклассников. Теперь ученики поглядывали вскользь, стараясь не заострять внимание и не светиться. А компания заговорила спокойнее. Судя по лицам Широяша и Акаши, сказанное им не понравилось. И виноватая поза Кисе была тому доказательством. Мужчине было интересно, что же услышала молодёжь, но также он понимал, что пока это не отражается на качестве тренировки, его делом не является. И потому крепко контролировал себя, с особым вниманием отслеживая обстановку. И не упустил момента, когда Широяша гаркнула на обеспокоенного чем-то Кисе, направившись в сторону единственного взрослого. А точнее, в сторону скамьи. Тяжело опустившись и выдохнув сквозь зубы, она просидела так несколько минут. Тадаоми не стал привлекать к себе внимание, но пригляделся к втолковывающему что-то блондину Акаши. Кисе кивнул и направился в раздевалку под тяжёлым взглядом пришедшей в себя Широяша. Девушка проводила напряжённую спину приятеля до самой двери и, переведя взгляд на Акаши, так и оставшегося стоять возле входа в зал, взглянула на часы и поднялась сама. Пожалуй, ситуация стала напрягать Тадаоми, но когда за очередным свистом, сигнализирующем новое упражнение, тренировка не сошла с накатанных рельс, он позволил себе немного расслабиться, посчитав, что вмешиваться пока не имеет смысла. За общей физической подготовкой, впечатлившей своей сложностью и тяжестью выполнения неподготовленных морально мальчишек, шёл привычный девочкам перерыв десять минут. И над залом поднялся усталый шум разговоров школьников. Их обмен мнениями и жалобы друг другу с расспросами подружек не интересовали Тадаоми, в отличие от старшеклассников, тихо растягивающихся в углу зала на ковриках, и ушедшей в сторону выхода Широяша с зажатым в руке телефоном. Ради приличия выждав пару минут, мужчина решительно поднялся и, не привлекая к себе внимания, вышел на улицу. —…Спасибо, Сацуки-сан. Привет Аомине-куну. — Возникли проблемы? Девушка не вздрогнула, но резкий поворот в его сторону сказал больше слов. Старшеклассница чем-то озадачена, и мужчина считал момент подходящим, чтобы узнать исток и его возможные последствия для всех. — Нет, никаких. — Тогда в чём причина беспокойства? — Вам незачем это знать. На тренировке девочек это не отразится. — Что «это»? Конкретика. — Мне нечего Вам сказать. Она нахмурилась, но крепко держала оборону, настаивая на своём. Решительно горящий взгляд, не приемлющий влезание чужого мнения в личное пространство, был достоин уважения. Но абсолютная закрытость от внешнего мира, недоверие и неприятие, осознанная отстранённость и некоторая высокомерность мужчине не нравились. Это слишком даже для японцев. — Карасума-сан, наши отношения сугубо деловые, и не мне Вам… — Широяша-сан, я бы хотел, чтобы ты не держала от меня секретов. Я прекрасно осознаю нашу договорённость и уважаю твой профессионализм. Однако напоминаю, что ты всего лишь школьница, и нести на себе непомерно большой груз — это слишком. По мере возможностей я готов оказать тебе помощь и поддержку. Да и не только я. Хината-чан, как и другие девочки, обеспокоены твоим видом. — Что с ним не так? — Косметика перестаёт скрадывать усталость. Ты выматываешься явно сильнее, чем привыкла, и это оставляет свой отпечаток. Дети переживают за тебя. — Это должно мне что-то сказать? — Если ты уважаешь чувства Хинаты-чан — да. Наблюдая, как Широяша прикусывает губу, на секунду отводя взгляд левее его фигуры, Тадаоми понял, что нашёл правильную дорогу, чтобы достучаться до непробиваемого ребёнка. Такого же обиженного, как и некоторые его подопечные. — Тебе ни к чему тянуть эту лямку в одиночку. Даже с единичной поддержкой, ты не справишься. — И что Вы можете мне предложить? — Я могу предложить свою помощь. Возможно, моего влияния окажется достаточно, чтобы облегчить тебе жизнь. Взамен я ничего не потребую. Считай это платой за твой труд. — Услуга за услугу, значит… Хорошо. Я согласна. — И что же у тебя случилось? — Не у меня, — покачивание головой и кивок ему за спину, — у него. В напряжении Тадаоми полуобернулся, чтобы увидеть вышедших из-за дверной перегородки друзей девушки. Опущенный взгляд с закусанной губой ярко выделили объект волнений Широяша. Тадаоми чётко осознал в тот момент, что позволил себе непозволительное — расслабиться. Непримеченные сразу, парни были обозначены его шестым чувством как объекты, не несущие угрозы. Что категорически запрещалось пропускать мимо сознания. В такое неспокойное время, когда до конца жизни на всей планете остался лишь один год, он не может позволить себе ни малейшей оплошности. А неожиданное умение молодёжи скрываться от чужого внимания было засчитано крупнейшим провалом в его истории. — И что же у него случилось? — Колени. Нужна операция. Ложиться не хочет. Не знает куда и не может. — Широ-чи, я сам решаю, что делать со своим здоровьем! — Дорешался? Досиделся? Молодец, ничего сказать не могу. Тадаоми с трудом подавил удивление, когда услышал полный сарказма голос, резко контрастирующий с горящим холодной яростью взглядом и высокомерной позой. Становилось ясно, что эту тему уже обсуждали. И споры неизменно сводились к одному и тому же знаменателю. Ему оставалось только сложить руки на груди и послушать, что будет сказано. Выводы он сделает, в ситуацию вникнет и постарается разобраться, как и обещал. Вот только чувство, что первопричиной беспокойного состояния девушки были явно не колени Кисе, его не покидало. Уж слишком подоплека имеет яркую, уже прозвучавшую основу. Копать надо глубже, но пока стоило, наверное, сосредоточиться на разгорающейся перепалке. — Да, ты прав, я тебе не родственник и не девушка, чтобы влиять на твой выбор. Однако я не могу допустить, чтобы ты был допущен до матча. Можешь меня ненавидеть, но я буду настаивать на твоём исключении из сборной Кайджо до полного твоего выздоровления. — Ты не можешь так поступить! — Может и поступит, Рёта. И я буду с ней согласен. — Но почему? Я ещё в состоянии ходить! И прекрасно передвигаюсь даже во время игры! — Тогда, Кисе-кун, посмотри мне в глаза и скажи, что ни разу за полноценную тренировку ты не зажмурился от болей… То-то и оно. — Но я не могу уйти! Не сейчас! — До Зимнего кубка времени вагон. Летние соревнования рядом даже не валяются. Команда прекрасно обойдётся без твоей блистательной физиономии на роли хромого форварда. — Даже так! А как же экзамены? — Ты и так предал светлую память моим нервным клеткам, завалив японский. — Да это случайно вышло! Зато английский в пятёрке лучших школы сдал! — Да мне до лампочки твой английский! — Мы опять пришли к тому, чем всё закончилось в прошлый раз. Взглянув на Акаши, остановившего распалившихся приятелей, Тадаоми понял, что проблемы молодёжи являются для него слишком сложными своей простотой. Навязчивое желание помассировать переносицу было подавлено на корню, как и рвущийся из груди тяжёлый выдох. Стоило наскрести с углов терпение и внести коррективы в общение школьников и их жизнь.