Огрызок

— Значит, играем против баскетбольного клуба? — с сомнением спросила ни у кого конкретно Окано, хмуро рассматривая сомнительную листовку. — Они растопчут нас, шансы нулевые! — замотала головой хнычущая Каяно. — Ну, я не была бы столь пессимистична, — улыбнулась Накамура, только набрав в грудь воздуха для вдохновенного продолжения, как оказалась некультурно перебитой Хазамой: — Они закатают нас в асфальт и попрыгают сверху! — довольная эффектом испуганно завизжавших Каяно и Курахаши, всегда отличавшихся впечатлительностью, Кирара самодовольно кивнула самой себе и умостилась обратно на парту. — Девочки, будьте спокойнее, — осадила всех недовольным взглядом Катаока, выразительно стрельнув глазами в самых невозмутимых нарушителей спокойствия, и продолжила:  — Всё не настолько плохо, если не утрировать. — Но Катаока-чан, нам и правда не достаёт умений, чтобы хотя бы сравнять счёт в игре с клубом, — с сомнением и жалостью протянула Фува. — И помощи просить не у кого, — кивнула в подтверждение слов первой Хара. — Но ведь мы можем постараться и выложиться по полной! — попыталась приободрить девочек оптимистичная Канзаки, подняв в воздух сжатый кулак. — И что нам это даст? — скептично спросила Яда. — Может, физически мы и не плохи, но навыков точно не хватает. — Тогда надо их наработать! — воскликнула Окуда, воинственно сверкнув сползшими с носа очками. Канзаки благодарно взглянула на соседку, найдя в её словах поддержку. — И что ты предлагаешь?       Накамура заинтересованно изогнула бровь, всем нутром предвкушая очередную забаву, которую можно будет провернуть в свою пользу. И в ожидающем предвкушении переглянулась с Ядой, приготовившись слушать предложения. — Надо найти тренера! — в очередной раз поправила очки Окуда, не теряя настроя. — И зал, — впервые за разговор сказала практичная Хаями. — И милашку менеджера! — неожиданно раздался за спинами скучковавшихся девочек голос ярко розового неубиваемого учителя, нарядившегося в черлидершу, поигрывающую помпонами. — Коро-сенсей!!!       Слаженный женский вопль возмущённо пронёсся по кабинету. Своей неожиданностью он заставил парней, кучкующихся в противоположном от девочек углу, вздрогнуть и в замешательстве уставиться на мелькающего вдоль доски со скоростью в двадцать махов мечтательно-розового осьминога-мутанта, уворачивающегося от противо учительских пуль. Что привело девочек в ярость мальчики предпочли не думать.       Когда учитель-извращенец слинял куда-то во Францию мечтать дальше, девочки со спокойной совестью расселись на прежние места и снова задумались над проблемой, которая, в отличии от учителя, исчезать не собиралась. В задумчивости, Окано снова растеклась по парте и проговорила: — Ещё до того, как я перевелась в среднюю Кунугигаока и вступила в клуб гимнастики, я дружила с одной девочкой из баскетбольного клуба своей школы. Она хоть и старше, но была крута и здорово гоняла меня по физподготовке… Помогла почувствовать центр тяжести и научиться контролировать его положение в пространстве… Растянула на шпагаты… Хотя потом уже я узнала, что это было опасно и грозило порванными связками, — Хината смущённо хихикнула, остановив настальгию и взглянув на недоумённых девочек. — Я хочу сказать, что у меня сохранились её контакты. Я могу узнать, в какую из старших школ она поступила и может ли нам помочь. — Так это же замечательно! — хлопнула в ладоши Курахаши, за которой на фоне счастливо скандируя: «Ура! Победа наша!» — скакала Каяно. — Окано-чан, почему ты так уверена в том, что она, например, не сменила номер? — Катаока-чан, мы жили по-соседству с ней долгое время. Она наверняка даже аватар в лайне не поменяла с момента регистрации, — Хината улыбнулась засмеявшимся девочкам и потянулась за телефоном. — Не сейчас, Окано-чан, — рука Накамуры легла поверх её ладони. — Если позвонишь на обеде, она может обидеться, что мы её оторвали, и отказать. Лучше позвонить после уроков.       Гимнастка кивнула, признавая довод блондинки. Стоило соблюдать приличия даже с такой, как Широяша Юкико. Особенно с ней.

***

— Широяша-чан, это у тебя телефон звонит? — М? И правда у меня. Прости, Норико-сан, я сейчас вернусь… Слушаю? Хината-чан? О, с самого окончания Тейко не слышала тебя! Где я? В Киото. Ничего страшного, старшая Ракудзан. Ты что-то хотела? О… Какие интересные вещи… Хм, да, я могла бы помочь, мне как раз необходимо на неделю уехать в Канагаву. Нет, не затруднит. Это было бы забавно. Найдите зал, и я помогу вам. Кстати, в какой ты школе? Средняя Кунугигаока? Это, вроде, в Токио? Хм, что ж, значит, придумаем, как поступить. Пока-пока. — Долго ты. — Прости, Норико-сан. Звонила кохай, просила помочь. — И ты поможешь? — Ты уже ответила… Да, конечно помогу. Тем более, что буду неподалеку. — То есть?       Норико резко остановилась, вынудив остановиться и Широяша. Девушка требовательно смотрела на сокомандницу, ожидая развёрнутого ответа от той, с которой играет вот уже второй год. И только сейчас она дала себе труда заметить, что сокомандница сама не своя ходит уже не первый день, на тренировках не демонстрирует того энтузиазма, которым всегда светится, и хотя не опускается в списке учеников по школе, но что-то явно скрывает. Что гложет девушку, Норико не интересовало, она всегда ценила конечный результат, потому и смогла найти общий язык с напарницей в прошлом году, совместными усилиями пробивая дорогу в первый состав. И если сейчас она решит её подвести… Норико не знала, что будет делать. — Мне надо уехать, — наконец, сказала Широяша, подтверждая худшие опасения девушки. — Это ненадолго, всего лишь на неделю. — И это в преддверии игр! — тут же всплеснула руками Норико, гневно сверкнув глазами. — Что за безрассудство! Вот уж не знаю, как ты упущенный материал нагонишь! На носу экзамены, а она собралась невесть куда! — Прости, Норико-сан, но я не стану оправдываться. Прошу только не говорить никому о том, что я тебе сказала. С тренером я разберусь сама, как и с командой. — Пф! Вот уж от кого, а от тебя такого безалаберного отношения я не ожидала. Не жди от меня покровительства, Широяша-чан. Ты знаешь, как я к такому отношусь. — Поэтому ничего особого и не прошу.       Норико взглянула на сокомандницу, не выражавшую и капли раскаяния, но твёрдо уверенную в своей напарнице. Несколько секунд она всматривалась в лицо человека, которому разыгрывала самые опасные мячи, который прорывался там, где защита казалась непроходимой. Допустила мысль о том, что неспроста всё навалилось на неё комом, и сдалась. Если у сокомандницы действительно серьёзные проблемы, то она не будет чинить ей препятствий. Хотя оговорка о некоем кохае доверия не внушала. Но то, решила девушка, уже не её проблема.       Увидев, как разгладилось лицо Норико, и махнула в воздухе рука, дав отмашку делать, что требуется, Широяша тонко улыбнулась сокоманднице. Она знает её уже второй год, лучше многих осведомлена о нелюдимом колючем характере девушки, и потому никогда и ничего от неё не требует. Но если возникает необходимость просить об услуге, то Широяша знает, как обратиться к неприступной девушке, чтобы склонить её на свою сторону.       Норико фыркнула, увидев привычную улыбку на лице сокомандницы, но сама не сдержала закравшейся в уголки губ ответной улыбки. И благодушного настроения девушек не смогла испортить ни тренировка, где наравне с семпаями жестоко гонялись первогодки, ни тяжёлый разговор. И Широяша готова была поклясться, что с тренером разобраться было в разы проще, чем объяснить ситуацию команде.       Но вечер уже вступал в свои права, он незаметно подкрадывался к игрокам женской сборной Ракузан и неумолимо приближал время ночи. Он призывал закончить дневную суету и насладиться своей красотой, и люди не спорили. Завораживающе прекрасное вечернее небо расцвечивалось с запада приглушёнными оттенками алых пионов на глубоком, необъятном полотне мира. И лишь яркие искры звёзд подмигивали прохожим, да скалился укушенный полумесяц. Вечер был прекрасен, и обойти его прелесть мог только рассвет.       Под ночными светилами там, куда не дотягивался свет оживлённых улиц, стояла детская площадка. Укутанная деревьями и кустарниками, тускло освещённая парой фонарей, она огибалась каналом, через который перекинулся изысканный мостик. В этой темноте на одной из качель бездумно покачивалась Широяша Юкико. Она сидела, прислонившись к креплению боком и опустив голову к ногам, которые безмятежно перекатывались с пятки на носок. Вперёд-назад, вперёд-назад. Она едва ли могла раскачаться, да и не желала. В голове девушки витала тысяча мыслей, но при том было пусто, как в вакууме. И это жуткое состояние её уже не пугало. Из прострации девушку вывел звонок телефона, заставив вздрогнуть и выпрямиться, слово только сейчас осознавая, где она. Возвращение в реальность было не самым приятным.       Шумно выдохнув, Юкико поднялась на ноги и прошла к скамье возле качель, куда поставила сумку и аккуратно положила форменный пиджак. На извлечённом из кармашка сумки телефоне светилось до зубного скрежета знакомое имя. Поднеся трубку к уху, она нажала «принять вызов» и заговорила первой: — Слушаю?.. Ты решил позвонить мне в столь поздний час, чтобы поинтересоваться моими успехами в химии? Нет, Акаши-кун, я не готовлюсь… Мне нужно будет уехать на некоторое время в другую префектуру, завтра отнесу заявление руководителю… Да, причины есть… Детская площадка у старого мостика… Хорошо, жду.       Устало выдохнув и в очередной раз опустив голову к земле, старшеклассница зло закусила губу. «Пора брать себя в руки», — твёрдо подумала Юкико, — «тебя никто жалеть не будет». Она нахмурилась, как часто делала в обычной повседневной жизни, когда собиралась с мыслями, присела на скамью, извлекла из сумки расчёску с зеркальцем и привела себя в порядок. Проверила макияж, поправленный после тренировки, окинула придирчивым взглядом форму. Неряшливости Юкико не терпела. Однако внешний вид оставался приличным даже на её самокритичный взгляд. Для проформы расправив складки на чёрной юбке и рукавах тёмно-синей рубашки, она оглянулась на светлый пиджак. Недолго поразмышляв, девушка пришла к выводу, что успела достаточно промёрзнуть на площадке, и вдела руки в рукава, привычно поправив лацканы. Встав и придирчиво осмотрев себя с головы до кончиков туфель, девушка устроилась в прежнем положении на качелях. И суровый взгляд холодной леди Ракузан снова потускнел под гнётом мыслей, которые имели дурное обыкновение бесследно исчезать за ненадобностью. И хотя в глазах Юкико стало больше осмысленности, чем до звонка сокурсника, невольно выползшие на поверхность робкие воспоминания решили, что сейчас им выпал удачный шанс скрасить её ожидание и не особо скрываемое любопытство.       Широяша Юкико и Акаши Сейджуро знакомы со средней школы, хотя последние её годы девушка предпочла бы забыть. Впрочем, в том вина не одного Сейджуро. Едва ли не весь основной состав баскетбольного клуба средней Тейко здорово потоптался по её гордости и самолюбию, едва не сломив личность. Справедливости ради стоит признать, что к концу первого года старшей школы баскетболисты вспомнили о ней. Но больные темы поднимать никто из них не спешил, остерегаясь нарушить тот хрупкий баланс взаимоотношений, который едва только появился. Ныне же шёл второй год, спортсмены снова заодно, по крайней мере уже не бросаются друг в друга угрозами сокрушить, и девушка в душе искренне надеется, что эта благодать продлится как можно дольше. Хотя бы, меланхолично мечтает она, до конца мира, связанного с окончательным разрушением луны, о чём не уставали пророчествовать отдельные фанатики по всему миру.       Наверное, почти с каждым из старых товарищей Юкико связывали отдельные узы. Она не особо об этом задумывалась, когда запросто на равных общалась с теми, кого возводили в гении. Да и сама девушка в те времена сильно отличалась от той себя, которой стала. Раньше она легкомысленно отмахивалась от восхищений, ныне же принимала с холодной отстранённостью, как должное.        Вздохнув, Юкико продолжила размышлять в том русле, от которого отвлеклась. Узы прошлого были достаточно плодотворной пищей для мозгов. И с самым ближним на данный момент, то есть с Сейджуро, никаких «уз», очевидно, не было.       Юкико никогда не была глупой, она видела достаточно, чтобы уметь сделать свои выводы и подстроиться под ситуацию или же наоборот — вывернуть её себе на пользу. Даже в годы Тейко, ещё активная и улыбчивая, она прекрасно осознавала своё положение в социальной иерархии среди учеников и активно пользовала своё место в структуре социума ради собственного развлечения: где вырваться в лидеры, утерев нос зазнавшимся хамам, где помочь приятельницам и отойти назад, приняв всё внимание ради отвлечения от изначальных объектов. И сколько бы сбитые с толку учителя не пытались направить её на путь прилежной отличницы, она всегда оставалась при своём мнении.       Если напрячь память и вспомнить, в первые года Тейко Юкико отрывалась по полной. Веселилась, беззаботно шалила и не думала ни о каких уроках. Однако, вопреки словам Шинтаро, всегда сдавала экзамены выше его прогноза «удовлетворительно». Как-то ущемлённый скептик Дайки даже предложил спор, что она не сможет потеснить с мёртвой точки их бомбардира, традиционно занимавшего второе после Сейджуро место в школе, на что Юкико ответила: «Как два пальца об асфальт!» — и сдвинула заместителя капитана. Ох и круглые были глаза парней в день, когда вывесили результаты. Хотя на следующих экзаменах она расслабилась настолько, что скатилась аж на двадцать седьмое место, но воспоминания и спор того стоили.       В старшей школе веселье закончилось. Проблемы накладывались одна на другую, и из развлечений, ставших целью, осталось лишь одно — соревнование за лидерство по успеваемости. Для Сейджуро оно было не более, чем просто игрой, направленной развеять скуку. И Юкико, усмиряя гордость, подыгрывала ему, со временем найдя в этом свою прелесть.       У девушки появилась серьёзная цель, подпитанная жизненной необходимостью, — закончить школу на «отлично», из чего следовал более гладкий жизненный путь. Парню же было и проще с этим планом… И сложнее.       Юкико подняла голову к звёздам. Она давно поняла разницу между детьми. Кому повезло родиться в удаче, а кому приходилось карабкаться. Сейджуро в её более раннем понимании был удачлив — семья с достатком, благородное воспитание, светлое будущее. Но со временем стало ясно, что он такой же, как и она, простой. Осознание такой незатейливой истины их равенства взбудоражило её, заставило переосмыслить многие вещи и присмотреться. Сейджуро также, как и она, карабкался, также страдал, рвал жилы и сжимал зубы, чтобы не показаться слабым и не упасть обратно вниз. Годы отчуждённости и высокомерия дали девушке прекрасную возможность наблюдения издалека, чтобы сделать выводы. Сейчас стало попроще…       Подавив непрошеный смех, Юкико усмехнулась. Проще никогда не было и вряд ли когда-либо будет. Не в этой жизни. И звёзды словно в насмешку подмигнули ей с небосклона.       Когда подошла к логическому завершению эпоха тотального игнорирования, Момои Сацуки взялась за дело. Её деятельная натура поставила себе цель — наладить межличностные отношения между старыми товарищами, и Юкико не могла не признать удачу девушки в столь тонком деле. После утомительных увещеваний подруги ей удалось приехать в Токио на встречу выпускников Тейко. Тот день рождения Куроко Тецуи запомнился девушке надолго. В прохладный январский день никто даже не мыслил унизить кого-либо, Поколение Чудес шутило, как в старые времена, и всё обидное казалось в прошлом.       Улыбнувшись светлым мыслям, Юкико уловила движение в стороне и через несколько секунд смогла рассмотреть приближение Сейджуро. Вспомнилось, как на первом году средней школы он помог отжать у Шинтаро очки, чтобы нацепить их на Тецу и от души посмеяться. И как весной первого класса старшей школы он неожиданно пригласил её на выставку каллиграфии. Юкико имела удивительно красивый чёткий почерк и после событий одного школьного фестиваля всерьёз увлеклась искусством сёдо, имея в том потрясающий успех. Девушка давно и небеспочвенно бредила той выставкой, ведь свои работы там должен был выставлять сам Сэйшу Ханда, но на осуществление мечты финансов остро не хватало. Сейджуро оказался спасителем, хотя она долго ему отказывала, ссылаясь на воспитание, запрещающее принимать такие дорогие подарки даже от давнего знакомого. Тогда он сказал: «Особенно от давнего знакомого», — и не оставил ей выбора. — Давно ты тут?       Облокотившись на опорный столб качели, Сейджуро окинул Юкико взглядом, отмечая, что та после тренировки до дома не дошла, из чего следует, что сидит она на площадке не меньше двух часов. — Риторический вопрос.       Юкико тонко улыбнулась, не страшась смотреть ему прямо в глаза. Она и раньше не боялась. Никогда. Даже в те дни, когда он сравнивал её с мусором под ногами. Жалеет ли Сейджуро о том, что делал? Парень считал, что было — то прошло. Однако уколы совести ощущал вполне ясно даже сейчас.       Глядя на Широяша и не скажешь, что та из семьи, чей средний достаток ныне едва удерживается на границе с нищетой. Он видел, как она училась и запоминала поведение и манеры вышестоящих, как приучала себя держать планку и как выписывала правила поведения на подкорке сознания. Её умение пользоваться мозгом ему всегда было по душе. И от того их пропасть в социальных слоях сглаживалась и исчезала в понимании двоих, как и в видении окружающих. Никто и предположить не может, что Юкико, тщательно скрывающая свою лень, живёт в разведённой семье на попечении матери, а почти год назад потеряла кровного отца. — Домой, как я вижу, тоже не дошла, — прикрыв глаза с мыслями о неисправимости девушки, он снова открыл их и продолжил: — Пошли, тут кафе неподалеку. Перекусим.       Однако Юкико покачала головой, словив его удивленный взгляд. — Спасибо, Акаши-кун, но я откажусь. Кушать не хочется. — Мать не скоро домой заявится? — И снова риторический вопрос.       Сейджуро опять облокотился на холодные металлические столбы, наблюдая за тем, как девушка растягивает губы в очередной тонкой улыбке, подняв взгляд к небу. И не мог не отметить её удаленность от него — максимально отведя качели назад, как для разгона, она удерживала себя упором на пятки, придерживая руками юбку. Это добавило в копилку настороженности, заставив его свести к переносице брови. — Не хмурься так. Тебе не идет, такой суровый сразу становишься, что аж жуть.       Беззлобно усмехнувшись, Юкико оттолкнулась и, ухватившись за крепления, пару раз со свистом качнулась мимо парня. Этого хватило, чтобы давно ощутивший неладное Сейджуро остановил напускную забаву и спросил в лоб: — Что случилось, Юкико?       В удивлении глянув снизу вверх на парня, девушка решительно выдохнула: — Давай сядем.       Облюбованная скамья легко вместила обоих, что даже оставленную на ней сумку не пришлось сдвигать. Недолго помолчав, образуя из мыслей сформированные предложения, Юкико начала: — Давно уже названивали из банка, грозясь судом. А тут администратор сбежал, прихватив с собой фритюрницу и кофе-машину. Остался один кондитер, который с трудом тянет на себе всю лавку. Прибыли я не видела уже достаточно давно, едва покрываем расходы… В общем, непростая ситуация.       Немного помолчали, и Сейджуро заговорил: — Ты считаешь, недели тебе будет достаточно? — Больше я не могу. Впереди летние экзамены, но даже со своей удивительной памятью, если не удержу позиции, я полечу по наклонной. Сам знаешь, что у нас за школа и какие в ней требования к ученикам. И так команду оставила без форварда, — смущённо потирая шею, горько усмехнулась девушка, хотя ситуация, на взгляд Сейджуро, не располагала. — Я поеду с тобой. Уверен, помощь тебе понадобится, — твёрдо глядя в глаза оробевшей Юкико, парень всем своим видом давал понять, что это не предложение, а становление в известность перед фактом. — Но… Я же за всю жизнь с тобой не расплачусь. — Это мы уже потом решим. — Ты также говорил, когда на выставку тащил, — фыркнула она, скосив глаза на парня и поймав открытый уверенный взгляд. — Однако тебе, как подающему надежды каллиграфу, она пришлась по душе. — Да что же это… Пф! Ты невыносим.       Сейджуро усмехнулся, подумав, что за все прожитые в одном учебном заведении года она должна была привыкнуть. Как, впрочем, и он к её неисправимости. — Неправильный ты какой-то японец, — парень от удивления поднял брови и даже всем корпусом повернулся к собеседнице в ожидании продолжения её мыслей. — Нормальные японцы так себя не ведут. — Пошли, — Сейджуро хмыкнул и поднялся с места, поправив джинсы. — В кафе? — картинно безнадежно вздохнув, наконец-то искренне улыбнулась девушка. — Именно. Ты можешь не есть, но будешь вынуждена наблюдать, как я поглощаю пирожные, запивая горячим зелёным чаем… — Ну всё, всё, уговорил.       Рассмеявшись, Юкико поднялась, выпрямив занывшую спину, отдавшуюся болью в пояснице. А ведь раньше, если подумать, её приятель не был таким мягким. Внимательным, да. Глазастым и мозговитым, как она любила ёрничать в мыслях. Но далеко не всегда он позволял себе чуткость. Безусловно, проявление заботы было приятным, но настораживало непривычную девушку, во всём ищущую подвох. Принимать помощь Седжуро было неудобно, но и отказать не получалось, потому что в юриспруденции Юкико не так сильна, как желает казаться, и многого в словесных играх на бумаге не понимает. А помощи, как правило, просить не от куда. Мать потому и развелась с отцом в своё время, что бизнес перестал приносить ожидаемую прибыль. Будучи бухгалтером, она многое видела в цифрах, чего не видел муж, но донести потери до оптимистичного мужчины не могла. И как на зло прибыльная компания открыла филиал в Киото, дав объявление о наборе сотрудников. Широяша ушла, прямо сказав о том, чему желает посветить свою жизнь. И в ней места для жалких остатков сети кондитерских лавок не было. Юкико по решению суда осталась с отцом до окончания средней школы, чтобы при поступлении в старшую покинуть его, перебравшись к матери.       В темноте ночи, в свете вывесок и фонарей, в лучах огрызка подорванного полумесяца и блеске ярких звёзд суматошный день подходил к концу, пока Акаши и Широяша отдыхали душой в круглосуточном кафетерии за согревающей чашкой горячего чая, обсуждая план для тренировок женской команды по баскетболу.