Жнец

Шинджи держал пропитанный кровью кусочек бумаги в своей руке. Изначально, он шёл убить автора этого письма, но... Судя по всему, его работа была уже сделана. Сила бежала по его венам и танцевала разрядами на кончиках пальцев, вспыхнула жаром на лице и подарила чувство необычайной лёгкости. Это опьяняло. Он взял себя в руки. Вначале, тело воспринимало ману как какой-то странный токсин. В первый раз, когда он потянул за ниточку этой силы, он весь покрылся сыпью. Она кусками покрывала все его тело, так, что он напоминал чудовище Франкенштейна и эта мощь сдавила ему легкие, еле позволяя вздохнуть. Тогда он подумал, что умирает, так что он сделал то же, что и его прадед - последний воин из династии. Камикадзе. Обнажив семейный меч, он бросился на Ангела, справедливо ожидая, что клинок отскочит от их невидимого барьера. К его удивлению, он проскользнул, и проткнул существо насквозь в области талии. Ангелы представляли собой двухметровые фигуры, закованные в серебристую броню. Их конечности были настолько длинными, что волочились по земле, и, несмотря на тощую структуру - Шинджи видел, как один из них поднимал танк одной рукой. Так что, когда Ангел выпучил свои блестящие красные глаза и щупальца, растущие из его скальпа, сморщились и завяли - Шинджи подумал, что это просто какой-то трюк. Пока взгляд этого существа не погас и его тело не осело, он не осознавал своего подвига. Он был первым, кто убил Ангела. Именно тогда он осознал свою судьбу, свой унмэй. Он вырежет их всех до единого. Но сначала, он должен избавиться от остатков человечества. И у него на примете был один человек... Нью Йорк лежал в руинах. Небоскребы дрожали в небесах, роняя куски металла и стекла. Выглядело так, будто кто-то откусил от них по куску. Некоторые лежали кучей обломков внизу, некоторые - были готовы сложиться от малейшего ветерка. Шинджи встретил Остина Аткерсона на верху Всемирного Торгового Центра. Тёмные тучи заполнили небо, одна половина сверкая фиолетовым в вспышках молний, вторая - моргая синим. Облака столкнулись, когда Шинджи сделал шаг навстречу. - Как делишки? - Усмехнулся Остин, наклонив ковбойскую шляпу. - Полагаю, если уж быть "решающей битве", стоит провести её на лучшей возможной сцене в старых добрых США. Шинджи не говорил по английски, но он понял Остина. И когда он заговорил, он знал, что пухлый американец тоже его понимает. Мана провела мост там, где язык не мог. - Я отомщу за всех нас, - он перекричал внезапный порыв ветра и его слова призвали свой собственный ураган. - Я верну честь нашей расе. - Эх, я никогда не понимал всё это твоё дерьмо о чести и долге. Мёртвых это не вернёт. Это не спасёт наш вид, так что я предпочту старое доброе веселье. - Тебе была дана вся мощь человечества, и тебе забавно? Остин рассмеялся от души, держась за живот. С грохотом его смеха огромный столб воды поднялся в воздух где-то вдалеке. - Разве ты не такой-же? Ты просто называешь это "честью". Где разница? Мы оба будем убивать Ангелов, просто я буду счастлив в процессе. - Это моя судьба! Мой унмэй! - Шинджи обнажил свой меч. С такой концентрацией силы, оружия были символичны. Он мог сражаться с Остином палкой, подобранной с земли. Так что можно было считать клинок его матери вполне сносным орудием мести. Остин потянулся за собственным оружием. Лассо. - На всё воля Божья. - Твой Бог обрёк нас на смерть! До того как Шинджи успел произнести последнее слово, Остин атаковал. Лассо сорвалось и в одном, змеином движении нашло шею своего оппонента. Он попытался срезать веревку, но клинок бессильно соскользнул. Только тогда он понял, что это было вовсе не лассо. Это была удавка. - Я не особо добр к язычникам, оскорбляющим моего Господа - Сплюнул Остин и взмахнул рукой. Тело Шинджи бросило и протащило сквозь небоскребы. Он обрывал металлическую проволоку и ломал стальные переборки пока не ударился о поверхность. Земля под ним треснула с оглушительным грохотом. Его глаза нашли Остина, - маленькое пятнышко на горизонте. За своей спиной, он услышал рёв. Он успел сделать единственный вдох, когда стена воды, выше чем гора Фудзи обрушилась на него всей своей массой. Течение рвалось сквозь его тело, протаскивая его как куклу через городские обломки. Он открыл глаза, но увидел лишь мрак. Его лёгкие стонали, конечности бились в агонии и панике. Даже мана не могла заменить кислород и, насколько он мог судить, Остин призвал каждый океан в этом мире на поле боя. Это очень подходило человеку с такой... неутолимой жаждой. Но если вода подходила Остину, у Шинджи была другая стихия - та, что отражала его непоколебимую ярость. Он положил обе руки на рукоять своего меча, и его сталь загорелась красным. Пар закружился вокруг и столб огня, извиваясь, поднялся из земли. Огонь вспыхнул ослепительно белым, ярче и жарче самого солнца... И исчез, оставив Шинджи ловить воздух по колено в воде. Остин стоял на вершине Всемирного Торгового Центра, посмеиваясь. - Мальчик натурально испарил океан. Шинджи направил на мужчину клинок - Ни один бог не посмеет встать между мной и моим унмэй.