Самый лучший папа!

       Двигаясь по дорогам вечернего Питера, Борис мысленно прокручивал всё, что произошло за день. Утро не предвещало ничего необычного: отведя Василису в школу, он отправился по рабочим делам – нужно было заехать на пару объектов, проверить документацию перед визитом налоговиков – убедившись, что с бумагами всё в порядке, Борис только во второй половине дня добрался до своего головного офиса. Текущие заботы, сухие тексты различных соглашений, два собеседования с соискателями на должность, и, когда под конец дня совершенно не осталось моральных сил даже на вымученную улыбку, он вдруг услышал сигнал от входящего сообщения. Такая простая и невинная фраза «Спасибо за апельсины!» сумела его буквально взбодрить. Глупая, но абсолютно счастливая улыбка растянулась на его лице, в то время, когда взгляд раз за разом пробегал по двум присланным словам. Не дожидаясь окончания рабочего дня, он уже стал собираться в клинику, как неожиданный звонок секретаря резко изменил его планы. Кое-какое совещание с представителями городской мэрии требовало его личного присутствия, поэтому, не имея других вариантов, Тарасов чертыхнулся и был вынужден пообещать на нём быть. Эмоции эмоциями, но важные партнёры пока ещё в приоритете.        Уже вечером, стоя у палаты, он ощутил волнение и, кажется, даже слегка смутился. Совершенно не представлял, как себя вести, о чём говорить и как объясниться с Олесей. Сообщение сразу же натолкнуло на мысль о том, что девушка знает и про Василису, и про то, с кем живёт девочка, и даже про передачки, а потому колени Бориса тряслись сейчас как у мальчишки – кто знает, чего ожидать от Умановой!        И только встретившись с ней взглядом, увидев её ангельскую улыбку, мужчина смог успокоиться. От былых переживаний не осталось и следа, на их места пришло желанное облегчение и робкое чувство радости. А уж, что он испытывал в следующий час, и вовсе не передать словами! Любые сравнения и эпитеты не выразят всё то, что творилось у него на душе! Он чувствовал себя самым счастливым, он испытывал состояние полной эйфории!        Подымаясь сейчас на лифте на этаж, Тарасов тщетно пытался стереть со своего лица улыбку. Она с лихвой выдавала все его чувства! Однако стоило ему войти в квартиру, как ощущение восторга сменилось сильнейшим страхом. Вместо ставшего привычным звука от мультиков, что так любила смотреть Василиса по детскому каналу, в гостиной, так же, как и в других комнатах, стояла звенящая тишина. Все помещение были погружены во тьму.        Сразу же направился к спальне девочки. Не думая о правилах приличия, резко открыл дверь и включил свет. Смятая кровать, валяющиеся на столе учебники и прописи, рюкзак, стоящий на стуле, однако самой хозяйки всех этих вещей в комнате не было. Паника стала постепенно охватывать мужчину, но он всеми силами старался ей не поддаваться и мыслить здраво. В надежде, что она сидит в какой-нибудь другой комнате, Борис обошёл все помещения, и был вынужден констатировать, что девочки нигде нет. Также и как Ольги.        Набрав номер Василисы, он услышал скупое: «Телефон абонента выключен…». Попробовал дозвониться до супруги. Нервно постукивая пальцами по столешнице на кухне, он мысленно считал количество гудков. На двенадцатом она всё-таки ответила на входящий вызов. - Василиса с тобой? – сразу спросил Тарасов. - Бор-я... – пьяным голосом протянула она. – Ты мне позвонил! - Так с тобой или нет?! - жёстко произнёс он. - Я одна! В баре напротив дома! – не обращая внимания на вопрос, продолжала женщина. – Приходи-и! - Оля! – прикрикнул злой супруг. – Где Василиса?! - Да не знаю я, где эта паршивка! – недовольно воскликнула она. – Собралась куда-то и ушла! - Ты её одну отпустила?! Ты ненормальная?! – кричал Тарасов, расхаживая по квартире. - Я за ней не нанималась следить! Погуляет и вернётся! - Идиотка! – не сдержался Тарасов. – Ты просто идиотка!        Отключившись, Борис выругался и быстро вышел из квартиры. Взглянув в присутствии охраны на запись с камер видеонаблюдения, он увидел, в какую сторону направилась девочка, и, взяв с мужчин обещание, что если Василиса вернётся, то они ему сразу же сообщат, вылетел из дома.        В том направлении, куда ушёл ребёнок, была только набережная и дорога на мост, соединяющий два района – спальный и центральный. Никаких других вариантов! Тарасову, определённо, в каком-то смысле повезло, круг поисков существенно сузился, правда сам факт того, что девочка одна может идти по мосту, где с одной стороны носятся машины, а с другой – находится невысокое ограждение, отделяющее её от воды Невы, ещё больше нагнетал ситуацию. Сев в свой автомобиль, Борис вырулил в нужную сторону, моля всех святых о том, чтобы с Васькой всё было в порядке.        Нарушая все правила, Тарасов проехал прямо по набережной, которая была отделена от основной дороги только невысоким бордюром и газоном, но Уманову так и не увидел. Лавочки так же, как и выступы к воде были пусты, что в принципе неудивительно для одиннадцатого часа ночи. - Ну, где же ты?.. – тихо прошептал он, вглядываясь в ставшей ненавистной темноту.        И не было сейчас важно, почему девочка решила уйти из дома. Даже ругать её за это не станет! Лишь бы целёхонькая была! Лишь бы найти её поскорее!        Какого же было облегчение Тарасова, когда на мосту он увидел знакомую маленькую фигурку! Она медленно шла по пешеходной зоне, опустив плечи. В руках был зажат её любимый белый мишутка, с которым она обычно засыпала – единственное, похоже, что взяла с собой. Василиса, кажется, не слышала, как ей сигналил Борис, не реагировала ни на что вокруг, продолжая идти своей дорогой. И только когда рядом скрипнули шины по асфальту, и когда сильная рука резко развернула её к себе, она вздрогнула и широко распахнула свои глаза, попадая в плен беспокойного взгляда.        Не помня себя, Тарасов выскочил из машины, даже не удосужившись закрыть за собой дверь. Прыжком преодолел невысокий бордюр и, опустившись на корточки, дёрнул девочку на себя. Поняв, что она испугана не меньше него, Борис прижал её к своему телу и услышал, как она тихо всхлипнула. Пугающее предположение влетело в его голову: - Тебя кто-то обидел? – чуть отстранившись, спросил он. Секунда потребовалась, чтобы убедиться, что одежда на ребёнка цела и невредима, а на её бледном тельце нет ни намёка на синяка или ссадину. - Вы мне врали! – выкрикнула она, не жалея голосовые связки. Из её покрасневших глаз вновь потекли слёзы. – И ты! И мама! - Вася.., - ласково начал Тарасов, но девочка, вырвавшись из его рук, продолжила свой путь. – Вася, подожди! – прикрикнул мужчина и в два шага догнал Уманову. – С чего ты взяла, что мы тебе врали? - Мне тётя Оля всё рассказала! Ты никакой не друг моей мамы! Ты ей деньги платишь! - Поехали домой? – перегородив ей дорогу, предложил мужчина. – Я тебе по дороге всё объясню! - Нет! - Василиса, ты многое не знаешь! - Я уже не маленькая! Я всё понимаю! – не отступала девочка. - Вот если ты не маленькая, то мы сейчас поедем домой и там обо всём спокойно поговорим! Именно так поступают взрослые люди, а капризничают – малыши! - Никуда я с тобой не поеду! Ты нам – чужой!        Тихо чертыхнувшись, Тарасов вновь опустился на корточки перед Умановой и взяв её за плечи, уверенно сказал: - Я, действительно, не был другом твоей мамы… И сейчас мы с ней не совсем друзья! – признался он. – Совсем недавно я понял, что… люблю её… - Ты врёшь! – не верила она. – Тётя Оля сказала, что ты любишь только её, и Мишка тоже скоро будет ваш! Что никакого братика у меня не будет!        Слыша отчаянный крик ребёнка, Борис проклинал последними словами свою супругу. В самых мрачных мыслях он и предположить не мог, что она додумается рассказать всю правду Василисе! Неужели за все годы их совместной жизни Тарасов так и не смог узнать её?..        Мимо проносились машины, ослепляя её своими фарами, с реки дул холодный промозглый ветер. И всё это создавало совершенно патовую обстановку, не сулящую никакого благополучного исхода. - Пожалуйста, поехали домой? – умоляя, попросил Борис. – Твоя мама не простит нам, если узнает, что ты в тонкой кофте гуляла поздно ночью, да ещё и одна!        Поёжившись, девочка огляделась по сторонам и, молча развернувшись, направилась к машине Тарасова. То ли смиловалась над ним, то ли, действительно, промёрзла.        Ехали они в тишине. Периодически поглядывая в зеркало заднего вида, мужчина видел, как Василиса рассеянно смотрит в окно, прислонившись к нему виском. Её взгляд был направлен на гирлянду фонарей, что так сильно подсвечивали её красные от плача глаза. Она выглядела заметно уставшей, но в то же время явно пыталась храбриться – черта, которая, похоже, досталась ей от Олеси. Та ведь тоже никогда не любила показывать свою слабость, желая всегда казаться сильной.        Едва они переступили порог квартиры, как Борис сразу же пошёл на кухню. Горячий чай с малиновым вареньем – лучшее средство для того, чтобы прогреться ребёнку. Не хватало ещё, чтобы Василиска заболела! В тишине заварив напиток, Тарасов неуверенно постучал по двери детской и заглянул вовнутрь.        Девочка сидела на кровати, подтянув к себе ноги. В её руках был зажат всё тот же белый мишка, а на щеках вновь блестели солёные дорожки слёз. - Попей, - протянул ей кружку. – Это поможет тебе согреться и успокоиться. - Ты обещал мне всё рассказать! – хмуро напомнила она, но всё же приняла его помощь. - Малыш… Это очень сложно… - опустив голову, поджал губы Борис. - Опять обманул!        Отойдя к окну, он некоторое время стоял к ребёнку спиной, раздумывая, что делать дальше, а потом повернулся и предложил: - Давай ты мне скажешь, что тебе наговорила тётя Оля, а я уже отвечу, правда это или нет?.. - Она сказала, что ты для нас никто, и живём мы у тебя только потому, что у мамы в животике живёт ваш сын, - сбито бормотала она. – Как только он родиться, вы его заберёте, а ещё мы разу же уедем к себе, и вы о нас забудете…        Проведя ладонью по лицу, Тарасов вновь подошёл к кровати Василисы и сел на край, внимательно смотря на девочку. - Да, твоя мама должна была родить для нас с тётей Олей сына, мы попросили её об этом, - честно начал отвечать Борис. – Я очень хотел, чтобы у меня в доме раздавался детский смех, чтобы такой же очаровательный ребёнок, как ты, называл меня «папой» и хвастался своими успехами… Это была моя мечта! И твоя мама согласилась помочь в её осуществлении… - Значит, братика у меня не будет? – всхлипнула Василиса, осознав услышанное. - С недавнего времени твоя мама мне стала очень дорога, - продолжал он. – Когда вы переехали в мой дом, я вдруг понял, какой должна быть семья… Вы помогли мне понять это. Я очень привязался к тебе... и ещё очень привязался к твоей маме… Она у тебя самая красивая и самая добрая! В какой-то момент я понял, что влюбился в неё… И теперь я очень не хочу вас куда-либо отпускать и, тем более, не хочу забывать!.. Я хочу, чтобы вы стали моей семьёй! - А Мишка? - Когда я сказал: «Моя семья», - я имел ввиду тебя, твою маму и Мишку. - А как же тётя Оля? – удивилась Василиса. - А тётя Оля обязательно встретит того мужчину, который полюбит её также, как я полюбил твою маму, - как можно бодрее улыбнулся Тарасов. - Так получается, ты теперь мой папа? – улыбнулась в ответ девочка. - Если Олеся разрешит… - Разрешит! – уверенно заявила она и, поставив кружку на тумбочку, подползла к Борису и крепко обняла его за шею.        Кажется, мужчина с трудом сдержал слёзы, прижимая к себе ребёнка. Приятная ноющая боль пронзила насквозь грудину от захлестнувших его чувств.