Слово на букву "Л" — любовь

      Три сестры, определявшие судьбы людей, неподвластные даже верховным богам, неторопливо пряли пряжу, натягивали нити и там, где было необходимо, обрезали их. Руки привыкли вслепую перебирать нити судьбы, столетиями они делили один глаз на троих. В тишине тёмной пещеры, увешанной сталактитами, на земляной пол мерно стекали прозрачные капельки воды: тук-тук-тук. — Атропос, разрежь нить, — Лахесис обратилась к младшей сестре.       Старуха посильнее натянула нить, морщинистыми руками обхватила ножницы. Рез, ещё один, ножницы затупились, на третий раз развалились на мелкие куски. — Видно ножницы затупились, — посетовала старуха и потянулась за новым орудием.       Сломав ещё одни ножницы, Атропос под недоумённые взгляды сестер, схватила нить, наматывая её на руку. Когда клубок был полностью распутан, мойра положила два пальца на подбородок. — Это нить Валиде Кёсем-султан, той самой гречанки, правящей в Османской империи, — Клото и Лахесис переглянулись, — не время ещё... — Но ведь... её должны задушить, так написано на скрижалях, она не дышит! — Не время, — Атропос снова повторила пророческие слова, вставляя в пустую глазницу общее око и окидывая взглядом их забытое богом жилище, — она жива. *** — Все тела бросить в общую яму, — Турхан-султан любовалась кольцом, инкрустированным огромным изумрудом, не обращая внимания на горы трупов, лежащих в коридорах дворца. Её голос не дрожал, руки не потели, совесть молчала — полное отсутствие страха, раскаяния и вообще, казалось, что она впервые в жизни получила мощнейшее удовлетворение, от которого глаза горели живым огнём, в ожидании наступления блестящего будущего.       Перебитые обитатели главного дворца столицы — свидетельство страшных событий ночи, когда произошёл государственный переворот. Отныне регентом при малолетнем султане станет его мать — Турхан-султан. Невестка с помощью верных слуг силой отобрала власть у своей свекрови — Валиде Кёсем-султан, что несколько десятилетий управляла государством династии османов. ***       Ранним утром на горизонте забрезжил кроваво-красный рассвет, темноволосый мужчина в балахоне нещадно бил кулаком в грудь женщины. — Дыши, дыши, — его крик громким эхом разносился по лесу, вокруг ни души, и только каркающие вороны, кружили над мёртвыми телами, ещё сильнее заставляя тосковать унывающего человека.       Через некоторое время Кёсем-султан выгнула спину, вытаращила тёмно-синие глаза, жадно глотая воздух и кашляя. — Вы живы, госпожа! — слеза скатилась по щеке Кеманкеша, он ласково погладил растрепавшиеся волосы женщины. ***       На краю Стамбула в одной из таверн двое тихо переговаривались между собой. — Вы очень слабы, нужно отдохнуть, здесь недалеко есть постоялый двор... — Мы не можем терять время, нужно срочно отплыть в Египет. Мы должны найти шехзаде Османа, внебрачного ребёнка моего сына — султана Ибрагима. После соберём войско и двинемся на столицу, — лицо Кёсем-султан на мгновение исказилось, прочитать что именно выражала её мимика было невозможно: то ли гнев, то ли сожаление, то ли предвкушение сладкой мести. — Госпожа, нам нужно добыть денег. У меня нет ни единой монеты, — Кеманкеш ощупал бока, рукой нырнул за пазуху, — пусто, резюмировал он.       За соседним столом танцовщица плавно водила животом и бёдрами перед бородатым, слегка захмелевшим мужчиной. Стеклянный взгляд его скользнул в сторону соседнего стола. — Кёсем-султан?! — хрипло вырвалось из его горла прежде, чем он обдумал свои слова. — Пойдёмте, госпожа, нужно уходить, это Салих-бей, приближённый Турхан-султан, он недавно прибыл в столицу. Не сомневаюсь, он один из предателей, — двое спешно засобирались, прикрывая капюшонами лица.       На выходе из питейного заведения, Кеманкеш заметил, что бей последовал за ними. Салих-бей резко вынул из-за пояса небольшой стальной трезубец и с силой метнул в удалявшуюся женщину. *** — Отдай глаз! — визгливо причитала Клото. — На что он тебе? — Атропос, длинными, как плети руками, потянулась к сестре, —Лахесис, отдай лучше мне, я хочу окунуться в омут правды и посмотреть на людские пороки, чтобы чётко видеть лица и различать очертания предметов. — Я должна видеть нити, иначе всё в мире перепутается, к тому же... — мойра не успела договорить, как две старухи накинулись на неё.       Блёклое глазное яблоко неизвестного цвета покатилось под прялку. — Оно упало! — закричала Лахесис надтреснувшим голосом. Все трое кинулись в разные стороны на поиски единственного глаза. — Атропос, пора резать нить, вот эту, — Лахесис искала око, не забывая о своих обязанностях, на вытянутой руке она протянула сестре нить судьбы. — Не выходит, — одна из мойр усердно орудовала ножницами. — Дай сюда, старая карга, — Клото взяла в руки плотную нить, назад и вперёд двумя пальцами провела по соседним нитям, — опоздали, её судьба уже изменилась и переплелась с другими. Пока вы дрались за мой глаз, она снова провела нас, Кёсем-султан не суждено умереть и сегодня.       Покряхтев, старухи принялись за своё ремесло, Лахесис носком туфли нащупала шарообразный предмет, затем покрутив в руках, беззвучно ухмыльнувшись, снова стала зрячей. *** — Шакал! — обернувшись назад, Кеманкеш свирепо зарычал, не теряя времени, он оттолкнул Валиде-султан, от чего та упала, а в считанные секунды, над её головой пролетел трезубец.       Салих пустился на утёк. В несколько шагов Кеманкеш догнал убегающего, одним движением свернув шею.       На рыночной площади толпился народ. Кёсем шла за бывшим визирем. — Извините, — Кеманкеш ударился плечом о плечо одного из посетителей рынка. — Смотри куда идёшь! — грубо отозвался человек. — О моей "смерти" молчат, — Кёсем тронула пашу за рукав. — Наверняка эти неверные ищут выход, стараются сгладить последствия своих деяний, — Кеманкеш задорно подбросил в руках кошель с монетами. — Великий визирь стал вором? — Кёсем резко выхватила мешочек и отдала первому попавшемуся бродяге. Не без сожаления Кеманкеш сжал губы в тонкую полоску.       Поблизости уже виднелся порт, босфорский пролив и белые паруса кораблей. Измождённые рабы разгружали торговые судна, рыбаки продавали утренний улов, а капитаны некоторых чужеземных кораблей набирали пассажиров, чтобы добыть хоть какие-то деньги. Кёсем-султан уверенно подошла к испанскому купцу, чьё судно собиралось вот-вот выходить в открытое море. С подола платья она оторвала оставшийся жемчуг, нанизанный на золотую нить, сжала в кулак и протянула торговцу, оплачивая путешествие в далёкий Каир. ========== — Хаджи-ага мёртв? — лёгкий морской ветер дул в лицо, от чего Кёсем-султан щурилась. — Тело главного евнуха гарема я не видел, кто знает, быть может, ему удалось спастись, — Кеманкеш всматривался вдаль, вокруг не было ни островка, только сине-зелёная вода, плескавшаяся о корабль. Помолчав, воин добавил, — нам повезло, что люди Турхан-султан не выполнили её приказ. — Какой приказ? — Слуги должны были бросить все растерзанные тела в одну общую яму, будто сквозь пелену слышал каждое слово, произнесённое ею в тот момент, тогда я только-только начал приходить в себя. Вместо этого, они выволокли тела в чащу леса и бросили там гнить. А ведь мы могли быть похоронены заживо, — ни один мускул на лице паши не дрогнул, будто он говорил о самых простых вещах. — Ты снова спас меня, я благодарна всевышнему, что он послал тебя на моём пути. Но отблагодарить тебя мне сейчас нечем, ничего не осталось у меня: ни богатств, ни власти. — Госпожа, я благодарен Аллаху, что он сохранил вашу жизнь, большего счастья я не мог бы и желать, — мужчина и женщина одновременно повернули головы, их глаза на мгновение встретились. Но не выдержав взглядов друг друга, оба вновь уставились вдаль. ***       Лахесис одну за другой рвала и резала нити одного цвета, пока под её ногами не образовался целый ворох пряжи. — Болезни? — Клото перебирала руками, бережно переплетая людские жизни, добавляя одинарные и двойные нити в пары молодых семей, ожидавших прибавление. — Война, — Лахесис собрала общую массу разорванных нитей, постепенно отделила волокна, затем передала Атропос для дальнейшего их скручивания и прядения новых жизней. — Пора, — Клото посмотрела на почти оборванную нить, она истончилась до толщины волоска. В этот самый момент с обрыва полетел человек, хватаясь за сучья и камни.       Слепая старуха коснулась прялки, вытягивая новые длинные крепкие нити. *** — С позволения всевышнего Аллаха, я объявляю заседание дивана открытым, — малолетний султан Мехмед сел на тахту, рядом стояла Турхан, по правую и левую руки — визири совета.       Государственные мужи переглянулись. — Повелитель, Кёсем-султан добровольно отказалась от власти? — седовласый визирь обратился к султану Мехмеду, не увидев правительницы в дворцовой зале.       Ребёнок испуганно огляделся по сторонам, поднял глаза к потолку, затем бегло кинул взгляд на мать, он не знал, что говорить и как отвечать. — Паши, Кёсем-султан пропала, недруги могли лишить её жизни, — Турхан пришла на помощь сыну.       Совет пашей, ввиду неуверенности ораторов, не сумевших убедить присутствовавших в своей власти и силе, разделился надвое: одни были довольны тем, что регент сменился, другие просили предоставить доказательства и продемонстрировать труп старшей Валиде, если она умерла, в противном случае подчиняться молодому султану и его матери они отказывались. Гул голосов постепенно превращал совет дивана в некое подобие рынка, где переговаривающиеся люди заглушали друг друга. Не в силах успокоить визирей, правящая семья покинула просторную залу дворца. — Сулейман-ага, быстро, достань тело Валиде Кесем-султан где бы оно ни было, делай, что хочешь, но, чтобы завтра оно было здесь, — Турхан покрутила пальцем в воздухе, обращаясь к верному евнуху. — Сейчас же лично займусь вашим поручением.       В ночной мгле дворцовая стража, несколько янычар и евнух гарема пробирались сквозь лес, ломая ветви деревьев и срубая саблями высокие кусты. Добравшись до поляны, где лежали разлагающиеся трупы, Сулейман-ага всплеснул руками. — Да как вы посмели? — он со всей силы тряхнул начальника дворцовой стражи, — Почему убитые не захоронены?       Немного поразмыслив, Сулейман решил, что так даже проще будет найти тело Валиде-султан. Поиски, продолжавшиеся всю ночь, успехов не принесли. Сулейман-ага клял всех и вся на чём свет стоит, он уже понимал, что ему не сдобровать, попадись он на глаза своей госпоже. *** — Не своими же ногами она ушла из этого леса? — Турхан громко отчитывала евнуха. На секунду в её голове промелькнула мысль, что Кёсем-султан жива, но она сразу показалась неправдоподобной и та отмела её. — Госпожа, простите, но её нигде нет, — худое, бледное лицо молодого человека вытянулось от страха и отчаяния, — что же нам теперь делать?       В течение получаса Турхан ходила из стороны в сторону, не проронив ни слова, главный евнух нового гарема смотрел на женщину взглядом, полным раболепия и смирения. — Ты сейчас же выйдешь в город и найдешь женщину, хотя бы смутно напоминающую Кёсем-султан, — не хочу ничего слышать, Турхан подняла правую руку, раскрыв ладонь, — это не легко, но ты исполнишь мой приказ, иначе я повешу тебя на первом же столбе столицы. Позже решим, представим труп двойника или же сделаем её марионеткой в наших руках. Ступай! ***       В Египте под палящим солнцем путники направлялись в особняк, где должны были находиться наследник Осман и его мать Зарифе-хатун. Узкая тропинка вела от самого порта к рыночной площади, от площади до дворца наместника Египта, а уже за лесом, находился дом, который выделила Кёсем-султан для своего внука.       Стражники, охранявшие дом, почтенно склонили головы, когда Кёсем и Кеманкеш приблизились к воротам. Уверенной походкой Кёсем направилась в главные покои небольшого дворца. В комнатах служанки мыли мраморный пол, поливали диковинные цветы, расстилали ковры. — Где мой внук? — Госпожа, Зарифе-хатун и шехзаде Осман бесследно пропали несколько дней назад, — светловолосая служанка поклонилась. Кёсем и Кеманкеш переглянулись. — Как пропали? — в голосе Кёсем послышалась нотка страха, страх не столько за жизнь подопечных, сколько за разрушающиеся надежды и чаяния. — Пришёл человек из дворца бейлербея, сразу после этого Зарифе-хатун приказала собрать в дорогу шехзаде, затем они спешно покинули дом, — служанка не поднимала глаз. — Отправьте весть бейлербею — наместнику Египта, Ахмеду-паше о том, чтобы он завтра, после утреннего намаза, прибыл ко мне на аудиенцию, — Кёсем валилась с ног от усталости, — и приготовьте хаммам.       Голова Валиде кружилась, собрать воедино мысли в голове не представлялось возможным, она махнула рукой приказывая всем удалиться. В дальнем углу комнаты стояло зеркало, Кёсем посмотрела в отражение и увидела в нём измождённую женщину в грязном, потёртом платье с проседью в волосах. За несколько дней она будто постарела на целую жизнь. После череды предательств Турхан, внутри будто что-то надорвалось. ***       Лахесис взяла в руки чистую, тонкую нить и на неё накрутила грязную толстую верёвку. — Плен? — Клото вставила в глазницу око, наблюдая за действиями сестры. Лахесис лишь молча кивнула. ====================       Кёсем поднялась с бархатной зелёной тахты. Она шла по длинному коридору, освещённому десятками свечей в подсвечниках. Как заворожённая, сама не зная зачем, остановилась у комнаты, скрытой за деревянными дверьми, в которой расположился Кеманкеш-паша. Постучать Кёсем-султан не решалась, так и стояла молча перед глухой дверью. Двустворчатая преграда неожиданно распахнулась, в дверном проёме показался мужчина в ночных одеждах — он уже успел помыться и переодеться перед сном. — Пойдём, — Кёсем еле слышно позвала за собой. — Госпожа, я должен надеть кафтан и тюрбан... — Там, куда мы идём, кафтан тебе не пригодится, — голос абсолютно безучастный, речь ровная, словно отрепетированная. Кёсем и вправду давно рисовала образы подобной сцены в голове. Молча, не проронив ни единого слова, пара людей приближалась к баням дворца. — Постой, я отправлю служанок, как только они выйдут, зайдёшь в хаммам, — тон властный, не терпящий возражений.       Ошарашенный паша, даже не думал спорить или задавать вопросы. Кеманкеш притаился за круглой колонной, после того, как он увидел девушек, удаляющихся из храма омовений, его сердце застучало с неимоверной скоростью, отдаваясь пульсацией вен в висках. Глубоко вздохнув и выдохнув с тихим стоном, он переступил порог бани, со скрежетом закрывая на засов громоздкую дверь. — Омой меня, — сама Кёсем слышала свой голос будто со стороны, она удивлялась своей бестактности, но ничего изменить было нельзя — он здесь и он готов выполнять приказы.       Кеманкеш аккуратно провел мочалкой от плеча до кончиков пальцев, ещё раз. Он томно дышал и продолжал водить плетёной тряпкой по рукам. Руки султанши омыты на несколько раз, но она не торопила его. Чуть опустив руку, он намылил шею и ключицу, женщина подалась вперёд, верхняя часть груди оголилась. Чуть дыша, визирь продолжил омовение, круговыми движениями натирая грудь. Соски выглядывали, когда он тёр нижнюю часть груди, они задорно выпрыгивали из мыльной воды. Проделав над собой усилие, он опустился ниже, женщина втянула живот — ворсинки щекотали кожу. Когда Кеманкеш натирал спину Валиде, воображение рисовало самые, что ни на есть пошлые картины с её участием. От бедра к колену он ритмично шоркал ноги, затем провёл рукой по внутренней части бедра, дрожь в теле любимой женщины не осталась незамеченной, он провел мочалкой от колен к ступне. На ступне массируя пальцы ног, он ощутил, что Кёсем-султан впадает в дремоту. Резко убрал руки, Кесем приоткрыла глаза, он поклонился и отвернулся, ожидая, что она поднимется и укутается в халат.       Всю ночь храбрый воин не мог уснуть, хотелось продолжения. Холодным потом напряжение выходило из него. Быстро скинув с себя одеяло, Кеманкеш побежал к покоям Валиде-султан. Он долго прислушивался к тишине у двери, в которую так и не решил постучать. ***       Клото провела пальцем по поверхности воды в омуте, она увидела Кёсем и Кеманкеша в хаммаме. Вдоволь налюбовавшись картиной, она снова провела пальцами по воде, изображение пропало. — Сестра, что там? — Лахесис плела нити судьбы, как раз сейчас она переплетала судьбы влюблённых пар. — Ничего особенного. — Почему же ты тогда затаила дыхание и не ворчишь? Опять за людьми подглядываешь? ***       Из разговора с бейлербеем Египта, Кёсем узнала, что её внука по приказу Турхан-султан увезли в столицу, дабы остаток своей жизни он провёл в заточении. — Госпожа, я не мог ослушаться, ведь нам прислали весть о вашей безвременной гибели, мне ничего не оставалось, как отправить шехзаде и его мать в Топкапы, — чиновник развёл руками, виновато опустив глаза. — Я понимаю, — Кёсем казалось загнана в угол и больше нет возможности вернуть былое величие. — А что же государственные деятели, не подняли ли они бунт? — Кеманкеш вмешался в разговор. — До меня доходят слухи из столицы, я знаю, что на дворец напали сторонники Турхан и её прихвостни, и что не было никаких венецианских лазутчиков и грабителей. Также поговаривают, что совет дивана отказывается признавать шехзаде Мехмеда и его мать в качестве регента. Ходят слухи, что по всему Стамбулу разыскивают какого ни на есть двойника Валиде, а что конкретно хотят сделать: убить и представить труп или же посадить лже-валиде на трон, я не ведаю. ***       Пленённый шехзаде Осман подобрав колени к груди сидел на холодном полу в кафесе главного дворца — к его приезду ещё не успели оборудовать комнату, а потому ему негде было спать и есть. Уже сутки, как он отлучён от матери, которую посадили в темницу. Несчастный ребёнок в свои годы успел познать горести, несмотря на то, что был одним из самых привилегированных людей империи. Турхан вошла в кафес, посмотрела на мальчика и сразу вышла, удостоверившись, что узник на месте и не предпринимает попыток к бегству. — Госпожа, я привёл женщину, похожую на Кёсем-султан, — Сулейман-ага, запыхавшись подбежал Турхан. — Ну что же, веди в мои покои. — Она уже ожидает вас, госпожа. ***       Войдя в покои, Турхан от неожиданности приоткрыла рот и широко распахнула глаза. Удивлению её не была предела, когда она увидела перед собой копию Валиде — настолько они были похожи. Сначала она подумывала о том, чтобы убить двойника и лишь мельком представить труп. Но ввиду того, что эту женщину невозможно было отличить от настоящей Валиде, Турхан подумывала, о том чтобы посадить на трон самозванку и спокойно крутить ей, как марионеткой. — Ты знаешь для чего мы привезли тебя сюда? — Да. — Вы что уже успели переодеть её? — Турхан только сейчас обратила внимание на то, что женщина одета в платье из дорогой ткани и дорогие украшения. — Нет, — Сулейман осёкся, — как же так?! Что-то тут не чисто... — Стража! — крикнула Кёсем-султан.       В этот момент открылась дверь, стражники один за другим врывались в покои, хватая Турхан, Сулеймана и ещё двоих прислужников предательницы. ***       Лахесис, снова завладевшая глазом, смотрела в омут будущего:       Кеманкеш обнял Кёсем за талию, им больше не нужно скрываться. А что, ведь она регент при внуке Османе, а значит вольна менять законы, позволив себе стать счастливой и выйти замуж.