***
Её взгляд в очередной раз упал на собственное лицо на обложке журнала. Лариса прикрыла глаза, отгоняя дурные мысли — конечно же, это не её лицо, это Лена. Они же сестры-близнецы, это логично, что она принимает её за себя. Лариса скучала. Скучала, но чувствовала дикую боль, потому что не понимала, почему Лена ей не верит. Она даже не могла взять в толк, с чего вообще её сестра так подумала. Лариса до головной боли прокручивала их с Игорем общие сцены, моменты. Может быть, Лена что-то вспомнила, но… ничего такого не всплывало в голове. Внезапно ей перестало хватать воздуха, и Лариса отошла к окну. Она приоткрыла его, прикрыла глаза, прижавшись к стеклу. Свинцовая усталость наливалась в каждой крупице тела, а ведь рабочий день только-только начался. В последнее время головная боль одолевала всё чаще и чаще, но токсикоза практически не было. Может быть, для него еще рано — Лариса была всего лишь на первом месяце, но уже тысячу раз позвонила своему гинекологу, прекрасно понимая, что другой возможности уже не будет. Через полчаса такого времяпрепровождения ей так и не полегчало. Лариса посмотрела на часы, потом на экран телефона — молчал. В тот день у Олега была какая-то важная встреча с инвесторами, и было неизвестно, когда он вернётся. Лариса махнула рукой, нажала на кнопку выключения компьютера, подождала, пока экран погаснет, накинула шубку, взяла сумку и вышла из кабинета. — Люд, я отлучусь на пару часов, дела образовались, — бросила она и прошла мимо секретаря, не смотря на неё, усиленно делая вид, что правда спешит. Врать Лариса не любила, но сейчас попала в ловушку — с одной стороны, у нее не было никакой встречи, но с другой многие могут решить, что она позволяет себе слишком вольностей. На улице было прохладно — разумеется, ведь скоро новый год. Лариса поправила мех, застегнула верхнюю пуговицу и пошла куда подальше от издательства. Еще пару недель назад она думала, что хочет провести этот праздник с сестрой, возможно с Алисой, которая прилетит на каникулы, и с Марусей тоже, но… По какой-то причине Лариса даже не хотела знать, из-за чего на неё так злится сестра. Себя виноватой она не чувствовала, даже знала, что такого быть не может. А значит — Лене опять что-то показалось. И такими их отношения были всегда — её сестра, импульсивная и острая на язык, не собиралась проверять и сверять факты, она лишь кричала, ругаясь последними словами. Лариса, видимо, была ей близким человеком, и Елена не стеснялась тушить боль. Но сейчас Лариса поняла, что была последняя капля — всё, хватит. Она понимала, что у её сестры горе, но это не повод портить жизнь другим, тем более, после смерти Игоря прошло достаточно времени. Идя дальше по заснеженным дорогам, в сторону любимой пекарни, Лариса понимала, как же ей повезло, что влюбленность в Игоря была безответной. Кто знает, не сошла бы она сейчас так с ума? Мысли снова вернулись к тому, что не стоит злиться на Лену, ведь у неё стресс. — Да у неё всегда стресс, — проворчала Лариса, пнув небольшую льдину — для неё поступок, — а я? А мои чувства? Мной играть можно?! Вовсе нет. Поняв, что в голове ужасный бардак, Лариса зашла внутрь кафе, заказала себе пару булочек и горячий шоколад, села у окна и прикрыла глаза. Разрывалась — с одной стороны, ей было невыносимо обидно и больно, но с другой… если она сейчас бросит Лену, вдруг с сестрой случится что-то ужасное? Вдруг она окончательно съедет с катушек? Лариса грела руки о чашку, пытаясь найти хоть какой-то компромисс. Голова продолжала болеть даже после прогулки, а пить таблетки Лариса побаивалась. И её уже саму начало напрягать, ведь сегодня не было ничего, что могло привести к головной боли — ни криков, ни нервов, ничего такого. Неужели беременность так проявляется? — Это ж я долго не продержусь, — она покачала головой, потом выдохнула, смотря на снегопад за окном. Телефон активизировался, и Лариса едва не подавилась. Она посмотрела на экран, глубоко в душе теплилась надежда, что это Лена, но… — Да, Олег, — проговорила она, глубоко выдохнув, — ты освободился уже? — Ларис, еду в офис. Ты там ещё? — Не совсем… я в пекарне, рядом. Ужасно разболелась голова, решила передохнуть. В трубке послышалось укоризненное цоканье языком. — Вот я говорил, что после стресса, который тебе устроила сестра, нужно передохнуть. А ты… — Олег, мне сейчас нужна поддержка, нотации я могу сама себе прочитать, — обиженно сказала Лариса, делая ещё глоток — надоело, что вокруг все стремятся её покусать, — мне от тебя нужна поддержка. В трубке послышался вздох, потом сигнал и ругань. — Лар, я приеду через полчаса. Не ходи на работу, поедем куда-нибудь, погуляем, — и отключился. — Начальник, тоже мне, — пробурчала Лариса, потом махнула рукой, заказала себе ещё пару булочек. Всё равно о фигуре можно не переживать. Она долго так сидела, а мысли нет-нет, да возвращались к сестре. Лариса ужасно устала, прокручивая в голове, пытаясь понять, почему Лена так взбесилась, с чего вообще она это взяла. Даже не заметила, как пролетело время, и вот перед ней уже сидел Олег в ожидании своего кофе. — Лар, давай к врачу, а? — он покачал головой, — мне совершенно не нравится твоё нынешнее состояние. — Олег, успокойся, — она тепло улыбнулась, потом протянула вперед свои ладони, чтобы накрыть его, — беременность, стресс… наверное, погода сегодня еще неприятная. Нужно наконец признаться в своей старости и купить тонометр, — усмехнулась. Олег цокнул языком и усмехнулся. — Лар, какая старость, а? Ты же у нас молодая мама. — Тише, — она дёрнулась и обернулась, — я всё ещё не хочу, чтобы об этом кто-то знал… Олегу это надоело. Он поднялся, сел рядом с Ларисой и поцеловал её, обняв за талию. Лариса сначала хотела вырваться, потому что они не дома, но Олег на секунду отстранился. — Здесь никого нет, — и правда, пекарня была пустой, за исключением официантки, которая слушала музыку и протирала стойку, — Лар… давай до загса доедем, а? Лариса поперхнулась, потратила несколько секунд на то, чтобы прокашляться, а потом с удивлением посмотрела на Олега, который уже успел вытащить красную, бархатную коробочку из кармана пальто. — Ты… ты… — она почувствовала, как щёки заливает жаром, а в голове пронеслись воспоминания, как она, будучи ещё совсем молодой, мечтала о предложении, загсе, свадьбе, пышном белом платье… Олег улавливал каждую эмоцию на её лице, потом улыбнулся, открыл шкатулку, демонстрируя красивое, элегантное кольцо. Он замучился его выбирать. Лариса посмотрела на него, потом на украшение и поняла, что начинает плакать. Не могла поверить, что этот момент настал в её жизни, и, что главное, с любимым человеком. Как Олег не пытался её успокоить, Лариса только сильнее плакала, иногда смеялась. В итоге он просто крепко обнял её, целовал в висок, в макушку, шептал что-то нежное, пытаясь понять, такая реакция это вообще «да» или «нет» или что это вообще? На столе появилась уже третья кружка горячего шоколада.***
Здание, в которое собиралась зайти Елена, было совершенно непривлекательным. Серый дом, с деревянной дверью, никакой парковки, а ведь это центральный архив! Она глубоко вздохнула, закурив. Машину пришлось бросить далеко и идти сюда пешком, а из-за чертового снега Елена мёрзла. Серёгу она оставила дома. Наверное, нужно было, чтобы он был с ней рядом сейчас, но она понимала, что это может всё испортить — вдруг, она что-то заметит, найдёт… Елене легче было сначала всё пережить в одиночестве, а уже потом рассказать. Даже если это неправильно. — Здравствуйте, — она зашла в помещение и подошла к окошку, за которым сидела девушка лет двадцати пяти, — мне нужно посетить архив… вам должны были позвонить по поводу меня. Дальше потянулась долгая процедура, в конце которой Елене все-таки выдали пропуск и разрешили пойти дальше в архив, перед этим попросили выключить телефон. Про архив Елена подумала еще пару недель назад, ведь смерть Игоря расследовали, хоть и безуспешно. Значит вся информация должна была где-то храниться, вот только где? Вряд ли в Жуковском. Вооружившись телефонным справочником, а потом и ноутбуком Ларисы, пока её сестра спала, Елена выяснила, куда направляются подобные дела. Вдруг они что-то всё-таки нашли, но не сказали ей? Не сказали, потому что она была невменяема тогда. Даже если это убийство, то просто не нашли убийцу, но это же должно значиться в деле! Архив выглядел удручающее — стояла тишина, освещение было слабым, а перед Еленой на многие метры простирались полки с бумажными папками. Она выдохнула и поёжилась — у неё никогда не было клаустрофобии, но находится здесь было неприятно. Елена достала из кармана фонарик, не понимая, почему в таком важном месте не работает нормальное освещение и пошла дальше. Когда Елена была подростком, она очень любила читать приключенческие романы, фэнтези, и прочую литературу, которую терпеть не могла её мать. И сейчас она себя чувствовала одним из героев такой книги, которому во что бы то не стало нужно отыскать важные свитки в огромной, нескончаемой библиотеке. Она искренне надеялась, что здесь нет особого бардака, и что нужную папку она найдет под нужным годом. На секунду ей показалось, будто кто-то прошмыгнул сзади, но Елена лишь цокнула языком, даже не стала разворачиваться — вот еще, верить своим глюкам. — Ну давай, ну где же ты, — прошептала она, ища нужный год, пока свет фонарика скользил по верхнему краю полок. Через полчаса поисков удача ей улыбнулась, и Елена увидела коробку, которая могла быть той самой, а могла и не быть. Сначала пришлось по лестнице забраться под потолок, вытянуть нужную коробку, аккуратно спуститься. Елена выдохнула, потом села на пол и посветила фонарем, потом стала вытаскивать папки, боясь, что они сейчас рассыплются в её руках, и тогда она точно ничего не узнает. Елена села поудобнее, когда нашла нужную папку и начала листать. Первые же страницы заставили вздрогнуть — фотографии разбитого самолёта, воронка… Елена перелистнула их слишком быстро, боясь наткнуться на фрагменты тел, но были только обломки. Ими, видимо, навсегда похоронило Игоря. — Пожар, вызванный, — прошептала она, ведя пальцами по строчкам, написанным убористым почерком, — уничтожал часть… — в её глазах собрались слёзы, Елена ощутила дрожь и всхлипнула — её муж, любимый муж сгорел в своём самолёте, который знал как свои пять пальцев. Ей почему-то представилось, что он чувствовал, как было больно, о чём он думал, понимая, что уже всё… — Он был мёртв ещё до этого, — холодно сказала она сама себе, — при падении не выживают. Потратила несколько секунд для того, чтобы успокоиться и перевернуть страницу. Дальше шли показания тех, кто был в тот момент. Елена внимательно читала каждую строчку, пытаясь найти скрытый смысл, но ничего не было. — Приказали катапультироваться, — её губы шевелились, — не послушал приказа… сказал, что ещё есть время… Елена захлопнула папку и поняла, что ей тяжело дышать. Она оглянулась, но никого рядом не увидела. Пальцы вновь коснулись шеи, и она впервые пожалела, что выкинула подарок мужа. — Игорь… — прошептала она, прижав несчастную папку к груди, — неужели… неужели… я ошиблась… Сколько она так просидела, Елена не знала. Однако, когда она наконец поднялась, вместе с папкой, из неё что-то выпало. Елена смахнула слёзы, посветила фонариком себе под ноги и увидела кассету в файле. Она приподняла бровь, опустилась на корточки. «Запись переговоров», — гласила надпись на файле. Елена покачала головой, потом начала листать папку, потом ещё раз посмотрела показания, но так ничего и не нашла. Потом посмотрела на кассету и выдохнула — это её шанс узнать что-то ещё, услышать голос мужа… но где сейчас слушать? Решение пришло моментально, в конце концов, эта папка уже никому не нужна, судя по пыли, её и не трогали с того дня, как похоронили здесь.