Должен, но не обязан

Чарли и Дадли, как два восторженных идиота, стоило только первому появиться на пороге, почти сразу же заперлись в его комнате и начали разбор покупок. Книги, одежда, ингредиенты для зелий, разные интересные вещицы, которые успели приглянуться Чарли в первой половине дня. Книги мальчишки аккуратно расставили по полкам, а всё остальное, пересмотрев и перетрогав, сложили обратно в портфель, а его чуть позже Чарли отнёс в чулан. На письменном столе в прямом доступе мальчик оставил только учебники и несколько книг из обязательного списка для маглорожденных. Остальными Чарли не думал заниматься раньше, чем переступит порог школы. Даже несколько побрякушек, которых он имел счастье найти в лавке старьёвщика, он всё равно оставил в волшебной сумке. Маловероятно, что сразу после посещения Косого переулка ему понадобится колечко, определяющее в напитках яды, или, например, серьги-булавки, защищающие от простеньких сглазов. Хотя даже потенциальное желание Драко отомстить ему до прибытия в школу Чарли не считал за видимую угрозу. Да, дел Эванс, конечно, наворотил… Но, как говорится, будь что будет. Возможно, в нем сейчас говорит не отпустивший его до конца адреналин, однако успокоился он тем, что Драко — ребенок волшебников и они-то уж точно знают, как залечить подобные увечья за пару взмахов волшебной палочки. Все равно пока он не переступил порог волшебной школы, Чарльз, по сути, никто, и искать его тоже негде. Сдать его, конечно, могло человек двадцать, это только из тех, кто сидел в «У Фортескью». Однако же кому это надобно? Всего каких-то пара царапин. Маловата причина, чтобы идти допрашивать свидетелей или, упаси Мерлин, выпытывать имя одиннадцатилетки у уважаемого профессора. Этими размышлениями Чарли себя как минимум успокоил. Сразу по прибытии ребенка домой Петуния ахнула. Флитвик по неизвестной причине никак не просветил женщину в подробности произошедшего. Возможно, сжалился. Хотя пожалел он Чарльза или нет, было так же не распознать. Так как после применения незнакомцем заклинания очищения профессор и не подумал о том, чтобы восстановить порванную в некоторых местах одежду или, например, отчистить от крови того же Самозванца. Флитвик, державшийся строго и недовольно до прибытия домой, когда прощался, все же смягчился и со взглядом, полным досады, попрощался. Петуния, взглянув на это безобразие, приказала: — Марш в ванную, мы поговорим об этом позже! Так что перед тем, как Чарли удалось сбежать от гнева тетушки в своей комнате, он все же привел себя в порядок. Вымылся, переоделся и закрылся с Дадли, не забыв упомянуть обо всем, что приключилось с ним сегодня. Позже тете и дяде, немного приукрасив и приуменьшив, чтобы они волновались не так сильно, Чарли рассказал и поделился впечатлениями о произошедшем. Так что и не ругали его особо, так, дядя покачал головой, но жизнерадостно хмыкнул, а тетя охнула и решила оставить ребенка в покое, подвергнув его лишь домашнему аресту, да и то всего на пару дней. На следующий день, немного освоившись, Самозванец понял, кто в семье будет относиться к нему лучше прочих, и променял плечо Чарли на Вернона. Сперва не заметив его, тетя обнаружила животное под вечер того дня и чуть было не разозлилась по-настоящему, но, прочитав этикетку и инструкцию, в которой было сказано, что ошейник зачарован таким образом, что всё, будь то шерсть и еще что-то неприятное, самоуничтожается, как только отстает от питомца, сразу же остыла. «Самозванец, надо же, ему подходит», — сказала она. Вернону пополнение в семействе понравилось. Сразу же окрестив котёнка «мелочью», он подкармливал его, а как только видел, забирал к себе на руки и гладил. С тех пор Самозванец бегал и ошивался только рядом с дядей. Чарли это, если и обижало, то тот стойко выносил предательство. Ночью, подпитываясь его магией и связью, котёнок все равно спал рядом и успокаивал своим присутствием. Оказалось, что даже наличие волшебной палочки Чарли не успокаивало. Он до сих пор видел кошмары. Там, в том сне, его прошлые друзья и родители были рядом с ним. А потом каждый из них отворачивался от него. Наступала тьма, силуэты фигур растворялись в ней, а затем и сам Чарли расплывался в этой мгле и просыпался в поту, вскакивая с кровати. Стук сердца был настолько громок, что затмевал собой всё. Шелест деревьев из распахнутого окна. Звуки улицы. Треск фонаря на дороге и скрип досок на потолке, под крышей, по которой гулял ветер, стуча по шиферу. Затем Самозванец, в дреме, касался лапой его руки, и Чарли успокаивался. Сердце унималось, дрожь прекращалась, и он, откинувшись обратно, засыпал заново, подложив Самозванца под шею, чтобы чувствовать его тепло, а не холод от прохладного ветра по мокрому телу. Было страшно. По-настоящему, всё еще ужасное чувство каждую ночь брало его за шкирку и запугивало, унижало и топтало. Просыпаясь каждое утро, он забывал о том, что ему снилось, но от этого он не чувствовал себя лучше. Чарли попробовал на всякий случай проколоть уши и защититься серьгами от сглаза. На удивление стало лучше, но кошмары не исчезли насовсем. А сумку с побрякушками Чарли на всякий случай решил всегда носить с собой. Его наказание за драку и неподобающий вид продлилось всего три дня. И по истечении этого срока Чарли, взяв с собой за компанию книззла и велосипед, помчался рассказывать новости Венере. В конце концов, он победил и поступил в Хогвартс! Вот она обрадуется! Чарли вполне мог и позвонить, но ее номер почему-то был недоступен, и Чарли не стал наматывать счета за телефон, решив просто доехать до неё и рассказать самостоятельно. Однако сколько бы раз он ни проезжал по знакомой улице, знакомого дома не наблюдалось. Чарли встал в том месте, где обычно парковался дядя, и протёр глаза. Точно здесь, на углу, должен был стоять крошечный желтый коттедж. С аккуратной лужайкой, почтовым ящиком и садовыми качелями в зарослях винограда. Но почему-то… его не было. Он посмотрел и так, и эдак, пока к нему наконец не вышла сухенькая женщина из дома напротив, заметив трущегося на одном месте мальчишку. — Здравствуйте, а вы не знаете, где дом Венеры Стоун? Раньше был где-то здесь, — не упустил он возможности поинтересоваться. — Не было никогда такой, малыш, я всех соседей знаю, но это имя впервые слышу. Может, ты ошибся? — удивилась женщина, приподняв очки. Чарли сконфуженно поблагодарил ее и под непонимающим и подозрительным взглядом сел на велосипед и двинулся домой. Магия, не иначе. Но куда же она на самом деле подевалась, не сказав ни слова? Так странно… А зачем он вообще ездил в этот район?

***

Из-за наказания поездка за вещами перенеслась на следующие выходные. Ехать решили всей семьей. Дадли успел выпросить новые боксерские перчатки, а Вернону, чтобы отработать будущий выходной для отправки сына в пансионат, потребовалось совершить пару встреч в Лондоне. Поэтому утром, наскоро позавтракав и собравшись, вся семья расположилась в машине и поехала в город. И тут кое-что всплыло. — Милый, ты так и не рассказал про ту девочку из магазина. Она тоже первокурсница? — Да, — нехотя ответил Чарли. — Куда она хочет поступить? Эти ваши брошюры совсем непонятные. Факультет для смелых, тупоголовых, зубрил и умелых? — засмеялся Дадли, и Чарли наградил его толчком в бок. Петуния неодобрительно охнула. И откуда сын понабрался такой грубости? — Гриффиндор. Думаю, после того что я натворил, мне тоже туда нужно. — Да подумаешь, подрался. Я вот на боксе каждый день дерусь. Тебе тоже надо научиться. А то растёшь зубрилой. — Профессор Флитвик сказал, что мне назначат временного учителя, — Чарли пропустил подначку брата мимо ушей. — Когда это будет? — В середине месяца. Ты уже начал читать книги из списка для обычных детей? — поинтересовался дядя. — Не нравится мне все это разделение. — Наоборот, хорошо, — тетя тяжко вздохнула. — Я переживаю, как бы ты, Чарли, не влился в плохую компанию. Волшебные дети на порядок суровее обычных. Помнишь, как вас с Дадли задирал малыш Пирс в детстве? А если бы у него было волшебство? Столько гадостей можно удумать, ох. — А потом я его перерос и дал кулака! — горделиво сказал Дадли. — В этом нет ничего хорошего! Петуния развернулась через плечо и, потянувшись, дала сыну щелбан. — Дадли, сила нужна не для того, чтобы задираться! — А для того, чтобы защищать, — прогундел он, — Знаю! Знаю! Случилась небольшая перепалка. Чарли быстро потерял интерес к тетиным нравоучениям, залипнув на проплывающие мимо них пейзажи и проезжающие машины, прилипнув лбом к стеклу. Странно, что тетя вспомнила про Касси, хотя Чарли уделил ей совсем мало времени в своем рассказе. Да и не упоминал ни имя девочки, ни то, кем она была на самом деле. Сестра… Наверное, если поставить их рядом напротив зеркала, Чарли заметил бы мало различий. Но они были. Волосы разного цвета. У неё — темно-рыжие, почти медные, у него — каштановые, почти черные. Черты лица были схожи, хотя Чарли сперва показалось, что они оба были похожи на маму, в Кассии было больше от отца. Брови, разрез глаз и губы точно от Поттера. А Чарли при анализе своей внешности заметил, что ему досталось всего поровну. Странно, что профессор Флитвик не узнал его сразу, хотя тот же Олливандер попытался на это намекнуть — Чарли прекрасно слышал их разговор, хотя виду не подал. Сестра казалась не от мира сего. Сложно было даже поверить, что она существует. Жизнерадостная и чересчур болтливая. Моментами даже наглая. Девушка показалась Чарли такой… любимой. Новая блестящая мантия, красивая одежда и обувь, ухоженные волосы, чистая кожа и яркие зоркие глаза. Алисия, ее крестная, смотрела на крестницу с таким участием и такой заинтересованностью в любом ее слове, что Чарли точно представил, какое счастье царит в ее семье. Как мама и папа купают в ее любви и заботе. В душе заскребли кошки, и стало дурно. Упоминание о некоем Карлусе, ее брате с аллергией, а затем и понимание этих слов заставило Чарли расстроиться. В первое время он этого не понимал, но спустя пару дней осознал и теперь вот вновь вспомнил то гадкое чувство. Получается, двух детей им было мало? Чарли попытался воссоздать то, что чувствовал его предшественник, настоящий Чарльз Эванс, и не нашёл в себе ни единого отклика, но зато живо воссоздал свои чувства. Едкая горечь засела в нем с тех пор, как он понял, что его, лишившегося магии, просто бросили в маггловском мире, оправдывая это тем, что «так будет лучше». И на его место родили нового сына. Конечно, всё могло быть совсем не так. Что они сделали это не из каких-то дурных помыслов. Все могло случиться само собой, случайно! Но и оправдывать родителей, которые за шесть лет ни написали ни строчки, тоже не шибко хотелось. Думая об этом, Чарли тяжко вздохнул и нахмурился. Знала ли тетя Петуния? И если не знала, то какова была бы ее реакция? А если знала? Сознательно не рассказывала об этом Чарли, чтобы не сделать ему больно, или же не видела в этом ничего предосудительного? Да и откуда бы знала? Ведь если тетя Пет знает, то письмо от Лили или от кого-то еще вполне могло содержать в себе те доводы, которые бы объясняли… Машина, проехавшись по кочке, подпрыгнула, и Петуния испуганно взвизгнула и осадила мужа недовольством, говоря, что можно ехать и поаккуратнее. Чарли же помотал головой. Ни к чему были его догадки. Правду он узнает только в одном случае. Если спросит об этом родителей лично. Однако же Гаррик Олливандер тогда обмолвился: «Мы же видели, что произошло с его семьей!». Значит, семейная ситуация Поттеров была у всех на слуху, и можно было и дальше скрываться и узнать всё у будущего учителя, например. Или у новых школьных друзей. «Пророк» во всяком случае читают все. И вместе с этим, отгоняя мысли о предполагаемой встрече с родителями, которой он совсем не желал, Чарли озаботился тем, как бы сделать так, чтобы до них не дошли новости раньше, чем их первенец захочет встречи. Мало верилось, что дядя и тетя поведутся на доводы малолетки и в самом деле скроют такую важную информацию. Скорее всего, неделю назад они пообещали не рассказывать ничего родителям именно для спокойствия племянника и планируют сделать это позднее. Значит, нужно что-то придумать. Обычные способы не сработают, значит, нужно взять что-то из волшебства. В торговом центре, пока дядя Вернон совершал свои дела, тетя Петуния сводила детей по всем нужным магазинам, и они втроём, загрузившись кучей пакетов с покупками и разными вещами для дома (ну раз уж приехали, сходим и сюда), осели в ресторанном дворике. К обеду все порядком проголодались, и, воспользовавшись моментом, Дадли, отходя от спортивной диеты, не упустил возможности наесться всякой вредности. Чарли же, дождавшись, пока тетя ослабит бдительность и расслабится, отпросился в уборную и, захватив с собой свою волшебную сумку, помчался отнюдь не в сторону туалетов. У него еще оставались карманные деньги, которые он не обменял на галеоны, так что, быстренько смотавшись по своим делам, он вернулся назад полностью удовлетворённый своей вылазкой. Теперь в его сумке, грея душу, лежала самая обыкновенная краска для волос, которой он запасся впрок; цветные линзы голубого цвета, которые оказались непомерно дорогими, и Чарли пришлось, чего греха таить, их просто-напросто стащить, вытащив из сумки еще одно занятное приобретение. Ободок с магглоотталкивающими чарами. Почему у старьевщика оказался сей артефакт, неизвестно, и так же неизвестно, зачем он понадобился Чарли при покупке, но был рад, что ободок все-таки пригодился ему, хоть и таким вот образом. Завершающей покупкой стал снежный шар с какой-то рыбкой внутри. Он был маленьким и совсем незаметным. Идеальный, чтобы поставить на полку у изголовья кровати и не обращать на него внимания. Тетя укорила его за то, что племянник отсутствовал слишком долго. Оказалось, Чарли и впрямь задержался. Дядя Вернон уже был на месте и тоже не отказался от гамбургера. Все уже были готовы ехать домой. А самому Чарли не терпелось, наконец, осуществить свою задумку.

***

Тем же вечером, переходящим в ночь, когда родственники уже разлеглись по кроватям, а дети и того и вовсе должны были спать, Чарли тихо спустился на первый этаж в свой чулан и выудил из портфеля всё необходимое. Котел, нужные ингредиенты для зелья, весы, стеклянный черпак и самый большой флакон, который у него был. Стараясь не шуметь, он выставил это всё на кухне и принялся творить. Заранее, днем, стащив отвертку из гаража, чтобы не лезть туда ночью, он открутил основание снежного шара, вылил содержимое в раковину через дуршлаг, чтобы не потерять его наполнение, а слить только воду, и поставил на подоконник сушиться. В учебнике по зельям за первый курс было мало практики, а значит, тратить некоторые ингредиенты можно было спокойно, не переживая, что чего-то не будет хватать на уроках. Впрочем, с подсказкой профессора он и так закупился ими впрок. Существовало такое зелье — «Дурман». Его рецепта не найти в учебниках с первого по седьмой курс. Чарли сомневался, что способ его приготовления вообще можно отыскать в общественном доступе. Знал его Чарли только лишь потому, что в его далёком прошлом о нём рассказывал один лектор из Академии Аврората. Способ приготовления был предельно прост, ничего сверхъестественного или дорогого. Оттого оно и было опасным, так как готовилось из самых обычных ингредиентов и мало ли кому и что может прийти в голову, если знать рецепт. А свойство у него было одно. При его распылении можно было внушить неподготовленному человеку всё что угодно, а он и разницы не заметит. Будет думать, что внушаемая мысль и есть его собственная. Поступать так с Дурслями категорически не хотелось. Более того, на середине приготовления Чарли успел несколько раз поклясться, что он делает подобное в первый и последний раз. Но другого выхода и вправду не было. Будь Чарли Петунией, и ему бы казалось, что рассказать всё Лили — единственно верное решение. Ведь не может медицинский работник утаить перед родственниками, что их, например, сын вышел из комы. Не может. Так и Петуния не могла. Несмотря на то, что Лили не отвечала на письма. Несмотря на то, что пропала, бросив своего ребенка. И несмотря на то, что Петуния была глубоко обижена на сестру, Чарли видел, как тетя мотается из стороны в сторону, чтобы написать письмо. Он видел, как она собирается с силами и держит на столе в кабинете конверт с маркой и пустым адресом. А марки, как Чарли позже выяснил, тоже были волшебные, именные и служили как раз таки для таких, как его тетя, обычных людей, которым в доме держать сову было просто не свойственно. Беря всё это во внимание, Чарли решился на этот шаг. Спустя час зелье было готово. Флакон остался лежать на столе, заполненный зельем, и остывать. Остатки, чтобы не портить канализацию, Чарли испортил ненужными ингредиентами, чтобы зелье превратилось в обычную жижу, и вылил во двор, в кусты. Затем всё за собой убрав, Чарли пошёл воплощать свой второй план. Если на магловской стороне все свои насущные проблемы можно решить магией, то в самом магическом мире со своими способностями, волшебством он ничего поделать не сможет. Поэтому проблему «узнавания» Чарли решил самым обычным способом. Он сомневался, что профессор, или Кассия, или даже Драко запомнили, какой у него цвет глаз или волос. Более того, он был уверен, что никто из прохожих на Косой аллее и не думал всматриваться в лицо очередного первокурсника. Поэтому ни секунды не сомневаясь, мальчик замешал краситель, и его волосы из темно-каштановых превратились в иссиня-чёрные, а глаза, позже, при помощи линз, станут из зелёных голубыми. Вновь прибравшись за собой, Чарли, глаза которого уже почти слипались, вновь занялся зельем. Вылив его в снежный шар, он прикрутил основание с рыбой на место, убрал отвёртку с флаконом и решительно отправился на второй этаж, к себе в комнату. По пути тряхнув им, чтобы убедиться, что всё собрано правильно, он уже у себя в комнате, почти засыпая и зная небольшой ключ-активатор, вытащил из коробочки свою палочку и твёрдо, вместе с этим, произнёс: — «Не нужно рассказывать родителям Чарли, что тот обрёл магию!» — с кончика палочки сорвался тонкий эфемерный светящийся жгутик и вошёл в снежный шар. Зелье разом помутнело, а затем вновь стало кристально чистым, будто вода. Заклинание не могло не сработать. Оно было лёгким и неэнергозатратным. Специально, чтобы успеть воспользоваться им в спешке или в ситуации, когда от этого могла зависеть чья-то жизнь. Но Чарли всё равно после его произнесения потерял все свои силы, как будто он весь день бежал марафон. Тело стало тяжёлым, руки — ватными, поэтому и палочка, и шар упали на одеяло, а следом и сам Чарли, моментально вырубаясь. Самозванец, всё это время дремавший, примкнул к шее хозяина, спасая того от кошмаров. Весь следующий день у Чарли будет болеть голова, но это почти ничто в сравнении с тем, что могло случиться, если бы он не сделал этого. А на утро Петуния, увидев новую причёску племянника, чуть не поседела. — Господи, Чарли, зачем ты это сделал?! — Захотелось сменить имидж, — улыбнулся он. Дадли перед секцией уже успел увидеть его новый цвет волос и обозвал его трубочистом. Покрутив племянника перед собой, тетя поохала, поахала, но смирилась. Имидж так имидж, хотя ей это совершенно не понравилось. — Когда ты только краску купить успел… Ну никакого с тобой покоя. То магия, то животное, то волосы… — пробормотала она. — Что будет в следующий раз? Самозванец, вертевшийся где-то рядом, протяжно мяукнул, требуя завтрак. — Пока ничего нового не придумал. — Дай знать, если захочешь пирсинг, или татуировку, хотя уши ты уже и так без моего ведома проколол… Тетя бухтела по поводу цвета волос целый день, но была отходчивой, как Чарли успел заметить. К концу дня он презентовал Дурслям снежный шар и, убедившись, что тетя по привычке складывала все миленькое и маленькое туда, куда Чарли и думал, — на полочку у изголовья кровати, успокоился. Чтобы дурманить мага, зелье надо распылять, как из пульверизатора. Для маглов же достаточно и того, что оно медленно испаряется над их головой через крошечную дырочку, предусмотрительно проделанную в шаре. Чарли не хотел, чтобы его наказ превратился в манию или чтобы тетя с дядей, не приведи господь, лишились рассудка. Срок службы у него тоже был короткий, всего несколько дней без чар стазиса. И этого будет достаточно, чтобы отогнать ненужные Чарли мысли из головы тети Петунии, если не навсегда, то на длительное время. Время текло незаметно, и скоро должны были начаться занятия с учителем из подготовительной школы. Мальчик времени не терял, разбавляя свой обычный досуг книгами из списка литературы, чтобы наверстать упущенное за те три месяца дошкольного обучения. К тому же книги были и впрямь интересными. Вместе с теми знаниями, которые он принёс с собой из прошлого, в книгах было много и того, о чём он даже не догадывался. Например, о влиянии астрологии на жизнь волшебника или о том, почему маги после рождения детей составляют натальные карты. Много было и о быте, и об особенностях жизни в магическом мире. Чарли изумился, когда понял из прочитанного, почему «Дырявый котёл» на самом деле находится в таком запустении. Если вдруг магл, рождённый сквибом, или человек с такими крошеными способностями, что о наличии в себе дара даже не подозревает, вдруг забредут в волшебный бар, единственным желанием станет поскорее уйти оттуда, ведь контингент да и обстановка там и вправду были спорными. Раньше он о таком просто не задумывался. Также Чарли не прекращал свои эксперименты с магией. Он знал, что его крошечная магия способна только Люмос произнести, да и то с трудом (чудо, что удалось зачаровать дурман), поэтому на этот раз, отложив палочку в самое укромное и дальнее место, стал варить зелья. К тому же совсем скоро на его адрес должны были наложить специальный цензор от несовершеннолетнего колдовства, так что палочка стала бы совсем бесполезной. Дядя был на работе, тетя Петунья ушла к соседке, а Дадли вновь ушел в секцию, поэтому, не теряя времени, кухня была оккупирована юным волшебником. По памяти и заметкам из старых учебников мальчик начал с самого простого и нужного на данный момент препарата. Заживляющего зелья. Не то чтобы оно было слишком сложным для него, не сложнее дурмана, просто… Просто в какой-то момент что-то пошло не так. Безобидное желание справиться наконец с этой саднящей ладонью превратилось в ни пойми что. Стоило Чарли только кинуть последний ингредиент в котел, как газовая комфорка вспыхнула синим пламенем, от неожиданности мальчишка потерял равновесие и уже в падении с табуретки, на которой стоял, чтобы быть повыше, ухватился не за абы что, а за ручку котла, чье содержимое поспешило выплеснуться прямо на Чарли. А затем наступила боль и шоковый обморок.

***

Очнулся Чарли уже в «Мунго».