***
Проснувшись с утра, мысли Афины конкретно просветлели. Пошатываясь, девушка дошла до ванны и умылась, после — заварила зелёный чай и запекла в духовке красную рыбу. Сполна насытившись завтраком и не забыв покормить любимую птицу, девушка собралась в парк на прогулку. Ей стоило развеяться, а ещё наконец-то выкинуть все сигареты и начать дышать полной грудью.***
Смеркалось. В парке царило спокойствие, вперемешку с уходящими лучами солнца. Афина расположилась на берегу озера и созерцала, как последние лучики солнца обнимают на прощание воду. Глотнув соку, девушка блаженно сощурилась. Только сейчас Афина сполна осознала, что зря убивалась по этому парню девять лет своей жизни. Ян — он такой ветреный, такой непостоянный. Да, он неплохой парень и её лучший друг, но не более. Ведь, влюблённость девушки до хорошего её не доведёт, а это — огромная беда будет, если она — любимая дочь своих родителей, будущая преемница огромной империи её отца — себя погубит. Всё-таки, Афине стоит прекратить столь крепкую, но такую токсичную для неё дружбу. Она распрощается с Нью-Йорком, с Яном и с этой утомляющей её рутиной. Афина Роннинг вернётся обратно в Лондон. — Отличная идея, Фина. — похвалила сама себя девушка и медленно поднялась с насиженного места. В последний раз взглянув на воду, она направилась к себе домой.***
Ян объявился через неделю. — Афина, твою мать! — орал парень, дубася в массивную входную дверь, — не заставляй меня выбить эту чёртову дверь! Я знаю, что ты дома. Открой мне дверь, я ведь за тебя переживаю, глупая! Афина, которая пританцовывая собирала свои вещи, сняла один наушник. — Да иду я, психопат хренов… — пробурчала себе под нос девушка, медленно продвигаясь к коридору. — Чего тебе, блудный сын? — сипло интересуется она, открывая входную дверь. В прихожую вваливается брюнетистая макушка, которая в конечном счёте кувырком падает на пол. — Ты придурок, Менсберг. — холодно усмехается Афина и легко закрывает дверь. — Я тебя тоже рад видеть, Фина. Я уже испереживался. На звонки не отвечаешь, так еще и дверь не открываешь! — взволнованно мурлычет Ян и надвигается на девушку с крепкими объятиями. — Прекрати, Ян. — гулко бросает Афина и исчезает в спальне. Светло-карие глаза обречённо провожают темноволосую девушку. Менсберг съёжился и с побитым видом сел на мягкий диван. Афина даже не поцеловала его в щеку в знак приветствия, как в предыдущие разы. — Фиона? У тебя всё нормально?.. — попытался как-то разрядить обстановку парень, заламывая себе руки и с замиранием сердца ожидая ответа из другой комнаты. Лицо Афины медленно посерело. «Фиона». Именно так любил её называть Ян. «Фио», «Фиалочка». — Вполне, — безрассудно чеканит она, а потом осознаёт, что её ответ прозвучал вполне не заинтересовано. Кинув последний плащ в чемодан, Афина наконец-то вышла из комнаты. — Чай, кофе? — как ни бывало прогундела Фина, даже не удосужив давнего друга взглядом, — или уже уходишь? — вопрос прозвучал, к её несчастью, очень ядовито. — Фиалочка, а что здесь происходит? — тихим, хриплым голосом шипит Ян и медленно поднимается с дивана. Афина равно вдыхает полной грудью и задерживает дыхания, этим самым пытаясь привести себя в чувства. Она так быстро разворачивается на пятках, что Менсберг немного вздрогнул от неожиданности. — Лапа?.. — угрожающе нависает над ней шатен, — я жду ответа на мой вопрос. Афина щурит серые глаза и немного скалится, надувая губы. Ян сразу понимает, она не довольна. И очень сильно. — Ничего такого не произошло, Ян. — устало выдыхает она. — Я всего лишь переезжаю. А точнее, возвращаюсь обратно домой. — спокойно произносит Фина и с большим трудом смотрит в его светлые глаза, в которых с каждим мгновением сужаются зрачки. — Нет… — нежно сжимая её плечи в объятиях, тараторит Менсберг, — как так-то, родная? — исступленно скулит он, — тут же твой универ, наши друзья… — Твои друзья. — категорично отказывается Афина, ощущая на смуглой шее парня аромат сладких женских духов. Ян был высок и красив собой. По нему сохла каждая вторая девушка Университета и тот этим пользовался, без зазрения совести. И такой махине было не трудно полностью сжать в охапке миниатюрную Роннинг. — Отпусти меня, Ян. — завывает она, пытаясь больше не почувствовать этот слегка приторный аромат. — Не могу… — растерянно хрипит шатен, — ты всегда открывала мне дверь, когда я в этом нуждался. Но как же ты, Фио? Когда я смогу открыть тебе дверь? — печально мямлит Ян и проникновенно смотрит в её глаза, замечая, что белки глаз немного воспалились. Лицо Афины болезненно вытягивается, а очи расширяются. Ей срочно нужно заканчивать всю эту драму и во что бы то ни стало, ехать в аэропорт и лететь в Лондон. — Послушай меня, Ян. — сухо начинает она, — ты и без меня справишься. И вообще, мы не виделись с тобой в последнее время. Ты вечно отжигал с какими-то шлюхами из универа. — констатирует факт Афина. Глаза шатена виновато заблестели. — Мы справимся друг без друга, понимаешь? — положив свою маленькую ладонь на его широкое плечо, прошептала она. — Мы долгое время были спасательными жилетами друг для друга, солнышко. — нежно проведя по его гладко выбритой щеке пальцем, процедила Афина, — настало время закрыть двери чёрного входа и открыть парадный. Ян шокировано на неё глянул. — Ты понимаешь, о чём я говорю? — тихо уточнила Афина, созерцая неприкрытое сожаление в его добрых глазах. — Да, Фиалочка, понимаю. — Вот и умница, солнышко. — она поднимается на носки и целует его в щёку. — Всего тебе хорошего, Ян. Надеюсь, что наши пути еще пересекутся. — шелестит где-то вдалеке её голос, и парадная дверь тихо закрывается. Менсберг даже не понял, когда все вещи Афины исчезли вместе с их хозяйкой. Он не знал, как жить дальше без его Фиалки, но где-то глубоко внутри у него хранилась уверенность в том, что что бы не случилось… Их двери всегда будут открыты друг для друга…