lovely

Миша

      До дома Ани мы доезжаем в тишине. Всю дорогу девушка едет с закрытыми глазами, немного скатившись с кресла, и я начинаю думать, что она спит. Но когда я паркую машину недалеко от подъезда, Аня открывает глаза и нормально садится, оглядывается по сторонам и молча выходит.       Мне уже начинает казаться, что всё-таки нужно было ехать и снимать номер, а не отправляться к Анисимовой домой. Я вообще не знаю, зачем я согласился, и как это вышло.       Девушка скидывает ботинки и оставляет пальто в шкафу, который стоит прям у двери, и я туда же отправляю свою куртку. — Может чаю? — спрашивает Аня, поворачиваясь ко мне. — Не откажусь, — говорю я и следую за девушкой на кухню.       Аня наливает воду в электрический чайник, приготавливает пару чашек и пытается достать свои запасы сладкого из верхнего шкафа. Меня забавляет, как она несколько раз подпрыгивает, пытаясь дотянуться до упаковки с печеньем, и я слезаю с барного стула, чтобы помочь ей.       Как только я отказываюсь рядом, девушка разворачивается и сталкивается с моей грудью. Проходит пару секунд, прежде чем она отрывает взгляд от моей футболки и поднимает свои всё ещё блестящие от алкоголя глаза на меня. — Не мог бы ты… — начинает она, и я делаю шаг вперёд, прижимая её к кухонному столу, чтобы дотянуться до чёртовой пачки.       Кладу печенье справа от Ани, но не отступаю. Рука сама по себе тянется к её лицу, чтобы убрать прядь, которая выбилась из косички, и я чувствую, как учащается моё дыхание, когда я обращаю взгляд на чуть приоткрытые губы девушки.       Опираясь на стол, я наклоняюсь, на максимум сократив расстояние между нами. Я приближаюсь к губам Ани и почти касаюсь их, но останавливаюсь, когда ощущаю ладони у себя на груди, которые пытаются меня отодвинуть от себя. — Миш, нет, — полушёпотом говорит Анисимова, машинально облизывая губы, что ещё больше вызывает во мне желание поцеловать её. — Почему? — Ты пьян. — Я не пил, я был за рулём, — отвечаю я, всё еще не отходя от девушки. — Пьяненькая тут только ты. — Хорошо, — соглашается она, чуть сжимая ткань моей футболки. — Ты не свободен. У тебя есть девушка. Надеюсь, что этот аргумент сойдёт.       Тяжело вздыхаю, прислоняясь лбом ко лбу Ани, закрывая глаза. Отталкиваюсь от столешницы и возвращаюсь обратно за барную стойку. Девушка поправляет юбку и возвращается обратно к чаю, пока я погружаюсь в свои мысли.       Мы с Риммой вместе больше трёх лет и я никогда не позволял себе заглядываться на других девушек. Никто меня не цеплял и не привлекал. И тут она. Такая… Боже, да у меня всё внутри переворачивается от одной мысли о ней. Стоит в короткой юбке и делает мне чай. А ещё и поцеловать не разрешила. Девушка у меня.       Ну у меня же, не у неё! Или это что, женская солидарность?       Аня ставит рядом со мной кружку, вываливает все сладости и садится рядом, дуя на чай, чтобы он остыл. Смотрю на неё боковым зрением, не переставая думать о том, что она очень, сука, красивая. — Не поинтересуешься, почему я не ночую дома? — зачем-то спрашиваю я. — А ты хочешь, чтобы я спросила? — Анисимова разворачивается и садится боком на стуле, откусывая кусочек конфеты. — Не знаю, — пожимаю плечами и делаю глоток вкусного зелёного чая. — Ты не из любопытных? — О-о-о, ты не представляешь, какая я любопытная, — смеётся она. — Просто умею сдерживать свой интерес, чтобы не лезть не в своё дело.       Улыбаюсь в ответ, и осматриваюсь по сторонам, отмечая, что мне очень нравится серый цвет в интерьере. Да и вообще, тут так уютно. А ещё вкусно пахнет, чем-то цветочным, но очень лёгким, не приторным. Замечаю полку с книгами и фотографиями и иду туда, чтобы рассмотреть, пока девушка прибирает за нами. — Прости, что я так вела себя сегодня, — произносит Аня, отвлекая меня. Только сейчас вижу, что без каблуков она мне всего лишь чуть выше плеча, и меня почему-то это умиляет. — Я очень сдержанный человек, но если в мою голову ударяет алкоголь, то всё… — Да брось, было весело, — снова улыбаюсь, держа в руках небольшую фоторамку. — Но Вова меня предупреждал, что ты не ты, когда выпьешь. — Не сомневалась, что он об этом скажет, — девушка закатывает глаза и обращает внимание на фото, которое я держу в руках. — Это мои родители. Последнее фото. Мне тут четыре. — Вы больше не виделись? — спрашиваю я, на что Аня отрицательно машет головой и закусывает губу. — И не знаешь, где они? — Не знаю, — с дрожью в голосе говорит девушка. — Они никогда мной не интересовались, поэтому и я не интересуюсь. Но знаешь, если этого всего не случилось, не было бы у меня того, что есть сейчас. — Любви-то родительской всё равно не хватало? — Я об этом не задумывалась, — отвечает девушка. — Мне хотелось любви родительской от дяди. Но не от них. Спать не хочешь? — Немного, — пожимаю плечами, рассматривая фотографию Ани с дядей.       Девушка оставляет меня, отправляясь, видимо, к себе в спальню. А потом возвращается с двумя подушками и огромным пуховым одеялом. Помогаю девушке разложить диван и постелить простынь. И даже бельё пахнет очень вкусно.       Снимаю футболку, не стесняясь того, что Аня всё ещё здесь, и кидаю её на подлокотник дивана. — Тебе завтра надо на работу? — спрашивает Анисимова и разворачивается. Вижу, как её взгляд задерживается на оголенном торсе, но она быстро переводит его и смотрит в глаза, а щёки краснеют. — А что ты хотела? — Хотела узнать, на сколько мне ставить будильник, чтобы встать и приготовить тебе завтрак, — Аня задёргивает шторы в комнате и подходит к двери. — Тут вот можно закрыть замок, если что. А, ещё не забудь, во вторник тебе нужно приехать и посмотреть, как разместят полотна с фотографиями. — Я помню, — киваю в ответ и сажусь на диван, решая всё-таки снять джинсы после того, как Анисимова уйдёт к себе. — Спокойной ночи.       Девушка улыбается и выходит. Ложусь на диван, укрываюсь одеялом и ещё минут двадцать смотрю в потолок, прокручивая в голове сцену на кухне. Понимаю, что Аня была права, но это никак не отменяет того, что желание поцеловать её по-прежнему осталось. Понятия не имею, что мне с этим делать.       Хоть и просыпаюсь я, когда на часах восемь, и проспал я только шесть часов, но чувствую себя достаточно бодрым и выспавшимся. Натягиваю джинсы, и раскрываю шторы, наблюдая за вставшим солнцем и красивым видом на Moscow-city. Почти как дома.       Слышу шум на кухне и иду туда. Аня стоит у плиты в неприлично коротких домашних шортах. Закатываю глаза и еле сдерживаюсь, чтобы не сделать ей замечание по поводу того, что нельзя так, блять, соблазнительно выглядеть и не давать себя поцеловать! — Доброе утро, — сажусь на стул и продолжаю наблюдать за тем, как ловко Аня переворачивает блины. — Очень вкусно пахнет. — Привет, — девушка поворачивается буквально на пару секунд и улыбается, а потом возвращается к плите. — Можешь пойти в ванную, там в зеркальном шкафчике лежат одноразовые щётки и рядом чистые полотенца, воспользуйся, сходи в душ, если нужно.       Я снова приятно удивляюсь, заметив, как всё лаконично и со вкусом сделано в квартире. И отмечаю для себя, что Аня из тех редких девушек, что не выставляет всю кучу своих баночек, каждая из которых определённо необходима для ухода за собой. Всё это хранится в закрытых шкафах, где всё аккуратно разложено и составлено.       Невольно провожу параллель с Риммой, понимая, что всё-таки то, что она постоянно ставит свою косметику везде, где может, меня это раздражает. А раньше я и не замечал, что это для меня что-то значит. Гораздо приятнее находится в комнате, где нет ничего лишнего и ты можешь не бояться что-нибудь уронить, или, не дай бог, разбить.       Я с большим удовольствием простаиваю под душем чуть больше десяти минут, пользуюсь Аниными гелем для душа и шампунем, не волнуясь, что у них нет привычного для всех «мужского» запаха. Умываюсь, чищу зубы, и вытираюсь насухо, чтобы натянуть джинсы и футболку, а полотенце вешаю на сушилку.       Когда я выхожу, Аня уже полностью накрыла стол, аккуратно всё расставив. Я чуть ли не издаю стон, когда пробую горячие домашние блины со сгущенкой. Чертовски вкусно. Как у мамы. — Тебя завести в галерею? — спрашиваю я, складывая очередной блин. — Мне всё равно по пути. — Нет, у меня всё равно выходной сегодня, — Аня улыбается и промакивает губы салфеткой. — Планировала поработать дома. Кстати, ты ведь не против, если в пятницу, на закрытом открытии, я сделаю несколько фотографий для нашего отчёта? Просто в субботу у меня не получится, я работаю на другом объекте. — Конечно, не против, могла бы не спрашивать, — отмахиваюсь я. — Спасибо, Ань, очень вкусно. Давно так хорошо у меня утро не начиналось.

Аня

      Когда Миша уходит, я сажусь в гостиной, чтобы немного поработать. Составляю расписание дел на будущую неделю, отбираю фотографии с недавно прошедших выставок, чтобы опубликовать их на сайте и в социальных сетях. А к вечеру ко мне приходит вдохновение. Я вытаскиваю холст, выбираю краски, стелю на пол пленку, чтобы не замарать случайно ламинат. Ого, за последние несколько месяцев это первый раз, когда я сажусь рисовать.       Двигаю кистью, совершенно не думая о том, что будет изображено в конце. Сижу так очень долго, подпевая песням, которые играют на фоне. Полностью расслабляюсь, не замечая, как пролетает время и как я за один вечер завершаю картину. Отхожу подальше, чтобы посмотреть, что же там у меня получилось, и застываю на месте.       Не имею понятия, почему именно очертания Мишиного лица красуется на холсте. Прорисованные карие глаза, острые скулы, покрывшиеся трехдневной щетиной, тонкие, слегка поджатые губы, венка на виске, которая проявляется каждый раз, когда Миронов хмурит брови.       Пару раз моргаю, а потом хватаю ткань, лежащую на подоконнике и накрываю картину, не желая на неё больше смотреть. Ну какого чёрта он?

***

      Галерея с утра пустует, Майя написала, что приедет через часик и захватит мне кофе в Старбаксе. Пока жду подругу, проверяю, как развесили фотографии для выставки, и замечаю, что у нескольких холстов перепутаны названия. Приходится звонить в компанию, которая помогала это оформить, чтобы приехали рабочие и переделали это всё. К шести в галерее появится Миша, всё должно быть идеально.       Как только появляется Майя, моё настроение улучшается, и я сразу кидаюсь на подругу с объятиями. Исаева вручает мне карамельный латте и устраивается на диванчике, и смотрит на меня так, что сразу становится понятно — допроса с пристрастиями мне не избежать.       Вываливаю ей всё в точности так, как было вчера и сегодня утром, рассказывая на одном дыхании. Майя даже не перебивает, что очень странно, а лишь слушает и кивает, чтобы я продолжала говорить. Когда рассказываю про инцидент на кухне, в живот начинает приятно скручивать, а я лишь пытаюсь подавить это дурацкое чувство. — Я, разумеется, понимаю, почему ты отказала ему в поцелуе, — говорит подруга, ставя пустой стакан из-под кофе на столик. — Но чёрт, Ань, тебя же к нему тянет. Да и его, судя по всему, тоже. Может быть, ну вот поцеловались вы, бросил бы он свою бабу, и были бы вы счастливы. — На чужом несчастье счастья не построишь, — изрекаю я, на что Исаева закатывает глаза. — Ну нет, блин, не буду я что-то крутить с мужчиной, который занят! Да и вообще, не знаю, что он в целом из себя представляет. — Ты слишком много думаешь. Мне казалось, что в Питере вы узнали друг друга поближе. — Он узнал меня, а я — нет. Ну правда, я не знаю о нём ничего, кроме того, что у него собственная строительная или архитектурная какая-то компания, у него есть девушка и классный Порш. Всё, на этом мои знания заканчиваются. Разве это достаточно для того, чтобы заводить отношения с человеком? — Боже, ты, конечно, умом особо не блещешь, но когда влюбляешься, остатки твоего мозга вообще куда-то исчезают, — смеётся Майя. — Несколько минут назад, ты мне говорила про то, что никакие отношения между вами невозможны, а теперь спрашиваешь, хватит ли твоих знаний. — Да иди ты, — надуваю губы, разворачиваюсь и ухожу к в кабинет.       Сижу у себя и разговариваю с клиентами по телефону, делая заметки в своём блокноте, а потом несколько раз проверяю составленное вчера расписания и вношу кое-какие коррективы. Майя несколько раз заходила ко мне, но я всем своим видом показывала, что не хочу с ней разговаривать и демонстративно надевала наушники, пока она не заявилась ко мне с моими любимыми эклерами, благодаря чему, я сразу оттаяла.       Исаева сидит вместе со мной, что-то делая у себя в планшете, пока я продолжаю разбираться со своими делами. Майя рассказывает, что на этих выходных они с семьёй планируют поехать отдохнуть загород и зовут меня с собой, майские, как никак. Очень расстраиваюсь, потому что мне приходится отказаться, потому что в пятницу и субботу у меня работа, которую я никак не могу отложить.       Дверь в кабинет открывается, но я не отрываюсь от ноутбука, наивно полагая, что это Майя вышла куда-то, но ошибаюсь. — Привет, — поднимаю глаза и, конечно же, вижу в дверях Мишу, снимающего солнечные очки. Блин, да он что в обычных джинсах выглядит идеально, что в дорогущем деловом костюме. — Уже начал думать, что никого нет и вы забыли закрыть галерею. — Извини, долго ждал? — спрашиваю я, захлопывая крышку ноутбука. — Что-то заработались мы тут, даже не заметили, что уже шесть. — Нет, минут семь постоял, — отмахивается Миша. — Идём, посмотрим на холсты?       Киваю и направляюсь вместе с парнем в ту часть галерее, где через три дня пройдёт выставка. Миша тщательно просматривает подписи под фотографиями, и я благодарю себя, что заметила неточности утром и всё заменили. Пытаюсь тише ступать по ламинату, чтобы стук моих каблуков не отвлекал Миронова.       Немного ещё обсуждаем детали того, где будет расположен фуршет и куда поставить диваны, чтобы если что гости могли присесть. Записываю всё к себе, дабы не потерять и не забыть, пока Миша говорит все свои пожелания. — У тебя всё? — спрашивает парень, пока я делаю заметки, и я на автомате киваю. — Давай подвезу. — Да брось, я вон, с Майей доеду, — говорю я. — Она тоже заканчивает. — Нет, Ань, я ещё задержусь, — кричит подруга из соседнего зала, и я понимаю, что она специально. Не сдерживаюсь и закатываю глаза.       Привычно устраиваюсь на пассажирском и пристёгиваюсь, пока Миша протирает боковые зеркала у машины. — Хм, мне казалось, что мой дом находится в другой стороне, — говорю я, замечая, что эта дорога не является для меня привычной. — Мы немного погуляем, — спокойно произносит Миша, а я хмурю брови. — Ты же не против?       Я не отвечаю. Не потому, что решила игнорировать Миронова, а потому, что я реально не против! Но я не могу так. Просто на просто не могу.       Миша паркует машину, и я понимаю, что мы приехали на смотровую площадку Воробьёвых гор, откуда открывается красивейший вид на Москву. Одно из моих любимых мест. Останавливаемся у парапета, и как-то так получается, что одновременно достаём пачки сигарет и закуриваем. Как хорошо, что народу сейчас немного, и вокруг нет лишнего назойливого шума. — Ань, может завтра сходим… — Миш, нет, — отрезаю я, выдыхая табачный дым. — Моё мнение со вчерашнего дня не изменилось. Ты занят? Занят. Мне кажется, что твоей девушке неприятно, что ты, вместо того, чтобы сейчас быть дома, гуляешь с какой-то непонятной бабой. Тем более, у неё скоро день рождения, ты приготовил ей такой крутой подарок, который, я уверенна, точно её осчастливит! — Во-первых, ты — не непонятная баба, — возражает Миронов. — Во-вторых, я вообще не уверен, что ей нужно, чтобы я был дома. А выставка… Да хер знает. — Даже эти слова ничего не меняют для меня, — говорю я. — Разберись уже со своими отношениями, а уже потом… В общем, поговори просто со своей девушкой о том, что тебя беспокоит и не устраивает, уверена, что всё наладится. А теперь, пожалуйста, отвези меня домой. — Чёрт, Ань, — произносит Миша и хватает меня за запястье, когда я разворачиваюсь и отправляюсь в сторону машины. — Я не хотел испортить вечер. — Поехали домой.       Когда мы подъезжаем к моему дому, Миронов спрашивает, можно ли хотя бы обнять меня и поцеловать в щёку, на что я пожимаю плечами, потому что сказать «нет» у меня язык не поворачивается. Хотя, лучше бы повернулся язык, а я не я повернула свою голову, когда Миша наклонился ко мне. Потому что именно из-за моего необдуманного действия, наши губы соприкоснулись, после чего я, словно школьница, забежала в подъезд.