bloodline

Анна любила и не любила, когда Габриэль работал. С одной стороны, ей жутко нравилось смотреть, насколько увлечённым и сосредоточенным выглядел её муж, с другой — просто смотреть быстро надоедало, и ей начинало хотеться его как-то отвлечь, а отвлекать всё-таки было жалко. Поэтому она предпочитала изредка заглядывать в мастерскую, чтобы полюбоваться, но не мешать. И сегодня — не исключение. Анна заглянула в мастерскую, где муж придирчиво отрисовывал эскизы в гордом одиночестве уже пару часов: он подорвался работать в это воскресенье ещё когда она спала, и не вышел ни на завтрак, ни на обед, перекусив только буквально подсунутыми под руку бутербродами. Поэтому ничего удивительного, что выглядел Габриэль неважно ещё с утра… …хотя, кажется, на это были и другие причины. Анна ещё от двери заметила, что на мужских ладонях появились знакомые алые прожилки, резко контрастировавшие с непривычно побледневшей кожей. Габлиэль был голоден, и это — совсем не вопрос пропущенного обеда. Анна вздохнула. Медленно подошла, не пытаясь обозначить себя — он и так уже прекрасно знает, кто пришёл. Положила руки на напряжённые плечи, уткнулась подбородком в макушку. Руки у Габриэля замерли на мгновение, но он всё-таки несколькими вдохновенными штрихами закончил эскиз, прежде чем обернуться. Бывшие льдисто-голубыми глаза стали алыми, веки чуть покраснели. Первый раз жажда крови приходила не через год, а куда раньше; Анна хорошо помнила собственную истерику, когда в первый раз увидела собственные красные глаза, когда осознала, что кошмарная ночь, оставившая на её руке шрам, ей не приснилась. Габриэль был спокоен. Почти. Напряжённые плечи, небольшая морщинка на переносице — это выдавало его, Габриэля Агреста, месье-всегда-хладнокровен, с головой. Анна его не осуждала. Она обошла стул, и Габриэль понятливо отодвинул его, позволяя беременной жене умоститься ему на колени. Анна склонила голову, приложила ладонь к груди мужа и уточнила:  — И давно ты… хочешь пить?  — Не ожидал от тебя подобной стеснительности на тему вампиризма, — по-доброму усмехнулся Габриэль, и Анна закатила глаза. — Да не очень. Хотел сначала дорисовать.  — Точно? — Анна сощурилась, глядя на мужа с подозрением, но Габриэль взгляд так и не отвёл. — Сейчас принесу тебе бокал. — Она хотела встать, но Габриэль удержал, приобняв за талию. Он опустил одну руку на её живот, и Анна не удержалась от улыбки. Она задумчиво покрутила в пальцах кончик объёмной косы и заметила: — Знаешь, иногда мне кажется, мы самые счастливые люди на земле…  — Мы не люди, — фыркнул Габриэль, чуть опустив голову, и Анна резко подцепила его подбородок пальцами, заставив посмотреть ей в глаза:  — Никогда так не говори! — строго и уверенно произнесла Анна. Она указала пальцем на грудь Габриэля, отрезав: — Человечность — она здесь… — затем Анна коснулась пальцами его висков, — …и здесь. И нигде больше. Габриэль неуверенно улыбнулся. Положил руку Анне на затылок, приглашая склониться чуть ниже. Он осторожно провёл большим пальцем вниз по линии её скул и, улыбнувшись, прошептал в поцелуй:  — Я запомню.