bloodline

Совместные посиделки стали чем-то до ужаса привычным. Сабина всегда больше тяготела к семье, чем к друзьям, но Агресты в крайне короткий срок стали почти частью семьи. Способствовала этому скорее Анна, которая буквально светилась дружелюбием и без малейших усилий превращала собственного супруга из холодного руководителя и перфекциониста-модельера во вполне живого человека. Адриана и Маринетт звали на дружеские ужины не всегда: во-первых, у молодых людей постоянно были свои планы, во-вторых — от двух безнадёжно влюблённых вчерашних подростков остальные испытывали странное ощущение, что они тут определённо лишние. Будто ворвались на чужое свидание, бр-р. Впрочем, иногда Анна просто забегала в гости в пекарню после закрытия, особенно последние две недели: почти месяц назад она вернулась официально, а совсем недавно для разнообразия нашла подработку. Официальное воскрешение не прошло бесследно — не с Агрестами: пресса со скептицизмом отнеслась к официальной версии о похищении, травме и долгом восстановлении после неё. Постоянные спекуляции на тему её исчезновения и возвращения со всевозможными безумными теориями Анну скорее смешили, чем раздражали, хотя мадам Агрест немало бесилась с обвинений в том, что попутно с восстановлением ей сделали ещё и пластику. Аргументированно возразить, увы, не представлялось возможным, и Анне только и оставалось ждать, когда шумиха утихнет: официально озвученная версия была откровенно притянутой за уши, но хоть как-то прикрывала её перед прессой. Перед полицией тайну Агрестов прикрыл, как было сказано полушёпотом, кое-кто из влиятельных политиков, недавно присоединившийся к братии вампиров. Сабина подвинула к рассеяно теребившей блондинистую прядь Анне чашку, и вампирша рассеянно кивнула. Сабина со вздохом поинтересовалась:  — И что мне сделать, чтобы привлечь твоё внимание? Сразу предупреждаю, что резаться не собираюсь даже ради великой цели растормошить тебя! Анна слабо усмехнулась:  — Да… Просто не знаю, с чего начать.  — Не думаю, что ты ещё можешь меня чем-то удивить или шокировать, — хмыкнула Сабина, выбирая небольшой круассан с тарелки. — Поэтому говори прямо. Анна неуверенно приподняла левую бровь:  — Будем считать, что ты сама напросилась. Ты в курсе, что Маринетт уже который раз ночует у нас?.. Сабина подскочила, обрадовавшись, что не успела ни откусить круассан, ни выпить чаю, потому первый она всего лишь выронила, а второй — почти разлила. Несколько горячих капель всё же остались на столешнице, но от катастрофы спасла Анна, ухватившая покачнувшуюся кружку.  — Кажется, прямо говорить не стоило, — с сомнением пробормотала Анна, виновато улыбнувшись. — Вообще-то я уже говорила с ними и попросила, чтобы они поступили как взрослые люди и хотя бы поставили вас с Томом в известность, но похоже этим вроде бы совершеннолетним идиотам ближе путь подростков. — Анна пожала плечами, задумчиво побарабанила кончиками пальцев по столешнице. Сабина вдохнула полной грудью, силясь успокоиться. Да, подобной глупости и безответственности она от своей дочери не ожидала, но… разве это не должно было однажды случиться? Да, конечно, Сабина бы предпочла, чтобы Маринетт хотя бы её поставила в известность, а не удрала из дома в обличье ЛедиБаг, а в последнем она почти не сомневалась: после раскрытия постоянные несостыковки в словах Маринетт о её местоположении наконец обрели смысл, и дело было отнюдь не в подростковой забывчивости. Нет, Маринетт за свой недолгий срок геройства прекрасно научилась заметать следы и врать напропалую с почти невинным лицом.  — Да уж, ты бы хоть предупредила…  — Меня бы кто предупредил, чтобы я научилась ничего не слышать в тёмное время суток!.. — фыркнула Анна и нервно сделала маленький глоток чая, тут же отставив чашку от греха подальше.  — Ладно, один — один, — дёргано усмехнулась Сабина, сжав виски пальцами. — Что ж, кое-кого сегодня вечером будет ждать весьма интересный разговор… потому что я не хочу стать бабушкой так рано.  — Не станешь, — Анна обнадеживающе похлопала по предплечью Сабину, а потом с коварными нотками во взгляде подмигнула: — Но разговор не отменяй ни в коем случае! Хмыкнула, Сабина сощурилась и подозрительно посмотрела на подругу:  — А Адриан, надеюсь, не избежит такой же участи? Анна как-то странно хмыкнула. Приподняла брови, вздохнула, подобралась, явно ища слова, и осторожно сказала:  — Нет, конечно, хотя мы с ним уже и говорили на эту тему, и я даже догадываюсь, что он мне скажет. Сабина не могла не заметить изменения: эту черту она уже запомнила как в Анне, так и в Адриане, хотя с последним виделась не так часто. Когда тема разговора их чем-то волновала или тревожила, шутливый тон сменялся едва заметной сосредоточенностью. У Анны такие перескоки настроения частенько возникали, если речь шла о её прошлом, делиться которым она по большей части не очень любила.  — Вот как? — осторожно уточнила Сабина, приподняв брови и размышляя, как тактично вызвать Анну на откровенность. В конце концов, это же наверняка касалось и Маринетт.  — Я… — Анна поморщилась. — В силу того, что когда я родилась, времена были другими, я достаточно консервативна в некоторых вопросах. Я сказала об этом Адриану, и судя по его реакции — с него станется сделать предложение, как только это станет возможным и хоть сколь-нибудь приличным. Он очень похож на своего отца: такой же упрямый… — она покачала головой с задумчивой полуулыбкой, — …и если любит, то до конца. Зелёные глаза едва заметно потускнели, омрачившись невысказанное мыслью. До конца? Сабина удивлённо приподняла брови: слышать от потенциально бессмертного существа про конец достаточно странно… Так, стоп, какое ещё предложение?!  — Прости, что?.. — Сабина потрясла головой, в надежде, что услышанное там как-нибудь уложится, но увы. — Ты серьёзно?! Анна развела руками:  — Думаю, это только вопрос времени. Прости, что расстроила. Сабина снова покачала головой. Анна выглядела немного смущенной, словно ни на секунду не сомневалась в будущих действиях своего сына и уже взяла на себя часть вины за их поспешность. Сабина вздохнула: нет, они точно родственники и оба — те ещё балды! Да, сейчас в основном не торопятся жениться, и даже намёк на помолвку Адриана Агреста вызовет много сплетен, которые обязательно затронут и Маринетт. Да, подобное развитие событий будет странным и неловким, даже если эти два едва перешагнувших порог восемнадцатилетия оболтуса додумаются дождаться хотя бы окончания лицея. Но какая теперь разница, если они все равно ходят повсюду так, словно их друг к другу приклеили?..  — Забудь, — Сабина со вздохом смела крошки круассана от края стола. — Просто нужно немного времени, чтобы уложить в голове это…  — Это только мои предположения, если что!  — Да ладно, — Сабина взяла-таки чашку с чаем и сделала глоток, нервно усмехнувшись. — Если у тебя мысли свернули в эту сторону, то не думаю, что Адриан блеснёт оригинальностью. Вы порой до пугающего похожи, знаешь ли! Анна польщённо хмыкнула, уставившись в стол и вполне заметно покраснев. Сабина только мысленно застонала: ей предстояло как-то подготовить к подобному вероятному повороту событий Тома, который всё ещё не имел ничего против вампиров, но очень ревностно относился к частым свиданиям дочери.  — Дело не в мыслях… Просто я намекнула Адриану на то, что я могу и перестать закрывать глаза на то, что в моей молодости считалось недопустимым до брака, если он не в состоянии хотя бы взять на себя ответственность по меркам сегодняшнего дня. Предупредить нас с Габриэлем, предупредить вас с Томом… Он покорно сказал, что меня услышал, но ты всё ещё не была в курсе, что Маринетт ночует у нас, — Анна пожала плечами. — Можно сделать вывод, что он услышал в моих словах что-то не совсем то.  — Угу — то, что хотел, — фыркнула Сабина, а потом озадаченно уточнила: — Слушай, а ведь… по меркам твоей молодости в их возрасте уже и пора жениться, так? Ты поэтому так спокойна? Со смешком Анна качнула головой:  — Перегибаешь, я не настолько стара. Даже по меркам моей молодости Адриану рановато, а Маринетт — ещё куда ни шло. Хотя тоже пару лет подождать бы. Я не спокойна, я смирилась, если честно. — Она обхватила пальцами чашку, но пить не торопилась. Постучала ногтями по керамике, приподняла брови и пояснила: — Да и в их случае возраст — это уже пустяковая условность. Они не станут старше хоть через сотню лет. Как и я. Поникшее настроение Анны оказалось заразным: Сабина досадливо поморщилась. Анна Агрест воспринимала свою сущность без особого энтузиазма, если речь заходила о чём-то серьёзном, а не о шутливых оговорках, и Сабину мучал вопрос: а не чувствует ли Маринетт того же?  — Жалеешь, что всё повернулось именно так?  — Ты о том, что я стала вампиром?  — Ага. С деланным интересом уставившись в тёмно-коричневую гладь чая, Анна грустно улыбнулась:  — И да, и нет. С этой вечной жизнью ты либо должен быть постоянно одинок, чтобы не терять никого, либо… смотреть, как каждая твоя даже самая маленькая привязанность умирает. Так себе развлечение. Но с другой стороны за свою человеческую жизнь я бы не успела встретить Габриэля, а видеть рядом с собой кого-то другого я не могу и не хочу. Сабина задумчиво наблюдала, как подруга наконец притронулись к чаю, сделав небольшой глоток. Непроизвольно перекладывая слова Анны на Маринетт, Сабина всё больше погружалась в не слишком веселые раздумья: тревожило ли это дочь, или она пока не поняла и не осознала?..  — Почему ты не сделала Габриэля вампиром? Вам обоим бы это облегчило жизнь, разве нет? Бросив на Сабину вопросительный взгляд («Ты действительно хочешь всё это знать?»), Анна смущённо мотнула головой, уставившись в окно. С плеча соскользнула светлая прядь, и она не глядя поймала её, прокрутив между пальцев.  — Много причин, на самом деле. Знаешь, это не работает как в каких-нибудь «Сумерках», типа: укуси меня, я твой навеки. За свою жизнь я сменила не один город и не одну страну, потому что рано или поздно люди стареют — а ты нет. Или тебе в спину начинают дышать другие, более агрессивно настроенные вампиры, или же охотники на вампиров, и ты уезжаешь, чтобы спасти свою шкуру. Не оставляя следов, никаких зацепок. Творческим людям с этим сложнее: можно сменить стиль, идеи своего творчества, но почерк всё равно может остаться прежним. У Габриэля, когда мы познакомились, была мечта — добиться признания в модном бизнесе. Если бы я укусила его, то сейчас нам обоим нужно было бы исчезнуть, и ему бы пришлось отказаться от своего творчества, чтобы не нашли, — Анна пожала плечами. — Я не хочу, чтобы ради меня жертвовали всей остальной жизнью. Или обрекали душу на вечные муки после смерти, если тебя интересует духовная сторона вопроса, не говоря уже о некоторых физических… ограничениях.  — Но при таком раскладе он умрёт, а ты…  — Я не задержусь, — поморщившись, перебила Анна. — Конечно, у меня была мысль, что стоит остаться и приглядывать за сыном, но… не уверена, что вынесу это. Я куда слабее, чем хотелось бы, увы, — она пожала плечами, опустила взгляд, приподняв брови: — Да и у Адриана теперь есть Маринетт, а вдвоём они уж сами решат, хотят они прожить вечность или одну человеческую жизнь.  — В смысле — пить Адриану кровь или не пить? — с сомнением воскресив свои знания по полукровкам, уточнила Сабина. Про полукровок охотники знали мало, считали, что это почти невозможно, даже не предполагая, что «монстра» может кто-то настолько полюбить, не говоря уж об общих детях.  — Ага, — Анна отрешённо кивнула. Повисло молчание. Да, не так себе представляла Сабина последствия незамысловатого сообщения в общем чате, где Анна говорила, что просто забежит попить чай, если никто не против.  — Слушай, а ты… — осторожно начала Сабина, но осеклась, запнувшись о задумчивый взгляд подруги, и изменила вопрос: — Как на работе?  — Чертежи уныло чертятся, новые материалы, появившиеся на рынке за время моего отсутствия изучаются, а новая версия программы прекрасна и ужасна одновременно, поэтому меня то и дело бросает из состояния абсолютной любви к человечеству в состояние социопатичной ворчливой бабки и обратно, — Анна хитро улыбнулась, до жути напомнив Сабине ухмыляющегося Кота Нуара, и, склонив голову набок, уточнила: — Но ты совсем не это хотела спросить.  — Раскусила, — Сабина хмыкнула и потянулась за уроненным было круассаном в надежде, что со второй попытки съесть его всё же удастся. Повертела его в руках и, перед тем, как откусить, призналась-таки: — Просто любопытно, много ли у тебя знакомых вампиров, но не уверена, что это уместно спрашивать. Анна не выказала особого удивления: похоже, окончательно смирилась, что окружающие считают её ходящей вампирской энциклопедией. Или — судя по лукавой улыбочке, мигом скользнувшей по губам, — скорее сборником вампирских баек. Мрачная задумчивость почти исчезла, затаившись только в уголках зелёных глаз, и вампирша хмыкнула:  — Ну, нельзя сказать, чтобы много. С некоторыми пересекались вообще всего раз, так что могу и не узнать при повторной встрече. Есть те, кого в какой-то период своей жизни я могла назвать друзьями… Ну, по крайней мере на тот момент они были максимально близки к понятию друзей. Есть несколько парижских, которые и сейчас живут здесь, но я знакома с ними только на уровне «я знаю, что вы существуете», могу вежливо поздороваться при встрече или помочь, если это будет необходимо и не принесет проблем мне или моей семье.  — Как помогли тебе с официальным возвращением? — уточнила Сабина, и Анна кивнула:  — Ага. Но если бы не крайняя необходимость, я бы с этим челове… вампиром не связалась. Не вызывает у меня доверия тот, кто идёт на смену сущности добровольно и из одной только любви к власти. А в общей массе знакомые вампиры не отличаются от знакомых людей, ну, кроме того, что раз в год ищут немного крови, чтобы не помереть, — нахмурившись, Анна пожала плечами: — Ну, по крайней мере, я держалась только таких. Конечно, есть и кровожадные монстры, но они обычно и в бытность свою людьми были так себе, и такие в основном одиночки, по крайней мере сейчас. А среди моих знакомых много тех, кто просто оказался в такой ситуации. Часть из них — хорошие специалисты в каких-то областях, хотя были и просто рабочие, — усмехнувшись, она добавила: — У меня даже знакомый вампир-вор есть. Сабина чуть не подавилась чаем и с деланным осуждением покачала головой:  — И знает ли месье Агрест, в какой компании была его жена?.. Анна легко рассмеялась:  — Ну, а что? Жил себе человек, постигал воровское ремесло, нежданно-негаданно укусили, не завязывать же ему теперь! При знакомстве, кстати, всем и каждому рассказывал, как его пытались закидать столовым серебром.  — И как, успешно? — Сабина подавила смешок.  — Смотря с какой стороны посмотреть: хозяйку серебра он трогать и так не собирался, но ложки с собой прихватил, одну так на память и оставил. Ни в коем случае не оправдываю его деятельность, но одно могу сказать: в беде он не бросит, и если будет возможность помочь — обязательно это сделает. Когда я познакомилась с ним в Италии, он как раз помогал тем, кому нужно найти немного крови, а потому знал всех местных, со всеми был на короткой ноге…  — А откуда вы брали кровь? Сейчас-то ясно, донорская, а тогда? — Сабина задумчиво сощурилась. К своему стыду она понятия не имела, когда появилось донорство, и не хотела даже думать о том, что мило улыбающаяся напротив блондинка кого-то безжалостно убила.  — И тогда тоже, — Анна досадливо поморщилась, растеряв остатки весёлости. — Да, какое-то время никто толком не знал про группы крови и резус-фактор, и именно с переливанием в лечебных целях были проблемы, но вампирам это вообще не важно. Насколько я знаю, по крайней мере мои знакомые, через которых приходилось доставать кровь, просто договаривались с людьми в обмен на определенную сумму. Никто из нас не хотел быть монстром.  — А эти люди… они были прямо в курсе, зачем это делают? Или чисто ради денег — и плевать, что сделают с кровью? — Сабина склонила голову, задумавшись. Насколько она знала, в течение последних десятилетий вера в вампиров в массах угасала: и охотники, и сами вампиры научились хорошо прятаться, и свои разборки старались устраивать максимально незаметно. Для охотников опасность предоставлял растущий гуманизм: да, законодательно вампиров нельзя причислить к людям, и это неплохая лазейка… до первого прецедента. Вампиры, скорее всего, опасались другого: с научно-техническим прогрессом приходило всё более совершенное оружие, и, несмотря на повышенную скорость реакции и куда более чуткие органы чувств, рисковать своей жизнью и проверять на прочность изменённое после укуса тело не хотел никто.  — Да, большая часть, по крайней мере. Я тебе больше скажу: у более-менее осевших вампиров часто есть парочка знакомых с их тайной людей. У меня вот до знакомства с вами, кроме мужа, ещё в курсе была одна чудесная женщина-врач. Рожать сына с первым попавшимся в больнице в моём случае не вариант, так что пришлось всеми правдами и неправдами искать знакомого с вампиризмом акушера, — Анна приподняла брови, вздохнула. — Хорошо хоть человеческие болезни к полукровкам не липнут, так что отсутствие полноценных обследований во время беременности прошло без последствий. Хмыкнув, Сабина покачала головой:  — Чёрт, пока ты не сказала, я и не задумывалась о том, что с рождением детей у вампиров могут быть какие-то проблемы…  — Да никаких, просто во время родов я страшная как смертный грех, — фыркнула Анна, потянувшись наконец за круассаном. В вернувшейся улыбке едва заметно мелькнули клыки — не знай Сабина, куда смотреть, не заметила бы. — Ну, честно говоря, во время родов вообще мало кто выглядит симпатично, я подозреваю, — «утешила» Сабина, тоже не удержавшись от смешка. Их дружбе было уже несколько месяцев, и Сабина Чэн то и дело убеждалась: разницы между людьми и вампирами не так уж много. Общего — куда больше, и это во сто крат более важно. Сабина сделала ещё глоток, наконец-то ощутив в полной мере, что чай, оказывается, всё ещё очень даже тёплый, и улыбнулась.