bloodline

Ты наденешь свой костюм, Мне так нравятся плащи, Я нашла злого графа Среди тысячи мужчин. (Гробы — Между нами льётся кровь, ансамбль мюзикла Бал вампиров)

— Итак… — Анна со вздохом повернулась к зеркалу, чтобы не сталкиваться взглядом с мужем. Увы, не догадалась отвернуться к стене: потому что такой родной взгляд в отражении действовал не хуже прямого. Ну и как на него ругаться?! Вцепившись в столешницу пальцами, она всё же постаралась взять себя в руки и продолжила: — Рассказывай.  — Мы рассказали тебе не достаточно?.. — Габриэль покаянно потупился, не двигаясь с места, так что Анна отлично чувствовала его тепло, едва касающееся ног и спины. И пульс тоже слышала замечательно. Она покачала головой, отвернувшись. Нахмурившись, пробежалась пальцами по прохладной деревянной поверхности столешницы — пока не наткнулась на ладонь Габриэля. Отдёрнув руку — под разочарованный выдох за спиной — она обернулась и постаралась посмотреть на мужа максимально строго:  — Я хочу знать… что конкретно делал Бражник, и насколько это было опасно для нашего сына. Судя по сбившемуся дыханию, дрогнувшим ресницам и побледневшим на полтона скулам, Габриэлю было что скрывать. Но и покаянно опускать голову и сутулиться он больше не стал, тихо заметив:  — Особо гордиться нечем, но если ты хочешь посмотреть на всё это, то добро пожаловать в интернет, — голос звучал тускло, с привычной для всего окружающего мира, но не Анны, безжизненностью, и она не удержалась: едва касаясь провела кончиками пальцев по высоким скулам, поймав запястьем восхищённый выдох.  — Хочу, — охотно подтвердила она, убирая руку. Впрочем, её ладонь тут же была поймана, а пальцы переплетены, и один короткий взгляд мигом отбросил её назад во времени: в ту ночь, когда они встретились. Она была тогда очень голодной и собиралась избавить мир от монстра вроде себя, он — просто возвращался с какого-то студенческого празднования. А потом несколько ночей подряд юный Габриэль Агрест возвращался тем же маршрутом уже просто так. Точнее, ради неё. Именно тогда он, кажется, начал смотреть на неё вот так восхищённо — и жадно. И как бы Анна ни была против всей этой истории с Бражником, в груди приятно засела мысль о том, на сколько всего способен её мужчина ради неё. Она мягко выдохнула, позволяя прижать себя к выступу столешницы; по правому боку едва ощутимо — но до мурашек — пробежались мужские пальцы. Анна мягко подалась вперёд, губами поймав восторженно-нетерпеливый вздох, но разорвав поцелуй прежде, чем он перешёл из разряда почти невинных. Пульс — у них обоих — выдавал их с головой, но, уткнувшись лицом в шею мужа и на мгновение коснувшись губами суматошно вздрагивающей яремной вены, Анна неумолимо пробормотала:  — Сначала я хочу знать правду, Габриэль. Мужчина кивнул, пробежавшись ладонями по её спине. С нескрываемым сожалением отступил к столу, взял лежавший на краю планшет, тут же включая его. На экране высветился логотип, и Габриэль протянул планшет Анне. Она аккуратно перехватила гаджет, прислушиваясь к наверняка незаметному для человека гудению. На планшете стоял пароль, но она даже не стала спрашивать — прекрасно знала, что у Габриэля в большинстве случаев паролем служила её дата рождения (настоящая, а не та, что значилась в паспорте). Открыв браузер, Анна на мгновение растерялась: дизайн сменился. Ожидаемо, за два-то года, но всё равно сбивало с толку. Пальцы зависли над строкой поиска, и Габриэль подсказал:  — ЛедиБлог. Там есть всё, что тебя интересует. Кивнув, Анна загуглила, кликнув по первой ссылке. И начала изучать разбросанные по главной странице видео. Самого Бражника на них не было, но она примерно знала, как действует этот Камень Чудес, так что без труда догадалась, что все эти чудики, имевшие какие-то претензии к их с Габриэлем сыну и его напарнице, — творения самого Габриэля. Сердце болезненно сжималось, когда на видео каменная глыба пролетела в опасной близости от светловолосой макушки. А вот уже ЛедиБаг едва не поцеловалась с асфальтом… за что Кот Нуар незамедлительно выщерил клыки на марионетку Бражника. За спиной у Анны вздрогнул Габриэль: на видео атака марионетки попала в Нуара, обездвижив того. И не достигнув изначальной цели — в алом костюме и с хвостиками.  — Ты видишь, что он делает? — Анна, вздохнув, обернулась. Взгляд мужа был прикован к экрану, и до Анны только сейчас дошло: с момента раскрытия он просто не задумывался о том, что делал всё это время с Адрианом. Впрочем, в сложившихся обстоятельствах Адриан в маске похоже старался максимально походить на отца. — То же самое, что и ты, по сути. Габриэль не ответил, только сел рядом с Анной, когда та не глядя опустилась на край кровати. Она включила ещё несколько видео подряд, уже не отсматривая их полностью, а перематывая, чтобы уловить общую суть. Суть, в общем-то, не менялась: Адриан вёл себя ответственно и безрассудно одновременно: то и дело прикрывая напарницу и глядя на девицу в алом с отлично считываемым обожанием. Со вздохом отбросив заблокированный планшет в дальний угол кровати, Анна плюхнулась на спину и, зажмурившись, зажала переносицу пальцами. Разумеется, она совершенно не могла похвалить мужа за содеянное, но… обвинить тоже не могла. Она была жива благодаря ему, и она прекрасно понимала, что совершенно не представляет, как далеко может зайти, если кто-то навредит Габриэлю или Адриану. Глянув на виновато опущенные плечи мужа, Анна с сожалением сжала покрывало пальцами: меньше всего на свете она когда-либо хотела видеть свою семью такой разбитой. Конечно, Адриан имеет полное право обижаться на отца за всё, что произошло между ними за эти два года, но… Анна пообещала себе, что этим же утром поговорит с сыном. А сейчас — приведет в чувство Габриэля. Сев обратно, она наклонилась, чтобы развязать шнурки на кедах. Сбросив обувь, Анна без предупреждения перекинула ноги через колени мужа и, сощурившись, приподняла кончиком пальца подбородок Габриэля, вынуждая посмотреть в глаза:  — Прости, но брошь придётся вернуть. — Она медленно провела пальцем по подбородку, соскользнув на шею и в конце концов уткнувшись в воротник рубашки. Анна тихонько — пока тихонько — потянула ткань на себя. Габриэль кивнул и незамедлительно потянулся к шейному платку. Он не глядя отбросил платок в сторону и тут же отцепил брошь, каким-то чудом (специально, что ли?!) не коснувшись её пальцев. Протянул Анне Камень Чудес. Задумчиво взяв почти невесомую брошь с мутноватым фиолетовым камнем, Анна взвесила её на ладони. Со вздохом встала и отнесла её на туалетный столик. Едва слышно постучала подушечками пальцев по столешнице, чтобы прервать эту заполненную только сердцебиением и посторонними, фоновыми звуками тишину хотя бы для себя.  — И… спасибо, Габриэль. — Она нервно облизнула губы. Он негромко усмехнулся:  — Ты же знаешь, что я сделаю всё ради тебя. Повернувшись, Анна посмотрела в свои любимые голубые глаза: весь мир думал, что они похожи на лёд — такие же холодные и неживые, но, пожалуй, только она знала, какими живыми эти глаза могут быть. Она сделала несколько шагов вперёд, оказавшись прямо перед Габриэлем и чуть улыбнулась:  — Ты ведь уже второй раз не даёшь мне умереть, — Анна решительно подалась вперёд, заставляя Габриэля отклониться, и села ему на колени. Платье мигом задралось гармошкой, практически полностью оголив ноги. Мужские ладони тут же привычно легли на её бёдра. — Спасибо… за то, что ты вообще появился в моей жизни. Поцелуй вышел мягким, почти невинным — если бы не поза и не блуждающие всюду руки. И если бы не стук собственного пульса, почти заглушавший сердцебиение Габриэля. Анна судорожно выдохнула, прижимаясь ещё ближе, и запустивший ей в волосы ладонь Габриэль хрипло уточнил в поцелуй:  — Ты ведь в курсе, что я был без тебя практически два года? О да, Анна прекрасно в курсе! Она, не удержавшись, растянула губы в довольной улыбке: сердце сумбурно и предвкушающе билось, удлинившиеся клыки кольнули нижнюю губу. Анна решительно подцепила подол уже безнадёжно задравшегося платья и не без помощи мужа избавилась от совершенно лишнего предмета гардероба, мигом потянувшись уже к пуговицам его рубашки. Пальцы Габриэля — привычно грубоватые, с шероховатостями от мозолей и порезов — пересчитали ей ребра и спустились ниже, холодноватый воздух спальни, кажется, резко потеплел. Анна бросила один взгляд в столь любимые и столь любящие глаза, прежде чем поцеловать своего Габриэля Агреста, — чтобы увидеть в них отражение своих, уже сияющих алым. По ладоням уже расползались алые дорожки, и Анна была действительно счастлива, что её любили любой. Даже монстром.