bloodline

— Много осталось? — Адриан потянулся за чаем, отложив ручку, и заглянул в тетрадь Маринетт. Французский у них был в разных группах, и с недавних пор это крайне печалило парня: мало того, что в лицее целое занятие не вместе, так ещё и группы шли немного в разном темпе, и поток Маринетт явно опережал. Нельзя сказать, что девушка нуждалась в помощи с домашним заданием, но делать упражнения вместе было бы на порядок приятнее. Маринетт неопределённо пожала плечами, старательно выводя буквы. Домашние задания вместе с Адрианом в её комнате стали новой приятной традицией и длились уже целых десять дней. Первые несколько дней её родители подозрительно косились и загадочно улыбались Адриану в роли свежеобретённого «молодого человека», заставляя обоих краснеть. Впрочем, это ещё не худшее: Адриан размыто намекал на то, что хочет познакомить Маринетт с отцом, но не настаивал на немедленной встрече. И хорошо: Маринетт едва успела переварить поспешное предложение стать официальной парой, кучу косых взглядов в коллеже и подозрительные комментарии в интернете, и была совершенно не готова встретиться взглядом с холодными голубыми глазами отца Адриана. Хватило и лукавых взглядов мадам Чэн, и недоверчивых — месье Дюпэна. А ещё — самому Адриану хватило одной маленькой детали на руке Сабины Чэн, чтобы вести себя в этом гостеприимном доме в два раза осторожнее. — Да так, — она вздохнула. Потянулась, сцепив руки в замок, и улыбнулась — невинно и в то же время с присущей ЛедиБаг уверенной хитринкой. Адриан невольно залюбовался: пусть он и успел оценить фигуру своей напарницы — своей девушки, — но всё равно не мог насмотреться. Фигура у Маринетт была совершенно немодельной: она сильно проигрывала в росте, вероятно, азиатские корни брали своё. Тем не менее Маринетт была стройной — и фигуристой, что не могло не радовать взгляд Адриана. Пусть Адриан и не хотел торопить события, но в его фантазиях мысли обретали очень стремительный и очень пикантный оборот. — Миледи, вы меня дразните? — Адриан хитро усмехнулся: желание подразнить девушку самому было слишком сильным, чтобы игнорировать. Он склонился чуть ближе к её лицу, наслаждаясь немедленно выступившим на веснушчатых щеках румянцем. Маринетт моргнула, будто пыталась разорвать оцепенение. Адриан вообще частенько замечал за ней это: девушка очень часто зависала, когда он просто на неё смотрел. Всё ещё сомневаясь, хорошо это или плохо (Адриан опасался, что ненароком пугает свою Леди), он потихоньку расширял границы дозволенного. А трепещущие ресницы и смущенный румянец то и дело убеждали Адриана, что дело отнюдь не в страхе. И Адриану это невероятно нравилось. Невольно улыбнувшись краем губ, Адриан склонился чуть ближе — и поймал взволнованный выдох. А потом наткнулся на этот восхитительный взгляд: голубые глаза с бледно-бирюзовыми прожилками-капельками и сияющими белёсыми бликами. Вдруг в сине-голубых глазах мелькнуло что-то алое. «Отблеск моих глаз…» — отрешённо подумал Адриан. А потом понял. Упс. Чёрт-чёрт-чёрт! Конечно, Адриан знал, что даже у полукровки могут вылезти клыки и прочие прелести вампирской сущности, когда тот испуган, ранен, голоден… и, выходит, когда… Возбуждён. Упс. В панике посмотрев на Маринетт, Адриан с удивлением заметил, что, кажется, её не смутило совершенно ничего… а ещё, судя по накалившейся до состояния звенящей от напряжения струны атмосфере и трепещущим ресницам Маринетт, это тот самый момент. Тот самый момент, о котором ему недавно рассказывал Нино, когда решил поделиться впечатлениями о свидании с Альей Сезер. Адриан подался чуть вперёд, и Маринетт податливо расслабилась, позволяя себя обнять. И позволяя почувствовать свои губы. У Маринетт губы оказались ожидаемо шершавыми: обычно искусанные до невозможности, они тщательно маскировались блеском для губ, но косметика была давно съедена вместе с круассаном. Поэтому губы были шершавыми. И податливыми, как сама Маринетт. И немного влажными — с крышесносным солоновато-металлическим привкусом… …крови. Адриан отпрянул. Пожалуй, даже слишком резко, отчего Маринетт удивлённо пошатнулась, схватившись за спинку стула, на котором сидела. Бросив удивленный взгляд на губы Адриана (и зубы, как запоздало сообразил парень, проведя кончиком языка по удлинившимся клыкам), Маринетт округлила глаза и бездумно потрогала собственную нижнюю губу пальцем. Глянув на окровавленные фаланги, она облизнулась, стерев крупную бордовую каплю с глубокой трещины на нижней губе. Испуганно побледнев, она подняла взгляд на Адриана: — Т-ты в п-порядке? Адриан моргнул: это она сейчас серьёзно?.. Он укусил свою девушку, а эта самая девушка интересовалась, как там он?! Парень нервно запустил руку в волосы, замотав головой: — П-прости, я… я, кажется, случайно укусил, я-я не хотел, я… — под озадаченно-укоризненным взглядом Адриан послушно заткнулся. Маринетт переваривала его скомканные извинения ещё пару секунд, а потом резко расхохоталась, согнувшись пополам. Не, Адриан, конечно, рад, что она на него не злится, но хохотать после первого поцелуя всё равно как-то… обидно! Отсмеявшись, Маринетт подняла руки вверх и усмехнулась: — Прости, но это я накосячила. Но торжественно клянусь, что с этого дня начинаю заботиться о своих губах так, чтобы не истекать больше кровью во время… в самые неподходящие моменты! Адриан удивлённо приподнял брови. А потом, сообразив, тоже расхохотался. На душе стало в разы легче, а в планах появился пункт: «Задарить Маринетт самыми лучшими помадами».

***

Когда в домашней работе наконец была поставлена точка, а сердце прекратило биться как сумасшедшее, Маринетт отбросила ручки у откинулась на спинку стула. Облизнула губы, покрытые клубничным блеском — подарком Альи — и с удовольствием воскресила в памяти события последнего часа, глядя, как Адриан дописывает свою работу. Видеть алые всполохи в обычно зелёных глазах было непривычно, но Маринетт почему-то нравилось это хищное выражение, обычно всплывавшее только у очень злого Кота Нуара. Может, оно заставляло её чувствовать себя хрупкой?.. — Адриан… а можно вопрос? — М-м? — отрешённо, но вполне утвердительно промычал парень, и Маринетт (с трудом удержавшись от того, чтобы закусить губу!) решилась: — А моя кровь вкусная?.. Адриан вздрогнул. Медленно поднял голову, оторвавшись от задания, и осуждающе посмотрел на Маринетт. Очень осуждающе. Так, что на какое-то мгновение ей даже стало стыдно. Любопытство перевесило, и Маринетт бросила смущённый и извиняющийся взгляд, тут же опустив ресницы. Сработало: Адриан вздохнул, но всё же ответил: — Очень. Больше они к этому вопросу не возвращались, но Маринетт отчего-то была польщена ответом. В каком-то смысле она действительно заинтересовала его не только внешностью, но и пресловутым внутренним миром. Пусть и буквально.