Любви все возрасты покорны

Она просыпается от солнечного зайчика, который скачет по лицу. И первое, что чувствует – руку на своем бедре и запах зеленого чая. Хочется потянуться, как сытой кошке, но она не хочет тревожить своего тайчо и ждет, не двигаясь, пока зайчик проберется под волну белых волос. Он просыпается смешно. Морщит нос, пытается спрятаться. Она не выдерживает – смеется тихонько. Он насторожен и внимателен. Она видела его таким только один раз – в ночь, когда был убит Кайен. — Рукия? — Ты смешной, — она тянется, убирает прядь волос с лица. – Ты так смешно просыпаешься, как ребенок. Так и не скажешь, что тебе уже больше тысячи лет. Он смеется, облегченно и искренне, потом аккуратно перекатывает ее на себя. — А если мы еще ненадолго тут останемся, ты тоже будешь надо мной смеяться? Но в ближайший час ей не до смеха. Потом они завтракают и пьют чай. Слуги деликатны, бесшумны и все как один цветут счастливыми улыбками. — Джууширо, — она сосредоточенно дует на чай. – Давай мы пока не будем афишировать наши отношения… Он вскидывается. — Я хочу подготовить Нии-саму. Ты же знаешь, какой он… «Цвети, Сенбонзакура» — вот и вся его реакция. И даже бровью не поведет. — Я не хочу прятаться, Рукия. Я взрослый человек, капитан и глава клана… Она не дает ему договорить. — Мы все расскажем, просто немного позже, хорошо? Пожалуйста, Джууширо! Его имя звучит как музыка, когда его произносят губы маленькой Кучики, и он снова капитулирует. — Хорошо, Рукия. Я поговорю со слугами. Она возвращается в поместье только вечером, но брат почему-то не спрашивает ее ни о чем. Она сама, взахлеб, рассказывает ему о тренировке, о том, что сегодня она помогала и.о. лейтенанта с бумагами, о цветке персика, который упал ей в волосы. Не рассказывает только о взглядах своего капитана, о его нечаянных прикосновениях и о том, как он стирал тушь с ее щеки… Рукии так трудно скрывать свое счастье – она раскрывается, как цветок, становится великолепной и сияющей, и постепенно даже ее великий брат начинает понимать, что дело тут, пожалуй, в любви. Но почему-то он не может спросить ее об этом, ловит слухи и, в конце концов, решает поговорить с единственным человеком, у которого ему не стыдно попросить совета. В окне кабинета капитана Укитаке, несмотря на позднее время, еще горит свет. И Бьякуя уверенно идет по коридору, не удивляясь, что не чувствует реяцу. Он стучит, некоторое время ждет и открывает дверь, не дождавшись ответа. С учителем можно позволить себе небольшую вольность. Укитаке сидит за столом, а на руках у него – Рукия. И Бьякуя готов бы принять происходящее невинным, если бы не руки учителя, которые держат сестру за… пониже спины. У Бьякуи темнеет в глазах от гнева и он роняет короткое: — Цвети… — Нет, брат, — Рукия оборачивается, пытаясь закрыть собой своего тайчо. – Подождите! У нее в глазах столько страха и столько отчаянной решимости, что Бьякуя опускает меч. И холодно смотрит на Укитаке. — Вот, значит, как, капитан Укитаке. Извольте объясниться. — Бьякуя... – Рукия видит, как тяжело сейчас любимому мужчине, но понимает, что это он должен сделать сам и молча стоит в стороне. – Я люблю твою сестру. – Наверное, впервые ледяная маска на лице главы клана Кучики дает трещину. – И я хотел бы иметь честь жениться на ней, но твоя сестра тебя боится. И боится, что последнее, что я увижу перед смертью, будет цветение сакуры. Зрелище, безусловно, красивое… — Он запнулся, потом посмотрел в глаза бывшему ученику. – Бьякуя, позволь мне жениться на Рукии. Вопиющее нарушение правил. Рукия внутренне сжалась, ожидая реакции грозного брата, но тот только рукой махнул: — Женитесь уже, сэнсей… — И вышел из кабинета, только край гинпаку мелькнул. Кучики Рукия впервые в жизни упала в обморок.