Настоящая королева

Был октябрь 1535 года. За окном небольшого дома сияла вода Темзы, отражая лучи заходящего солнца, а в открытые окна залетал ветерок, что колыхал листья цветов, цветущих на подоконнике. Желтоватые льняные занавески были перевязаны шпагатами. Осиновый стол был покрыт скатертью, что выглядела идентичное занавескам, а на полу лежал шерстяной ковёр из смеси овцы и козы. Тут было уютно и, что самое желанное, спокойно — как и мечтала Лили. Это был небольшой двухэтажный домик — на первом этаже кухня, где трудился повар с двумя поварятами, небольшая комнатка, служившая спальней для двух служанок, кладовка. Ещё тут же была небольшая столова, совмещающая в себе и гостиную, а на втором были лишь спальня Ченс и небольшая гостевая спальня. Снаружи дом был белый с тёмной деревянной крышей, что была тщательно просмолена. Вообще этот домик напоминал место жительство зажиточного человека или не самого успешного купца. Леди из-за небольшого количества денег пришлось продать наряды, украшения, но только три она оставила — те самые, что сшил Джефри когда-то — лежат на дне сундука, прикрытые другими и более скромными нарядами. — Мария, — позвала Лили служанку, которая почти избавилась от акцента при беседе — Какие новости? — Да ничего нового, госпожа, — бывшая греческая рабыня, а теперь свободная английская служанка Мария буквально расцвела, несмотря на скромную жизнь — Кроме… — Что? — Ченс забрала у девушки корзинку с овощами и отдала Грете, что была второй служанкой в этом доме — Пусть Джон сварит бульон, — бывшая аристократка, коей себя считала Лили, вновь посмотрела на гречанку — Так что? — Я видела, как недалеко от вашего дома, в порту, причалил корабль. И, судя по флагу, этот корабль принадлежит туркам — примерно на таком же меня привезли в гарем когда-то, — Мария видела, насколько сильно изменилось лицо её госпожи, что, взяв яблоко из деревянной миски, надкусила его и посмотрела в окно, что выходило в сторону порта, где действительно был вдалеке виден флаг Османов — Простите, не нужно было вам это говорить. — В других обстоятельствах это нас коснулось бы, но не теперь, — скрывая эмоции, девушка улыбнулась — Теперь Тюдорам нет дела до меня, а вся моя сила была во влиянии отца, если уж говорить совсем откровенно… Сейчас у меня ничего нет, а потому к нам это не относится — живём, как жили. — Хорошо, моя госпожа, — Мария пожала плечами и ушла на кухню помогать с ужином. Когда ужин уже давно прошёл, а слуги легли спать, Лили со свечой обходила домик и проверяла замки, но, стоило ей подойти ко входной двери, так в неё тут же постучали. Девушка приоткрыла небольшое окошко, чтобы посмотреть, кто же там, но никого не было, да и звать было бесполезно — были слышны спешные удаляющиеся шаги. Возможно, подвергаясь риску, Ченс открыла дверь и увидела то, что никогда не ожидала увидеть. Она ожидала убийц, воров… кого-угодно, но не ребёнка в корзине. — Господь всемогущий! — Лили взяла корзину и, занеся её в дом, заперла дверь — Грета! Мария! Служанок пришлось позвать ещё несколько раз, а в это время Бронт осмотрела корзину и нашла в покрывальце малыша записку, что, наверняка была от матери ребёнка. Однако, прочитав её, Лили была невероятно удивлена: «Моя дражайшая кузина Лили… Мне больше некого просить о помощи, ибо остальная наша родня отвернулась от меня из-за моей давней ошибки и тайного брака с турком-мусульманином. Мужа, как и моего старшего сына, что я родила до брака, унесла потливая лихорадка, а все деньги ушли на их похороны — я не смогу больше воспитывать своего сына, как ни печально. Его зовут Вильям, так как родился через месяц после кончины мужа, а потому я смогла крестить его. Прости, что взвалила это на тебя, но я чувствую, что и сама долго не проживу. Твоя кузина Лиззи Бронт» — Госпожа! — девушки выбежали из комнаты, а Грета, едва увидев малыша, вскрикнула — Господи! Кто его бросил? — Племянник мой, — Лили погладила мальчонку по щеке — Что ж, Пресвятая Дева, я поняла твой намёк. Мальчишка, когда его собирались перепеленать, оказался довольно тщедушным — было понятно, что он долгое время жил не в самых лучших условиях и без достаточного количества пищи, но, как заверил лекарь, которого позвали утром, Вильям почти здоров, да только запущен — для своих лет не говорит почти, что странно, ведь ему, по всем параметрам, полтора, а то и два года, но его порадовало, что Вилли довольно активно передвигается и даже почти бегает. — Ну, придётся его воспитывать, да? — сияющая Лили держала малыша на коленях, что тоже смеялся — Мы тебя откормим — будешь здоровее всех. — Госпожа, но денег не так много, — предупредила Мария, хотя ей самой невероятно приглянулся этот малыш. — Ну ничего. Справимся. Да и мы не настолько бедны, как ты считаешь, — заметила Ченс и поправила шапочку на голове мальчика — А сейчас беги и прикупи ему ещё несколько вещей нашему Вилли. — Да, госпожа, — Мария поклонилась и, взяв корзину для продуктов, убежала. Так и текли дни. Вильям довольно быстро поправился и уже пытался говорить что-либо, повторяя и коверкая слова, сказанные кем-нибудь в доме. Смотря на племянника (буду его называть так, просто потому, что проще), Лили забывала прошлые проблемы, неудачи, взлёты и падения. Это было счастливое время, хотя и были проблемы с малышом, но это было связано лишь с его детским возрастом. — По приказу короля! — неожиданно раздалось за дверью во время обеда, что напугало всех немногочисленных обитателей дома. — Грета, открой, — Лили, что кормила Вильяма на коленях, по-надёжнее обняла его и морально настроилась на худшее, ведь столько лет её не вспоминали. — Леди Лили Ченс Бронт? — девушка кивнула, а гонец, которого сопровождали двое стражников, поклонился и, отдав письмо Грете, продолжил — Король желает вас видеть завтра в три часа. За вами приедут. — Не знаете, что его величество хочет от меня? — но в ответ на вопрос Ченс гонец лишь пожал плечами и, поклонившись, ушёл, а девушка посмотрела на Марию — Приготовь мне красное. На следующий день… — Смотри, какая твоя тётушка красивая, — держа Вилли на руках, Грета показала на леди, что сейчас была действительно леди, какой была когда-то давно. — Я уже давно не та благородная дама, Грета… Милый мой мальчик, — Лили поцеловала малыша в макушку и слегка потрепала за нос, а после посмотрела на служанок — Присматривайте за ним. Ченс совсем не знала, для чего её скромная персона понадобилась Тюдору спустя столько лет, но надеялась, что её не убьют, ведь теперь ей было, ради кого жить. Ради этого темноволосого и черноглазого мальчишки, который мгновенно запал в сердце некогда суровой девушки, она была готова на всё. В конце концов в нём не чужая кровь, хоть от него и отреклась вся остальная родня. В нём чувствовалось нечто такое, на что Ченс не могла закрыть глаза, нечто действительно родное. Юный светловолосый паж, что встретил девушку у кареты, повёл её в сторону сада. Это было несколько странно, но Лили осматривалась, вспоминая, насколько это место красиво летом — солнце заливает покрытые изумрудной листвой деревья, на ветках которых сидят птицы и поют от всей своей птичьей души, а запах цветов почти смешивается с запахом солнечного света, приобретая тёплые нотки. Сейчас же, в начале ноября, всё выглядело мёртвым, а Ченс в своём кроваво-алом платье, что было ей уже несколько великовато, выглядела несколько жутко. — Зачем его величество пригласил меня? — спросила у пажа леди, что уже отвыкла от корсетов и пышных юбок — Или и тебе это неизвестно? — Я всего лишь паж, миледи. Я выполняю поручения и не более, — ответил мальчик, которому было лет четырнадцать на вид — Ваше величество, по вашему приказу леди Бронт прибыла. Тут девушка увидела, что рядом с королём, помимо его охраны, стояли двое мужчин разного возраста, но были довольно схожи внешне — одному было около шестидесяти лет, а другому не больше двадцати. Того, что старше, выделяла густая рыжая борода, но их объединяло одно — одежда жителей Османской империи, от осознания чего стало несколько не по себе от нахлынувших воспоминаний, но это не было отображено на её лице. — Леди Лили, — неожиданно добродушно улыбнулся Генрих, жестом приглашая Ченс подойти ближе — Переведите, пожалуйста, что говорят эти люди, а то я их переводчику не доверяю. — Вы меня удивляете, ваше величество, — усмехнулась леди, прикрывая губы платком — Неужели во всём Лондоне нет человека, который знал бы их язык? — Есть. Это вы, миледи, — Тюдор поцеловал руку девушки, а потом показал на гостей — Я только смог выяснить их имена и примерную цель прибытия. Выясните у них это более подробно. Или хоть что-то интересное. Язык османов — Хорошо. Я попробую, — дочь покойного лорда посмотрела на гостей и попыталась вспомнить, как правильно говорить — Здравствуйте. Добро пожаловать в Англию. Моё имя Лили Ченс Бронт. А каковы ваши имена? — Моё имя Хызыр Хайреддин-паша, а это мой сын Хасан, — ответил рыжебородый, показывая на юношу рядом — Наш султан Мустафа Хан Хазретлери желает заключить с вашим королём как мирный договор, так и несколько торговых. — Их султан хочет заключить несколько договоров по миру и торговле, — передала Лили королю, что с интересом слушал чуждый ему язык. — Спросите про условия, леди Лили, — подсказал следующий вопрос его величество — Пусть скажет в общих чертах. — Каковы условия договоров, Хайреддин-паша? Если говорить без формальностей и кратко. — Мир заключается чисто документально, как и торговые соглашения — это если говорить совсем упрощённо, — усмехнулся рыжебородый, а потом продолжил, явно стараясь не меняться в лице — Повелитель передал лично вам, Лили, письмо. О нём никто не должен знать. Как его можно будет передать? — Мой дом недалеко от порта. Пусть его кто-нибудь принесёт вечером. В семь. На окне будут стоять две свечи, одна из которых будет гореть — так вы найдёте мой дом, — спешно произнесла Ченс, стараясь сохранять некий покерфейс — Сказал, что всё в документах и там всё изложено просто и понятно. — Потрясающе. А то бы я не догадался сам, — скривился король, а потом подозвал пажа — Благодарю за помощь, леди Лили. Вас отвезут домой. — Благодарю вас, ваше величество, — поклонившись королю и гостям, что нарушили только восстановившийся баланс в жизни, Ченс ушла. Придя домой и, едва закрыв за собой дверь, осела на пол и разрыдалась. Та боль, которую она хоронила многие годы, вырвалась наружу. Ну сколько можно? Давно пора этому пресловутому прошлому оставить её в покое, так нет же! Постоянно напоминает о себе! Но это было ещё до приезда паши, когда Махидевран Султан известила её о смерти Валиде, а потом и повелителя… И всё же это было не то, что сейчас, ведь тогда ей не писал Мустафа, что уже теперь не шехзаде, а правитель огромной страны. Что ему вообще нужно? Он же её ненавидит, так почему не оставит её в покое, раз она уехала? — Госпожа! — к девушке подлетела Мария и, совершенное не стесняясь, обняла её — Что случилось? — Как Вильям? — игнорируя вопрос служанки, Лили поднялась на ноги и полностью облокотилась на стену. — Покушал и спит, госпожа. Но что случилось? — Прикажи приготовить ужин — у нас будут гости, — скинув когда-то любимую обувь, девушка вошла в столовую, открыв небольшой шкаф, достала свечи и поставила их у кона, что было ближе всего к двери — А как только пробьёт семь, то вы должны уйти к себе и не выходить оттуда. Вечер наступал быстро. Свеча на окне уже ярко и жарко горела. Всё время до него Лили не выпускала из рук Вилли, который и не особо хотел слезать с рук новой мамы. С этим малышом Ченс была схожа во многом — оба сироты при живых родственниках, которым по закону досталось всё, чем они могли бы владеть, оба так или иначе связаны с турками. Кровь, в конце концов. И, Бог знает, что ещё. В конечном итоге, когда мальчик заснул, девушка отнесла его в свою комнату, где для него справили кроватку. И тут часы показали семь. Лили спешно окатила лицо водой, приводя сумбур в своей душе в порядок, а потом спустилась в столовую. Налила тёплого молока, снова стараясь успокоиться, да только снова безуспешно. Турки задерживались уже на полчаса. В конечном итоге решив, что это просто какое-то странное недопонимание, Лили уже почти погасила свечу, наклонилась над ней, так увидела за окном ни кого иного, как Хызыр-пашу, который, увидев девушку и свечу, кивнул и пошёл к двери. — Повелитель говорил, что вы живёте в достатке, — сказал на турецком паша вместо приветствия. — Издержки наших законов, паша, — кивнула Ченс, закрывая за гостем дверь — Проходите и садитесь. Гость, увидев, что на столе стоит скромное разнообразие блюд, не стал как-либо кривиться и даже проявил вежливость, дождавшись, когда хозяйка первой сядет и предложит ему еду. — Так что же угодно султану от меня? — решила сразу перейти к делу Лили, понимая, что долго молчать не сможет. — Да я и сам не знаю, — мужчина положил на стол дорогой футляр с письмом — Но я должен быть уверен, что вы прочли, а потому читайте при мне. — Хорошо… Дрожащей рукой Бронт взяла футляр и, раскрыв его, достала письмо. Тут, как на зло, на втором этаже заплакал Вильям, привлекая к себе всё внимание девушки. — Простите меня, — она вышла и комнаты, а через несколько минут вернулась с уже спокойным мальчиком на руках — Не может без меня ни минуты. Да, мой хороший? — Это ваш сын? — удивился рыжебородый, с улыбкой разглядывая ребёнка — Какой бойкий мальчонка. Как зовут? — Племянник. Вильям, — ответила Лили и наконец начала читать, позволяя Вилли немного побегать. «Леди Лили. Не рассчитывая на постоянную переписку да и не видя в ней особого смысла, скажу сразу… Я долго думал о прошлом, а письмо, которое вы написали матушке и которое она оставила мне… Оно расставило всё по местам. Я понял, что виноват перед вами. Я вам столько всего наговорил, а вы молча сносили обиды. Вы пытались меня понять, а я, заблуждаясь, не считал вас достойной своего общества — заносчивый мальчишка. Я прошу у вас прощения, но не как султан, а как тот шехзаде, что причинил вам столько боли, хотя я не знаю, как я мог бы умалить свою вину. Вы в том письме писали, что нельзя избавляться от горя с той же лёгкостью, с коей мы можем снять кольцо с пальца. Так вот… В футляре вы найдёте его, то самое, что когда-то соединило мою душу с вашей, пусть ни я, ни вы этого и не подозревали… И последнее… Если вдруг вас ничего не держит в вашей стране, король и его воля в это число не входят, то прошу вас, не приказываю, а прошу — приезжайте с ним в Стамбул, но уже навсегда. Вы в праве отказаться, но я буду счастлив, если вы примите моё приглашение. Благодарный за прошлое, Мустафа…» — Не султан, не повелитель, а просто… Мустафа, — Лили отложила письмо и перевернула футляр, а из него выпало то самое рубиновое кольцо — Хызыр-паша, когда вы отплываете? — Через два дня, — ответил тот, задумчиво покручивая в руках вилку — Вы с нами? — Я хотела немного подумать, паша… — девушка сложила письмо и убрала его в шкафчик, а после, как когда-то, надела кольцо на большой палец — Завтра в это же время скажу.