Эльфы, люди и притворщики

Гарри и Летница тихо брели по лесу. В темных волосах девушки играли неприхотливые солнечные лучики, нежно подсвещая васильково-ромашковый венок, лежащий на голове. Второй венок, из папоротника с одуванчиками, Летница плела для Гарри, на ходу срывая подходящие цветы. Позади них неслышно шла Альбина, белоснежная красавица-единорог, а вокруг нарезал круги странно светящийся серебром пёс Эльмо, оживший Патронус-сенбернар Гарри. Прошло уже немало времени с тех пор, как Гарри и его семья поселились в Радужном доме, а если быть точнее, то целых пять месяцев, и три из них прошли с момента их знакомства. Гарри задумчиво брел по тропе, неторопливо размышляя о том, как охотники на единорогов могли навредить волшебному существу, поймать и отпилить ему рог? — Готово! — услышал он голос подруги и спустился в реальность, почувствовав, как ему на голову ложится желто-зеленый венок. Оглядев его, Летница довольно улыбнулась, и Гарри решился спросить: — Разве единорогов не защищает магия? — А-а-а… вот ты о чем такой задумчивый-раздумчивый. А в каком смысле «защищает магия»? — Э-э-эм, ну, в том, что тот, кто убьёт столь невинное и волшебное создание, подвергнется жуткому проклятию и будет проклят всю свою оставшуюся жизнь. — Ага. Тот, кто убьёт. То есть, убитому единорогу защита магии уже вроде как и не нужна… Гарри растерянно замигал, как-то он не задумывался над этим. И в самом деле, получается, что магия и не защищает единорогов от смерти, но это же означает, что их вполне возможно убить. Он же видел одного такого убитого единорога в Запретном лесу возле Хогвартса. — А как же тогда те, которым короли Балинора отдали свои короны? Если их убьют… — Гарри, не путай Небесных Хранителей с простыми единорогами. Ну, в смысле, не совсем простыми, но тоже в какой-то мере волшебными, что это я… простых не бывает, но я хочу сказать, что те, кто бегают по земле, что здесь, в Балиноре, что там, за Морем, они смертные, уязвимые единороги и их, да, можно убить, покалечить и обидеть, как простую лошадь. Просто между ними такая же большая разница, как между ранкориалом и драконом. И если первого даже поцарапать невозможно, то второго запросто можно убить. Гарри успокоился. Конечно, всё понятно. Просто он не знал об этом, о том, что, оказывается, существует несколько видов единорогов. А ведь и в мире магглов они тоже встречаются, это носороги, киты нарвалы, их ещё так и называют — морские единороги. Да и сами они, похоже, частенько показывались магглам на глаза, иначе откуда у тех так много точных и подробных изображений самых разных единорогов… Откуда-то сверху донеслось тихое чириканье, Летница подняла голову, присмотрелась и тронула Гарри за плечо. — А вот сейчас ты познакомишься с одним представителем из благородного рода драконовых, смотри, Гарри, я его сейчас позову, а ты стой тихо, не спугни его… С этими словами она отошла к дереву, а Гарри так и замер на месте, честно пытаясь сообразить, какого-такого дракона не надо спугнуть лишним телодвижением??? Летница вернулась к нему, держа сложенные лодочкой ладони у груди, и шепнула, раскрывая ладони: — Смотри… Гарри, затаив дыхание, склонился над… На руке Летницы, вцепившись в её пальцы крохотными лапками, сидел дракончик, малюсенький и тем не менее совсем настоящий, рогатый и крылатый, хоть и размерами он был с мизинец. Из его крошечных точечек-ноздрей струился дымок, его черные глазки-бусинки флегматично смотрели на Гарри, как хамелеон, которого все уже достали и давно. Так достали, что хотелось повеситься, здесь и сейчас, по крайней мере таким было выражение его мордочки. А Гарри понял, что влюбился в это крошечное создание, крепко и бесповоротно. Потому что других эмоций это существо не вызывало, только симпатию и больше ничего, оно было совершенно очаровательно. Хрупкое и беззащитное, оно вызывало щемящую тревогу и постоянное желание защищать, любить и беречь его. Гарри завороженно протянул к малышу свой палец, и тот с видом полного достоинства и словно бы говоря: «О, как же вы меня все достали, но так и быть, снизойду до вас, и только на минуту, учтите!» переполз на его палец, легонечко щекоча кожу коготками. Гарри полностью пропал, понимая, что теперь он скорей умрет, чем расстанется с этим изумительным миниатюрным дракончиком. Летница с любовью взглянула на Гарри и, прекрасно понимая его состояние, дала ему очень важную подсказку: — Если ты дашь ему имя, то он станет твоим. — Правда?! — задохнулся восхищением Гарри и вдруг озабоченно нахмурился: — А маме? Ещё одного такого можно достать, для мамы? — Он будет семейным, Гарри, не переживай. Он будет вашим общим любимцем и семейным почтальоном. В голове Гарри тут же заполыхал пожар вопросов, как в детстве, один за другим, жарче и ярче другого, тысячи имён замелькали бешеной метелью, ревниво распихивая и расталкивая друг дружку (меня, меня выберите, нет, я, я лучше!), и посреди этого хаоса неподвижно застыла, как прибитая гвоздями одна трезвая мысль: имя должен дать самый главный член семьи. Гарри принял решение — дракончика должна назвать мама. И он обратился к малышу: — Пойдём ко мне в гости, я хочу тебя кое с кем познакомить. И почувствовал, как в знак согласия дракончик крепче обхватил его пальцы своими лапками и хвостиком. Это его удивило, так как означало, что этот крохотный представитель драконьего рода понимает человечью речь, а значит, он разумен. Гарри вопросительно посмотрел на Летницу, та улыбнулась: — Да, Гарри, он понимает всё, что ему говорят, только учти, от имени будет зависеть его характер, как назовете — тем и будет. Ого! А это уже серьезно, точно пусть мама называет, у неё имена лучше всего даются и, как правило, они очень точны и верны. Папа же говорил, что у мамы просто талант угадывать и давать точные имена, которые больше всего подходят. А у Лери в тот же день было свое собственное приключение, свои встречи и открытия. Маленький сынишка попросился погулять по лесу, а Элронд как раз шел собирать молодых мандрагор, ну и предложил дочери и внуку составить ему компанию. Лери же, услышав про мандрагор, тут же изъявила желание посмотреть на эти растения, о которых она до сих пор только читала, но никогда-никогда не видела. И вот они с папой и Севером углубились в самую лесную глушь, потому что мандрагора любит тень и прохладу, по словам отца, а сама Лери припомнила, что у них вроде как крик смертельный, и забеспокоилась, а не опасно ли её собирать. Ответом ей было недоуменно-вежливое удивление Элронда, а потом она и сама поняла, что слишком много сказок перечитала, или нет, это скорей сказки недоговорили, недосказали самого главного… Влажная болотистая почва, сырой воздух, и посреди этого мрачного унылого царства жила мандрагора, сверху из вязкой жирной грязи торчали пучки толстых темно-зеленых мясистых листьев, а сама мандрагора-клубень напоминала толстую разлапистую морковку и никак не походила на человечка, судя по описаниям всяких бестиарий, не походили они и на яйца, как это описано в книге Джерри Даррелла… Лери слегка разочаровалась даже, она-то рассчитывала увидеть сказочные волшебные мандрагоры, а тут… морковка какая-то, тьфу, сплошное расстройство… Даже обидно. Глядя на отца, как он бережно собирает эту гребаную «морковку», обиженная и разочарованная Лери нагнулась, ухватила пук мясистых листиков и грубо дернула, с чавканьем вырывая растение из липкой грязи. И тут же получила неслабый ментальный удар по мозгам, мандрагора взвыла пароходной сиреной, вбуравливаясь в уши противным ноющим визгом: — Не-е-е тро-о-огай, пусти-и-и-и… Уйди-и-и-и… Пусти-и-и-и… От неожиданности Лери вскрикнула, отшвырнула от себя «завопившую» мандрагору и схватилась за голову, потом упала на колени, мечтая оглохнуть, чтобы больше никогда не слышать этого жуткого воя, хуже скрипа пенопласта, честное слово! Элронд, видя всё это, подбежал к дочери, каблуком сапога втоптал мандрагору обратно в грязь и, подняв, крепко обнял пострадавшую дочку. А когда та маленько очухалась, он мягко укорил её: — Ну что же ты, Лери, осторожней надо! — А ты меня не предупредил! — вяло огрызнулась она, осторожно проверяя уши. — Я думал, ты знаешь! Ты же сама спросила, не опасно ли её собирать?! Лери хотела было возмутиться, дескать, а не надо было такую удивленную морду строить! Но периферийным зрением увидела где-то в стороне и сильно вдалеке проблеск пламени, словно кто-то с высоты уронил горящий факел и теперь он жарко запылал там, в глубине мандрагоровых болот. Ну, любопытство, как известно, не порок, а уж в таком интересном месте, как Балинор, оно и вовсе… не знаю, как выразить. Но если что-то горящее падает с неба или с дерева… короче, откуда-то сверху, то это следует проверить. Просто надо посмотреть, что там упало и горит. Правда, оно успело погаснуть, прежде чем Лери, Элронд и Север добрались до него, но ориентиром послужил дымок… на него-то они и пошли. Подойдя, они, впрочем, ничего интересного не обнаружили, всего лишь кучка темного пепла в зарослях какого-то растения, похожего на русский иван-чай, но без цветков. Лери равнодушно скользнула взглядом по всему этому и хотела уйти, но тут заметила, что отец настороженно озирается по сторонам и зачем-то снимает с себя жилет, а потом, к её удивлению, Элронд опустился на колени, сложил жилет рядом с кучкой горячего пепла и осторожно погрузил туда руки, вороша и пытаясь что-то в нём нащупать. Нащупал. И осторожно вынул на свет божий крошечного птенчика, аккуратно перекладывая его с ладони на ладонь, пальцами бережно очистил его от пепла и завернул в жилетку. Завороженная Лери, едва дыша от изумления, еле-еле смогла выдавить из себя: — Ох, папа… неужели феникс? — Гм… возможно, — рассеянно ответил Элронд, озабоченно разглядывая ветви деревьев, словно ища гнездо или откуда свалилась сгорающая птица. Лери заволновалась: — Папа, а можно его домой взять? — Домой? Ну, можно, наверное, да только он потом не улетит от вас. Он ручным станет, очень верным и преданным другом… Вы его не сможете отпустить на волю. — Поняла, я хочу его Гарри подарить, он кое-что знает о фениксах. Он видел одного такого, живого, у директора какого-то… — Прекрасно. Только позволь предупредить: поосторожней с кормлением, если начнёшь кормить его мясом, станет хищником, зерном — станет зерноядным, и так далее. Кроме того, у фениксов довольно специфичный характер, этот, я пока не знаю, каким будет, но вам придется его терпеть всю жизнь, если его характер окажется стервозным. — Ясно, поэтому эльфы и не держат у себя фениксов? — подколола его Лери. — И поэтому тоже. Ты не забудь, что я про кормление сказал. — Не забуду. Я его всеядным сделаю, будет жрать всё, что дадут. Кстати, он — мальчик? Элронд вздохнул и стал рассматривать крохотный клювик, тот был… детским пока что, цыплячьим, о чем он и сообщил. — Не знаю, Лери… подрастет, станет видно. Это была весьма забавная встреча у дома, когда они вышли из леса по разным тропинкам и сошлись на дороге, каждый из них бережно что-то прижимал к груди и с нетерпением поглядывал друг на друга. Наконец Лери решила и кивнула Гарри: — Начинай ты первым, что там у тебя? — Это тебе, мама. Я хочу, чтобы ты дала ему имя. Лери, чем-то позабавленная, жизнерадостно фыркнула, полюбовалась на дракончика и протянула Гарри сверточек со словами: — А это тебе, Гарри. Я пока не знаю, какого оно пола, так что придется подождать с именем, пока оно подрастет. — А что тут? Ух ты, феникс?! — Ага, держи… а дракошку назовем Филиппом, согласен? — Да! Красивое имя, мама. А феникса… он пока некое нечто, хм, некто… Как насчет Немо? Да уж, такое вот смешное совпадение выдалось в этот день, когда Лери и Гарри сделали подарки друг другу, а в их доме появились два новых питомца, карликовый дракончик Филипп и птенец феникса по имени Немо.