Ты всегда будешь бояться её, Доктор

Полночь. Кристаллическая планета. Только почувствовав тень поблизости, Доктор осознал наконец-то, что остался один. Впервые за долгие годы скитаний он по-настоящему в отчаянии. Роза осталась в параллельной вселенной, Марта ушла заканчивать обучение, а Донна не захотела на экскурсию. Ему некем прикрыться. А вот она пришла. Пора… Его пытаются выбросить из шаттла. Перед глазами только ее лицо. Истинное презрение. Он не может отвести взгляда. Он обязан ей подчиняться. У него нет выхода. Все это — очередной урок… Повелитель времени переминается с ноги на ногу, сглатывает вязкую слюну. Все еще оглушен. Сейчас он не в силах контролировать свое состояние. Они дурачатся в тот день, рассказывая друг другу страшилки. «Доктор — легенда, вплетенная в историю. Когда случается катастрофа, он там, и у него есть только один постоянный компаньон — смерть. Она всегда следует за ним по пятам», — серьезным тоном цитирует безумного ученого милая Роза Тайлер. И смеется. Повелитель времени радостно улыбается, сжимая подругу в объятиях. Он прикрывает глаза и наслаждается моментом… На самом деле он обмирает после произнесенного. Он один во Вселенной знает, что это означает… В тот раз он делает все, чтобы не показать, как ему жутко после этих слов. Страх его сковывает, как кандалы, но улыбается, улыбается… веселится вместе с Тайлер, разделяет ее восторг… В его веселый бред верит каждый. Его внимательно слушают, если он говорит серьезно… Все ложь. О прошлом Доктора невозможно догадаться. Никто и не пытается узнать его историю. Никогда не пытаются спрашивать. Точнее, не умеют задавать правильных вопросов… Он не может признаться. Никому. Нельзя. Память — самое страшное наказание. Только она его не обманывает и всегда бережет от неверных решений. И сейчас она надрывается от тяжести… Доктор боится каждый час своего существования. Каждое путешествие. Для вечного путника, который не может по своей воле расстаться с жизнью, — это самая настоящая пытка. Страшнее этого ничего нельзя вообразить. Донна сама подходит к нему. Все еще в банном халате. Доктор сдавливает компаньонку в объятиях, не спрашивая разрешения в этот раз. Он не знает, как сказать, что в следующее путешествие ему придется отправиться одному. Даже пальцы рук мелко дрожат… …бьет его по лицу наотмашь всякий раз. Могущественное инопланетное существо, которое не принимает отказа. Истинный Повелитель всего существующего в каждой Галактике времени. — Можешь хоть разрывать их на части. Без разницы. Мне нужен результат! — оглушает злым криком… …ощущает, как его голова раскалывается от звона. Так она напоминает, что ей необходимо с ним поговорить, и он не может отказаться. Она зовет, и он не может не слышать… Всякий раз Доктор думает в эти моменты: «Я в ловушке. Помогите…», но никогда не произносит подобного вслух. — Только попробуй заблудиться и спутать час в этот раз, ничтожество! — слышит ее прощальное обращение, прежде чем очередная безымянная жертва спасла положение. Явление неизвестного существа назовут «сущностью». Это не так… Он сдавливает Ноубл еще крепче; практически до удушения. Он беспомощен. — Да чего ты? — удивляется спутница, не в силах отпихнуть Доктора от себя. Он сильнее. Она смеется. — Скажи уже, что с тобой? — возмущается Донна. Подруга обнимает его в ответ. Уступает требовательному напору чужого ужаса. Преданный друг. Она даже не может вообразить, что именно с ним сейчас не так. — Не любишь быть обездвиженным? — издевается. Доктор еле сдерживает слезы, утыкаясь лицом в плечо компаньонки. — Не любишь, когда они на тебя так смотрят? — презирает. Доктор всегда пытается спрятаться. Но он никогда не убежит. Глупость говорят, что он бежит от себя. Нет. — Не любишь бестолковых решений с их стороны? — ненавидит. Он изнеможен. Мужчины не должны так бояться… — Не любишь, когда не дают вставить и слова? — мучает. её — А для моих целей это вполне выгодное положение, — обливает с головой своей яростью. Он хочет говорить, он хочет радоваться жизни, он хочет… Но каждый раз, вспоминает… Не может забыть… Повелитель времени чувствует затылком ненавидящий взгляд. Даже запрещает себе мыслить в эти моменты. Губы белеют от подступающего ужаса, дрожит все тело. — Я не довольна. Такого количества мало, — говорит как всегда, грубо, резко, требовательно. — Прости… ммм… — забывает слова; забывает все… — Что? — настороженный вопрос, будто взвод курка. Готовься. — Прости, Тьма, — исправляясь, воспоминая титул, не желая ее злить… Он почти чувствует, как кто-то подбирается к нему со спины в те моменты, когда хочет закричать о том, кто же он на самом деле. — Ты мне все расскажешь, — чувствуя ужас друга, тихо говорит Донна. Он не может отследить ее передвижений в пространстве. Она равнодушна ко всем живому и не признает ни одной эмоции или чувства. Она всегда находит его, где бы он ни был. Она никогда его не отпустит. Никогда… Доктор молчит. Она подобна стихии и на ее пути не бывает преград. Все им произнесенное на прогулочном корабле — запись координат. У нее особая система шифров. Никому другому во Вселенной не придет в голову такое выдумать. …держит его за руку чуть ниже плеча. Ему кажется странным то, что она всегда отвергает его объятия… Впервые показывает Галлифрей. Впереди посадочная полоса. Прощается: — Планета соседей. Ты будешь здесь на постоянной основе. Покажи себя с лучшей стороны. Веди счет времени… Таких, как он, у нее десятки. Она ни в чем его не выделяет. Считает его глупым, поэтому постоянно отбирает все, что у него есть. Кроме Тардис. ТАРДИС — ее любимый инструмент контроля. Это выжигает изнутри. …поймала его за шкирку в толпе. Всегда отличала его от других детей. Он радовался этому. Она, можно сказать, заботится о нем все это время, поэтому он доверяет ей. В этот раз, минуя стражу, она провела его в главный ангар; подвела к кустам, которые только начали давать всходы; срезала один из них. Маленький Доктор наблюдал за этими движениями с интересом; не смел ей перечить. Она зарядила целый куст заготовок и, улыбаясь, сказала: — Это твое назначение. Не сворачивай никуда, когда будешь бежать. Нам же не нужен гром барабанной дроби в голове, правильно? Он, тогда еще глупый ребенок, не понял, что это значит; улыбнулся в ответ и запомнил… Она никогда не предстает перед ним в одном и том же облике. Она не любит говорить прямо. Только намеки. Доктор знает, что она всегда где-то поблизости. Повелитель никогда не может ее рассмотреть или запомнить. Она запрещает. Знай Донна о том, кто Доктор на самом деле, то стала бы его самым опасным врагом. Как и любой другой его компаньон, друг, приятель… Каждый. Описание его очередного спутника или спутницы всегда выглядит одинаково: она или он всегда самый обычный человек, которому никогда не везет. Незаметный, неуклюжий, скрытный, со странностями, но сообразительный. У него или нее либо нет друзей, либо они не надежны. И тому, и той всегда хочется человеческого тепла, общения. Его или ее избегают и не замечают, поэтому Доктор выбирает кого-либо из них. Они оба умеют сочувствовать, могут понять все… хотя он говорит обратное первое время. Время… Она одна знает цену времени и цену чужой жизни. Даже его жизни… — Регенерации тебе даны не для развлечений. Это стратегический запас, который ты используешь не по назначению. — Я пытаюсь… — Чего ты там мямлишь, сопляк? Она всегда ему намекала, что ее привлекают женские тела. Но очень радовалась, когда к нему забредали и другие особи. Не обязательно люди. Доктор будто бы слышит всякий раз ее жуткий смех и очередное замечание: «За этого можно вытребовать гораздо больше. Ты знаешь наши бюрократические тяжбы… Продолжай следовать». После знакомства все идет по давно выстроенной схеме: Доктор вовлекает своего подопечного в ряд головокружительных приключений, забивает голову различной чепухой, что кажется тому важной, а дальше… Либо высадка на чужой планете («Коллеги обрадуются образцам»), либо внезапная гибель («Отметим в плане. Пойдет в следующий поток»). Плата за беспечность… …нет времени навестить даже самых близких. Доктор догадался, что та будет в самом разгаре этой войны; но как и всегда — она первой нашла его. — Твои товарищи-повелители падут в этой битве с далеками. Твоя задача нести их тела мне. — Зачем, скажи? — Тебе есть дело до этого, надо же! — усмехается она, а потом добавляет, с отвращением: — Делай, что я говорю. Или будет хуже. Это был последний раз, когда она ему улыбнулась… С печалью он часто размышляет над тем, что во вселенной существуют тысячи видов живых существ. Всегда найдутся те, кто обязательно прогонят тоску и грусть. Ему же не повезло. Он всегда один. Связан нерушимым обещанием. Это семейное… Доктору всегда страшно терять своих спутников. Но это не боль вечного одиночества. И это не скорбь о содеянном. — Все они будут жертвовать собой ради тебя. Твоя гормональная система наделена особым свойством. Скажи мне спасибо. Повелитель времени видит ее всякий раз, когда сидит сгорбленный около приборной панели, после очередной трагичной потери. Она в этот момент подсчитывает свою добычу… Слезы душат его. Всякий раз задает один и тот же вопрос, заранее зная, какой будет ответ. И сейчас, когда вновь никого рядом не осталось, делает тоже самое. — Зачем ты приходишь за мной? — пряча лицо в ладони, умоляет он. Выражено много. Но она лишь усмехается, как и всегда до этого. Хотя прекрасно знает, что вопрос задан необдуманно; что спрашивают о другом. Доктор всегда теряется при ней. Боится. — Я прихожу не к тебе. Мне нужны лишь твои жертвы, — сухо, механически отзывается она, направляясь к выходу, не обращая к нему взгляда. Доктор ничего не может сделать. Ее никогда не разжалобить. Это режет тупым ножом внутренности, разрывая их на части. В пыль. Норма выполнена. Его спутники разошлись по своим домам, будто дворовые приятели, когда наступил вечер. Их ждут семьи. У него же никого нет. Он больше ей не нужен. Она вернется только, когда ей будет необходимо еще, как она говорит ему всегда, — «голов». Он никому не может пожаловаться. Или будет следующим. А она ему показывала, что творит с их душами. Она одна учила его общаться с людьми. Она показала ему, как восхищаться даже ужасным вещам. Она выходит с ним на связь иносказательно. Такова ее природа. Она никогда не интересовалась его путешествиями. Он дает второй шанс каждому. Она не предлагает и первого. Нет выхода. Она добавляет с презрением, будто бы стыдясь правды: — Нас не выбирают. Сам знаешь, сынок. Это обращение разносится эхом по его кораблю. В голове отдается стеклянным звоном. Плавит оба сердца от тоски. Оно, как измельчитель бумаги, — не оставляет и крошки. Оно проносится какое-то время по воздуху и оседает. Уходит в небытие, как и все, к чему она прикасается. Повелитель времени нервно осматривается по сторонам и не замечает ее присутствия больше. Что бы Доктор ни делал — он всегда один из ее слуг; с ними держатся профессионально и соблюдают дистанцию. — Мама, — тихо произносит Доктор, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Беззвучных… Старики, дети, женщины… Она не врала, когда говорила, что никто не выживет. Доктора скрутили ее тени. Он впервые пошел против нее, пытался спасти всех… Это было бесполезно. Она все обдумывает заранее. У нее для этого тысячелетия. Такое количество времени не сравнить с его жалкими минутами. Перед ней гора трупов. Она подходит к каждому, ненадолго задерживает свою правую руку, от которой исходит слабое свечение, и образует шар, небольшой, размером с елочную игрушку. Она радуется. После каждой преобразованной души хмыкает и бурчит под нос: — Жирный кусок. Отличная находка. Доктор не в силах смотреть на это; отводит взгляд, пытается вырваться, но все без толку. Он думает, что зол, думает, что прав… Пока не видит перед собой их. Его собственная семья. Уничтожила всех, хотя улыбалась, когда он представлял ей каждого. Только теперь он понял, почему. — Нет! — крик разрывает грудную клетку, — Как ты могла?! За что?! — У тебя целая машина времени. Есть тысячи параллельных вселенных, где они живы. Где-то они есть, где-то их нет. Тебе ли не знать, сын мой. Выбирай любую, — не отрываясь от своего занятия, спокойно говорит она. — Ты мне больше не мать! — в бешенстве рычит он. Она поворачивается к нему, вскидывает бровь и подходит ближе. Наклоняясь как можно ниже, доверительно шепчет: — Конечно. Но твое родное измерение никогда не сотрет моего следа. Доктор побледнел; весь воздух разом вышел из легких. Глаза расширились, он с ужасом разглядывал это непобедимое чудовище. Ее нечитаемый взгляд никогда не выражал эмоций. У нее их просто нет… — Я не давала тебе права говорить со мной таким тоном, молодой человек, — резко схватив его подбородок окровавленным пальцами, прошипела она… Смерть ненавидит громкие крики.