"<...> Напрасно влачишь ты в печали томящей Часы драгоценные жизни летящей, Затем что своею ты милой забыт: О, пусть возвратится пора золотая! Так нежно, так сладко целует вторая, - О первой не будешь так долго грустить!" И.В.Гете, "Перемена"
***
- Милый, боюсь, ближайшие месяцев восемь вино мне будет нельзя. - Поверить не могу! Мы с тобой станем родителями? - Габриэль присел. Он явно боялся не справиться с такой серъезной ответственностью, но модельер точно знал, что сделает все, чтобы его ребенок и жена были счастливы. Начало этому уже было положено: - Что ж, дорогая, думаю, тогда пришло время вручить тебе мой подарок, - мсье Агрест протянул жене небольшой коробок. Там находились ключи от особняка, что располагался прямо у Эйфелевой башни, - в нашей квартире втроем нам было бы тесно. Дом действительно был изумительным: все оформлено в строгом, но изящном стиле, а в одной из комнат уже висела картина кисти Санкер, написанная как раз к юбилею.***
Габриэль был искренне рад за свою супругу. Та, в свою очередь, вопреки ожиданиям мужа и знакомых, стала более спокойной и мягкой, но дела театра оставлять категорически отказалась. Вот и сейчас ей необходимо было встретиться с доктором Хайдом для обсуждения постановки - мадам Агрест беспокоили несколько сцен, не включенных в сценарий, однако, по ее мнению, все-таки достаточно важных. Эмили попросила недавно получившую права Натали подбросить ее до работы, и девушки направились в театр. После того как все насущные проблемы были улажены, Эмили изъявила желание прогуляться до ближайшего кафе-мороженого, предусмотрительно забыв сообщить об этом подруге. Натали уж было вышла на улицу, ища глазами блондинку, как ее кто-то окликнул: - Mein schönes Fräulein, darf ich wagen, Meinen Arm und Geleit Ihr anzutragen? (Строки из Фауста: Рад милой барышне служить. Нельзя ли мне вас проводить?) - Bin weder Fräulein, weder schön, Kann ungeleitet nach Hause gehn. (Я и не барышня и не мила, Дойду без спутников домой, как шла.) - Я смотрю, Вы цените немецкую литературу? - доктор Хайд улыбнулся. - Немного. Но мне ближе изобразительное искусство. Я пойду? Меня ждет мадам Агрест. - Погодите, прошу, постойте. Может, тогда бы Вы согласились сходить со мной в Лувр? Говорят, там новая выставка. Натали не хотелось обижать этого милого, приятного во всех отношениях и ужасно умного человека, но идти с ним, ну ладно, давайте будем откровенными, - на свидание, ей не хотелось еще больше. Надо было срочно что-то придумать. - Мсье .. - Можно просто Франц! - Мсье Хайд, боюсь, у меня много работы. Я бы с радостью, честное слово, но работа... Если бы мне удалось выкроить хотя бы денечек... - почти не соврала Санкер. - Что ж, если удастся, то непременно позвоните, - доктор протянул свою визитку и распрощался. Натали облегченно вздохнула. Наконец позволив себе поднять глаза, она заметила Эмили, сидящую неподалеку на скамейке. Так вот чьих рук это дело! Блондинка улыбалась, смотря на свою подругу. Не успела последняя к ней подойти, как мадам Агрест ее заверила: - Герр Хайд очень хороший человек. Он мой старый знакомый. - Я не спорю, но ты же знаешь, ... - Работа, да? Милая, нельзя так. Правда. Тебе стоит попробовать. Не мне решать, конечно, но все же. Похоже, доктор сильно расстроен. Натали промолчала. Может, и правда стоило дать ему шанс?***
Мадам Агрест все же настояла на выходном для мисс Санкер, и той пришлось думать, чем заняться. Было скучно, в голову лезли разные мысли, из-за чего наша героиня не могла ни читать книгу - строки хватали только глаза, но не мозг, ни рисовать - совершенно не было идей для эскизов. Натали было раскрыла дневник, чтобы записать пару строк, но оттуда вывалилась бумажка - визитная карточка немецкого доктора. В конце концов, может, Эмили права? Тонкие пальцы брюнетки затанцевали по клавишам мобильника, набирая указанную на карточке цифровую комбинацию. Через пару часов доктор уже ждал девушку у пирамиды Лувра с букетом цветов. Ну, вернее, это был не совсем обычный букет - Франц преподнес Натали небольшой альбом для зарисовок, на первой странице которого был изображен мягко говоря странный букет, а внизу наброска стояла подпись весьма известного в своих кругах немецкого художника - Герхарда Рихтера - одного из самых успешных европейских абстракционистов. Натали была потрясена. Она любила абстракционизм, находя идею создания картины в своем собственном сознании весьма интересной (честно говоря, это было одно из ее любимых направлений в живописи), такой подарок явно ей льстил. Еще никто, за исключением, разве что Эмили, не заморачивался так. - Вам нравится? Натали не то что нравилось, она была в восторге. - Герр Рихтер подарил мне его на одной из своих выставок в Германии. Мы с его сыном старые приятели. - Простите, но, право же, мне неловко. Я не могу принять такой подарок, - Санкер знала, что стоимость работ этого художника могла переваливать за несколько десятков миллионов долларов. Это, конечно, не полноценная картина, но... - Умоляю, возьмите. Не думаю, что кроме Вас и специалистов по немецкому абстракционизму ее кто-нибудь оценит. И девушка согласилась. В конце концов, может, ей стоило забыть о неразделенной любви? Попробовать начать жизнь сначала? Она должна постараться.***
Свидание (хотя официально это, конечно, был поход в музей) прошло вполне успешно, даже восхитительно. День уже клонился к концу, за окном лил дождь, Натали сидела на кухне с чашечкой теплого чая и думала о жизни. Франц был похож на принца из сказки, но вот только в сказках к принцам обычно прилагается взаимное чувство со стороны их возлюбленной, а девушка не испытывала ни-че-го. Может, стерпится-слюбится? Но Санкер так не думала. Значит, решено. Как бы ни был хорош герр Хайд, завтра с курьером он получит свой альбом обратно.***
*три дня спустя*
"Больницы Парижа переполнены. Граждане продолжают поступать со странными симптомами: увеличенные лимфоузлы , высокая температура, головная боль. В целях вашей безопасности, советуем соблюдать санитарные нормы и по возможности не выходить из дома" - вещает телевизор. Натали все равно, она хватает сумку и едет в офис компании. "Пока никто из властей не решается сделать официальное заявление, но любой студент-медик первого курса Вам скажет, что это - чума" - пишут в газетах. "Антибиотики не работают, медицина еще не сталкивалась с подобным штаммом" - оглашает радио. Что-то эдакое происходит. Но какое до этого дело Натали? "Террористические организации не берут на себя ответственность за происходящее в Париже" "Парижане - неблагодарные свиньи, и именно поэтому должны умереть" - заявляет человек, назвавший себя "Мефиц" (евр."разрушитель"). На него устремлены камеры всех телеканалов - не слишком молодой человек, в черном костюме и маской на лице. На пуделя похож. Санкер наконец добралась до офиса - повсюду пробки. Она дергает ручку двери - закрыто. Приходится доставать свой ключ - не подходит. Видимо, заперто изнутри. Она стучится в дверь. Тщетно. Присаживается на порожек, подпирая дверь спиной. Мимо, на секунду присев на ее руку, пролетает бабочка плюсового цвета. У офицера Ренкомпри проблемы - его новорожденная дочь заболела. Заболела этой неизлечимой гадостью. Единственный шанс спасти малышку - разобраться с этим пуделем. Но офицер не может. Это не в его компетенции. Кто сказал, что мужчины не плачут, верно был дураком. Из его глаз, поддаваясь закону всемирного тяготения, вниз уверенно бежит слеза, шлепаясь в пыль. На плечо полицейского приземляется бабочка. Такая же плюсовая. Насекомое еще немного мечится, но все же останавливается на бумажнике. Вернее, на фото маленькой девочки, что в нем. - Роджер, теперь ты сможешь отследить своего врага. У тебя будут абсолютный слух, зрение и обоняние. Офицер спешит воспользоваться своим новым даром. Хоть тот черный и растворился в воздухе, полицейский знает (слышит, видет, чует) где его искать. Вот и дом на улице Муфтар. Роджер аккуратно пробирается через калитку, та, не будь дурой, скрипит как тормоза решившего сбросить всю имеющуюся скорость гоночного болида. Застигнуть "Пуделя" в расплох не вышло. Мефиц вырастает перед молодым пока еще отцом, кажется, из ниоткуда. Этот черный из тех, с кем рука об руку стоит ангел смерти. А в другой его руке - книга со словами, которые этого ангела вызовут. Что же, прощай, мсье Ренкомпри. В воздухе кружится перо, на гусиный пух чем-то похоже. Наверное, кто-то выбивал подушку. - Роджер, дорогой, послушай, если стоишь за правое дело, никогда не отчаивайся. Знай, тебе всегда будут рады помочь. Одним махом преодолевая забор, на самопровозглашенного "разрушителя" накидывается то ли волк, то ли большой пес. Том падает на землю, рассыпаясь на мериады пепелинок от попавших на него капель воды, "Пудель" уже в наручниках. Офицер срывает с него маску: герр Хайд? Вот так неожиданность. Он у нас чернокнижник, значит. Но, раз мощный артефакт в виде книги, что давал ему силы, уничтожен, значит, все должно вернуться на круги своя. Мобильник мсье Ренкомпри звонит, тот незамедлительно отвечает: малышка пошла на поправку. На втором этаже офиса раздался страшный грохот. Что бы там ни было, Натали теперь уж точно имеет право войти. Окно, что внизу, стеклянным дождем обрушивается на новый ковер. Пусть остатки осколков немного задели костюм и кожу - не важно. В кабинете Габриэля на диване лежит Эмили, кажется, без сознания. Вокруг нее хлопочет мужчина в фиолетовом костюме и маске, который чрез пару минут окажется Габриэлем Агрестом. Так вот оно значит как.***
Страницы в период с 1996 по 2002 залиты чернилами "13 сентября 2002 Дорогой дневник, Я даже не знаю с чего начать, ведь произошло так много всего, ..."