Неопределённость пугала Чарли. Вечером, во время того как он молился Богу, он просил у него послать ему кого-нибудь, кто ответил бы на его вопросы. Раз Господи создал его, Чарли (как говорил Дэвид), то он наверняка должен был знать что Чарли из себя представляет. Не раз, после «Аминь!», мальчик, задрав голову, спрашивал про себя: «Кто я, Господи?», но как бы не прислушивался к тишине, не получал ответа и уходил спать расстроенным. Сьюзан часто заставала его молящимся, стоя на коленях, и по лицу женщины он видел, что это ей совсем не нравилось.
Они с Дэвидом часто говорили о нём ночью, сидя в кухне, но что именно он не мог слышать как бы не напрягал слух. Несколько раз у него созревал план прокрасться в гостиную и забрать ту умную книгу, но затем, испугавшись Сьюзан, он отбрасывал эту идею. Так прошло много дней, сменившие собой недели.
Природа вокруг ожила. Ушёл зной, температура понизилась, пришло время вновь засеивать сгоревшие луга, а люди стали меньше посещать церковь, единственную в округе. Ферма Редклифа была одна, не понёсшая убытков, и люди спрашивали друг друга где Дэвид мог взять деньги. Впрочем, каждый был озабочен восстановлением своих полей и разводом нового скота.
Однажды, когда Чарли помогал Сьюзан выносить старые вещи из амбара, ему поручено было вынести коробки со старыми газетами. Запах стоял затхлый, душный, и когда Сьюзан оставила его одного, чтобы приготовить обед, начинался дождь. Уходя, она поторопила его, и он подбежал к куче хлама, который нужно было вынести. Принявшись за дело, он быстро перетащил половину, но за другой нужно было лезть на второй этаж.
Придвинув старую деревянную лестницу, он ловко взобрался по ней наверх и, увидев оставшуюся коробку с бумагами, воодушевлённо взял её подмышку и начал спускаться обратно. Вдруг прогремел гром, он вздрогнул, и нога его соскользнула со ступеньки. Грохот от падения громко разнёсся, а сам Чарли больше испугался от неожиданности, чем от того, что произошло. Газеты и различные журналы разлетелись по полу, и он принялся собирать их обратно в коробку.
Здесь было всё: выпуски двухгодичной давности, различные новости, научные открытия и прочее старьё. Однако одна из газет привлекла внимание Чарли. Его боковое зрение уловило, подметило что-то, но он не понял что именно. Взяв её в руки, жёлтую и пыльную, он внимательно начал разглядывать первую страницу и внезапно застыл, поражённый.
Большими буквами было написано: «СЕНСАЦИЯ! ВПЕРВЫЕ СОЗДАН РОБОТ!», а далее шёл столбцами большой текст, и Чарли с прерывающимся дыханием прочитал отрывки фраз: «Мир стоит на пороге нового открытия… совсем, как человек… умная машина… учёные сами не знают возможностей… решено наблюдать в бытовых условиях… передан фермеру Дэвиду Редклифу из Техаса…». Дрожали его руки, грудь вздымалась всё чаще, и он с ужасом, который всё больше охватывал его, перевёл взгляд на фото, прикреплённое под статьёй, где был изображён он и люди в белых халатах, улыбающиеся в объектив, а на столе перед ними разложены механические запчасти. Отбросив газету, он издал беззвучный крик и закрыл себе рот рукой. Всё перевернулось внутри него, и он свалился на пол, не зная, как быть. Его одолел страх, и слёзы полились из его глаз.
— Чарли! Сьюзен зовёт обедать.
Дэвид, вошедший в амбар, остановился как вкопанный, видя его плачущим на полу в куче бумаг. Его глаза тотчас же бросились к лежащей газете, а затем обратно к Чарли, и он понял, что произошло. Осмотревшись вокруг и приметив инструменты у стены, он стал приближаться к мальчику, не сводящему с него взгляда.
— Что ты, Чарли? — сказал он, делая голос мягче. — Не плачь, успокойся, ладно? Давай мы поговорим с тобой, приятель.
Всхлипы и вздохи разносились по амбару. Чарли, услышав эти слова, потянулся к Дэвиду, протягивая руки, но в одно мгновение мужчина схватился за топор и с силой, которой мог, обрушил его вниз. Правая рука Чарли со странным звуком, который он ни разу не слышал, упала на пол, в сено, и он вместе с ней. Он не помнил себя и тупо глядел на оторванную часть тела, из конца которой торчали провода и вытекало нечто синее, когда Дэвид замахнулся вновь. Увернувшись, мальчик сделал попытку встать, но упал обратно, и Редклифу хватило шага чтобы оказаться над ним. Избавившись от оцепенения, но не контролируя свои действия, Чарли прополз несколько метров, не видя ничего из-за слёз и, быстро вскочив, бросился бежать.
Мысли сбивались одна за другой, и он не мог уловить ни одну из них, чтобы зацепиться и поразмыслить. Он бежал по направлению к дому, к Сьюзан, полный ужаса и страха, но и секунды не подумав, ворвался в дом, пробежал через гостиную в кухню, где сидели Хелен и миссис Редклиф. Девочка, увидев его, вскрикнула, но он, не обратив на крик никакого внимания, кинулся к Сьюзан и вжался в неё, обвивая целой рукой и плача. Он надеялся, что сейчас она погладит его по волосам, как Хелен, называя ласковыми и добрыми словами, но этого не случилось. Подняв голову он увидел как та, кусая губы и издавая странные звуки, унимает дрожащий подбородок, а из глаз её сыпятся слёзы.
В то же мгновение вошёл Дэвид. Увидев, что происходит, он кинулся к Чарли, но тот, сорвавшись, выбежал на задний двор. Начинался очередной ливень, и он кинулся бежать сам не зная куда, слыша всё ускоряющиеся шаги за своей спиной. За спасением он кинулся к лугу ещё не убранной выгоревшей кукурузы, и колосья вновь хлестали его по лицу, но он просто бежал, не в силах здраво соображать.
В конце концов ему стало будто бы тяжело двигаться быстро, и он, сначала замедлившись, затем и вовсе перешёл на шаг. Прислушиваясь к звукам вокруг насколько это можно было сделать сквозь звуки ливня, он больше не услышал погони и, обессиленный, сел на землю и вновь заплакал, дрожа всем телом. Здесь он впервые обратил внимание на то место где должна была находиться рука — из отверстия капала синяя жидкость, и он, испуганный, старался больше туда не смотреть.
Теперь в его голове прояснились многие вещи, и он не мог унять рыдания от осознания этих вещей. Выходило, что Бог не создавал его, и что на самом деле Чарли создали люди в белых халатах. Выходило, что никто никогда не любил его. Последнее раздалось болью где-то внутри, и он, невероятно уставший, закрыл глаза, проснувшись от того что вода стекала по его лицу.
Кто-то тащил его по земле, крупные капли падали с неба, и он промок до нитки.
Спиной он ощущал то ли грунт, то ли траву, но придя в себя окончательно, понял, что это Дэвид тащит его по выжженному лугу, который залило водой. Чарли хотел закричать, но смог лишь открыть рот в ужасе, и ему не хватило сил чтобы пошевелить ногами. Редклиф, тоже промокший, обернувшись и видя, что он в сознании, затараторил что-то.
— Господи! Господи, прости меня! Прости меня, Господи! — только и доносилось до мальчика сквозь шум дождя. — Я не хотел… нам нужны были деньги, и я ничего не мог сделать…
Чарли, обессиленный, смотрел в чёрное небо и ему вдруг вспомнились игры с соседскими детьми; вспомнилось, как собака-такса Сэм стащил его блин, но всё нарастающее бормотание Дэвида мешало его мыслям.
— Сьюзан была против тогда. Я говорил, чтобы она не привязывалась к тебе, чтобы оставалась равнодушна, но эта женщина… О, прости меня! Прости меня, Господи! Когда ты впервые узнал обо всём, она поняла, что это не шутки, но сколько бы раз мне не приходилось вот так тащить тебя… ты всё равно как-то узнавал… сколько раз приходилось стирать тебе память…
Чарли, слушая его, вновь поддался рыданиям. Ему было страшно и очень одиноко, и он стал просить Бога чтобы он помог ему, забывая некоторые слова. Он не знал что теперь будет с ним, но сознание само будто бы ускользало, растворялось.
— Когда ты попросил научить тебя молиться, я подумал… нет, нет, этого не может быть! Господи! Прости меня, Господи! — и Дэвид начал причитать вновь.
Чарли вдруг вспомнилось как он бежал по лугу, пропуская колосья сквозь пальцы; как кляча своими глазами всматривалась в его лицо; как он стоял на коленях впервые и как пошёл дождь; как солнце светило ему прямо в глаза и ветер развивал волосы — всё это пронеслось за несколько секунд в голове, и выражение его лица приняло страдальческий вид. Последнее, что всплыло в памяти, были строчки из той умной книги без картинок:
«Теорема 21
Душа может воображать и вспоминать о вещах прошедших, только пока продолжает существовать её тело».
Чарли ещё раз поднял глаза к небу. Да, да, как бы хотел знать он что там, за облаками и что есть
душа! Как бы хотел он вновь нестись в жару, проваливаясь в землю! Но всё это уже позже, потом, когда-нибудь…
Дэвид вновь воскликнул «Прости!», раздался гром, удар, но Чарли этого уже не слышал.
