Ведь ты тоже не ангел

— Станислав Саламович, так откуда ж нам эту самодеятельность взять? — вопрошал Владимир Валерьевич, которому и секции по легкой атлетике за глаза, а тут еще директор требовал какую-то самодеятельность от учителей физкультуры. — Вы бы лучше обратились к преподавателю, там, не знаю, музыки. Или ИЗО! — Верно, — кивнул Стауче медленно, как китайский болванчик, — пускай организуют какую-нибудь детскую выставку. Проверяющие такому всегда умиляются. — Если я обратился к вам, значит так надо было, — жестко отрезал Станислав Саламович. — У вас в секциях талантливых ребят пруд пруди, наверняка найдутся и музыканты. Вон, тот же Дзюба — кругом талант. Артем Дзюба бывал в директорском кабинете частенько, за девять-то лет учебы. И один, и с родителями, и за наказанием, и за похвалой… Но умалять его достоинств Станислав Саламович не мог. — Инструменты достанем, по этому поводу не переживайте. А к завтрашнему дню чтобы утвердили мне состав музыкальной группы. Там уж посмотрим, что дальше. Артема первого и поставили за бас-гитару, оторвав прямо от баскетбола. — Артем! Дзюба! Подойди-ка сюда, — Владимир Валерьевич жестом подозвал его. Приходится немного наклониться, чтобы четко услышать учиозвал — Ты же на все руки мастер, вроде даже на гитаре что-то бацал? — Ну, бывает, — с некоторой самодовольной улыбкой согласился Артем, еще не понимая, к чему вообще затеян весь этот разговор. — Отлично. Вот вам и бас-гитарист, — Владимир Валерьевич воодушевленно хлопнул его по спине и вернул на поле, не дав никаких пояснений. А Дзюба в принципе за любой кипишь, который под статьи не попадает, так что ему совершенно плевать: защищать ли честь школы на баскетбольном турнире или бреньчать на гитаре. Наверняка опять для концерта в честь дня пожилого человека программу набирают. С мыслями о дне пожилого человека вступил во все это и десятиклассник Денис, причем единственный по своему добровольному желанию: ему, пару месяцев назад вернувшемуся из Испании, было в российской общеобразовательной школе скучно, хотелось разбавить гнетущую атмосферу скорых экзаменов, проверочных и контрольных какой-нибудь деятельностью. Хотя бы и на гитаре поиграть. За Денисом пришел Марио, его крайне молчаливый одноклассник. И вроде бы по-русски все понимает, имеет хорошие оценки, а молчит — хоть убей. — Ты петь-то как будешь? — спросил Владимир Валерьевич, проходясь по клавишам синтезатора: это уже не школьное, Фернандес сам притащил. У брата, кажется, выпросил. Марио пожал плечами и улыбнулся, выдавив тихое: — Я выучу. Правда. Все, что скажете. Как ему вообще отказать, такому идейному? Пришлось махнуть рукой и согласиться. Тогда казалось, что вся эта самодеятельность ненадолго, ради одного вечера. Через пару часов подтянулся Саша Головин. Или, точнее, его, незаметного раньше восьмиклассника, подтянул друг. Тоже Саша, но на год постарше: высокий, солидный… Его бы на гитару, да только дружил со струнами один Головин. Кадр понеожиданнее Марио, но и с этим пришлось смириться. Тем более играл он на редкость хорошо. На спортивный слух. К концу дня пустовало только место барабанщика, но Стауче оперативно посадил на него пришедшего на вечернюю тренировку Игоря Акинфеева. Тот ни на чем играть не умел и вообще готовился к выпускным экзаменам, но оказался хорошим певцом. А стучать по барабанам — дело наживное, как им показалось. Да и вообще не до этого было, ведь физруки выдохнули наконец с облегчением: группу собрали, как директор и просил. Песню им для дебютного вечера написал Денис, а музыку подобрал Саша. Всем так понравилось и все так не хотели париться с этим, что данные обязанности до конца были с ними. Никто не жаловался, все довольны. — Когда там уже выходить? — нервно водит по струнам Артем, покачиваясь в нетерпении. — Скоро, не ной, — Игорь выглядывает из-за занавеса. Играть на барабанах он все-таки научился, ровно как и строить из себя командира. С этим тоже никто не спорил: Акинфеев правда умел настроить на нужный лад людей разных возрастов и разных характеров. Если бы не он, давно бы друг друга поубивали в пылу творческих споров. Комиссии тогда правда понравилось, хотя Денис и написал немного не то, что от них требовали учителя. То есть вообще не то. «Не понять тому, кто не бежал от местных с перебитым носом» не имело с изначальной задумкой ничего общего. — Живенько, — удовлетворенно кивнул Станислав Саламович, пожимая всем руки. — Молодцы. А не хотите ли еще в одном мероприятии поучаствовать? Если бы он спросил чуть погодя, через день, например, то они бы наверняка отказались. Адреналин бы поутих, сознание прояснилось. Но тогда они согласились с охотой. И не пожалели. Даже Игорь со временем прекратил ворчать по поводу скорых экзаменов. С каждым концертом, будь он хоть в ДК, хоть в маленьком городском пабе, где они обычно выступали на разогреве, желание двигаться в этом направлении росло. Подростковое увлечение гитарой и стихами медленно шло к музыкальному колледжу… Но сначала в институт нефти и газа поступил Игорь, успешно сдав экзамены, несмотря на увещевания учителей, что «песенки до добра не доведут». Вместо него на вокал и барабаны посадили Зобнина. Пел он прилично, но все равно было что-то не то. Не было уже того духа приключений. Через год Денис с Марио поступили на преподавателей физической культуры. То ли тяга к спорту была все же сильнее, то ли родительское слово. Артем ушел в правоохранительные органы, но в его случае сам отец велел. Династия и прочий бред, запрещающий брать в руки гитару. Состав больше не обновлялся. Саша Головин готовился к выпускным экзаменам уже без «дерганья» на концерты разного масштаба и веселых репетиций. Они, конечно, частенько ссорились, но все равно их группа стала самым ярким воспоминанием как в жизни школы, так и в их жизнях. Так что само собой они единогласно согласились, когда Артем предложил собраться снова и тряхнуть стариной. А Марио песни так и не выучил.