Франция или любовь, все равно придется выбирать

Через пять минут Проспер был готов. Теперь их было пятеро, позволю себе назвать их друзьями, хотя Гильеван пока был лишь проводником для Атоса, Портоса, Арамиса и Д'Артаньяна. — Ехать придется в Испанию, — предупредил Проспер — Мы знаем, — откликнулся Д'Артаньян. – Но мы должны поспешить. Думаю, королева будет довольна, если мы доставим ее письмо быстро. — Ты абсолютно прав, — кивнул Гильеван. – Ее величество предупреждала, что если вы не успеете вовремя, граф может погибнуть. Его смерть, а также смерть его семьи будет на руку кардиналу Ришелье, если вы понимаете, о чем я говорю. — Ни имею ни малейшего понятия, — зевнул Портос. – И совершенно не хочу знать. Если чья-то смерть выгодна Ришелье, то мы, не задумываясь, защитим этого человека от кардинала. А причины, по которым он должен быть убит, нам знать не обязательно. Кардинала следует… — Помолчи, друг, твои речи неуместны — прервал его Атос. — У меня такое чувство, что я пьян, поэтому сейчас ты вряд ли сумеешь заткнуть мне рот, — самоуверенно сказал Портос. — Молчи, — зашипел на него третий мушкетер. – Прошу, молчи. — А вот не нужно затыкать мне рта, я не боюсь говорить о кардинале то, что думаю! По крайней мере, когда он меня не слышит, — захохотал «храбрец». — Да, господа, мы попали… — тихо сказал Арамис. – Они услышали. Мушкетер говорил о семидесяти конных солдатах кардинала. Все, кроме Портоса, давно заметили осторожно продвигающихся по пятам гвардейцев (как только можно было не увидеть их?). Друзья не боялись, это было не в их правилах, просто сейчас было абсолютно неподходящее время для разборок с людьми Ришелье, однако не приходилось сомневаться, что те слышали все, что говорил Портос, и не оставят этого безнаказанным. — Так, так, так, — подъехал ближе один из гвардейцев, — старые друзья мушкетеры. А это что за юнцы? — Вас это абсолютно не касается, граф Монпелье — сказал Атос совершенно спокойным голосом. – Настоятельно рекомендую вам, господа, вернуться туда, откуда вы держите ваш путь. Однажды нам пришлось иметь дело с четырьмя сотнями ваших братьев…на вашем месте они, если бы были живы, предпочли бы отказаться от препирательств с нам. Так что прошу вас, передайте кардиналу, что мы не нуждаемся в его свите. — Вы слишком много себе позволяете, чертовы мушкетеры, — сказал, хитро улыбаясь, граф Монпелье. – Говоря о тех четырехстах убитых, вы наверняка преувеличиваете, что всех их убили вы. Я уверен, что это лишь слухи, которыми вы делаете себе имя. И я заткну ваши наглые морды! — Это было грубо, — достал свою шпагу Проспер. – Но зато это случай, господа мушкетеры, продемонстрировать вам мои уменья. — Фортуна на твоей стороне, Гильеван, — усмехнулся Арамис. – Ну а вы, сударь, извольте защищать свою шкуру и шкуры ваших солдат от острых клинков мушкетеров. С этими словами Арамис направил свою лошадь прямо на гвардейцев, держа в руках шпагу. Те храбро вынули свое оружие. За Арамисом последовали его друзья, оставив графа Монпелье Гильевану. Тот быстро покончил с этим делом и присоединился к мушкетерам. Очень многие гвардейцы были совсем юнцами, над губой у них только-только начинал пробиваться пушок, как, впрочем, и Д'Артаньян с Проспером были еще очень молоды (однако, справедливости ради стоит заметить, что оба этих молодых человека имели опыт фехтования гораздо больший, чем все эти молодые солдаты). Итак, задача для пятерых друзей облегчалась тем, что их противники были совершенно неопытными. Атосу было действительно жаль его молодых соперников, жизни которых прерывались таким образом, но и сделать с этим ничего не мог, они сами избрали путь служения кардиналу. Проспер сражался храбро, это заметили все. И это расположило к нему мушкетеров. Правда, Портос посчитал эту отвагу лишь показательной, но не мог про себя не отметить, что этот парень мог бы быть хорошим мушкетером. — Вот и последний, — провозгласил Арамис. – Это было несложно. — Еще бы ты сказал что-то другое, сражаясь с неопытными юнцами, — Атос принял серьезный вид. – Нам пора двигаться дальше. И кстати, Проспер, ты отлично уложил графа Монпелье. Гильеван в ответ на это замечание лишь хмыкнул. Д'Артаньян хлопнул его по плечу и спросил, где он учился фехтованию. — Мой отец учил меня, — ответил Проспер. — А кто твой отец? — Граф Ла Ферье. — Граф? – удивленно взглянул на него Арамис. – Так ты родственник Ее величества? — Так и есть. Но прошу, пусть это никак не влияет на ваше отношение ко мне. — Если ты просишь…— произнес Д'Артаньян. – А почему у тебя другая фамилия и почему ты живешь не с ними? — О, ну это целая история, — медленно сказал Гильеван. — Мы не торопимся, — ухмыльнулся Арамис. – До Испании путь долгий.