Поступь хаоса

Мы подвержены влиянию обстоятельств, где каждый проделанный шаг может привести в пропасть. Наша жизнь и того похожа на игру, в которой нет права на ошибку, но мы упорно продолжаем лезть в мышеловку собственного самомнения, наивно полагая, что накопленный опыт имеет хоть какой-то вес. Этот мир устроен несколько иначе. Здесь действую другие законы, а весомая роль отведена силе и правильном ее использовании против всех тех, кого ты считаешь угрозой. Я усвоил этот урок в первый же день после пробуждения в объятиях запутанного и глупого фэнтези. Развернувшаяся история походила на цирк без объяснения причины и следствия. Мне оставалось лишь плыть по течению и надеяться на то, что мне удастся выбраться из этого ужаса живым. Но уже в который раз меня подвели обстоятельства и они продолжают играть со мной до сих пор, вынуждая совершать грубые ошибки. В один миг я лишился надежной опоры и остался один на один с этим чуждым мне миром. Обычно человек винит в своих неудачах совершенно посторонних ему людей. Видя во всем плохом что его окружает отголоски дурных примет или эффект завистливого сглаза. Находясь в состоянии печали и глубочайшего горя, мы склонны винить в этом всех, категорически не желая брать во внимание тот факт, что в первую очередь нужно искать причину в самом себе. Поэтому в первые мгновения, после случившегося, я считал, что в гибели Коко виноваты роботы. Те самые серые и невзрачные смертоносные машины, что потихоньку брали меня в плотное кольцо, преграждая мне путь к отступлению. Каждое их движение было филигранно выверенным и точным, а действия слаженны настолько, будто они составляли единый механизм. Глядя на них меня охватил страх за судьбу человечества. Наша цивилизация строила большие планы на робототехнику и науку в целом, рассчитывая с ее помощью открыть новые горизонты для развития. Вот бы сейчас пригласить сюда изобретателей прошлого и показать им наглядный пример того, что нельзя заигрывать с фантазией, иначе все выйдет боком. Я опустил глаза и поглядел на ладонь, где лежал один из ледяных осколков тела Коко. Мне хватило всего секунды для осмысления одной простой истины, что ответственность за гибель единственной и верной подруги лежит только на моих плечах. Я должен был предвидеть опасность и прежде чем ринуться в бой, придумать хоть мало-мальски толковый план. Ведь только идиот, полагается на силу и бежит сломя голову вперед, наивно полагая, что он единственный и неповторимый. Обычно при плохой игре, нужно достойно проглотить мину и думать о следующем шаге иначе противник нанесет тебе поражение до того, как ты сможешь понять, в чем же подвох. Но я не мог хладнокровно смотреть на то, что осталось от Коко. Сердце отыгрывало гневные дифирамбы, требуя мести. Даже каждый сделанный вдох давался мне все трудней и трудней, мешая трезво мыслить и адекватно воспринимать ситуацию. Ведь только после гибели Коко я понял, как сильно привязался к этому наивному голему. Она была моим лучиком надежды, тем, кого я мог назвать своим другом. Взмахнув рукой, я направил смертоносную волну гнева в импульс чудовищной силы. От ближайших роботов не должно было остаться и следа, но сегодня все пошло наперекосяк. Способности архонта отказались воплощать мою волю в осязаемое оружие. Роботы продолжали стоять на своих местах, терпеливо выжидая, когда прекратится выхлоп моей агрессии. Загнанный в угол я упорно продолжал размахивать руками и посылать в адрес механических солдат гневные реплики. Не знаю, умели ли роботы смеяться, но на их месте, я бы давно залился заразительным смехом. Мой жалкий и беспомощный вид просто не мог вызвать других эмоций, кроме иронии. Я отплясывал перед толпой металлических болванчиков около получаса. За это время лагерь кочевников погрузился в мрачную тишину. Больше не осталось никого, кто просил о пощаде или умолял о помощи. Друзья тех роботов, что окружили меня, довершили свое побоище, оставив в живых только меня одного. Я старался не думать о будущем и, всхлипывая от отчаяния и копившейся усталости, продолжал безуспешные попытки, взывать к своей силе. Пока не пришел тот, кто руководил армией механических машин. Человек в строгом деловом костюме олицетворял собой невероятную силу. В каждом его движении чувствовалась уверенность и неимоверная мощь. Он отдал команду машинам и те расступились перед ним, дав ему возможность подойти ко мне ближе. — Я представлял нашу встречу совсем иначе, — произнес мужчина, после того, как осмотрел меня с ног до головы. — Мать часто рассказывала мне страшилки о том, что нужно вести себя хорошо и поступать правильно, иначе попав в Нейросеть, почувствуешь гнев основателя. Я прекрасно понимаю, ты отличаешься от своего Альтер эго, который долгие годы издевался над всем человечеством, насильно прививая нам исковерканную мораль давно канувших в лету нравственных устоев. Ты всего лишь юнец, крохотная тень того, кого я хотел убить, сколько себя помню. — Кто ты такой? — Разве тебе ничего не говорили обо мне? — в его тоне проскользнули нотки растерянности. — Мое имя Гермес. — Вот значит ты какой, — хриплю я и, сжав кулаки, отступаю от него на пару шагов назад. — Пожалуйста, веди себя хорошо и не делай того о чем крупно пожалеешь, — строго процедил он, поправляя воротничок костюма. — Это я лишил тебя возможности влиять на пространство, отобрав связь с Нейросетью. Поэтому настойчиво прошу поговорить со мной, прежде чем мы перейдем к излиянию взаимных претензий. — Чего ты добиваешься?! — Разве не очевидно? — ехидно спросил он, весело усмехнувшись. — Но, впрочем, перед этим хочу выразить тебе свою благодарность за эльфийку. Благодаря несовершенству спутников и маскировочному наряду, ей долгое время удавалось скрываться от нас. Но теперь проблема решена и очень скоро эта планета продолжит открывать нам свои тайны. — Погоди, ты говоришь о Норе?! — мой голос дрогнул, в пылу гнева и скорби я совсем позабыл о ней. — Она жива?! — Конечно, — уверено кивнув, ответил Гермес. — Она частичка большого паззла, который мы собираем с того момента, когда наша команда высадилась на эту планету. Жаль, что в период своего странствия ты уничтожил корабль, я хотел оставить его в качестве памятника. Эту утрату, к большому сожалению нельзя восстановить. — Ваш корабль? — неуверенно спросил я, набегу заполняя пробелы в львиной доле информации, что узнал об этом мире. — Ты один из тех ученых, которые стали кочевниками? Тогда почему ты служишь Неверлингам? — Отбрось всю чушь, что услышал из уст последователей Зарины, — ответил он, одарив меня сентиментальным взглядом. — Последнее время она именует себя Азрой и ведет активную деятельность по оболваниванию проживающих на этой планете людей и прочих мелких форм жизни. Если ближе к делу, то она вместе со мной участвовала в операции компании Линг по разведке дальних просторов космоса и поиску пригодных для заселения планет. Когда мы высадились и провели первоначальный анализ, нашей радости не было предела. Мы наивно полагали, что нашли замену измученной Земле и скоро сможем доложить начальству об успехе операции. К тому же сюда еще летели на субсветовой скорости некоторое количество колониальных кораблей. Ты в курсе про этот дурной эпизод в истории человечества? — Да, но очень туманно, — ответил я, неуверенно кивнув. — Хорошо, тогда слушай. После рождения разум ребенка копируют в нейросеть. Хрупкое сознание младенца соединяется тонким невидимым глазу мостом между виртуальным миром и реальностью. В те далекие времена, влияние на разум отдельно взятого человека от качества сигнала нейросети было изучено очень плохо. Поэтому для всех стало сюрпризом, когда колонисты, добровольно отправившиеся в далекое путешествие, стали походить на ходячие мешки с костями. Их мозг утратил связь с Нейросетью и наступил коллапс. Многие заговорили о том, что система, подарившая нам бессмертие, крадет часть души, и человек лишаясь связи с виртуальной частичкой самого себя, в лучшем случае теряет рассудок. Теперь ты представляешь, кого мы встретили вместо профессионально подготовленных колонистов? Неопытных взрослых детей, родители которых воочию наблюдали за тем, как их предки медленно сходили с ума. — То есть нынешнее средневековье состоялось по этой причине? — Большая часть всех бед стоит за этим открытием, ведь и наша команда была оторвана от Нейросети. Мы были вынуждены действовать. Бросив жребий, трое из нас принудительно оборвали свои жизни, чтобы возродится в метрополии. — Для чего нужен был такой кардинальный шаг? — Все до безобразия просто, Кирилл, — спокойно ответил Гермес, впервые назвав меня по имени. — Эта планета подарила нам специфические возможности. Оставаясь обычными людьми, мы приобрели дар изменять окружающую реальность. Я точно не знаю, как можно описать это состояние, наверное, этому определению больше подходит такое слово, как магия. — Когда ваши вернулись на Землю, боссы корпорации заинтересовались этой магией, верно? — Забавно, ты утратил большую часть воспоминаний, но проницательность осталась прежней, — Гермес задумчиво коснулся рукой до подбородка и затем продолжил свой рассказ. — Ты совершенно прав, людям понравился рассказ троицы давно считавшихся сошедших с ума ученых про великую магию, но больше всего, конечно же, поразили дальнейшие перспективы по ее использовании в повседневной жизни. Могучие корпорации собрали консорциум, и по его итогу было принято решение отправиться в далекий космос. Мы ждали их прилета больше тысячи лет… — Тысяча лет, — вслед за ним шепотом проговорил я, совсем потеряв счет летоисчисления. — Какой же сейчас год? — А какая разница? — насмешливо процедил он. — В данный момент мы переходим в новую эпоху, которая должна полностью изменить всю историю человечества.