About them

Посвящаю эту главу моим прекрасным мужчинам: Папе, Валериану и Питеру. Я всегда буду благодарна за такого папу, лучшего друга и любимого. Спасибо, что любите меня такой, какая я есть, и не пытаетесь изменить.

      «За каждым великим мужчиной стоит великая женщина», — гласит известная английская пословица. Я же считаю, что она может (и работает) в обратную сторону: «За каждой великой женщиной стоит великий мужчина».       В моём случае аж целых три мужчины.       И для этого вовсе не обязательно быть великим или великой.       Я хотела бы начать, не побоюсь этого слова, с главного мужчины в моей жизни — с папы. Да, пап, даже спустя столько лет, при наличии лучшего друга и жениха, ты был и остаёшься моим главным мужчиной. Ты научил меня всему, без тебя не было бы меня, и я не представляю свою жизнь без тебя.       Я рано потеряла мать. Я была малышкой, когда она собрала вещи, положила кольцо на стол и покинула дом под полным боли взглядом папы, выбрав, как она считала и, наверное, считает, «лучшую жизнь». Так я и он остались одни.       Надо отдать должное, папа неплохо справлялся. При своей работе (а он работает полицейским), он всегда находил на меня время. Я до сих пор с улыбкой вспоминаю один случай из детства: мне шесть лет, и папа вернулся домой после ночного дежурства. Поужинал, растянулся на спине на диване в гостиной с пультом в руке. Он лежал с закрытыми глазами и сонно спрашивал о том, как прошёл мой день, прося как можно больше подробностей. За мной, пока он был на работе, присматривала мама ещё одного замечательного мужчины (да-да, Валериан, это я о тебе) в моей жизни и она всё подробно рассказывала ему о том, чем мы занимались, но мне было приятно, что папа выслушивал всё это ещё раз уже от меня.       Так вот, кукол у миссис Хаммел не водилось (Валериан уже в то время выбирал ткани и ножницы вместо игрушек), а мне очень хотелось испробовать свой набор косметики: несколько теней, прозрачный блеск для губ и лак для ногтей.       — Пап, а можно я сделаю из тебя принца? — поинтересовалась я, взбираясь на диван к папе.       — Делай, что хочешь, детка, только не балуйся со спичками, не таскай ножницы и не лезь к чайнику, — и провалился в сон.       Утром папа носился по дому с голубыми тенями на глазах и бордовым лаком на ногтях, крича: «Мишель, как это стереть?!»       Принц из него получился прекрасным, лучше, чем в сказках.       И так мы подобрались ко второму, не менее значимому, мужчине в моей жизни — к Валериану «Вэлу» Хаммелу, талантливому молодому дизайнеру, уже успевшему замолвить о себе словечко в мире моды.       Наши дома располагались рядом (они и сейчас там, просто я и Валериан переехали), несколько метров, забор — и ты на лужайке Хаммелов. Наши родители говорят, что мы понравились друг другу с первой встречи, что было невероятно — я была застенчивой, а Валериан — чересчур громким (для меня). Но факт остаётся фактом — я знаю его с пяти лет, и у меня ни разу не возникло желание его придушить.       И компании этого шумного мальчишки мне всегда было достаточно: он замещал мне друзей-девочек, брата, партнера по преступлениям (простите за сорванные яблоки, мистер Эндрюс!) и жилетку, в которую я плакалась.       Он поддержал, когда мне поставили брекеты, хотя я проплакала целый день — боялась, что приду в школу на следующий день, а мне дадут прозвище «Гадкий утёнок».       — Так, надо проверить, как целоваться с брекетами.       Он не осуждал мою влюблённость, когда я призналась однокласснику в любви, а тот взял и, распечатав нашу с ним переписку, вывесил её на доску.       — Ну и что ты плачешь по этой крысе и псине в одном лице? — поинтересовался он, протягивая мне бумажные платочки. — Тоже мне, принц забрёл в наши края. Петух крашеный! Ух, ну и поправлю я ему его прекрасную физиономию…       Тогда Валериан впервые подрался, нарушив железное правило своей матери: «Никакие кулаки, только слова». Он не отчитывал меня, когда я напилась на вечеринке у Флэша и танцевала на барной стойке. Лишь стащил меня оттуда, привёл к себе домой и не спал всю ночь, наблюдая за мной.       — Так, я поседел, видишь? Больше такого не вытворяй.       Вэл научил меня терпению и дал совет: «Если кто-то или что-то тебе предназначены, то они останутся с тобой», который в некоторых ситуациях существенно упрощал мне жизнь. Он научил меня уважать человека за его выбор, принимать его принципы и, что самое важное, — не менять того, кого ты любишь, а принимать его таким, каким он есть.       Да, любовь моя, я говорю о тебе.       О человеке, чьей женой я недавно стала (какие-нибудь инопланетные создания не помешали нашей свадьбе).       Знаете, когда я увидела его в первом классе, то я никак не думала, что этот заикающийся через раз мальчик с кудряшками, жавшийся к рукам дяди и тёти, станет любовью всей моей жизни. Может, звучит громко и чересчур пафосно, но я не представляю себя без этого человека.       Я не знаю, как это получилось, но однажды я поймала себя на мысли, что мне нравится Питер. Сначала я симпатизировала ему по-человечески: добрый, порядочный и умный парень, который и в драку полезет, защищая честь одноклассницы. А затем… Затем я упустила момент, когда стала симпатизировать ему не только как человеку, но и как парню. Может, это было тогда, когда в моего отца стреляли, а Питер оказался рядом и обнял меня, опередив Вэла. Может, когда я надела платье на школьный вечер, и мне понадобилось мнение независимого эксперта: ни папы, ни Валериана, и он, увидев меня, искренне произнёс: «Ты прекрасна».       Кажется, именно тогда моё сердце ухнуло куда-то вниз, щёки обдало жаром, а я вместо того, чтобы прокомментировать это саркастически, как я умею, ответила: «Мне приятно».       Чего мы только не пережили в наших отношениях: мои попытки строить отношения с другими парнями; его безответную влюблённость в Лиз, которую я до сих пор люблю ему припоминать, стоит Питеру меня разозлить; мое нежелание тащиться под венец сразу после школы (как сделали Бетти и Нед) и его недовольство молодыми актёрами, что желали приударить за мной, пока я чуть ли не прижимала руку с кольцом вплотную к их глазам — только так всё это можно было пресечь.       Сейчас, вспоминая всё это, я ничуть не жалею: всё это стоило того, чтобы я стала Мишель Паркер (в девичестве и для сцены — Джонс), Питер исполнил мечту всей своей жизни и затащил меня под венец, а папа получил прекрасного зятя (это не мои слова, это папины), который сделает (и делает) его единственную и любимую дочурку счастливой и любимой.       И я счастлива и любима.       Счастлива просыпаться рядом с ним, наблюдать, как солнечные лучи скользят по его лицу и целовать россыпь родинок на его плечах. Счастлива готовить для него (и пусть я совсем не умею этого делать, но я стараюсь научиться) и видеть искреннюю улыбку, когда он пробует мою пересоленную или пригоревшую стряпню. Счастлива бродить с ним по улице, держась за руки, и болтать на самые разные темы, начиная автомобилями и заканчивая литературой.       А ещё мне нравится, что он, как и я, не умеет делать подарки. Это существенно упрощает нам жизнь:       — Так что тебе подарить?       — Набор кистей. Я написала на листке, какие мне нужны, листок на холодильнике.       — Хорошо.       — Что тебе нужно?       — Наушники. Их описание там же, на холодильнике.       — Ты чудо.       — Ты тоже.       Как видите, за каждой женщиной стоит мужчина.       В моём случае аж целых три мужчины.