***
— Ну как там Леня? — с порога поинтересовалась Валентина, как только услышала знакомые шаги по плитке морга. — У него сотрясение мозга средней тяжести. Сейчас он с Надеждой на съемной квартире ФЭС, — отозвалась Галина, ее лицо напряглось, а на переносице выступили складки. Женщина устало потерла виски. — Галя… — чуть слышно промолвила патологоанатом, она обеспокоено взглянула на начальницу. Усадив ее на соседнее кресло, блондинка достала из шкафчика тонометр. Обернув вокруг тонкой руки манжет, Валентина начала сжимать грушу. Аппарат пищал, эхом разносясь по ледяному царству, пропищав последний раз, прибор вывел цифры на экране. — Уууу, — Женщина укоризненно посмотрела на подругу, качая головой. — Совсем перестала себя беречь, Галочка, давление выше твоей нормы! Сейчас мы с тобой направляемся в буфет, ты запьешь чаем вот эту таблетку, и ляжешь спать, — на ладонь полковника упала капсула. — Ты как всегда права, Валечка, — женщина встала и направилась в сторону буфета. — Ты идешь? — Да, сейчас результаты экспертизы поя… — она не успела договорить, как компьютер вывел результат анализа крови Ольги Константиновны Островской. — Не верю своим глазам… — Что тут, — Рогозина нависла над Антоновой, пытаясь разглядеть график. — Ничего не понимаю! Как такое возможно? В крови Ольги отсутствует остаточное содержание наркотического препарата… Я соотнесла последний анализ крови больной, который был сделан три месяца назад, с анализом крови уже мертвой Ольги, сейчас ты видишь все на экране. Концентрация этого препарата ничтожно мала во втором анализе, более того, судя по графику, этот препарат перестал попадать в организм на протяжении двух месяцев. — Валентина водила рукой, разъясняя скачки и упадок на графике. — А где, как и кто продавал Надежде Клероксин*? — в слух пробормотала шатенка. — Это тебе лучше у Вани спросить, — женщина взяла черную папку и вложила в нее распечатанную экспертизу и график. — По моей части могу сказать, что Ольга была убита от тринадцати часов дня до четырнадцати. Причина смерти — глубокий порез на шее. Скажу, что убийца правша, действовал профессионально. По форме раны могу сказать, что орудие данного преступления — нож, но не из набора семьи Островских. — устало вздохнула женщина. — Пока все… А, в момент убийства, жертва лежала на диване и не сопротивлялась, вернее, не успела. Пойдем перекусим. После небольшой трапезы в самом светлом месте ФЭС, глава этой конторы направилась в лабораторию, где уставший Иван закапывал глаза, чтобы восстановить слизистую оболочку глаз, потому что, от долгого сидения за компьютером, в глазах словно обитали пищинки. — Доброй ночи, Галина Николаевна, — Иван зевнул в кулак. — Я нашел интересующую информацию. Препарат покупался легально, по рецепту, который был выписан врачом. Загвоздка лишь в том, что этот Клероксин — импортный, и не многие аптеки Москвы имеют его в наличии. В конкретно нашем случае, он покупался через некого фармацевта — Фокина, ему и звонила раз в две недели наша Надежда, в строго определенные даты, с карточки Островской Н.А. снималась приличная сумма денег, которая направлялась прямиком на счет Фокина. А тот, потом привозил ампулы Надежде домой. Итак, ампулы, найденные в мусорке Островской очень схожи с оригиналом ампулы, но на стенках следы абсолютно другого лекарства. А именно, простого обезболивающего, которое, разве что, используется в стоматологии. Что касается ножа, то он самый обычный, наверняка, у каждого есть дома. Бюджетен, из-за чего имеет некий дефект, оставляет зазубрины. В Москве десятки магазинов, где его можно приобрести, если не тысячи… Возле и в помойке орудие не нашли, возможно, убийца забрал его с собой, — устало пробормотал Тихонов, зевая чуть-ли не через каждое слово. — Не нравится мне этот Фокин, кажется, он пытался нажиться на чужом горе, надо бы его допросить, но завтра, все завтра. Иди, отдыхай, — ответила Галина, легонько похлопав Ивана по плечу. — Понимаю, что сейчас на дворе глубокая ночь, домой, наверное, тебе не захочется… Поэтому, предлагаю тебе устроиться в буфете на диванчике. — Да мне не привыкать… Доброй ночи, Галина Николаевна, если что, я на диванчике в буфете.***
В многоэтажке горело одно единственное окно, не сложно догадаться, что это квартира, где вынужденно обитает Островская. После столь позднего звонка капитана, девушка не смогла сомкнуть глаза даже на пару минут, она сидела на кухне и смотрела на часы, помешивая давно остывший чай, который она предпочитала пить без сахара, он помогал отогнать усталость и наваждение за день. Надежда так и не осознала все происходящее за двое суток, в сердце поселилась щемящая боль и тоска, а разум отвергал суровую реальность. Надя ждала прихода Лени, с ним не было так страшно и холодно, он представлял собой поддержку и что-то еще… Надежда впервые за двое суток ощутила новую эмоцию — страх, это было не то чувство, которое она испытала при избиении или в квартире, она испугалась за Леонида. Из телефонного разговора она поняла мало, одно было ясно — мужчина был не на шутку встревожен, в связи с последними событиями, это означало, что над ними снова висит опасность или угроза. И это все было не где-то там, это реально, это то, что девушка так тщательно пытается скрыть, ловко обманывая саму себя. Над своим будущим она перестала думать, ей казалось такого рода занятие бессмысленно — ей теперь незачем… Черные полосы в ее жизни начинают преобладать над белыми и края этому не видно. Кто-то упорно, возможно, она сама выбивает почву под ногами, кажется, будто мир рушится, а Надежде хотелось обратного, хотелось счастья, легкости, улыбки без оглядки назад. Два мучительных года прошли как в тумане, как в омуте, дни сменялись по одному сценарию — дом — работа — работа — дом. Капельницы, боли, приступы, таблетки, уколы, чувство безысходности и тлена, понимание, что родной человек угасает и помочь ему, увы, невозможно. Она впервые поняла насколько ей было тяжело, она пыталась ухватиться за что-либо, выпала из жизни, стала скупа на эмоции… И сейчас ничего не изменилось, а что будет дальше и будет ли это дальше, остается только гадать… Островская чувствовала себя раздавленной не только в моральном, но и физическом плане, из-за простуды, тело ломило от температуры, которая никак не хотела спадать, болело горло и осип голос, мысли спутались в клубок, появилась рассеянность. Наконец, раздалась трель звонка, сообщавшая, приход Леонида. Посмотрев в глазок, она пустила оперативников в квартиру, те выглядели уставшими и помятыми. — Надя, доброй ночи, принимайте Леонида, надеемся, на Ваше покровительство над ним, — поприветствовал Островскую Степан, помогая Леониду раздеться. — Добрый вечер, Степан и Татьяна, может чаю? Леня, давай помогу, — поинтересовалась шатенка, видя красные руки Тани и помогая Субботину снять куртку. — Да нет, спасибо, — вмешалась в разговор Белая. — Тут врачи копию заключения Лени передали, тут Ваши лекарства, продукты на несколько дней. До свидания, — протянув все необходимые вещи промолвила девушка, работники ФЭС удалились. — Пойдем в гостиную, сам сможешь идти? Облокачивайся на меня, — с виду хрупкая девушка помогла мужчине дойти до дивана, где было расстелено постельное белье. — Отлично, я сейчас. За то небольшое количество времени, которое Надежда провела где-то в глубине комнаты, Леонид переоделся в домашнюю одежду. — Я вернулась, — Надя приблизилась к Леониду, карманным фонариком она решила проверить реакцию зрачков на свет, ее слегка холодные руки коснулись щек мужчины, их глаза встретились, а выбившаяся прядка волос опала на лицо капитана. Тот поправил ее за ухо, между врачом и Субботиным затянулась долгая пауза, из которой оба не хотели выныривать. — Аккомодация глаз положительна, зрачки реагируют, — тихо и с хрипотцой промолвила Надежда. — Спасибо тебе, Надя, я чувствую себя лучше, правда, не стоит беспокоиться, — Леонид слегка сжал ладонь девушки, та невольно подняла глаза. — Я рада, что тебе полегче. Нужно как следует отдохнуть и соблюдать постельный режим как минимум неделю, благо, у нас есть такая возможность, — Островская выключила свет. — Я посижу с тобой, если ты хочешь. — Тебе бы тоже отдохнуть, ты нормально уже несколько дней не спишь, лекарства, наверное, не пьешь. Но, я буду рад, если ты чуточку побудешь здесь, — Леонид пытался вразумить девушку. — Я привыкла к такому графику жизни, если что, я здесь… — Островская опустилась в кресло, рядом с диваном.