И ничто человеческое ему не чуждо

– Так кто она, дама с забавным именем и пышной прической? – Моя старая… подруга. – Что, типа бывшая? – Да, бывшая. Ривер попросила Вастру сказать все слово в слово. Что прозвучало? – У Доктора есть тайна, которую он унесет с собой в могилу. Она найдена. Доктор..? – Извини. И это был Трензалор? Это был точно Трензалор? – Да. – О боже. Извини… – Ну? – Трензалор… Конечно, я слышал это название. О нем говорил Дориум и другие. Всегда подозревал что это, но никогда не хотел узнать точно. А Ривер знала, она всегда знала. Так, иди сюда, дай руку. Слушай, виденные тобой координаты все еще в твоей памяти. Я подсоединю тебя к телепатической цепи Традис, больно не будет. – Ой! – Я соврал. – Ладно, а что такое Трензалор? Твой большой секрет? – Нет. – Тогда что? – Когда путешествуешь во времени, есть одно место, где не стоит появляться. Одно место в пространстве и времени, куда тебе нельзя. Никогда. – Где? – Ты что, не слушала, да?! Вот всегда вы так, в этом-то и проблема! «У Доктора есть тайна, которую он унесет с собой в могилу. Она найдена». Он говорил не о тайне. Нет, нет, не она была найдена. Он говорил о моей… могиле. Трензалор – место моего упокоения. – Как у тебя может быть могила? – Она есть у всех, где-то в будущем, и она ждет нас. Проблема путешествий во времени в том, что ты можешь посетить ее. – Но ты же не собираешься? Ты только что сказал, что тебе туда нельзя. – Я должен спасти Вастру и Стракса, и Дженни тоже, если это возможно. Они заботились обо мне в трудные времена и никогда не сомневались. Никогда не осуждали, и просто были… добры ко мне. Я обязан им, это мой долг. Нет смысла говорить тебе, что это слишком опасно? – Подожди. Те координаты, которые ты получил… Это ведь координаты не только пространства, но и времени? – Клара, Тардис – это машина времени! Было бы глупо указывать координаты какой-то точки, не уточнив, в каком тысячелетии меня там преданно ждут! – Тогда подожди одну минуту. Только одну минуту. И выслушай меня. В его глазах все еще стояли слезы. Он сразу взял себя в руки, это же Доктор… С молниеносной скоростью он взрастил в себе холодный, строго контролируемый гнев, пробудил чувство долга, но глаза… Глаза, будто не успевая за поспешным хозяином, все еще выдавали испуг, и боль, и страх… За себя. За них. И за… меня? Он был нетерпелив. Он старался крепиться, вздрагивал каждым мускулом своего тела и боялся… Хотел рвануть туда сейчас, сломя голову, как он всегда делал, не давая страху возможности сковать его по рукам и ногам. Но мне… Мне было страшно вдвойне. Доктор… Доктор, который всегда в последнюю секунду мог придумать гениальный план, который вытащил бы меня и всех, кого нужно, из любой западни… Доктор был напуган. Пару минут назад он чуть не плакал. Я боялась подойти. Боялась, что он оттолкнет меня. Может, сейчас не время… Но когда, если не сейчас? Нужно попробовать… Мне было страшно. Страшно еще и от того, что он мог отвернуться от меня сейчас и навсегда. Конечно, все бы осталось вроде как прежде, но… Нет, это же Доктор. Он не может. Только не он. Я хочу, чтобы он почувствовал… Что он, такой одинокий и испуганный сейчас, может взять крохотный тайм-аут, прервать свой бесконечный бег всего лишь на мгновение… Чтобы в это мгновение понять, что он любим… Так хотелось придать ему сил… – Клара, твоя минута подошла к концу! – крикнул Доктор и закрутился возле панели управления. – Нет! Стой! – в ее крике было что-то, что заставило его замереть на мгновение. И этого мгновения оказалось достаточно. Вот он стоит, ошарашенно прижимая к себе Клару, которая вдруг бросилась к нему в объятия. – Тише, тише, девочка моя, ты чего? – он гладит ее по спине и шепчет в ее мягкие темные волосы какие-то бессмысленные нежные слова. Она вжалась в меня всем телом. Я был на пределе, я дрожал, и эта дрожь передавалась ей. Потом я почувствовал на своих щеках что-то мокрое. Она плачет? Клара подняла на меня глаза – они были сухие. Она коснулась моей щеки, и только увидев капли на ее пальцах я понял, что плачу на самом деле я. Страх захлестнул меня с новой силой. Почему я плачу, когда должен быть сильным? Я не плакал, даже когда шел на верную смерть. Мой мозг всегда лихорадочно работал, всегда вытаскивал меня из любых передряг и… что теперь? Что-то сломалось во мне? Почему я стою, дрожу, как осиновый лист, и в голове ни единой мысли? Чувствую только мягкие руки Клары. Влагу на щеках. Ее волосы под своими ладонями. Аромат ее духов… Вдруг она приподнялась на цыпочках и прикоснулась своими губами к моим. Я был так испуган, что, не думая, отдался этому новому приятному чувству, которое захлестнуло меня с головой. Я искал в нем выхода, но только продолжал тонуть. На короткое мгновение я забыл обо всем. Всем весом я вжал Клару в консоль и жадно целовал, абсолютно не понимая, что делаю... Такая хрупкая, маленькая… Невозможная девчонка… Клара, моя Клара… Словно выстрел прозвучал в моей голове. Я отшатнулся от нее. Господи, что я наделал, что я… – Не бойся. Все в порядке. Все так, как должно быть. Доктор… – она сделала пару крохотных шагов ко мне, и я так хотел отскочить, убежать, сделать что угодно… Но не мог пошевелиться. Она снова в моих объятиях. Я снова ее целую. Уже не так жадно, но нежно… Очень нежно. Мои руки гладят ее по спине и длинным каштановым волосам… Все мое тело функционирует отдельно и не подчиняется мне… – Доктор… Тардис – машина времени. Все время и пространство, помнишь? Ты не обязан бежать. Ты можешь остановиться. Притормозить. Сделать это тогда, когда будешь готов. Слышишь? Я слышу, Клара, слышу, дорогая. Я слышу и не понимаю смысла твоих слов. Я словно в тумане. Нужно что-то сделать. Что-то очень важное… Но что? Я не помню… Ты ведешь меня куда-то… Кажется, это спальня… Твоя спальня! Что я здесь делаю? На секунду ко мне будто возвращается контроль, и я пытаюсь резко податься назад, но Клара настойчиво тянется к моим губам, и я снова выпадаю из реальности, подчиняясь этому волшебному чувству, отмахиваясь от всех прочих мыслей… Что может быть важнее, чем эти губы? Все время и пространство, Клара… Все время и пространство… Можно побывать в каждом уголке Вселенной и все равно успеть к чаю. Осторожными, крадущимися шагами, не выпуская друг друга из объятий, мы доходим до постели. Ты снимаешь с меня пиджак, жилетку, развязываешь бабочку, расстегиваешь рубашку. Я смотрю на твои руки, снова теряя контроль, снова не могу сказать тебе «нет». На тебе только короткое платье. Ты так и остаешься в нем, ложишься на спину, а я мягко прижимаю тебя к кровати, вдыхаю запах твоих волос так, будто это единственный воздух, которым можно дышать. Нежно провожу пальцами по твоему лицу, губам. – Клара… Невозможная девчонка… – твоя улыбка как панацея от всех бед. Я ложусь рядом с тобой и сжимаю в объятиях твое хрупкое тело. Я проваливаюсь в сон. В мягкий, теплый сон, в котором чьи-то губы целуют меня в лоб, чьи-то руки гладят меня по волосам, чей-то голос успокаивающе повторяет: – Ты все успеешь, Доктор. А сейчас просто поспи… И ничего не бойся.