И ничто человеческое ему не чуждо

Я был так важен… Так сильно любим. Я сам заставляю их полюбить себя. Поверить, что в их жизни наконец появился тот, кто может прийти и все исправить. Кто защитит от ошибок и опасностей. Нажмет «большую дружелюбную кнопку». К тому же, какими мелкими могут казаться жизненные неурядицы, вроде конфликтов на работе или завалов по учебе, когда недавно ты убегала от плачущих ангелов или говорила с Ван Гогом. Какой смысл даже в том, чтобы покупать молоко, если в любой момент может снова объявиться Доктор, и к моменту возвращения оно уже прокиснет? Я ведь никогда не могу точно приземлиться… Эми Понд… Девочка, которая ждала… Поселить надежду в сердце ребенка… В самом благодарном и бескорыстном сердце… Что ей этот Рори, живой человек, со своими недостатками, длинным носом, иногда неприятным характером, если в памяти и мечтах есть идеальный образ из детства? Он вернется, обязательно вернется, и все будет хорошо. Он будет защищать меня. Он полюбит меня. Ведь в его глазах, таких старых глазах на таком молодом лице было столько доброты… Как я мог отказать ей? Ведь в тот момент она была совсем как ребенок. Как милый, дружелюбный бродячий пес. В двух таких разных образах так много общего. И тот, и другой готовы любить тебя. Бесконечно, безвозмездно, бескорыстно… Просто за то, что ты есть. Им ничего не нужно. Погладь по голове, скажи пару ласковых слов, и их сердце твое, до конца их дней. Ведь у моих дней нет конца? Я все время бегу… И не замечаю, как оставляю в сердцах надежды, которым не суждено сбыться. Так много боли. Так много воспоминаний. За всем не уследишь. Не уследишь за тем, что приласкал и бросил на улице собаку, не уследишь за тем, что дал маленькой девочке обещание и пропал на долгие годы… Для меня они – лишь события в жизни, для них я – самое важное и сокровенное. Мечта. И вот передо мной стоит девушка. Такая смелая, отчаянная девушка. И вместе с тем – беспомощная, почти голая. Потому что она слишком сильно любит меня. Слишком сильно верит. Слишком… Первой ошибкой было коснуться ее. Позволить ей поверить снова. В то, что она мне не безразлична. В то, что я могу дать ей нечто большее, чем дружбу, самое важное. Тепло своих рук и своего тела. Я, проживший так долго, видевший так много, почти забыл, как важно впервые ощутить того, кого так сильно любишь. Конечно, ей нужно было больше. Ей нужен был я. Весь, без остатка. Как я мог отказать? И как не должен был соглашаться… Она дрожит в моих руках и почти плачет. Тише, тише. Пожалуйста, только не плачь. Господи, твое счастье сейчас для меня важнее всего на свете… Я не могу тебя отпустить, оттолкнуть. Я не вынесу твоих слез. Как любой человек, в котором есть хоть капля сострадания, не вынес бы жалобного поскуливания щенка под своей дверью… А сейчас я – человек. Забыть все, что видел, и вспомнить то, что было так давно… Поэтому я коснусь твоих губ. Увижу недоверие в глазах и… радость. Дикую, бешеную радость. Счастье, которого ты даже не позволяла себе представить. Ты прижмешься ко мне… Я знаю, что ты чувствуешь. Для тебя нет ничего, кроме моих рук. Весь мир прекратил свое существование. Только мои сильные руки. И теплые губы, которые ласкают тебя. Если я сейчас отступлю – ты умрешь. Мир перестанет быть для тебя важен. Потому что нет ничего страшнее, чем обрести самое желанное и тут же это потерять. У меня нет обратного пути. Я беру тебя за руку и крепко сжимаю твою ладонь. Целую твои волосы, пахнущие снегом и хвоей. Сейчас Рождество… И мы гуляли по самому волшебному рождественскому лесу во Вселенной… И вот оно, твое рождественское чудо – я. Делаю шаг назад. Совсем крохотный. Но ты снова вздрагиваешь, поднимаешь на меня глаза. В них такой страх, что даже меня пронимает до костей. Словно лед разливается по телу. Я смотрю на тебя, пытаясь отдать тебе как можно больше тепла. Снова сжимаю твою руку. Ты выдыхаешь едва слышно, но я чувствую твое облегчение – оно больше, чем звездный кит. Я улыбаюсь. Знаю, как любишь ты эту улыбку, с которой я так приятно лгу, и в которую так охотно верят. Потому что моя ложь – то, что люди хотят услышать. И поэтому они так яростно гонят от себя мысль об обмане. Мы идем по коридорам Тардис. Свет не такой, как обычно. Он мягкий, желтый. Ты, может, этого не замечаешь, но подсознательно все равно согреваешься. Я чувствую, как твое сердце замедляет ритм и перестает так бешено колотиться как тогда, когда я тебя поцеловал. Помнишь, ты спросила, есть ли у меня спальня? Сегодня точно есть. Проходи. Кровати нет. Есть очень мягкая зеленая трава, запах леса и большое теплое одеяло. И звезды. Бесконечное множество сияющих звезд над головой. Я падаю на траву и тяну тебя за собой. Мы лежим и смотрим в небо. Теперь уже ты обнимаешь меня, и я чувствую твою радость от того, что ты имеешь на это право. Сегодня я твой. И для тебя это больше, чем все те тысячи миров, которые обычно манят нас из-за дверей синей полицейской будки. А сегодня они вдруг стали никому не нужны. Потому что один огромный мир когда-то встретил другой, в тысячу раз больше, и полюбил его. Но вдруг ты меня отпускаешь и приподнимаешься, легонько тянешь меня за собой. Я сажусь, скрестив ноги. Ты начинаешь расшнуровывать высокие кеды. Улыбаюсь. Я тоже давно не ходил по траве босиком. Наши движения до странности синхронны. Сбрасываю туфли и стягиваю носки. У меня – обычные черные, у тебя – полосатые, в темноте не видно, но цвета, наверное, яркие. И среди них обязательно есть синий. Просто бегать по траве босиком и смеяться. Не спасать мир, не решать, кому жить, а кому – умереть. Забыть обо всем и обо всех. Пожалуй, не одна Эми Понд этой ночью обретает самое большое счастье. Мы снова падаем на траву, запыхавшиеся, отголоски смеха еще не затихли в легких. И вдруг мне становится страшно. Потому что ты снимаешь с меня пиджак. Сколько лет живу на свете, но этот страх и волнение никуда не подевались. Но пути назад нет. Бабочка, рубашка оказываются на траве. Но к твоей одежде я не прикоснусь. Страх держит меня цепко, и все, что я могу – дышать, взволнованно дышать и смотреть на тебя испуганными глазами. Ты чувствуешь это. Но снова отмахиваешься, так же, как отмахиваешься от мысли, что я лгу. Я – твой защитник, твой бог. Боги не умеют бояться. Но ты просто кладешь голову на мою голую грудь, и твои мягкие рыжие волосы рассыпаются по ней, щекотят шею. Я неожиданно абсолютно четко понимаю, что ничего большего не будет. Укрываю нас одеялом. Голой спиной чувствую каждую травинку. Голой кожей – каждый твой волос. Всей грудью – приятную тяжесть твоей головы. И вижу миллиарды сияющих над нами звезд. Сегодня они не зовут меня. Я так нужен здесь. Так нужен такой взрослой и одновременно такой маленькой девочке, которая продолжает ждать, несмотря ни на что. Но и она нужна мне. Потому что сквозь сотни лет я несу такую же дикую потребность в любви, что и она. Но спрятанную намного… намного глубже. Во всей огромной, бесконечной вселенной, в тысяче тысяч миров, во всем времени и пространстве нет большего счастья, чем засыпать в объятьях того, кого любишь. Даже для Повелителя времени.