Вдохни в меня жизнь

      Огрон прожил уже более тысячи лет, что, несомненно, много больше, чем было отмерено обычному человеку — вот только едва ли в нём хоть когда-нибудь было что-то обычное. Зачатый божественной сущностью в теле смертной, забравший при рождении жизнь женщины, что его выносила, наделённый магическим даром на планете, где за это жестко карали — Огрон всегда отличался. И не сказать, чтобы, как и все обычные люди, он ждал появления имени родственной души, когда ему стукнуло шестнадцать. Нет. Потому, быть может, вновь отличился, найдя на коже след чернил лишь за сутки до своего двадцатипятилетия. За несколько часов до встречи с Матерью...       Обычные люди получают свою метку в шестнадцать, они носят её вплоть до двадцати пяти, имея возможность встретить свою половинку, родственную душу — предназначенного самой судьбой человека, идеально подходящего по всем параметрам.       Огрон любил путешествовать, открывать для себя что-то новое. Одна планета за другой, сотни посещенных миров — в конце концов, что ещё было делать, когда новых заданий от Матери за последние два десятка лет так и не поступило? Сегодня его целью в очередной раз была Линфея, прекрасная планета, перенасыщенная природной магией, и такая близкая как Матери, так и ему самому. Природная энергия внутри и вокруг — Огрон ею наслаждался, утопая в божественной магии, пока его внимание не привлекло что-то.       Ребёнок. Девчонка. Совсем мелкая, кажется, не больше семи на вид. Она пряталась, свернувшись в клубок, в тени раскидистых ветвей ивы: заплаканная, одинокая и... пустая. Совершенно. Огрон не чувствовал в ней и капли магической силы — совершенно уникальный случай для Измерения Волшебства, где хоть крошечный осколок, а тёк в крови у каждого.       Невольно, на его губах сама собой рисуется усмешка. Казалось, было очевидно, какое будущее её ждало — люди во все времена были чрезвычайно жестоки, норовя то и дело ужалить ближнего побольнее. Особенно часто попадало тем, кто отличался от них настолько кардинально, кто нёс для них такую угрозу, но всё же не ему, убивающему по приказу, было об этом судить...       Девчонка, не наделённая возможностью чувствовать магию, не заметила его приближения, даже когда он оказался на расстоянии нескольких шагов. Огрон не мог отказать себе в желании рассмотреть её поближе. Это было ново, никак не ощущать другого, и, по-своему, любопытно — обычно от магов невообразимо фонило, как бы они не пытались скрывать свои силы. Это же позволяло ему выявлять и отлавливать фей сотни лет назад.       Но тут всё было совсем иначе, она отличалась ото всех, кого он встречал раньше. Так же, как он сам отличался от всего остального мира, рождённый от крови богини.       Огрон улыбается, позабавленный невольно пришедшей в голову идеей.       Сможет ли он.       Сможет ли.       Подобно его Матери, получится ли у него заставить пустое существо ожить?       Он не видит, как его глаза загораются чистой первозданной магией — магией, доставшейся ему от Матери, — но чувствует её. Природная энергия пронизывает каждую клеточку его кожи, всё вокруг, беспрекословно ему подчиняясь. Даря жизнь новому началу...       На удивление, девчонка смотрит на него без страха. Её глаза ярко блестят, от уже пролитых слёз приобретя ярко-зелёный цвет, но она даже не пытается убежать, когда Огрон подходит ближе и наклоняется, оказываясь с ней на одном уровне. Секунды он улыбается мягко, почти успокаивающе и, кажется, даже искренне. Затем, больше не медля, бьёт девчонку в грудь волной чистой концентрированной магии и... отключается спустя пару мгновений.       Сознание возвращается к Огрону так же внезапно. Он садится резко и дышит, быстро-быстро, словно был лишён этого все предыдущие часы. Чувствует, как изменяется его тело, и от разрывающей его на части боли до крови раздирает ногтями горло, не в силах сопротивляться сумасшедшему желанию всё это прекратить. Совсем неожиданно он останавливается, осознавая, что чувства не его. Не его!       — Какого хрена ты творишь, придурок?!       Огрон переводит всё такой же ошалевший взгляд на звук, опознавая в вопящем Думана, и почти маниакально скалится, когда до него доходит, что он дома.       — Это ты мне скажи, — Думан всё ещё непонимающе смотрит на него, а следом за ним заходит и обеспокоенный Анаган. Чёртова парочка чёртовых родственных душ. — Где девчонка?!       Плечо зудит, и Огрон бешено срывает с себя рубашку, уже заляпанную его кровью. Взглядом, однако, натыкается он лишь на пустоту. Ничего. Всё та же чистая кожа, абсолютно пустая, без какого-либо намёка на метку, как, чёрт побери, и должно было быть. Все чернила на его руке стёрлись в тот самый миг, как он принял дар от Матери, чёрный дар, так до конца и не оформившись во что-то определённое. Сила взамен на призрачную надежду обрести родственную душу, вторую половинку. Он уже давным-давно сделал этот выбор, но тут, кажется, что-то пошло не так — не этого он хотел, решив поиграть в бога. Возможно, если он просто устранит причину...       Точно. Всё точно придёт в норму, если он просто вернёт всё к изначальному порядку вещей.       Огрон поднимается на ноги с трудом и прикладывает максимум своего упрямства только чтобы стоять ровно. Так не вовремя зашедший Гантлос замирает у двери подобно их братьям, но не остаётся столь же безучастным.       — Ляг обратно.       В его тоне один лишь приказ, и Огрон не может не оскалиться, враждебно глядя в ответ. Кажется, кто-то слишком многое себе позволяет, забывая, кто из них первенец.       Гантлос, однако, не выглядел впечатлённым хоть немного. Он никогда не боялся его, чего нельзя было сказать о младших.       — С тобой происходит то, чего не должно было уже. Ты не юнец, чтобы перенести процедуру принятия родственной души так же легко. И ты не остановишь это. Смирись и дай своему телу адаптироваться, а до того момента я не позволю тебе покинуть Землю. Тут тебе сейчас безопаснее всего.       Огрон усмехается злобно, сильно сомневаясь в словах Гантлоса — Земля была ещё одной планетой, созданной их матерью, и, как её первенец, он неразрывно был с нею связан. Но ложится, откидываясь на подушку и смотря в потолок долгим взглядом, прежде чем закрыть глаза. Происходящие с ним изменения наверняка затронули и Землю, устроив на её поверхности как минимум парочку природных катаклизмов, и ему нужно это прекратить как можно быстрее, если он не хочет разрушить свой чёртов дом.       В конце концов, он бессмертен. По его венам течёт кровь Богини. Он подождёт.