У зеркала два лица

Их совместный завтрак также же немногословен, хотя уже и без налета взаимной ненависти. Они словно разговаривают молчаливыми взглядами, только так они понимают и слышат друг друга. В ожидании своего заказа Камила зевает и трет сонные глаза. Вчера она дала маху, а сегодня пожинает плоды своей неразумности и глупости. Когда официант ставит перед ней несколько блюд, слишком тяжелых, и казалось бы совсем не подходящих для завтрака, Мартина криво косится в сторону ее заказа, пряча взгляд за кофейной чашкой. Она прикусывает себя за язык, чтобы случайным образом не проговориться. Глядя на то, с каким аппетитом с тарелок исчезает вся приготовленная еда, Санчез больше не может обойти эту тему стороной и задается вопросом вслух: — Как можно столько есть и при этом оставаться такой худой? Камилу этот вопрос вводит в некий ступор. Она что, серьезно хочет обсудить эту тему именно сейчас? Бордонаба на секунду перестает жевать, проглатывая пищу и запивая ее стаканом апельсинового сока, а потом не раздумывая слишком долго, ляпает первое, что приходит в голову: — А я ведьма! — во взгляде «не возражаешь, я продолжу», Бордонаба демонстративно отправляет в рот вилку, с наколотым на нее куском хорошо прожаренной рыбы и натужно тянет улыбку. — Мне ли этого не знать, — поглядывая на Ками, Марти криво усмехается, словно что-то вспомнила из своего не столь далекого прошлого. — Что? У меня соус на губах остался? — А знаешь, — Мартину внезапно тянет на разговор, — Бенха однажды сказал мне, что если я когда-нибудь с тобой познакомлюсь, то непременно захочу с тобой общаться и дальше. — И как? — Он ошибался, — Марту проводит пальцем по ободку кофейной чашки и поднимает свой строгий взгляд, — теперь мне еще больше хочется повернуть время вспять, чтобы никогда тебя не знать. — Ну вот, — Камила наспех вытирает рот бумажной салфеткой и смятой кладет ее в свою тарелку, — у меня аппетит пропал. Можем ехать. Чувствуя, что вчерашняя бутылка текилы была лишней, Бордонаба уже на улице бросает связку ключей от своего «Теодоро» Мартине. — Теперь твоя очередь сесть за руль, — Марту ловит ключ с брелоком, на котором нарисован флаг Мексики, и растеряно сжимает его в своей ладони. — В чем дело? Ты опять хочешь со мной поспорить? — Ками уже готова открыть дверцу пассажирского сидения, когда наконец слышит сбивчивое оправдание в спину. — У меня нет прав, и машину я не вожу. Сначала Бордонаба думает, что она только шутит, но то факт, что Мартина уверенно передает ей связку обратно, и обогнув саму Бордонабу, усаживается на пассажирское кресло впереди, заставляет ее несколько сомневаться. Камила в миг прыскает от смешка, который не служит чем-то вроде пренебрежения или издевки, а просто выражает ее реальное удивление. *** За последние два часа они проехали больше ста километров и пересекли границу провинции Патагония немного раньше, чем предполагали. Оставалось не так много милей до конечного пункта их назначения, когда Камилу привлек красочный билборд, расположившийся вдоль песчаной обочины. Надпись на нем навеяла воспоминания о любимой цитате Бенхамина, которую он позаимствовал в одной из своих любимых книжек и любил повторять при каждом удобном случае. …надо просто жить… Бордонаба глушит двигатель, выходит из «Теодоро» и встает прямо перед огромным стендом. Против него она такая крошечная, и в голове уже нет сомнений по поводу того, кому и для кого он разместил это свое короткое послание. Камила старается пропускать его слова мимо ушей, потому что заведомо знает, что если ее «занесет», жди беды. Это уже третья их ссора за последнюю неделю и не трудно догадаться, чего он хочет добиться, постоянно выводя ее на откровения. -… я никогда не могу точно знать, что происходит у тебя в голове. Даже сейчас ты сидишь здесь, на своем любимом месте, мы разговариваем, но ты меня не слышишь! Все что я делаю, все это под призмой того, что скажет Камила. Камила здесь, Камила там! Мне надоело все время с оглядкой на тебя! Она возмутительно выгибает бровь дугой, понимая что вот это уже точно что-то новенькое. — Тебя много, Камила! Слишком много! — Бенха отчаянно раздирает кожу на своей шее, на которой от крика повздувались яремные вены. — Ты везде! Ты такая огромная, что меня уже нет! Нет, меня! — он бьет себя кулаком в грудь. — В моей квартире все твое! В моей жизни все твое! Все мои вещи тобой пропахли, но ты меня не впускаешь. Словно не воспринимаешь меня всерьез. Постоянно пытаешься что-то изменить, исправить, под себя подделать. Но любящий человек, он так не поступает. Пойми же… — Рохас ищет отклик в ее глазах, но Камила как всегда тверда и непоколебима, — я не хочу прожить всю жизнь с человеком, под которого все время нужно подстраиваться или прогибаться. Не хочу каждое утро собирать пазлы твоего хорошего или плохого настроения. Мне хочется быть ближе, еще ближе к тебе, и чтобы это желание взаимным было. Я говорить хочу! С тобой говорить! Я хочу квартиру, в которой я мог бы дышать, петь, творить, любить… — наконец Бенха урывает момент, чтобы набрать в легкие побольше воздуха и тихо произносит на выдохе: «Но я даже не знаю кто я для тебя? Кто я, Камила? Скажи, мне?» — Ты для меня никто, пока не стал всем на свете. — Опять эти загадки, да будь ты проще, — рычит он, словно разъяренный лев на арене цирка. — Просто скажи всего одно слово и все. Без всяких прикрас. Когда-нибудь, Камила тебе придется признать, что я тебе небезразличен. Я знаю, что для тебя это как, «если я скажу это, он победит. А если он победит, я стану лишь очередной девушкой для него.» Но, черт возьми, мне нужно победить хотя бы раз в жизни. Помимо своих чувств к тебе, мне нужно что-то чувствовать и от тебя. Мне нужна причина быть рядом с тобой, Ками… — И что я должна сделать? — Камила выпрямляется в кресле. — Признаться тебе в каких-то своих чувствах? Но в таком случае ты получишь лишь слова, но уж никак не любовь. Рохас криво усмехается. — Ничего, — он мотает головой, словно не может понять, как же он так долго мог заниматься самообманом, а на его скулах играют тугие желваки. — Твоих глаз достаточно, чтобы последняя надежда умерла. Она стоит перед огромным баннером и уже в тысячный раз перечитывает его короткое содержание. Камила усмехается, и крутит головой. — Надо просто жить, — повторяет она как данность, и скручивая губы в тугой узел, отчаянно срывает с глаз солнцезащитные очки. — Все с меня хватит! Я больше не хочу. Слышишь, Рохас, — устремляя взгляд в облака, Камила с надрывом кричит прямо в небо, — я больше не хочуууу! Мне не нужны твои жалкие письма и послания у дороги! Я домой хочу, — эту фразу Камила договаривает полушепотом, устремляя глаза в одну точку на горизонте. — Все поехали! Поехали, я говорю, — Ками быстро выходит из своего истерического припадка, и цепляя Мартину за острый локоть, направляет свою попутчицу обратно к «Теодоро», но та только лишь как ошпаренная вырывает свою руку. — Куда? — Домой, Мартина, домой, — Камила округляет глаза, — ты не хотела ехать, и теперь я с тобой полностью солидарна. Мы возвращаемся! — Бордонаба уверенной походкой идет к автомобилю, но не упускает шанса, чтобы опять обернуться на огромный баннер и тихо выругаться себе под нос. — А ты меня спросила? Может я хочу ехать дальше. — А мне это не важно, — Камила просто жмет плечами, — мне все это не-важ-но. Неинтересно, — она вскидывает руки и начинает равнодушно перечислять, — все эти игры разума, тайные послания, головоломки… — Это мне интересно, — уверенно заявляет Марту, — и я хочу добраться до того самого места. — Да? А ты что думаешь, он воскреснет и будет ждать тебя на бережку? Отрезвляющая пощечина жалит, как самая смелая оса. После случившегося Мартина будто сама в шоке, от того, что смогла кого-то ударить. Она стискивает зубы, шепча глазами свое тихое прости. Камила криво ухмыляется, потирая место удара, которое уже успело покраснеть, и даже не думает так просто сдаваться.  — Уже ушки развесила и побежала на край света! — Ты первая побежала! — Только потому что хотела разобраться, а не поддаваться на его провокации. Ты что не понимаешь, он издевается, просто смеется над нами. Мы обязаны нарушить этот его план! Как только Камила произносит последнее слово, последняя капля терпения Мартины ударяется о стенки прозрачного сосуда внутри ее тела возникает взрывоопасный коктейль. — А если мне нравится этот его план, — она хватает Бордонабу за грудки, — если я хочу дальше идти! Если мне нравится этот план, — Марти отчаянно треплет ее за ворот футболки, — дура! — Тебе просто нравится, когда тобой манипулируют! — Да мне нравится, что он жив! — словно оправдывается Марту и раскрывает свои истинные мотивы. — Нравится это, — когда в глазах Мартины начинают поблескивать густая пелена слез, она отталкивает от себя Камилу прямо на проезжую часть. Случайно проезжающая мимо машина едва ли не цепляет ее за руку, но в последний момент Ками отклоняется чуть вперед. У нее шок, она только что была на волосок от смерти и только теперь в ее сознании всплывает мысль о том, что не ничего постоянного в этом мире не существует. Рассудок затуманивается, Мартина хватается за голову, и идет туда, куда ведут ее ноги. Дышать с ней одним воздухом больше просто невыносимо. Это убивает ее сильнее, даже чем мысль о том, что его больше не вернуть. Но потом она вспоминает, что слишком долго молчала. Она вспоминает, что есть столько всего еще нужно сказать… — Это ты… — Марти возвращается обратно и теперь уже ее палец, словно вектор указывает направление. — Ты во всем виновата! Он всегда тебя любил, а тебе даже смелости не хватило, чтобы сказать люблю ему в ответ. Это ты трусиха, Бордонаба! Ты его всякий раз бросала, на ветер разбазаривала все его слова и поступки, а мне приходилось его к жизни возвращать! — Замолчи! — Камила всегда боялась себе в этом признаться, но слышать эту правду вслух настолько горько, что она затыкает уши, плотно смыкает веки и тоже, поддавшись эмоциям, начинает рыдать. — Он смотрел на меня и видел только тебя. Я по взгляду это понимала, словно он смотрел сквозь меня и о тебе вспоминал. — Заткнись! — то ли шипит, то ли воет Камила. — Никто не будет, не любя, жить с женщиной целых пять лет! — Ты была в его жизни гораздо дольше, и что с того? Он тебя на пьедестал поставил, а мне досталась лишь жизнь в твоей тени! Но я никогда не жаловалась, потому что он всегда рядом был. Потому что моей любви нам бы с головой хватило на двоих. Все эти годы я только и делала, что боялась…боялась, что он придет однажды и скажет: «Мне как жаль, что я не остался с ней», — Мартина закусывает губу от обиды. — А я боялась, что не скажет, — в сердце Камилы, тотчас же начинается теплиться маленький огонек. Он такой крошечный, что в любую секунду может потухнуть. Быть может, они не такие уж разные с этой израненной девушкой, как ей могло показаться. —  А ты думаешь он эти письма мне оставил? Да он их тебе написал!!! У тебя же кроме него вообще другой жизни никогда не было. Ты даже машину водить не умеешь, — вымученно произносит Камила на выдохе. — Он это все тебе!!! Чтобы ты поняла наконец, он обычный мужик. Не идеальный, со своими минусами, слабостями и привычками этими его дурацкими! — Тебе не понять! Я не умею без него жить! — Мне это? — Камила хватается за голову и резко отворачивается, пытаясь незаметно от Марти привести себя в порядок. — Я его тоже любила! — Бордонаба резко разворачивается обратно и кричит из последних сил. — Он меня бросил, а потом к тебе ушел! После всего, что мы пережили, он мне про болезнь свою даже словом не обмолвился, будто меня в его жизни вообще никогда не было! Он тебя своей невестой сделал! Да, мне может сейчас вдвойне херовей, чем тебе! — Он бы все равно не женился на мне! — Мартина произносит это громко, почти навзрыд. — Бенха мне это кольцо подарил, когда уже о диагнозе своем узнал. Наверное в качестве благодарности или извинения. Ну что, ты так на меня смотришь? — Мартина замечает следы сочувствия в этих карих глазах напротив. — Вся эта любовь ваша безумная! Да, ты думаешь он мне что-то поменять разрешил в своей квартире? Я пять лет жила в доме, где слово счастье на стене написала ты! Ты понимаешь, какого это? А когда я твою кружку нарочно разбила, он же даже выбросить ее не разрешил. Склеил и на самое видное место на кухне поставил! Но я даже на это глаза закрывала, потому что он рядом был. — Его нет! — как данность объявляет Камила.  — Замолчи! — Его нет, но мы то еще здесь! Нам надо жить дальше! — Зачем? Зачем, мне жить дальше? — Да потому что, как бы хреново не было, нет в жизни безвыходных ситуаций! Нет! Есть такие моменты, которые эту самую жизнь оправдывают. Их можно по пальцам пересчитать, — Камила спешно перебирает свои пальцы в разжатой ладони, — их можно всю жизнь ждать, но когда они наступают, ты понимаешь, что все прожитое было не зря. Не смей думать о том, что не справишься из-за какого-то там мужика, который так и не смог по жизни определиться. — Это не какой-то мужик, — Марти всегда готова защищать его. И до и даже после смерти. — Это Бенха! — Бенха тоже какой-то мужик! И он тебе говорит, «надо жить», — утирая слезы, Камила указывает на баннер. — Зачем? — Марти все еще не видит для себя света в конце этого бесконечного туннеля. — Да затем, чтобы научиться машину водить! Чтобы любимым делом заниматься, потому что ты все только ему отдавала, а о себе даже не думала. Чтобы себя зауважать. Да, чтобы просто… быть! В глазах Мартины застывают слезы, а из горла вырывается истерический рык. Она знает, что Камила права, но где взять силы? *** — Приехали, — Камила осторожно глушит двигатель, но не торопится выходить из машины. За те годы, что она здесь не была, особо ничего не изменилось. Только деревья стали чуть выше, а само озеро слегка обмелело, и его гладь у острых берегов затянулась тиной и камышами. Здесь каждая травинка, каждый гомон птиц напоминает о нем, о том, времени, когда она была так счастлива и молода. Снимая с головы легкую паутину, Камила со скрипом открывает дверь небольшого пляжного домика и с опаской проходит внутрь. Мебель и стол в центре гостиной укрыты белыми покрывалами, а створка трюмо по прежнему сломана и приставлена к стене. Она отчаянно пытается найти глазами письмо, но его нет. Кода его нет и в комнате, с которой они с Бенхой встречали и провожали рассветы, на нее находит легкое уныние. На свежем воздухе, ей не становится легче, тогда она держит путь к веранде, которая почти что утонула в высокой зеленой траве на самом берегу озера. — Что с тобой? — спрашивает Мартина, замечая налет грусти в ее карих глазах. — Чувствую себя обманутой. Словно всю игру прошла и никакого приза в конце. Письма нет, и я ума не приложу зачем мы здесь… Чтобы вспомнить…зачем, если я и не забывала… Мартина берет несколько секунд паузы и долго не решается начать этот разговор. — Знаешь, что самое страшное для любящей женщины, — она оборачивается к озеру лицом, — когда понимаешь, что твои отношения лишь иллюзия, а сделать уже ничего не можешь. Она всматривается вдаль, и только после этого несмело вытаскивает из своего кармана вдвое смятый белый конверт. — Держи. Это последнее. — Что? — Камила округляет глаза и до сих пор не может поверить в происходящее. — Так все это время это была ты? С ума сошла… Как… — у нее пересыхает в горле, — как ты на все это решилась? Я бы никогда не согласилась пройти через подобное. — Именно так он мне и сказал перед своей смертью, — Мартина слегка улыбается. — Знал, как надо правильно попросить, чтобы я выполнила его последнюю просьбу. С ним или без него, но нам придется жить дальше. И знаешь, Камила, за все время нашей поездки, я вдруг осознала, что у нас с тобой гораздо больше общего, чем общий мужчина. Коснувшись ее плеча, Мартина, не спеша, бредет к дому. Камила долго не решается открывать конверт, прижимая его к груди и пытаясь вытянуть или представить себе аромат любимого мужчины. Это последнее, что она от него услышит и от этой мысли ей больше не больно, только чуточку страшно и не более. Ками, если ты сейчас читаешь это письмо, то значит, мой план удался. Поскольку это письмо последнее, я наверное должен подвести своеобразную черту всему сказанному и написанному ранее. Я не буду писать тебе о том, чтобы ты хранила обо мне память. Не буду указывать путь, по которому тебе следовать, потому что ты всегда лучше меня знаешь как поступить. Я просто хочу рассказать тебе о том, как сильно ты меня однажды зацепила. Как моя любовь к тебе заставила меня переосмыслить эту жизнь и повзрослеть. Если ты можешь мне что-то пообещать, то пообещай мне, что отпустишь себя и перестанешь бояться стать счастливой. Самое главное, что я вынес из этой жизни, то, о чём пишут в книгах, которые ты вероятно не читала… Я все время ошибочно полагал, что лучшее впереди, теряясь в каких-то незначительных моментах, напрасно прожигая жизнь, людей… Но только на пороге смерти понимаешь, что жить нужно здесь и сейчас. Это словно озарение, как и осознание того, что не сможешь сделать любимых людей счастливыми… Ты любишь их, но не можешь любить так, как они этого хотят или заслуживают… Напоследок я посмел осуществить одну свою давнюю мечту. Этот дом твой. Я дарю тебе дом, в котором бы ты могла дышать, петь, творить и любить. Дом, в котором бы ты могла смеяться и быть счастливой. Перестань уже закрываться от этого мира, и прими тот факт, что этот мир нуждается в тебе, ничуть не меньше, чем ты в нем. Быть с тобой было фантастически приятно и незабываемо. PS: Я всегда буду любить тебя! Дочитав, Камила без сил опускается на колени, и позволяет себе так много слез, которые падают на послание и его стирают. *** Мартина идет к дому, обняв себя за плечи. В ее голове, то и дело всплывают короткие воспоминания последних недель жизни любимого. Они сидят в его палате, уже ставшей им обоим чем-то вроде дома и занимаются привычным делом — разговорами. В последнее время это их любимое времяпрепровождение. — А что, если она не согласится поехать? — Согласится, — не капли не сомневаясь произносит Бенха, и вскользь улыбается — она обязательно захочет со мной попрощаться… И хотя они успели попрощаться, Мартине грустно признаться в том, что на самом деле, она тоже ждала для себя какой-нибудь весточки. Хоть пол слова даже, только чтобы вновь почувствовать его рядом. Заходя во вторую спальню, она ложится на кровать и засовывает руку под подушку. Что-то шуршит под ладонью, и она улыбается, заранее зная что ее там ждет. Марту!  — она улыбается еще сильнее, когда не только читает, но и мысленно может представить, как все это ей на ухо нашептывает сам Бенха. Милая моя и нежная, Марту. Я никогда в своей жизни не встречал человека более великодушного, чем ты. Ты всегда останешься в моем сердце девушкой, готовой снять с себя последнюю одежду, чтобы утереть мои слёзы. Я не знаю никого, кто был бы счастливее нас. До сих пор не могу поверить в то, что ты на все это согласилась. Правда… Хотел бы и я иметь такое же огромное сердце. Боюсь себе даже представить, каково тебе было все это время. Ты вероятно чувствовала себя пешкой, введенной в игру, только лишь для того, чтобы помочь Камиле пережить мою утрату. На самом деле все это было сделано и для тебя, любовь моя. Хочу немного объясниться, мне было важно, чтобы вы с Ками были вместе первые дни после моей смерти, ведь они самые тяжелые. Чтобы вы не давали друг другу тосковать, раздражали и ненавидели друг друга… бесили, в общем тем самым побуждали к жизни. Надеюсь у меня получилось. Мартина немного отвлекается от письма, задумавшись о том, что как ни странно, но у него действительно все получилось.  Не знаю, как часто я тебе это говорил, но уверен что ни разу не кривил душой: «Я люблю тебя, Марту, и никогда не переставал любить». Так не должно быть, но вы с Камилой две мои идеальные женщины. Я буду ждать тебя на небесах лет через сто, вспоминая о том, что никто не накормит меня лучше, чем ты. Да, меня больше нет, но ты, моя сильная девочка, всегда у себя будешь… а я всегда буду где-то рядом…

А все это время на сцене жизни, наслаждался, пел и любил Бенхамин Рохас.

Закончив читать, Мартина смотрит в окно и видит на веранде Камилу. Впервые за это долгое путешествие ей хочется оказаться к ней поближе, и она, не медля делает свой первый шаг навсречу. — Готова ехать? — Камила промакивает заплаканные глаза, кончиками пальцев, когда со спины ее спрашивает Мартина, и молча кивает головой. — Да, но у нас осталось одно незаконченное дело… Марту все понимает без слов, собственноручно стягивает с шеи его нагрудный крестик и протягивает Ками. Та долго не решается взять его в свои руки, и после глубокого вдоха, наконец обретает решимость и бросает его в озеро, по цвету так напоминающее его голубые глаза… 8 месяцев спустя…   Привет, — Камила тщательно выводит буквы, стараясь писать более разборчиво.  Прости, что так долго тебе не писала. Я не была занята, просто… просто это было очень непростое для меня время. Не знаю сколько еще долгих и мучительных часов должно пройти, чтобы я смогла забыть все что нас с тобой связывало. Но я уже не думаю о тебе каждую секунду своей жизни, а это ведь хороший знак, правда? Друзья считают меня сумасшедшей, потому что я пишу тебе письма и складываю их к себе в стол. А я считаю, что нам с тобой всегда было все равно, что подумают о нас другие. Спешу поделиться с тобой хорошими новостями, я открыла свой культурный центр в том доме, что ты мне недавно подарил и назвала его «Las Arcoyra.» Сейчас у меня очень много планов и всякой мелкой рутинной работы, но мне это даже нравится, позволяет отвлечься время от времени. Недавно видела Мартину по телевизору, у нее своя кулинарная передача на одном их местных каналов. Я даже попыталась приготовить по ее рецепту какой-то пирог, но что тебе рассказывать, ты и сам знаешь какая со мной беда на кухне. Не знаю как, Бенха, но все же ты вернул нас обоих к жизни. В это невозможно поверить, но перед тем как уйти, ты оставил после себя самый удивительный подарок, который мужчина может подарить женщине. И пусть мы не стали с Марти подругами (что было бы уж совсем странно), но время от времени она присылает мне фотографии дочурки. Она у тебя просто прелесть и по характеру очень похожа на своего папочку, если верить словам Мартины. Я их обязательно навещу, как только пойму, что готова это сделать. Я обязательно тебе напишу еще … Камила вскользь перечитывает свое письмо, и свернув его пополам, кладет в белый конверт и заклеивает его, проводя кончиком языка по липкому слою. Когда сомнения прокрадываются в ее голову со страшной силой, Бордонаба уже не может удержаться от мысли, что что-то делает неправильно. Она вновь наспех распечатывает конверт и приписывает в конце. Бенха, ты конечно не идеальный мужчина, но для меня, все было так, как надо. PS: Догадайся сам…